Неоднозначно плохие

      — Значит, у тебя появился новый друг… Это всё, что мог выдавить из себя Кирис, ожидающий сдающего экзамен по защите Лукаса на полигоне. Парни как раз проходили практическую часть, но не привлекали внимания, к тому же, Алиса сидела далеко от них и «игралась» со своей мумией. Пыталась переустановить его настройки так, чтобы учился правильно двигать руками — не синхронно, а хотя бы раздельно и последовательно. Как для человека невозможно одновременно рисовать две разные картины двумя руками, так и любой мертвец не способен выполнять четырьмя или большим количеством рук разную работу. Независимо от того, как те крепятся к телу, любая марионетка руководствуется «знанием» поднявшего мага. Если некромант-человек легко подымает мертвеца-человека или гуманоида, то это потому, что он знает, как работает собственное тело, какими механизмами управляется. Животное поднять сложнее, если упираться в «знание», а не довериться течению и воле магии. Тем не менее, в случае химер всё сложнее, потому те и считаются едва ли не высшей нежитью.  — Пробуй, — приказала, закончив регулировку, и неправильная мумия взялась лепить двумя парами рук две фигурки из глины. Это максимальное, чего ей удалось добиться — он мог контролировать синхронность движений, то есть как останавливаться и работать только одной парой, так и двумя одновременно. О разных задачах и речи не шло. Хотя изначально, вплавляя в него магические камни и вырезая по всему телу заклинания для использования, Алиса надеялась, что когда-то добьётся наибольшего результата — разовьёт его восприятие и разум настолько, что тот сумеет управлять одновременно хотя бы четырьмя магиями с четырёх рук.  — Ты уже дала ему имя? — поинтересовался Кирис, поняв, что та слишком увлеклась и либо не услышала, либо и вовсе не обратила внимание на кого-то рядом. А по её удивлённому взгляду и резкой реакции решил, что второй вариант вернее, но после слов засомневался:  — Ой, забыла.  — Так… где ты его взяла? Но она снова молчала, окружая мумию багровой энергией и пялясь в него, видимо, занятая перенастройкой. Кирис вздохнул, испытав разочарование. Времени осталось совсем мало, а у них и поговорить не получается… Шерон каркнул, за компанию купаясь в энергии, Косточка пассивно лежал головой у неё на коленях, подпитываясь между делом. Количество выливающейся, похожей на ртуть по поведению тёмно-красной энергии удивляло, да и сам вид тоже — разве некромантия не стелется зелёным дымом? А эта льётся густой и вязкой, как желе жидкостью, удерживающей форму, отделяется каплями и подымается в воздух.  — Как думаешь, — подала голос Алиса, заставив его повернуться обратно, — когда мы сможем вновь увидеться?  — О чём… — Но он не договорил, прикусив губу — звучало так, словно будущее слишком неопределённое. Тем не менее, она продолжила:  — Мне бы хотелось начать с этого в следующем году, но, боюсь, слишком наивно и глупо надеяться. Слишком много переменных и… Мы меняемся. Нет, Кирис хотел уверенно сказать, что не меняется на протяжении последних тридцати лет, но… речь шла и не о нём. Верно, за последний год, а вернее всего за неполных девять месяцев она, оставаясь в чём-то верной себе, слишком много раз переживала некий пик, после чего каждый раз в чём-то менялась. Росла и… Он перестал что-либо понимать. Алиса рисовала картины и ради эмоций, ради красивого полотна вставала под молнии и переносила боль. Тасовала знакомых, как колоду, словно выбирала несколько карт для общения, а от других отдалялась. И так по нескольку раз. Часто противоречила самой себе. Нарушала собственную логику. Творила не лучшие дела после того, как десятки раз всем помогала. Её характер и линия поведения шли по слишком извилистой тропе между чёрным и белым, из-за чего становились непредсказуемыми.  — Если ты захочешь пригласить меня в клан или ответишь на моё приглашение, — начал, но запнулся, замер с приоткрытым ртом. Закрыв глаза, Алиса касалась забинтованного лба мумии своим, и в том месте сверкала чёрная энергия, не относящаяся ни к Тьме, ни к Смерти. И всё так же продолжала говорить:  — Я просто хочу отдохнуть. Лежать под солнцем и ничего не делать, не думать, не чувствовать — истинное безделье. Удивительно. Нет, шокирующе. Привыкнув к её постоянным метаниям, не прекращающейся деятельности, он со стыдом подумал, что ей так же требуется отдых. Драконы вообще-то крайне ленивы. Но наблюдая за активностью, постепенно начинаешь принимать ту за должное, перестаёшь волноваться, что заряд иссякнет. Тем не менее, следующие слова шли вразрез:  — Меня ждут дела, целый завал, а позже придётся немного попутешествовать по пустыням и джунглям.  — С кем? Конечно, ещё до ответа он уже предполагал, что примерно услышит — неважно с кем, но его с собой не позовёт:  — Арнад меня наконец-то принял, а кроме того, не может же князь вечно заниматься делами? Чёрт, пусть освободит немного времени сводить свою сестру в Светлый эльфийский лес. И я уверена, что Агар подкинет ещё пару дел, подходящих для меня. Кирис негромко вздохнул, глядя, как тёмно-серая энергия с её руки входит в контакт с одной из рук мумии — правой нижней. Она так и не разговаривала с Ракушем и большей частью парней, они игнорировали существование друг друга, хотя братья-близнецы Сирон и Нирон продолжали с ней здороваться с искренними улыбками. Их, казалось, произошедшее не затронуло, а подготовка и подтягивание хвостов занимали всё время, какое другие тратили на злобные взгляды и перешёптывания. Дрон почему-то строил из себя гордого оборотня, в иные моменты походя больше на подслушивающую, унылую собаку. Кирис не знал, что это всё значит для Алисы. В данном случае ему не удавалось определить верный вариант. Возможно, ей всё равно — перейдя линию и став посторонними, эти люди и нелюди престали волновать. Возможно, всё это время она в глубине души с тоской и грустной улыбкой думает, что они слишком легковерны и, оказывается, переметнутся против из-за одного действия. Возможно, случившееся показывает истинную природу других и сейчас ей хочется окружить себя стеной отчуждения, чтобы не ранить сердце. Кирис давно понял, что их отношения с Амандой куда глубже, чем выглядят, ведь не смотря на постоянные ссоры, они до сих пор подруги. Не смотря ни на что, они не предают другу друга, вернее, не делают нечто, что полностью отвернёт одну из них от другой. Да, так и есть, они подруги и, в конце концов, принимают друг друга, готовы простить и отпустить мелкие обиды. Хоть и выглядит временами, будто не выносят друг друга. Алиса, всё же, дорожит близкими. Но так же легко вычёркивает их и отворачивается. Её не понять. Ему хотелось сказать, что не обязательно окружать себя мёртвыми и верить только мёртвых, потому что живые не все отвернутся из-за какого-то проклятья, пусть то и вызвано запретной магией. Не все боятся. Арнад принял… Вздохнув, Кирис признал себе, что так же не понимает и их отношений.  — Какие у тебя планы? Голос отвлёк и вынудил ответить чистую правду:  — Поддержу отца. Он всё ещё не восстановился.  — Вот как… Да, хорошая цель. Семья всегда на первом месте. И вновь её слова натолкнули на мысли об ударе, каким стало для неё произошедшее. Но Алиса ничего такого не думала, больше того, не заморачивалась. Да, такова людская натура, а ещё, слушая сплетни о себе, она всегда знала, откуда те берут начало. И вполне ожидала такой реакции. Ничего нового и непредвиденного, всё в пределах.  — Если бы мгновение замерло и нам позволили к нему вернуться через три месяца — ничего бы не изменилось, да? Слова звучали так, будто изменения уже произошли, что заставило его нахмуриться.  — Ну, ничего страшного, — отозвалась она на свои же размышления. — Время и есть бесконечный поток изменений.  — Даже боги не в силах его остановить.  — Не упоминай при мне этих паразитов, они вообще бесполезные камни, — зло фыркнула Алиса. Камни, стоящие на пути. Но Кирис вздрогнул и посмотрел на неё, и в тот момент мумия повела себя странно. Обтянутые бинтами тонкие пальцы мертвеца одной из рук коснулись её лица. Будто в ласке он провёл большим пальцем по губам, медленно растягивающимся в улыбке.  — Что с ним?  — Он видит только магию и ауру, очертания тел. Ему интересно, как я выгляжу.  — Но он всего лишь зомби.  — Я не размениваюсь на простых зомби, с ними не интересно.  — Он разумный?  — В той или иной мере… Он продолжал трогать её лицо уже двумя руками, мягко давил пальцами в закрытые веками глаза, зарывался в отросшие распущенные волосы.  — Тети*? Как тебе Тети? Это историческое имя. Алиса замолчала, когда пальцы снова коснулись губ, но он не прекращал, а потому выдала другое, просто приглушённо:  — Сети? Ей имена нравились, но мертвец слабо мотнул головой, как и на следующие варианты:  — Амасис*? Аменемхет*? Алиса наклонила голову, взяла его за правую руку и предложила:  — Напиши сам. Он ощупал пальцами ладонь, в которую она направила, а Кирис непонимающе смотрел, гадая, насколько разумна эта нежить. Но символы писались обычными, какими пользуются почти все люди.  — Холдун*, — прочла она. — Бессмертный. Что ж, теперь твоё имя Холдун. Названная химера улыбнулась под бинтами и кивнула, а Кирис посчитал нужным спросить:  — Разве ты не даёшь им имена сама? Как с Шероном или Косточкой. Ни один из них не сумел бы выбрать имя самостоятельно, да и что требовать от животных? Но она неожиданно помотала головой:  — Косточка, потому что раньше звался Трупиком — неоригинально, но он не против. Шерон своё одобрил, а предложил вариант Генри. А имя Генри некогда выбрал учитель, чтобы отрезать новую личность от старой. Алиса повернулась на затихнувших сдающих защиту боевиков и поднялась:  — Они закончили. Кирис не успел придумать, что сказать её на прощание, а потому промолчал, тем более что и она не прощалась.