Неоднозначно плохие

      — Моё негодование не знает границ. Тем не менее, сильно злой Алиса не выглядела, малость унылой — да, обиженной — немного, яростно несогласной — точно нет.  — Ну почему отправили бытовиков и целителей? Я тоже умею нырять. Широ молчал, Дрон тоже, Ракуш чувствовал себя не в своей тарелке, а другая команда бытовиков с группой артефакторов глядели на них, как на предателей. Последние изготавливали металлический корпус и стекло, способное выдержать больше ста литров воды, а бытовики вешали на него необходимые для воздухообмена заклинания — это бы должны делать преподаватели, но они здесь что, зря учатся? Внеплановая практика в выходной возмущала каждого, больше всего — отправившихся за рыбками.  — Я хотела посмотреть на рыбок…  — Не сыпь мне соль на рану, — негромко прекратил её нытьё куратор, следя за работой наравне с наблюдающими преподавателями. Его вообще-то тоже лишили развлечения, а ведь он с большим воодушевлением рвался нырнуть… С таким сильным энтузиазмом, что директор запретил. Алиса тоже рвалась, вызывалась, просила и упрашивала, умоляла, прыгала рядом, как назойливая блоха, не слезала с ушей, пока директор не выгнал из кабинета. Вроде как надо быть благодарной уже за то, что он-таки согласился на аквариум, подписавшись на дополнительные хлопоты, вернее организацию этих хлопотов. И ей пришлось принять, смириться и пойти напрашиваться помогать кому-то другому, но почему-то ни бытовики, ни артефакторы рвения не оценили — гаркнули, чтобы сидела и не мешала, и вернулись к своим делам.  — Что за ущемление? — вновь подала она голос, уже позабыв слова куратора. — В турнире нельзя, нырять нельзя, аквариум собирать тоже…  — Думаешь, это как на пикник сходить, да, драконша?  — Да будто бы я нырять не умею… И даже болезнь пережила из-за быстрого подъёма со дна.  — Потому что мозгов нет, а люди, между прочим, умирают. Бесследно ни для кого не проходит, вылечить полностью невозможно.  — А я вылечилась.  — Каким это образом? Пересборкой Хаоса, может быть, или маг на корабле нашёлся сильный, а организм сам себя долатал — кто ж знает? Хаос не делился подробностями того случая. Так что Алиса молчала, не зная, как ответить, Дрон было открыл рот, но передумал говорить, а Ракуш в конце концов не выдержал:  — Какая болезнь?  — А такая, когда с глубины быстро подымаешься — газы выходят из клеток крови и скапливается в сосудах, разрывают их. Попадают в мозг или сердце — считай, уже труп. Да и без того шансы на выживание при тяжёлой форме никакие…  — Ого, а мы плавали в речке и ничего, — поражённо выдыхает здоровяк, ощупывая свои мускулы.  — Да нет же, — треплет волосы Широ, пытаясь придумать доступное объяснение. — Когда ныряешь и быстро подымаешься с глубины. Сначала головокружение, тошнота, паралич, всякие такие симптомы, а потом… да по-разному.  — Поражение сосудов, — подаёт голос Алиса. — Всё тело в красной сетке. А в остальном как от сотрясения, рвёт и слух пропадает, конечности немеют. По ощущениям полная жесть.  — Вот после такого и не выживают, — хмыкает куратор, и снова воцаряется недолгое молчание, в котором Ракуш хмурится, а вскоре спрашивает:  — Но там же ребята пошли нырять. С ними ничего не будет?  — У них практическое задание, они учатся подниматься медленно и дышать под водой.  — Мы тоже будем учиться?  — Да, на третьем курсе, — кивает Алиса, не давая куратору ответить, и тот бросает на неё хмурый взгляд:  — Снова старшие слили?  — Конспекты.  — Всё равно на пары будешь ходить, — злорадствует, не собираясь облегчать ей жизнь. — И конспекты свои показывать, а не чужие. Алиса надувается и молчит, хоть вообще-то не против, вернее не сомневалась, что так оно и получится — да сейчас, чтобы этот гад и облегчил учёбу?  — А замок ещё не растаял, — переводит тему Дрон.  — Вы удивитесь, насколько реальность мало отличимая от снежка в рожу в неожиданный момент. И враги в маскировке под ногами, а ещё всегда есть тварь за спиной, что бросит в висок кусок льда.  — Это же просто игра, — бурчит Ракуш, словно тот разрушил его детскую наивность своим комментарием. Стекло собрали и спаяли, артефакторы выдохнули с облегчением и откланялись, ушли вместе со своими кураторами, остались только зеваки, наблюдатели и бытовики — им предстояло доделать все полагающиеся очищающие, фильтрующие и кислородные заклинания.  — Попробуй ближе к стенке.  — Заткнись.  — Криво.  — Сам переделывай.  — А почему здесь…  — Пошёл вон. Их крайние трудолюбие и радушность объяснялись необходимостью делать что-то в выходной, а потому атмосфера становилась всё гнетущее.  — Главное не сдать организаторов, — пробормотал Широ, имея ввиду себя, вернее, предупреждая Алису, чтобы молчала, и пока Ракуш не сказал что-то, способное их разоблачить, посетовал: — Вообще-то у меня тоже выходной. И чем я занимался до того, как начал пить? Вы на что тратите выходные?  — Пью, — неохотно выдохнул Дрон, потому что пауза затягивалась.  — Учусь, тренируюсь, читаю… Ну, воскресенье у меня с утра до вечера на кладбище, — пожала плечами Алиса, досуг которой и не являлся ни для кого секретом.  — Когда как, — неоднозначно высказался Ракуш, приходя в недоумение. — Тренируюсь. Куратор молчал, размышляя над ответами, а мимо них, прямо перед самыми носами прошла хихикающая парочка, заставившая каждого помрачнеть ещё больше.  — Если хоть кто-то бросит к моим рыбкам монетку на счастье, — пригрозил Широ, и Алиса предложила:  — Надпись поставить, оградить, закрыть…  — Частокол с шипастой проволокой под напряжением.  — Чего такие грустные лица? — выкрикнул директор Ник, появившись в дверях фойе и заметив их взгляды.  — Уважаем…  — Ждём рыбок, — перебил приветствие уже здоровавшийся с ним Широ.  — Да, а идея неплохая, зря я так упирался, — радостно подытоживает, разглядывая полностью готовый сосуд в половину стены.  — Ещё лампы, — берётся отчитываться куратор пятого бытового, кося взгляд на сидящих боевиков. — Свет выставится лучшим образом, когда нам принесут куски дна и жителей.  — Они уже скоро, — сообщает Ник, разглядывая работу адептов.  — А сам-то рад, — замечает Широ, глядя на мелко трепещущий рыжий хвост.  — Да куда там, главное, выдержка, — шепчет Алиса едва различимо, тоже пялясь на его добро. Для них как солнышко взошло — горячий лис вертит хвостом и прядёт ушами, лучисто улыбается, оглядываясь на них, грустных и мрачных у противоположной стенки.  — Хорошая идея, — запоздало хвалит, уже смирившись с хлопотами по чистке и кормёжке.  — А как думаете, каких рыбок они принесут? — спрашивает Алиса, едва стягивая растянувшиеся в улыбке губы — невозможно печалиться, когда солнце так близко.  — Я попросил красивых, — предвкушающе дёргает хвостом лис, а Широ поддерживает тему:  — Видел в атласе разномастных, маленьких, живут в рифах. Но так они в основном все серые, как кильки.  — А, я когда ныряла, видела много цветастых, а ещё живые анемоны! И там были такие белые в синюю полосочку!  — А мне нравятся красные. И коньки.  — Улитки есть красивые, но они речные.  — О, я видел на странице с хищными рыбками ярко-розовых.  — А есть и светящиеся!  — А есть морские дьяволы.  — Интересно, кого они найдут, — вздыхает Ракуш, наслушавшись.  — Ох, вижу, вы очень ждёте, и многим интересно, — умиляется Ник, зыркая на снующих мимо и задерживающихся адептов. — Думаю, детям понравится.  — Всем должно понравиться.  — Кроме тех, кто потратил выходной, — совсем тихо бурчит Дрон, и Алиса бросает на него недовольный взгляд:  — Тебя никто не держит.  — А я вообще парней жду, — напоминает, поглядывая на время. Он-то думал, здесь что-то весёлое, время убьёт, а нашёл только унылых и неудовлетворённых. Пришлось остаться, потому что Алиса, но время шаг не ускоряло.  — О… Парни вернулись, таща выпивку, Дрон подорвался, у кого-то из вошедших боевиков их группы цокнули бутылки, и директор дёрнул ухом в их сторону.  — Купили зелья?! — слишком громко вопит Дрон, пытаясь отвратить досмотр, и Ник переводит от вошедших побледневших взгляд, делает вид, что купился, но взглядом давит и предупреждает:  — Меру знайте. Разоблачённый Дрон убегает, парни за ним — Алиса провожает их взглядом, замечает Шанара и качает головой — и этот туда же. Ракуш тоже уходит, извинившись, но она отворачивается и не прощается. Ник со вздохами возвращается в кабинет до прибытия команды добытчиков рыбок, Алиса остаётся с куратором и остатками бытовиков, от любопытства тоже ожидающих своих сотоварищей.  — Когда это ты начала осуждать выпивку? — интересуется чтобы не молчать Широ, вынуждая её размыкать губы:  — Вспомнила слова учителя… или взрослею… или наоборот.  — Что-то вроде юношеских крайностей?  — Может быть… А, в общем, не приветствую выпивку ради выпивки, чтобы забыться или убить время, это глупо. И зелья перестала пить поэтому. Хотя вообще-то их забрал дедушка, конфисковал от злоупотребления, но это она уже не уточняла, потому что могла наварить новых, но не стала.  — Зрелость или глупость, а, да какая к чёрту разница? — сам у себя спрашивает Широ. — Как считаешь, где граница дозволенного принятия алкоголя?  — Вы обсуждаете это с малолетней девушкой, — пеняет, но не увиливает: — Наверное, когда вкусно.  — Твой учитель тоже пил?  — И не только. Он пытался подавить травму вином, женщинами, чужими страданиями и убийствами.  — Но… не смог?  — Наверное, это всё разрушает. Я никогда не думала об этом, но учитель страдал и пытался забыть. Мне кажется, забывать неправильно, хоть я и сама так делаю.  — Принятие и прочий бред?  — Да, пожалуй. Если разбираться… наверное, забывать и заглушать, это тоже самое, что и засыпать поверх. То есть однажды рана снова откроется, ведь ничего не зажило. Широ помолчал, размышляя, а когда ладонь уже заболела от веса головы, а нога от впившегося локтя, скрестил руки на груди и криво усмехнулся:  — Как ни глянь, а без исцеления всё бессмысленно. Ты же так считаешь?  — Примерно, — соглашается, а вспоминая старые времена, добавляет: — Но когда пьют от зависимости, не пытаясь искать причину, топятся в веществах и живут ради них — непростительно.  — Это ты уже о ком?  — О ведьмах.  — Они мерзкие, — отчего-то кривится тот. — Проклинают без разбору, часто и сами не замечают. Как ты только с ней живёшь и ещё не облысела? Алиса непонимающе трогает отрастающие волосы, поправляет их пальцами, вопросительно поворачивается к нему:  — Вы о чём? Он вперился в неё взглядом, гадая, притворяется или нет, но по глазам выходит, что нет… Не понимает.  — Твоя соседка, — говорит чуть тише обычного, хоть и до этого не повышал тона, — пока выходила — три раза оглянулась, и каждый раз — сглаз или проклятье. Неосознанное, понимаешь? Они, ведьмы, раскидаются неудачами на подсознательном уровне, не контролируют. Что, неужели не замечала?  — А… нет? Но, порывшись в памяти, не понимает, когда это чувствовала от Аманды негативные посылы. От парней в боевой башне — да, дурную мысль, и ту не упускала, а здесь…  — На тебе какая-то защита, — задумчиво бормочет он, разглядывая ауру и всё придатки. — Но должна бы чувствовать. Да, венец защищает от сглаза, но должна чувствовать. Алиса подтягивает рукав и смотрит на разросшийся и проникший под кожу в нескольких местах браслет, приживающийся медленнее венца, но нет, он не должен ни на что влиять — не активен.  — Интересно, — признаёт, поворачиваясь к двери, и проглядывает в памяти, как туда выходит Аманда и оглядывается последний раз, прежде чем закрыть дверь. — Интересно.  — У них слабые сглазы, но на ауре всё равно должны сказываться, а у тебя всё чисто.  — Как ведьм ещё по злому глазу не выявляют? — задаётся она риторическим вопросом, и куратор на него не отвечает. И у обычных людей бывает дурной взгляд. Несколько бытовиков общаются между собой поближе к аквариуму, по фойе то и дело снуют адепты, кто-то спрашивает, что это такое будет, другие уже слышали и ахают.  — Чёрт, как подумаю, что через пару недель здесь будет толпа сладких парочек, так сразу убивать хочется, — делится Широ, и Алиса вздыхает:  — Их уже полно.  — Весна. К слову, на день весны что планируешь?  — Стребовать у ребят торты, запереться на чердаке и уминать вкусняшки.  — Идеальный план, — искренне восхищается Широ, глядя на неё, как на святую. — И как я не подумал? Торты!  — А, так вам тоже скучно?  — Обычно я всегда помогаю Нику, но теперь хочу приговорить с ним пару тортов. Знаешь хорошие кондитерские? Алиса знает и делится — ей не жалко. Команда добытчиков приходит не скоро, они успевают сходить в столовую и пообедать, когда двери наконец-то распахиваются, и туда проходит целая парящая река, тянущая с собой и жителей с их ареалом обитания — коралловым рифом. Алиса срывается с места и встречает, придерживает дверь, пока Широ грубо отгоняет всех собравшихся и мешающих зевак, воду проносят магией в фойе и аккуратно опускают в подготовленное место, на засыпанное песком и мелкими камушками дно. Бытовики бледно-синие, дрожащие от холода и истощённости, целители уставшие, но поддерживающие их магией прямо на ходу. Одежда уже просушена, но испорчена солью из моря. Несколько отправившихся с ними боевиков чуть поживее, но они первыми садятся на пол и выдыхают — дальше телекинез и прочее, не относящееся к их профилю. Кто бы ни отколупывал риф, сделали они на совесть — несколько кусков вмещались в раму, а рыбки, бедные рыбки прятались в неровностях своих украденных домов, а некоторые постоянно и быстро мелькали, переплывая с места на место. И когда уже кораллы с камнями уложили на песок, а водой заполнили стекло — все облегчённо вздохнули, а кто-то и обрадованно-восхищённо выкрикнул. Один Широ нахмурился:  — А эта рыбка лишняя, она живёт в… Он не договорил — услышал предупреждающий скрип. Посреди стекла быстро пронеслась трещина, от неё гроздями потянулись другие, и всё, что с таким трудом собиралось и делалось, рассыпалось-разлилось по всему кафелю фойе. Кто-то очень грязно выругался похоронным голосом — это был Широ, а кто-то завопил — это бытовики и их сопровождавшие.  — Отрицаю! — нашлась Алиса, направляя негатив в действие, и медленно вся вода, камни и сломавшиеся кораллы вместе с рыбками вернулись в аквариум, стекло собралось заново. Только пара умерших водоплавающих не воскресла. Снова раздался скрип, трещины побежали, вода прыснула, она повторила:  — Отрицаю. Скрип, трещины, вода, отрицание. Скрип…  — Зовите артефакторов! — кричит Широ, собирая в руках энергию, и ловит момент между сборкой и трещинами. Установив щит и удерживая им стекло, он смотрит на облегчённо выдыхающую Алису и слышит шумы — ищут артефакторов, преподавателей, да всех, кого только могут. Ник прибегает раньше, он выходил из кабинета, как раз когда рыбок вносили. Широ удерживает стекло двумя руками из-за большой площади, энергия не даёт воде сломать стенку и вырваться, и треск раздаётся с другой, прижатой к стене стороны.  — Отрицаю. Теперь с той стороны держит энергию Алиса, прибегает почему-то Иллар, критикует их действия, и пока Широ не взрывается криками и рыками, не замолкает. Ник тихо ждёт способных справиться с ситуацией, и три группы артефакторов сбегаются с разных сторон, кто-то тянет за собой стеклянные линзы, большие и тяжёлые. Они несут их магией, а преподаватели-артефакторы спешат позади них, следя, чтобы со стеклом ничего не случилось.  — Предлагаю поставить перегородки здесь и здесь… Они вносят коррективы, чертят что-то прямо на стенке аквариума, напрягают бытовиков частями подымать воду, чтобы допаять раму, как-то герметизируют места швов, Алиса только слушает и смотрит, местами теряясь в динамике действий и поддерживая свою сторону. Широ нервничает и торопит, удерживая стену, команда бытовиков, так и не отошедших от изучения дна, поддерживает воду со всем её составляющим, так что давления на стекло почти нет, но они продолжают страховать.  — Пускайте медленно… И аквариум держится. Перепуганные рыбы попрятались, свет подправили и направили, фильтры и воздухообмен работают исправно. Большая синяя морская звезда отлетает от рифа и очень медленно движется по песку… Рыбки высовываются.  — Это успех, — решает Алиса, любуясь аквариумом, будто бы своими руками проделала всю работу.  — Красота, — восхищается Широ, уже чувствуя накатывающее благодушие. — Смотрите, какая пугливая милаха… Я назову тебя… Мося. Если на Алису бытовики и все остальные смотрят озлобленно, то на него — изумлённо, даже собравшиеся преподаватели. Иллар чешет голову и высказывается за всех:  — Н-да…  — А ты будешь… Дроном, — решает, щурясь на пучеглазо-жёлтую рыбу Широ. — О, а ты Прал, он мне так и не сдал проверочную.  — Тогда и я кого-то назову, — пододвигает Ник, разглядывает робких рыбок, выбирающихся из своих укрытий и пугано осваивающихся. — О, вот эта, будешь… Ах, ладно, будешь Шади. Шади — ярко-синяя рыбка с красной полоской, замирает на месте, а после резко стартует в другой конец аквариума.  — Список составьте поимённый, — советует кто-то из толпы, точно преподаватель, но Алиса не опознаёт по голосу, только думает, что это перебор, да и другие с ней согласны.  — Нет, список это слишком напряжно, — бросает Широ и стучит пальцем по стеклу. — Отлично, осталось защитный экран и табличку.  — Да больше не сломается, там стекло толще в три раза, — бьёт в грудь декан артефакторов, а Широ хмуро к нему оборачивается:  — Это чтобы руки не совали, куда не надо.  — Красота, — говорит с нажимом директор Ник. — Красота. Всем восхищаться и любоваться, драки запрещаю. И не спорьте рядом с ними, а то умрут от стресса.  — А, мне же надо книгу в библиотеку вернуть, — вспоминает негромко Алиса, а Широ хватает за плечо и непреложно устанавливает:  — Защитный экран. Можно без напряжения. А я полистаю книгу, может, здесь кто-то с кем-то не уживается…