Неоднозначно плохие

      Делион вздохнул, переступая поваленное дерево, Алиса оглянулась и вопросительно подняла брови.  — Нет-нет, — покачал головой, прося не обращать внимание, и увидел её поникший взгляд.  — Извини, это не очень похоже на пикник. Он по-доброму улыбнулся и покачал головой:  — Я не расстроен и не разочарован. Не раздосадован, не огорчён.  — Тогда что? — уточнила, остановившись и повернувшись к нему. — Слуги дали столько еды, нам удалось отвязаться от охраны, Агар остался за управляющего, и я уверена, ты думал о пикнике где-то неподалёку от замка. Есть причины для раздражения от неоправданных надежд.  — О чём ты? — искренне удивился Делион, блестя красными глазами, как не сверкал ими и в лучшие времена в стенах замка. — Как я могу надеяться на облагороженный пикник в саду возле замка от тебя?  — Теперь это звучит оскорбительно, — отметила, чеша пальцем щёку. — Я и правда такая… невоспитанная?  — Ты же знаешь, я люблю тебя и принимаю эту часть твоей сущности, ты совсем не похожа на наших дам и поэтому намного лучше. Ты вызываешь доверие.  — Я? — переспросила, ткнув в себя пальцем, чем вызвала его искренний смех:  — Сумасбродная, но надёжная и искренняя младшая княжна. Я и не ожидал мирных посиделок в саду, поэтому удобно оделся, — объяснил, расставив руки с намёком на свою рубашку. — Агар немного рассказывал, с чем столкнулся в аномалии.  — А, для вас это, наверное, как Ад, — вздохнула, вспоминая несчастное выражение лица высокородного вампира, пережившего самые крутые повороты и перевороты.  — Природа это природа, я чувствую ностальгию.  — Уже недалеко. Я покажу интересное место, — пообещала, поворачиваясь, и продолжила идти больше наобум, чем по проложенному маршруту. Делион направился следом. Какая бы нужда не привела её в этот лес, а памятные места навевали странные чувства. Тюрьму уже отстроили, теперь шпиль, как и раньше, возвышается над постройками, хранит статус неприступности, чёрное пятно на репутации почти нигде не всплывает. Тюрьма с тёмной камерой, где его держали долгие годы, довели до деградации и сна, изменили. Возможно, слишком значимо перевоспитали, чтобы подпускать дурные мысли и воспоминания о своём заточении. Как любит говорить Алиса, негативный опыт тоже опыт. Если ты способен превратить провал в урок и что-то из него почерпнуть — всё прошло не зря.  — Отсюда я вышла в эту реальность, — говорит она, остановившись перед валуном, и Делион склоняет голову вбок. Как ни смотри, а это обычный камень, только наверху отблёскивают два камня, одинаковые с ношенным ею на шее.  — Это алтарь Хаоса. Ему бы стоило догадаться.  — Просто единственная точка, в какую он мог вывести проход. Сомнения исчезли много раньше, но видя место, с какого всё началось, он не может не испытывать некоторого удивления и словно бы неверия. Простой валун, да?  — Идолы Хаоса пытались разрушить, но однажды они все исчезли, — говорит ей, почему-то видя и Око, и саму громадину. — Кто-то говорил, что мы ослепли. Этот кто-то оказался полностью прав — идолы никуда не делись, сам Хаос тоже не пропал. Всегда оставался под носом, рядом.  — Что ты собралась делать?  — Просто прогнать через него негатив и по связи найти другие. Интересно, получится или нет. Ты против?  — Разве тебя что-то способно остановить? Алиса совсем непочтительно присаживается на камень, догадываясь о его мыслях. Что-то о зависимости жрецов, наверное. Инициированные не могут не нести энергию своей стихии в мир, дети Хаоса не могут не плодить искажение.  — Я долго наблюдала за парнями в академии, они мало изменились. Когда пик воздействия миновал, а их фон успокоился, всё продолжилось, как было. Я не думаю, что доля искажения вредоносна, а как считаешь ты? Делион не очень долго размышлял над ответом:  — Делай, как считаешь необходимым.  — Не говори так, — просит она, опуская глаза. — Не говори так, будто я становлюсь бесконтрольным монстром.  — Я считаю, что для тебя это опасно. Думаю, моя младшая сестра не должна так напрягаться, — объясняет, со вздохом присаживаясь рядом. — Не могу не думать, что моя сестра берёт на себя слишком много, учится, не покладая рук, мало спит из-за нагрузки, отвергает возможности золотого времени молодости, занятая слишком глобальными проблемами. Разве мир не должен сам разбираться со своими нарушениями?  — Мир может просто сломаться и разрушиться, а это твой дом. Делион притягивает её к себе, гладит по плечу, каждый раз чувствуя путь молнии, и даже не знает, когда на ней появился шрам, из-за чего.  — Тебе он не нравится? — понимает, когда брат не впервые сосредотачивается на ожоге.  — Я боюсь за тебя.  — Всё хорошо, — успокаивает его, приникая ближе. — Я стараюсь действовать последовательно, разбираться постепенно, а сейчас… Сейчас я занимаюсь собственным ростом и развитием, мне в любом случае нужно время для принятия меток, а меткам надо подстроить моё тело, а телу надо… Ох, я почти отдыхаю, рисую и хожу на пары, у меня совсем никаких проблем. Ну, не считая Аманды с вечными обидами и большой нехватки денег, но брату об этом говорить нельзя — не поскупится, а клановая казна принадлежит князю, а не его сестре.  — Я здесь даже не ради идола, — вздыхает, признавая такой вот эгоизм: — Не хотела сидеть в замке, после затмения слишком много лиц. И глаз, ушей, языков.  — Я польщён такой прогулкой, — сознаётся Делион, не чувствуя в ней лукавства. Алиса могла вернуться в академию ещё сегодня утром, но пропустила учебный день, пришла с парой корзин еды и вытянула на прогулку, усадив Агара в княжеское кресло и оставив работу и всех, в том числе чужаков и гостей, на доверенную личность. И при этом повела через тюрьму, будто тоже ностальгировала. Он обоснованно не верил в её коварство на свой счёт, а кроме того, она не перекрывала связь вблизи. Алиса не лгала.  — Ты уже написала картину в мой кабинет? — интересуется, всколыхнув воспоминание, и Алиса загорается:  — Да! Это самое лучшее и сильное, что у меня получилось! Но если тебе не понравится — просто подожди, я приготовлю другую, когда найду объект. Она собралась повесить в его кабинете свои молнии, грозовое небо, эту сверкающую змею, застывшую перед глазами чёткостью линий.  — Мне понравится любая твоя картина, — очень нежно утверждает Делион, и Алиса знает, что почувствует его эмоции, когда достанет полотно немного позже. Связь не лжёт. И вообще магия… Магия везде — в отношениях с братом, в картине. Это заставляет её задаваться вопросом:  — Думаешь, я не могу сопротивляться своей магии и сущности мага Хаоса?  — Я так не считаю.  — А я почти забыла, что такое одержимость магией. Привыкла к постоянному вкусу и запаху, уже не истерю и не режу вены в протесте, когда недосчитываюсь себя, когда что-то заменяется, искажается и подменяется.  — Режу вены в протесте?  — А, было такое, думала, уж лучше умру, чем позволю им ставить метки, контролировать меня, воздействовать на мысли и решения. Правда, ничего не вышло, сколько раз ни пыталась, так ни разу и не умерла.  — Когда? — только и спросил, пытаясь найти виновных.  — Около двух лет назад. Учитель вечно лаялся, что с одержимыми одни проблемы, я была трудным ребёнком — слишком поздно пробудила дар, едва перенесла нагрузку собственной силы, в первый раз лишилась глаз. Энергия путала мысли, перестраивала тело, и меня это пугало, я ничего не понимала и отвергала.  — Рождённые магами и обрётшие силы чуть позже так отличаются?  — Оказывается, да. Он вечно винил меня в поиске объяснений каждого магического явления, я до сих пор пытаюсь всё раскладывать на простые составляющие.  — Трудный ребёнок, — повторяет, размышляя, что было бы, найдись она чуть раньше. Ничего, ведь всё сложилось бы иначе, тюрьма осталась бы неприступной, а даже исключая этот фрагмент… Делион не считал себя способным воспитать ребёнка, тем более дракона, у него и на относительно взрослую и самостоятельную сестру нет времени. Да и отодвигая подобные факторы, вырастить её… Это, пожалуй, невозможно. Ничего, кроме как окружить маленькую принцессу заботой и лаской, в голову не приходило, а Алиса точно жила в обратных условиях. Чего бы ни натерпелась, это закалило.  — Я не очень хорошо помню то время, если честно, но Дик вечно ходил с недовольной гримасой, а Генри говорит, я ему пакостила. Но почему-то не могу думать о нём плохо, хоть и помню много… дурного. Он закрыл меня в клетке с виверной, а позже и с ядовитой гидрой, бросал одну, пока развлекался с женщинами, показывал мерзости, приводил убивать толпы светлых… Он постоянно кого-то убивал.  — Но?  — Но… Я люблю Дика. Странно, да? Помню какие-то фрагменты, собственные раны и шрамы, кажется, что пережила Ад, но не могу перестать испытывать странное тепло, когда думаю о тех временах, — шепчет, сжимая ладони, будто вот-вот ощутит там чужую — большую и мужскую.  — Он заменил тебе родителей, — предполагает, почти уверенный в своей правоте, а испытывает нечто неоднозначное. — Я бы никогда не… Не подверг бы тебя таким испытаниям.  — Никто бы не подверг, при всём своём характере, Хаос точно такой же — он может позволить всему течь своим чередом, даже если это означает мои страдания или смерть, но сам не натравит на меня кучу тварей.  — Не такой же, — поправляет, подавляя тяжёлый вздох. — Совсем не такой же. Мне хочется оградить тебя, уберечь, только знание, что в академии безопаснее, чем здесь, примиряет меня с твоим решением.  — А разве не мой возраст и сознательность?  — Это тоже. Хоть я и запретил тебе ввязываться в нашу войну, ты ослушалась и пришла в пасть к самому дьяволу, так как я после подобного могу повторять свои ошибки?  — Но я выжила.  — И спасла меня, всех спасла.  — Просто помогла, он не относился ко мне серьёзно, иначе закончил бы всё быстрее. Я не поспеваю за вашими движениями.  — Да, пожалуй, что так, но без тебя я бы не справился. После произошедшего в племени аргониан я… примирился с твоей самостоятельностью и талантом к выживанию. Тебе необходимо стать сильнее, я чувствую, что такое потенциал Драко. Если ты рассчитываешь и дальше действовать таким же образом, то стань сильнее. Настолько сильнее, чтобы я не переживал.  — Да-а, звучит не очень. Я настолько плохая сестра?  — Ты ужасная младшая сестра, но… ты лучшая сестра из всех возможных. Алиса хмыкнула — ну да, до поведения примерной «младшей» как до Луны пешком. Но: «Мы такие, какие есть» и «Я есть Я». Глядя на пятна солнечных лучей, проникнувших через крону, она чувствовала тепло вампира, не пьющего кровь и обходящегося без сна, ощущала единение с ним на уровне магической связи, но не проникала глубоко в мысли, не считывала чувства. Считать их очень просто, но какой смысл?  — Я займусь обустройством места, а ты связывайся с Хаосом, — решил Делион, отстраняясь, но Алиса соскочила следом:  — Ничего, какая разница? Я здесь не за этим. Делион улыбнулся и принял плед в руки — зачем искать повод, чтобы отправиться на пикник?