Неоднозначно плохие

      — Тётя Сириль? Библиотека ненаписанных книг была воистину огромна, размером в целое измерение. Попав сюда впервые несколько лет назад, Алиса помнила своё восхищение и боязнь заблудиться. Тогда ей встретилась необычайно красивая женщина, такая же чуждая мирам, как и многие из них — первых богов на грани распыления. Хаос рассказывал, когда задерживался в особняке в Тартаре, насколько отличались былые времена от нынешних. Первые боги, первые живые несли в себе намного больше сил, чем нынешние. Одних прозвали демиургами, другие рассекали пространства и измерения, грани реальностей без каких-либо сдерживающих факторов, а простые драки низвергали в Бездну руины миров. И тогда пришла вынужденная деградация, необходимая для существования всего сущего — ограничения. Первые боги — что те стихии, не лишившиеся физически живой оболочки, не распылившиеся частицами энергии, привязанные к телу, скованные плотью. Их могущество простиралось по всему мирозданию, но сосуд оставался той преградой, что не давала перейти последнюю черту. Сириль называла их своими братьями, а Хаоса — отцом. Для неё ничего не изменилось с эрой деградации, потому что библиотека не прекратит существовать. Эта богиня знаний ведала всё, что хотела, смотрела глазами книг, считывала всё со страниц и совсем не собиралась терять тело, чтобы перейти в совершенную форму. Она рассказывала, что многие из братьев и сестёр растворились, именно поэтому существуют стихии элементов, поэтому есть отдельный элемент льда и молнии, и именно так Ночь и День стали силой, способной разделить между собой все миры. Кто-то обратился законом, другие стихией, третьи пережили деградацию, а четвёртые… Ей не хотелось называть имена мёртвых. Когда маленькая девочка прошла в Гуляющую дверь, — дикий портал, ведущий в библиотеку, способный появиться в любом из миров и вывести куда угодно, если захочет, — испугалась. Для ребёнка естественно бояться такого громадного места, необъятного, и если бы дверь не закрылась, а недалеко не пролетал один из духов-библиотекарей, она, может быть, расплакалась бы. Библиотека — первый шаг, приведший Алису к «сейчас», потому что встреча с родной кровью всколыхнула всё естество и привела уснувшее наследие в движение. По правилам Дверь не одна, и называют их по-разному, в том числе и «Дверь переломного момента». Чуть раньше Алиса могла бы назвать целую череду случаев, подходящих под «переломный момент», когда свежие воспоминания наполняли голову и тянули на себя внимание, но сейчас полагала, что таковые имелись, но не помнила. Десятки, а то и сотни. Конечно, подробности стёрлись из памяти. Кажется, заходила в свою комнату, идя с публичной порки слуги батогом. Можно предположить, ожидала подобного в своём неопределённом будущем. Мачеха вообще любила водить на такие мероприятия, ну и угрожать ими тоже. Алиса только чётко помнила полную готовность остаться здесь навсегда, пока не познакомилась с Хаосом и не наслушалась его воспитательных лекций о детской и подростковой психологии. Необходимость развиваться в обществе пришлось принять, как бы сильно ни хотелось остаться в одиночестве, но при условии. Условием впоследствии стал Дик — способный обучить, подготовить к дальнейшей жизни. Получилось у него косо и криво, но никто никого не винил.  — О… Дух, переносящий книги на другую полку, остановился и растянул тёмные губы в улыбке. Когда-то местные библиотекари ходили живыми, но в итоге страсть вынудила отбросить всё и остаться здесь навсегда. Время от времени сюда таких заносит — книжных червей до мозга костей, способных забыть о еде и воде, лишь бы не покидать библиотеку.  — А где тётя Сириль?  — Деточка, погоди минутку, — попросил тот, относя книги на место, но очень скоро появился вновь. — Прошу за мной! Алиса проходила по бесконечному пространству, наполненному стеллажами, ориентируясь духом, и не переставала думать об ожидающих впереди событиях. Ситуация с Амандой должна была выбить из колеи, пошатнуть, но всё сложилось наоборот — пришло облегчение. Мысли о произошедшем совсем не донимали, словно выпустился пар и разрядилось раздражение. Теперь, спустив напряжение, получится сосредоточиться на деле и оставить позади чужие обиды, молчаливые попытки вызвать угрызения совести, немые укоры и неодобрение.  — Тётя Сириль! — обрадовалась Алиса, увидев знакомую спину в белом платье, засыпанном пергаментными прядями, вырвавшимися из причёски. Богиня не оглянулась, выписывала что-то на бумагу, возможно, снова касающееся гибели миров, и Алиса немного подождала, читая названия на корешках книг, нагромождённых на столе. Сириль вовсе не владела всеми знаниями, но узнавала всё, что захочет или понадобится, по крайней мере, когда речь не шла о чём-то слишком сложном, как вот деятельность Пустоты за пузырём Бездны — о ней все знали с чужих слов. С Пустотой контактировал только Хаос, но очень аккуратно. С пустотами — Бездна.  — Ах, ты здесь, — отозвалась богиня, показывая свои льдисто-голубые глаза, и положила ручку на подставку — ей нравилось писать собственноручно. — Ты ещё подросла с нашей последней встречи и даже обрела касание Смерти, брата Пламени и… Хаос, подлец, не говорил о Мраке. Алиса подошла ближе, протягивая руку, помеченную им, ведь знала — от богини знаний нельзя ничего скрывать, а кроме того, только она поможет упорядочить полученную информацию и уложить ту в более простые формулы, да и подкинуть идею направления. И хоть Сириль воспользовалась случаем и коснулась, берясь за изучение, напомнила:  — Ко мне никто не приходит просто так, даже ты, так что не молчи.  — Ты бы обиделась, если бы я приходила сюда попить чай или поспать, пользуясь разницей течения времени и отвлекая тебя. Сириль не стала отрицать, но продолжала ждать вопросов — как никто не приходит в библиотеку без цели, так и не отвлекает её ради пустой болтовни. И Алиса это хорошо знала — Хаос объяснил, чем избежал недопонимания.  — Одна ведьма ведёт себя странно… Всё чаще у меня ощущение, что это не она. Как раскрыть правду?  — Имея свои глаза, ты, — начала богиня с намёком на возмущение, но Алиса замотала головой:  — Нет-нет, я вижу… Но не понимаю, что именно. Сириль всё ещё касалась её руки и медленно диагностировала, но занятие не мешало задуматься и найти ответ:  — Если ты покажешь мне, что увидела — я укажу на нужную книгу. Магия ложилась в библиотеке плохо — рядом с литературой слишком ограничивалась, но иллюзия сплелась проще, чем могла бы. Странные элементы в ауре, настолько глубокие отблески, что никто другой не заметит, привлекли внимание Алисы сразу. Но при первой встрече они не вызывали подозрений. А чем больше времени проходило, тем явнее выделялись пятна, а в глазах — искры.  — Это… то, что называется чёрной магией, — пришла к выводу Сириль. — Я могу ошибаться с определением или отдельными моментами, так что лучше сама прочти и присмотрись внимательнее. Она отпустила её пальцы и протянула вынутую из расступившегося пространства книгу — довольно большую и тёмную, если не сказать мерзкую. «Чёрная магия», как правило, требует уплаты и оставляет неприятные следы.  — Я верну её, как только прочту, прими мою благодарность, — произнесла, протягивая руки, и приняла старый талмуд, вздохнула: — По правде говоря, хотела ещё спросить на счёт пламени, но не думаю, что услышу что-то новое.  — А в чём проблема? — заинтересовалась Сириль, касаясь прохладными пальцами горячей щеки племянницы, будто могла считать её состояние. И, как оказалось, частично могла: — О, энергия так и бурлит, не удивительно, что ты так взвинчена.  — Что мне с этим делать?  — Сожалею, милая, — покачала Сириль головой, отнимая пальцы. — Но ты и правда не услышишь ничего нового. Маленькие дети иногда писаются, маленькие маги не контролируют силу — некоторые моменты развития просто невозможно вылечить, их надо пережить. Алиса немного… Нет, она ощутимо опешила от таких сравнений, подняла брови, таращась на богиню, но Хаос говорил примерно тоже самое, лишь, оказывается, щадящими гордость словами. Сравнивать детское недержание со своей неспособностью контролировать энергию… Ах, но, видать, это так же естественно… Шмыгнув носом, она смирилась и решила больше тему не подымать — хватит, пока не услышала чего-то ещё более угнетающего. Что важнее — Сириль не любит ждать, пока собеседник соберётся с мыслями, а сейчас именно это и делает!  — Где-то есть информация о гибели реальностей Рондел? — выпалила, прекращая тянуть резину.  — Ах… Богине знаний всегда тяжело говорить «нет», как и признаваться в недостатке знаний, это заставляет её не эстетично кривить личико и ворчать:  — Миры с замедленным временем всегда где-то на самом дне архива, я попытаюсь достать свежие. Но там нет причин.  — Но что-то есть?  — Процесс гибели. Эту информацию собираю не я, сложно сказать, что ты в ней обнаружишь. Но почему именно сейчас?  — Это к куче вопросов, раньше я не хотела тебя тревожить и надеялась разобраться самостоятельно.  — Надо сразу говорить, — посетовала Сириль, отдавая распоряжение библиотеке и духам и отпуская её руку. — Я выслушаю твои вопросы.  — Рондел 484 чем-то обидел элементарных стихий? Я узнала, что меченые в нём деградировали до духов, а за последние сотни лет новых не появилось.  — Проще сказать, что не так с этой реальностью? — угадала её мысль богиня. — Когда-то боги и правители использовали мощность посмертных проклятий, чтобы менять ландшафт. Представь, как это разозлило моих братьев и как изменило маг фон.  — И это нельзя никак исправить?  — Освободить от гнёта богов.  — Убив их?  — Не обязательно. Хватит наладить связь с истоками каждого из потерявшихся детей, но тем самым ты привлечёшь слишком много внимания. А с богами ты пока… не справишься, — выдохнула мягким тоном, будто не хотела обидеть. Ах, Алиса и сама это понимала. Где бы ни нарушилась связь — её получится исправить через ту же волну чистой энергии. Но любое из действий очнувшихся элементалей пошатнёт устоявшийся порядок, изменит равновесие сил, приведёт к страшному акту мести или перевороту в мире, а боги… Что ж, она не знала, совладает ли с ними самостоятельно, без помощи Хаоса. Хватает и прямого риска привлечь к себе их внимание. В нынешнем состоянии будить элементалей опасно. В отличие от стихий, способных считывать информацию из частиц своей энергии, циркулирующей по всем мирам, боги весьма ограничены в умениях видения. Как правило, они взаимодействуют только с энергией, отданной через молитву, и влияют на мир, как очень сильные маги, но не более того. А ещё слышат свои имена, но обычно не реагируют на них. Чтобы бог что-то заметил или услышал — надо потратить немало сил и времени, но риск случайности остаётся всегда.  — Что касается Рейджи, почему она не вмешалась?  — А сама как думаешь?  — Небольшая жертва ради порядка? Сириль кивнула в немом подтверждении. Разве разрушение мира, массовая ссора с богами или уничтожение человечества вернувшими память и чувства стихийниками стоит того? Алиса и сама затруднялась определиться с односложным ответом.  — Сохранились карты, способные показать самые крупные изменения? Сириль словно вытянула из пространства несколько свёртков, протянула их со словами:  — Разберёшься, что искать?  — Вряд ли сложно не заметить город каменных статуй.  — От них почти ничего не осталось, но смотри, для сравнения там есть атлас эры правления тёмных богов. Она приняла длинные свёртки с благодарностью, и осталось последнее, до сих пор не полностью понятное:  — Ты не знаешь, как мне работать с Мраком? Сама его энергия не несёт ни искажающего характера, ни светлого, ни разрушительного, а без направления сложно. Я не знаю даже примерно, какие заклинания под него подогнать.  — Начни с тени, — посоветовала, ненадолго задумавшись. — Поглощение, перемещение, теневые куклы и захваты — их не так уж и много, но они уже строятся на его энергии. Магия разнообразна, но в ней много схожего. Попытайся совместить структуру простых теневых манипуляций с разными действиями, возьми пример с его матери.  — Мрак… мягкий.  — Я и не говорю травить чужие души. Что тебе первое приходит в голову, когда думаешь о нём?  — Голос из ямы, немой крик в темноте пещеры. Алиса отвернулась, не находя сил и дальше думать о бесконечном одиночестве.  — Вампиры слышали манящий зов силы, проваливались в яму и умирали от перегрузки.  — Когда стихия находит подходящего ребёнка, она всегда начинает с невесомой, незаметной метки, всю последующую жизнь влияющей на формирование вместилища. Если силу обретёт неподготовленный или несовместимый — он умрёт. Да, именно так. Глупая надежда, что дети Тьмы примут Мрак, растаяла, потому что он не умеет ни подтачивать под себя, ни сдерживаться. Оставалось загадкой, как она сама выжила, но здесь можно предположить, что кровь Драко совместима со всеми. А уж в способности принимать разнохарактерную силу никто не сомневался.  — Глас из ямы — не такое уж плохое название для заклинания, — заметила Сириль ей в спину. — Осталось создать структуру и словесную формулировку на мощных символах. Ты же знаешь, как создаются руны. Руны — тот же каркас заклинания, сочетанием элементов выражающий и приводящий в исполнение приказ мага. Точно так же и в заклинаниях есть слоги, символы, слова, отдающие приказ миру, и чем сильнее язык произношения, тем ярче эффект.  — Я благодарна за помощь, — произнесла Алиса, оглянувшись на улыбающуюся богиню. — И посижу здесь какое-то время.  — Я бы посоветовала тебе изучить Зеркало ясновидца. Элемент воды. Но ты не из тех, кто обращается к реке времени за ответами.  — Прости, что каждый раз отвлекаю, — покаялась она с сожалением, но Сириль вздохнула:  — Нет, я рада тебя видеть. Зеркало показывает прошлое, запомнившееся воде, а не будущее, какого ты так опасаешься.  — Ах, я слышала о нём, — вскинулась Алиса, припоминая беглые строчки в книге водников. — Наверное, я им не заинтересовалась, или Дик решил, что мне не по силам.  — Как и открытие портала, но когда-то же надо начинать пробовать и налаживать отношения с кем-то помимо Смерти, Пламени и Хаоса. Вода текуча и изменчива, а самое страшное — это застой. Она тебе тоже очень подходит. Когда Сириль вернулась к своим вычислениям и диаграммам, мельком замеченных Алисой, та уже сидела на полу и разворачивала карты. Магические атласы, как правило, меняли масштаб и двигались. Во время путешествия в академию ей оставалось вздыхать по ним — цены кусались. Алиса хотела бы связать три карты, чтобы двигали местность и масштаб синхронно, но не знала, как это сделать, Сириль уже не отвлекала, а потому пошла от среднего масштаба, сосредоточившись на новом и старом королевствах людей. Неровная страна стала в два раза больше, это впечатляло и пугало — диких земель не осталось, всё поглотило человеческое хозяйство. То тут, то там ландшафт различался, горы каким-то образом становились ниже, низины выравнивались, горные хребты и вовсе стирались, а реки и моря меняли русла, пересыхали. Ей доводилось слышать об использовании посмертных проклятий в войне, когда мелкие отряды бросали в гущу событий, и умершие маги уничтожали за собой армии, а вернее целые площади радиусами до пяти километров. Поэтому после войн с участием магов появлялись многочисленные мёртвые зоны выжженной, отравленной или замороженной почвы. Где-то магов не отправляли на передовую, а где-то наоборот… Но Лес Забвения существовал на обеих картах. На самом деле он стоял до того, как эльфы заняли свои святые леса, окружили их куполом и объявили свою «неприкосновенность». Алиса то и дело замечала самые, казалось бы, невозможные различия, не просто пересохшие озёра или реки, а целые снесённые горы, и боялась увеличивать масштаб, чтобы подтвердить опасения. Чтобы проделать такое нужно не просто сто магов земли и годы кропотливой работы, хватит, на деле, полусотни смертников, что обратят гору в песок меньше, чем за сутки… Но она увеличивала. Подумать только, сколькие заплатили своими жизнями для чужого удобства? Если существует всего два посмертных проклятья инициированных магов земли, а каждый третий решит, что уж лучше попытаться возродиться фениксом, а каждый второй вместо Песчаной могилы запустит Цепное окаменение… А после сколько нужно времени, чтобы превратить песок в землю или обратно в камень? Алиса испытывала ужас и злость. Если бы они и правда дали им медленно разрушить гору, то сейчас местность не славилась бы «живой пустыней», нет… Песок развеялся на километры, засыпал всё вокруг, превратил равнину в возвышенность, с которой ветер раздувает чужие кости и по сей день, разносит по всем округам… Но люди там живут, может, чтят погибших… Изготавливают стекло. Одно из водных проклятий затапливает территорию энергией воды, топя всё живое, а второе отравляет любую жидкость — вряд ли сейчас возможно обнаружить их следы. Тоже касается и льда. Абсолютный ноль со временем становится хрупким, так же и Ледяной дождь, а Истинный лёд сам рассыпается снегом. Даже неспособный растаять, он со временем крошится и тонет под новым слоем почвы, под выстроенными мостовыми и домами, а человеческие фигуры легко разбить. Почему бы не основать город на целой ледяной или переплавленной земле, если положить останки в глубокие ямы, а весь ужас былого перекрыть мозаикой или камнем? Молнии всё сжигают, воздух разрушает, а огонь и того хуже. Даже от пустынь того времени мало что осталось. Сириль права, чужие каменные руки не валяются, где попало, но могут покоиться под тонной песка. Возможно, все нынешние леса растут на местах бедствий, это выяснится на месте, если энергетические следы ещё не исчезли. Ползающая по полу и картам, то и дело увеличивающая и уменьшающая масштаб, Алиса записывала координаты, чтобы позже, когда появится время и возможность, походить там, покопать. Если получится хоть где-то обнаружить реальные следы былых несчастий… Ох, она не знала, что тогда случится, что предпримет и подумает: гнев заставит рубить головы или смиренно принять факт смерти тысяч магов. Для какого-то понимания, принятия решения ей требовалось для начала увидеть всё собственными глазами. И, возможно, Зеркало ясновидца покажет события, запечатлённые в останках или следах.