Блуждая в тенях

      Крюк закрыл глаза. Ему показалось, что он проваливается куда-то. То, чего Джонс боялся больше всего, случилось. Он просто не мог осознать этого. А дальше всё было как урывками, словно во сне. Он с трудом разбирал, что происходит, словно в бреду. Чтобы капитан ни делал, ничего не помогало. Он так и не смог спасти свою Свон, его свет. Она не пришла в себя, медленно истаяла, уйдя в иные миры. Джонс не отходил от жены, держа её за руку, совсем не замечая слёз на щеках. Ему казалось, что его словно раздавили. Было настолько невыносимо, что Киллиан едва не разгромил гостиную, с нарастающей злостью швырнув вазу о стену. Как хорошо, что Белоснежка остановила его.       Джонс не оправился бы, если бы не взгляд таких же, как у него глаз. У него есть, ради чего жить, или ради кого. Пират заботился о своей дочери, боясь потерять и её. Но ему очень тяжело, а внутри, там где было сердце, пустота. Это его маленькая тайна. Голд даже ничего не взял с него за это. В его груди больше нет сердца. Так легче, но в то же время страшнее: все чувства словно приглушены, но и боли меньше. Руки не даёт ему опускать только его златовласое чудо, которое он учится воспитывать сам. Или наоборот, Хоуп, например, учит его пользоваться компьютером и сбегает к Тёмному учиться магии.       Капитан был одержим мыслью вернуть Спасительницу, изучая том за томом. Ему все говорили, что это невозможно. Но ведь они же вернулись из мира мёртвых. И тут должен быть какой-то выход. Чем старше становилась Хоуп, тем чаще мужчина бывал на празднествах волшебного народца, ища там способы. Иногда выходил в море, подолгу пропадая, чем заставлял переживать всех, кому был дорог, или гонял парней дочери. Он даже не удивился, когда та заявила, что выходит замуж. Киллиан говорил, что рад, но на самом деле не чувствовал ничего. Джонс давно научился играть роль любящего отца и заботливого дедушки. С каждым днём он лишь чувствовал, как пустота внутри ширится, и ему нет дела до большинства происходящего вокруг. Неужели так чувствовала себя Кора?       — Как давно ты без сердца, Киллиан? — Реджина нашла сердце приятеля и вздрагивала от его выражения.       — Почти сразу после того как… — он до сих пор не мог признать, что его жены нет. Это единственное, что имело для него значение теперь.       — Нельзя так долго жить без сердца! Ты должен…       — Не указывай мне, что я должен, а что нет… — прошипел пират, надвигаясь на королеву. Он едва сдерживал себя, чтобы не причинить ей боль. Мужчина так этим наслаждался после смерти Милы.       Реджина впервые боялась друга, тот не был таким даже тогда в Зачарованном лесу или когда был Тёмным. В следующий раз, когда она попыталась его уговорить вернуть сердце на место, он едва её не убил. Вскоре, когда все праздновали рождение дочери Хоуп, гномы сообщили, что обнаружили обломки корабля пирата. Тело так и не нашли.       Киллиан лежал неподвижно, ему виделась его жена. Невероятно прекрасная, с доброй, но печальной улыбкой. Она обнимала его, и впервые за столько лет он ощутил тяжесть в груди. Невыносимо и больно от того, каким чудовищем он снова стал. Джонс стремился уйти от такого себя, а в итоге провалился в тьму гораздо сильнее, чем раньше.       — Эмма, прости, я не справился… — осознание того, что он потратил эти годы впустую, убивало его. Он мог жить и радоваться, наблюдая, как росла Хоуп, но предпочёл прятаться и притворяться. Не чувствовать боль, но в то же время и лишиться других эмоций. Сейчас, видя любимую, которой так и не смог помочь, он всё осознал. Но уже слишком поздно.       — Всё ещё не напрасно, милый. Все эти годы ты был с Хоуп и справлялся, как мог. Прости меня за то, что мне не удалось стать снова человеком, — голос духа был тихим и печальным. Прикосновения мимолетными, словно взмах крыльев бабочки.       — Эмма, это правда ты? — с отчаянной надеждой спросил мужчина, протянув руку к жене. Неужели ему дано увидеть её ещё хоть раз. В его голосе столько отчаянной надежды. — Как это возможно… Я умер?       — Пока нет. Это место находится где-то на грани между мирами, жизнью и смертью. Пристанище для заблудших душ и духов. Здесь нет времени, всё застыло между явью и сном, — улыбка волшебницы была тёплой и полной любви, и у пирата защемило сердце от переполнявших его чувств. — Ты можешь идти дальше, вернуться в мир живых. Твоё время ещё не вышло.       — Нет, любовь моя. Я прожил достаточно насыщенную жизнь. Мой век был слишком долог, чтобы увидеть все чудеса мира. Я останусь с тобой. Прошу, позволь. Не прогоняй, я хочу разделить с тобою всё время, которое мы потеряли. Свон, я так виноват…       — Не вини себя, прошу тебя, — в её глазах блестели слёзы. — Это мне не следовало быть столь легкомысленной. Всё это время я наблюдала за вами, не имея возможности прикоснуться. Сказать, что я здесь. Помочь… Видеть твои страдания было невыносимо… Тут можно остаться, но однажды тебе придётся вернуться.       — Пусть так, но каждое мгновение, что нам отпущено, я хочу провести с тобой…       Этот мир действительно был похож на сон, хороший и не очень. Здесь ничего не происходило и не менялось. Они изредка встречали других обитателей этого места. В основном проводили время в небольшом домике на берегу моря, в котором жила до этого Спасительница, когда возвращалась в этот мир. Гуляя под клёнами, Киллиан вдруг понял, что ощущает тоску по миру живых, которая со временем становилась всё сильнее. Тяга вернуться домой становилась всё больше. Он боролся с ней, как мог.       