Monodrama

Когда Джонхён вернулся в общежитие, оно было погружено в темноту, но из-под двери их с Тэмином комнаты был виден свет, это значило, что тот еще не спит. Как обычно, он растянулся на кровати и листал новенькую манхву Джонхёна. Хёну прекрасно были видны его голые ноги и полоска обнаженной кожи над сползающими штанами. Его личико выглядело милым, с таким глуповато серьезным, сосредоточенным выражением. А потом он ему улыбнулся. Джонхён осознает, что пялится, но отвести взгляд не успевает, и как же это несправедливо. - Что? - неуверенно спрашивает Тэмин, и, возможно, ему становится неловко, поэтому Джонхён начинает ругать его, чтобы хоть как-то отвлечься. - Если это для развлекухи, можешь вообще не читать, - неубедительно говорит он, а затем серьезно задумывается и быстро добавляет: - И не мни так обложку. Лицо Тэмина говорит, что он думает, что Джонхён ведет себя странно, но он все равно старательно разглаживает рукой обложку, надавливая, когда она начинает снова скручиваться. Когда это не срабатывает, он извивается, подкладывает книжку себе под зад и оставляет там. И кто тут, блин, странный? Он чувствует, как глаза Тэмина следят за ним, когда бросает свой кошелек на тумбочку и направляется к шкафу за сменой одежды. - Хён, ты снова уходишь? - спрашивает Тэмин, садясь и не сводя с него взгляд. Джонхён колеблется. Он тренировался с часу до двух каждый вечер в течении пары лет, и сегодняшний вечер не был исключением. И, может быть, это стало слишком рутинным, потому что сегодня еще один день в бесконечной череде событий, когда он возвращается, и его тело устало, он чувствует себя хорошо, но все остальное внутри него не останавливается, и к утру он снова вернется к своим чувствам. Такой же уставший и измученный, как и раньше, когда тащился в школу после того, как часами пытался не думать об этом. Итак, теперь осталась еще куча времени до рассвета, время в течении которого он должен спать, но не будет, потому что не сможет. Иногда эта вторая половина даже сладка, иногда это даже та часть дня, которая сохраняет его рассудок до конца. Не в этот раз, потому что девушка, с которой он встречался, порвала с ним отношения две недели назад, но Тэмин этого не знает. - Почему тебе скучно? Не можешь заснуть? Меня ждал? - интересуется Джонхён, и последняя часть - единственный реальный вопрос. Пока ждет, его пальцы слепо спотыкаются о вешалки для одежды. - Да, нет, - возражает Тэмин, и сердце Джонхёна бьется в груди как крылья, прежде чем тот продолжает. - Если я пойду спать, ты просто разбудишь меня, когда вернешься. Лучше меньше спать, чем все время расстраиваться. Ой. Хорошо. Джонхён выходит как раз вовремя, чтобы противостоять резкой ухмылке Тэмина. Он может чувствовать, как собственное лицо меняется, совершенно без разрешения, и этот сарказм кажется забавным, когда он говорит: - Ух ты, Тэминни, ты так много всего терпишь, хён извиняется, - все, что видит Тэмин. Тэмин торжествующе бросается на кровать и приказывает Джонхёну поторопиться с душем и не принимать его целую вечность. Джонхён выходит из комнаты и возвращается менее чем через десять минут, обнаруживая, что Тэмин свернулся в клубочек. Его тонкая, с золотистой кожей рука обнимает его, Джонхёна, подушку. - Выключи свет, хён, - напоминает он. - Да, да, - сухо бормочет Джонхён, а затем, через один щелчок, Тэмин исчезает, и ему приходится нащупывать путь к своей кровати. Он возится со своими очками, быстро снимает штаны и зарывается под одеяло. Когда все пятеро делили одну комнату, возникал какой-то невысказанный, общий уровень смущения, из-за которого все обязательно носили пижамы, но между ними двоими они не были обязательны. Где-то двадцать минут он лежал тяжело дыша, грудь вздымалась вверх-вниз, пока