Неоднозначно плохие

      «Неожиданно», — вот, что пришло Алисе в голову, стоило выйти из портала. Следом посетили сомнения, а не перепутал ли директор Ник или ребята, вбивающие координаты, точку выхода. За ней же смиренное понимание, что, стоя на месте, ничего не изменишь и не проверишь. Всё потому что за чертой голубой энергии раскинулась пустыня. Это точно не входило в её планы. Практическая неделя обещала незабываемые воспоминания. Хотя Алиса быстро успокоилась, перечислив про себя всё, что оставила вдалеке: брата о произошедшем предупредила, как только разобралась с Илларом, воспользовавшись временем, пока обдирала с него чешую под обречённое молчание, всю свою нежить не только хорошо покормила, но и снабдила несколькими накопителями с энергией Смерти. Ну а больше и не о чем переживать. У Аманды, в конце концов, тоже практики — полевые работы, цветочки собирают. Вистар уже перенёсся на свою, а Инрик занят сдачей дипломной. Так что застрять на недельку в пустыне не виделось чем-то особо страшным, хотя бы потому, что солнце — это хорошо. Особенно нещадно палящее, тем более после обретения метки. Солнце очень похоже на форму Пламени.  — М-да, — высказалась, упирая руки в бока и оглядываясь, насколько хватало дальности зрения. Слизней ждёт наказание… слизни поджарятся на горячем песке. Куратор отвечал за свои слова. Это настоящая пустыня — золотой песок, ни капли воды, редкие чахлые колючки, местами потрескавшаяся белая почва вместо песка, но на том всё. Жёлто-оранжевая пустыня. Ровно как в вампирьей местности самый короткий день на всём континенте, так и здесь, похоже, самый длинный — ей доводилось видеть в атласах и читать про единственную, аномальную человеческую пустыню — Хари. Единственное место, фактически необъяснимое ничем, кроме магии, потому что, сколько бы ни шли дожди, сколько бы ни пытались люди с помощью посмертных проклятий изменить сущность пустыни, а та оставалась такой же, вскоре получив название вечной мёртвой земли Хари. Но, естественно, мёртвой та выглядела разве что для фермеров, а местная живность не жаловалась. Алиса, так или иначе, собиралась отправиться сюда летом, а сейчас не радовалась — нужное заклинание до сих пор не выучила. Пустыни зверолюдов приятнее одной человеческой. Хотя на карте времён правления тёмных богов на месте Хари раскинулись луга. Поэтому её больше всего интересовало, что же привело к образованию и такому настойчивому сохранению пустыни. Но сейчас она бы этого не узнала, даже если бы откопала подземный источник и взяла с него пробу воды для заклинания. Алиса огорчённо вздохнула, раскидывая сеть перед глазами в поисках хоть какой-то жизни, и неожиданно нашла ту не очень-то далеко — всего в двадцати километрах. Большая группа живых огоньков в чёрном векторном пространстве, отражающем неровности ландшафта, двигалась достаточно медленно, чем заставила удивиться и направиться следом. Утопая ногами в песке, идти быстро у неё не получалось, а слабое ощущение воды ничего не обнаруживало — не смотря на информацию, что дожди здесь льют каждые пару дней, не похоже, чтобы вода хоть где-то задерживалась или скапливалась. Алиса вообще-то редко пользовалась водной стихией. А причиной тому служило элементарное нежелание. Если светлая магия вызывала скорее отвращение из-за вкуса, то энергии воздуха, земли и воды просто-на-просто не привлекали, не входили в число часто используемых умений, да и не приходили в голову, когда возникала потребность. В первую очередь она всегда думала и склонялась к тёмному, руническому, огню или льду. Поэтому, не считая проходимых на занятиях тем и отдельных необходимых заклинаний, Алиса крайне редко обращалась к стихиям земли, воды, воздуха и света. Это сказывалось на умении с ними обращаться, а соответственно и силе. В пустыне Хари ничего не росло. Когда пустыни зверолюдов изобиловали полезными ископаемыми и редкими ядовитыми растениями, здесь иногда, совсем редко выклёвывался колючий кустарник, но, как правило, редко успевал зацвести и вывести семена. Кактусы тоже не встречались. В основном только хищные организмы, что умудряются выжить в постоянной смене мокрого и сухого, раскалённого песка — свариться или зажариться? В основном панцирные черви, поедающие друг друга, всего несколько видов совсем мелких скорпионов и панцирные насекомые. Змеи и птицы не приживались, а о покрытых шерстью и речи идти не могло. Но, ища самое удобное место для логова, Алиса бы спокойно указала на пустыню Хари, построила бы посредине высокую башню и не морочилась бы ни незваными гостями, ни воющими гадами, царапающими когтями дверь, ни специализирующимися на подкопах большими жуками и червями, каких полно в обычных пустынях. При наличие портала — идеально. Ещё бы сверху площадку для полётов, да только крылья ещё не выросли. Солнечная энергия приятно поглощалась