Эмма смотрела на всё это с понимающей улыбкой. Она знала, что так и будет. В то же время женщина, наверное, впервые за все эти годы чувствовала себя живой. Бродить между мирами, на самом деле, не слишком приятное времяпровождение. Много раз она наблюдала за тем, как её родные живут своей жизнью. Не могла ничем помочь, ни вмешаться. Свон не могла смотреть, как Хоуп зовёт её, заливаясь слезами. Её единственные собеседники в этом мире, Тёмные, которые сделали спиритическую доску, чтобы Свон могла изредка, набравшись сил, что-то сообщить. В основном предупреждала об опасности. Её иногда одолевало отчаяние, когда она не могла ничего взять в руки и прикоснуться к кому-то, проходила сквозь стены. Заперта словно в вакууме, практически лишена любых ощущений. Волшебница не могла вынести этого, и после уходила в мир снов, но каждый раз, несмотря на обещания, возвращалась к родным.       Бывшего шерифа терзало чувство вины за то, что она так опрометчива и неосторожна в своих поступках, и какие они имели далеко идущие последствия. Но было и хорошее. Женщина была счастлива, что у неё была возможность наблюдать за тем, как растёт дочь и вообще за городом. Со временем она нашла умиротворение в мелочах, которые ей были доступны. Никто из родных не хотел, чтобы она страдала. Волшебница побывала в разных местах, дивясь красоте некоторых миров. Создавала чудесные сны для тех, кого любит. Она хранила любовь бережно, словно хрупкий огонёк свечи. Это согревало и в дальних путешествиях, и в наблюдении за Хоуп и Киллианом. Драгоценные воспоминания служили ей защитой и способом не стать худшим из кошмаров как смертных, так волшебных существ.       Время, проведённое с Киллианом в Мире снов, было наполнено счастьем и всевозможными мелочами, которые приносили им радость. На губах обоих всё чаще играли улыбки, а время залечивало глубокие раны на сердцах. В этом месте можно было гулять по долгу, не беспокоясь ни о еде, ни о сне. Наблюдать виды, от красоты которых захватывало дух. И самое главное — она теперь не одна. Они заново изучали и узнавали друг друга, ведь время и события наложили отпечаток на каждого из них. Этого ей не хватало все эти годы. Как и привычки Киллиана носить её на руках или же чесать за ухом, когда он переживал или смущался. Эмма находила это милым...       Спасительница ждала того, что пирата потянет назад, и боялась. Она не хотела отпускать мужа, но это было слишком эгоистично: удерживать его тут и смотреть, как он неспокоен. Неожиданно женщина почувствовала, что что-то происходит. Но было уже поздно. Всё показалось слишком материальным и каким-то чуждым. Это было настолько непривычно. Понимая, что исчезает, она хотела попрощаться, но не успела. В следующее мгновение наступила темнота. Всё-таки фейри добрались до неё.       Киллиан гулял подолгу и раньше, но в этот раз заблудился и не смог найти дорогу домой. Каждый раз выходя не туда, он внезапно понял, что его в этом мире больше ничего не держит. Между ними была нить, которая соединяла их. Но сейчас она натужно лопнула. Это значит, что Свон больше нет. Он закричал и со злостью бросил камень, который подобрал с земли. Почему им не суждено спокойно жить вместе?       Пират долго блуждал, пытаясь найти выход хоть куда-то, пока на его пути не встала фигура, закутанная во всё чёрное. Лицо было скрыто глубоко натянутым капюшоном. Он замер в ожидании. Ему нечем обороняться в случае чего. Кто бы это ни был, он развернулся и зашагал прочь, а когда понял, что за ним не идут, взмахом руки пригласил следовать за ним. Джонс недолго колебался, всё равно ему терять нечего. Те места, где они проходили, были явно не для людей, словно по грани они шли через миры, некоторые из которых словно потрёпанный лоскуты, или реальность сменялась, как калейдоскоп. Сколько бы ни пытался заговорить с проводником, тот никак не реагировал. Когда они, наконец-то, остановились, то мужчина не сразу понял, где они. Это была Земля, а точнее город, в котором жили его родные. У него защемило сердце от радости, что он сможет увидеть их. Киллиан должен сдержать своё обещание, данное любимой, что он будет полноценно жить, не забывая и не отрицая своих чувств. Он знал, что однажды они встретятся, это питало его надежду.       — Постой, как я могу отблагодарить тебя? — спросил Капитан, не любивший оставаться в долгу. Фигура в чёрном развернулась и лишь покачала головой. Он решил проверить свою догадку. — Зелина, почему ты молчишь?       — Потому что таковы правила, Киллиан, — тихо рассмеялся проводник. — Ты сам должен был понять, кто тебя ведёт. Если бы я ответила тебе раньше, то ты бы никогда не нашёл путь домой. Больше тебе не следует знать, — ведьма театрально взмахнула руками, и пират осознал, что они на кладбище: его до костей пробирает могильным холодом. — Это игры такого уровня, что ни тебе, ни мне лучше туда не лезть.       — Спасибо тебе, — Джонс чувствовал себя неловко. И даже не совсем понимал, почему. Они знакомы достаточно давно, чтобы он не задавал некоторые вопросы. Так же как и не хотел искать причину, по которой она его спасла.       — Всегда пожалуйста, как-нибудь сочтёмся. Прошло полтора года с твоего исчезновения. А теперь не трать время попусту и живи, наконец! — волшебница взмахнула рукой и исчезла.