чёрными чешуйками, когда она сменила одежду на рваный топ и шорты, подобные ношеным на корабле во время переправы через моря. Собранные в пучок и сколотые волосы защищала свободно висящая белая ткань, стянутая лентой вокруг головы. Вытаскивая босые ноги из приятно-горячего песка, Алиса понимала, почему группа движется так медленно. И радовалась, что в браслете есть бурдюк с нескончаемой водой, потому что с атмосферы здесь собирать нечего. Незаметно прошло два часа, пока она пыталась догнать парней, и хоть расстояние сократилось примерно впятеро, оставалось ещё не мало. Бежать, когда ноги утопают в песке, не хотелось, кроме того, парни замедлялись тем больше, чем дольше шли. Создавалось впечатление, что их испытывали банальным истощением. Для обычного человека, должно быть, крайне изнурительно тащиться на своих двоих по песку под палящим солнцем, потому что Алиса и сама подустала от ходьбы по неудобной поверхности. Её тело обильно потело, постоянно мучила жажда, но это не пугало, скорее радовало — с потом организм избавлялся от ненужного, пользуясь удачными обстоятельствами, потому что жара не мучила, вообще не досаждала — энергия, проникающая через метку, куда горячее. Солнце и жар скорее обновляли и лечили. Но, тем не менее, ноги радости не испытывали. Вздохнув, Алиса отмела идею использовать пару заклинаний, дабы побыстрее догнать их, и продолжила использовать возможность для тренировки. По крайней мере, куда более полезной, судя по ощущениям, чем сто кругов по периметру академии. Пустыню она видела впервые. Прошёл ещё час, и если бы парни стояли на месте — уже бы догнала, но, учитывая их медленный ход, расстояние сократилось до одного километра. Длинная шеренга уже какое-то время наблюдалась ею впереди. Расфокусированное зрение ловило плывущее марево выделяющихся на фоне бесконечной пустыни и почти белого неба тел. Некоторое время назад, прищурившись и присмотревшись, Алиса поняла основную причину, почему их скорость так значительно падала — парни, кажется, тащили что-то за собой. А сократив расстояние больше, стало ясно, что именно — песчаные камни. Жёлтые камни разных размеров оставляли следы, заметённые далеко позади, но сейчас, на такой небольшой дистанции, различимые длинными грядами и рвами, а кое-где и вовсе чуть ли не дорогами. Самые большие камни тянули, видимо, оборотни и вампиры. Алиса посочувствовала Арнаду и Кирису, вряд ли привыкшим к подобным условиям. Вампиры разве что, как и она, обладали устойчивостью к жаре и большей выносливостью, что компенсировалось весом ноши. На самом большом камне, привязанном к Дрону, восседал под зонтом Широ Аяске. До их спин оставалось почти ничего. Алиса побежала, а под конец поднялась в воздух левитацией, чтобы сесть дополнительными килограммами груза на шею Дрону.  — Добрый день, — поздоровалась со вздрогнувшим куратором. — Я наконец-то вас догнала. Несколько секунд длилась тишина, но, приняв реальность, Широ невозмутимо отодвинулся от неё, тем не менее, держа широкий зонт так, чтобы на неё тоже падала тень, и хмыкнул:  — Найдём тебе камень по дороге.  — Да, я тоже рада вас видеть, — усмехнулась, ничуть не обидевшись, скорее обрадовавшись его настроению, и уточнила: — Воняю потом?  — Тиной, — донёс, скривив нос. — Как кикимора.  — Да, меня утопили в болоте, — выдала с гордым видом, будто хвасталась, а Широ принял слово не буквально. — Но теперь всё хорошо, как раз компенсация переварилась, а ещё я его ободрала, ближайшие месяцы не обратится.  — Да я и не сомневался, — фыркнул, будто не волновался, а ещё уточнил, придя к выводу, что тот обратился: — Болото выжило?  — Почти. Он шкварнул чистой бомбой из энергии, так что какая-то часть теперь не болото, а пустырь.  — …страшная ты девушка, — пришёл к выводу, проанализировав услышанное. Значит, Иллар взбесился достаточно, чтобы раз — повалять её в болоте, два — обратиться, три — грохнуть смертельной и, пожалуй, сильнейшей атакой, если вспомнить драконью терпимость к огню. Но раз уж она сидит бодрячком, переварила компенсацию, так ещё и ободрала с него, видимо, немало чешуи, то всё не так плохо? На всякий случай он решил убедиться:  — Иллар же не перешёл границы? Точнее, не сделал ничего непоправимого? Алиса отчего-то промолчала, отведя взгляд, у неё в голове в тот момент всплыли голоса в воспоминаниях, призывающие убивать, присосавшиеся пиявки снаружи и черви внутри тела, заставив обхватить плечи и пару раз вздрогнуть от омерзения. Когда это копошится в трупах — ничего страшного, но Дик никогда не копался в полежавших и начавшихся разлагаться трупах голыми руками, такое позволял себе только с недавно дышащими, то есть ещё не остывшими. В себе или в близком контакте с собой паразиты и мирные червячки вызывали скорее омерзение, вполне терпимое, но не когда это что-то живое и движущееся там, где не должно. Везёт, что в желудке нет кислорода, и вся эта гадость дохнет, а потом, так или иначе, переваривается. Широ же трактовал её реакцию иначе и вновь излишне участливо спросил:  — Ты с этим справишься?  — Нет, конечно, моральная травма на всю жизнь, — буркнула, не сумев подстроить шутливый тон голоса, хоть и не знала, что он там себе напридумывал. Широ решил, что девчонка предпочла ползать по пустыне, чем видеть Иллара, похоже, всё же перешедшего границу, хотелось лишь верить, что в насилии, а не изнасилование, потому что первое она выдержит, не раз проходила, а вот второе… Второе девчонок ломает. А любой мужчина в попытках сломать способен зайти слишком далеко, хоть в академии за такое Ник сам на вертел подвесит и подкоптит. Один раз, но фатально.  — Ладно, просто скажи, это нечто из того, за что его уволят?  — Если узнают — да. Широ негромко выругался, выражая свои чувства, и возмутился:  — Какого он измывается над моей группой? Я давал разрешение только Фриду! Его слова заставили её улыбнуться:  — Ничего, это тоже немного поспособствовало моему росту. Я больше не усомнюсь в себе и тех истинах, что познала. Алиса собиралась делать всё, что хочет, с поправкой на тех, кто представлял ценность. На близких и друзей, оставшихся друзьями. Не важно, что говорит Хаос — разрушать не обязательно, изменение не разрушение. Иногда требуется сжечь дотла, чтобы и следов не оставить. Драконы, люди, боги — любой, вставший на пути, умрёт, и последствия тоже исчезнут во всепоглощающем пламени. Огонь пожрёт любую преграду или опасность и не остановится, пока мир не станет полностью полезным и приятным для брата. Правильный мир — с войной, с кровопролитием, с вернувшимися законами регулировки численности населения и шатким, но возможным перемирием определённых сторон. Перемирием, в каком кровь продолжает литься, а замки и дома разрушаются, чтобы через время отстроиться новыми.  — Если тебе нужна помощь, — начал Широ, но, увидев её лицо, передумал говорить. Чтобы ни вытворил Иллар — не сломал и не повредил настолько, чтобы она треснула. Ожесточил уж, скорее.  — Ему вообще-то запретили проводить практики, — начал рассказывать, вспоминая, как этот дракон только-только вступил на путь преподавателя. — Он использовал физические наказания для внушения детям определённых установок.  — А, да, он нёс похожий бред, — припомнила Алиса. — Такой зануда, по словам — ещё больший гуманный пацифист, чем наш директор Ник.  — Будь Ник гуманным пацифистом — вас бы танцевать учили, а не вот это вот всё, — кивнул на тянущего валун оборотня, греющего уши их разговором. Вообще парни не оборачивались, да и не слышали ничего, скорее всего, чуть ли не умирая от жары и усталости, но упрямо шли, будто заколдованные.  — Да… пожалуй, — согласилась, вспомнив былые разговоры. — Есть в нём некая… жестокость.  — Потому что мир жесток. Только адские тренировки подготовят к тому, что встретится в будущем. А знаешь, какое самое большое испытание ждёт выпускников? Человеческая жадность, беспринципность, жажда власти и славы.  — Да… перед каждой новой опасностью я думала, что всё лучше, чем вернуться домой. Буквально в слабое тело маленькой и зависимой от беспощадных взрослых девочки. Поэтому что виверна, что гидра, что полчище гоблинов или целый лес плотоядных мутантов, отряд боевых инквизиторов — любая опасность милее гадких взрослых и слабого тела. А после пережитого задумываешься, видя угрожающих мечом рыцарей и высокомерных эльфов, они вообще хоть что-то о жизни знают? После такого не до страха, ведь со временем приходишь к выводу, что и куда более опасное будущее в итоге останется воспоминанием, столбом для устойчивой почвы в будущем.  — Чёрт побери, я не хочу слушать философские размышления о жизни от малолетней девчонки, — выразил свою мысль прищурившийся на шеренгу Широ и достал кнут, закричал, замахиваясь: — Пошли быстрее, я не дам вам остановиться, пока не дойдёте до пещеры! Не успеете к ночи — не ляжете спать! Парни заметно ускорились, хлыст пару раз щёлкнул о камни, подгоняя их.  — Так вот, — продолжил он, присев обратно. — На кой ты пришла сюда, если сдала практику?  — Соскучилась, — заулыбалась Алиса.  — Тогда посмотри влево, видишь камень? — указал он сбоку от себя на глыбу. — Откопай и начинай тянуть. Умеешь создавать магические канаты?  — Обижаете, — фыркнула, ничуть не расстроившись. — Ладненько, всё равно без дела сижу.  — Да пошутил я, — дёрнул он поднявшуюся Алису за руку. — Завтра, если захочешь, начнёшь, а сегодня отдыхай.  — А, ну… ладно, — приняла, пожимая плечами, и достала бурдюк с водой — смочить пересохший от разговоров язык, а заодно немного вылить на себя — смыть липкий пот. Широ достал свою зачарованную флягу и тоже выпил, а ещё усмехнулся:  — Сиди тихо, к вечеру напугаешь их.  — О, да-а, — протянула, представив это «бу».