не понял, что поступил неправильно. Он достаточно полон решимости, чтобы извлечь еще полчаса из этого хода мыслей: почему он не может сказать "нет" Тэмину. Если не может сказать "нет", почему так дешево говорит "да". Ему нужно быть злее с Тэмином, и это для собственного блага Джонхёна, Тэмина тоже, вероятно. Но почему все, что Тэмин делает такое милое, почему Джонхён так слаб к милым вещам, почему Тэмин так использует его. Тэмин, Тэмин, Тэмин, прикрывая собой гудящее ничто. - Тэмин-а, - говорит он в темноту, когда думает, что сойдет с ума. - Что, - бормочет Тэмин в подушку. Джонхён тоже не знает, говорит все, что приходит в голову. И Тэмин какое-то время слушает его, а затем начинает дрейфовать, а затем Джонхён снова остается наедине с собой. А потом снова "Тэмин-а". Их орбита ухудшается до такой степени, что Джонхён предполагает, что, когда Тэмин не отвечает в следующий раз - он с ним закончил, может заснул. Его сердце сжимается, когда вместо этого Тэмин встает и начинает сдергивать с себя одежду. Извинения уже пробиваются ему в глотку, потому что если Тэмин собирается спать на диване, но все равно это бесполезно. Тэмин просто натыкается на кровать Джонхёна и шлепается на нее, заставляя дыхание возвращаться в его тело. В следующую секунду Джонхён внезапно оказывается парализован, он с тревогой осознает собственное обнаженное тело под одеялом. - Тэмин-а, что… Тэмин придвигается ближе, устраивается поудобнее, бормочет: - Из-за тебя мой мозг тоже не хочет засыпать, так что, спи, нахрен, - затем он вырубается. Именно Джонхён рассказывал ему эту чушь про связь мозгов и влияние настроения одного человека на другого, но сейчас он больше озабочен сдерживанием своей паники. Когда потолок перестает давить на него и нервная система уже на грани, Тэмин всё ещё здесь, теплый и мягкий, его нога перекинута через живот Джонхёна, а рука сжимается на секретном местечке, где его шея встречается с плечом, кожа на коже. Джонхён так облажался. Вопреки ожиданиям он всё же засыпает на рассвете. Его сон беспокойный и без сновидений. Просыпается через час перегретым, с сухостью во рту и ненавистью к жизни. Он был ожидаемо возбуждён, поэтому пришлось осторожно снять с себя Тэмина, укутать его одеялом и снова принять душ. Слишком уставший для самоконтроля, он удовлетворяет себя и не думает ни о чём, кроме Тэмина, изгибе его позвоночника там, где его рубашка перекручивалась, красивой ноге, гладкой под его рукой, его тёмных волосах, рассыпанных на подушке Джонхёна, горячем дыхании, которое совсем недавно касалось его шеи. Он воображал чтобы произошло если бы Джонхён просто перевернулся и прижал Тэмина к матрасу, так как он того хотел. Он избегает взгляда Минхо, когда встречает его в коридоре, потому что ещё слишком рано для таких сияющих и счастливых людей, бегающих трусцой до восхода солнца, но когда он убегает обратно в свою комнату, снова приходится иметь дело с Тэмином. Тэминни именно там, где Джонхён оставил его, спит. Джонхён опускается рядом, кажется, что его разбудить очень сложно, поэтому просто сидит и смотрит. Он не осознает, что потерял счёт времени, пока дверь не распахивается и в комнату не врывается Кибом. У Джонхёна бешено учащается пульс, он искалечен неловкостью, будто его поймали. Но Кибому не обязательно жить в голове Джонхёна, поэтому ему все равно. Тот просто нетерпеливо вздыхает, отталкивает Джонхёна и наклоняется, чтобы крикнуть прямо в ухо Тэмину. Он улыбается, когда Тэмин резко выпрямляется, но это не так смешно, как должно быть. - Джонхён-хён? - неуверенно произносит Тэмин, его глаза все ещё не до конца открылись. И звук собственного имени странно влияет на Джонхёна, поднимает весь его мир, сдвигая на несколько дюймов, помещая туда, где Тэмин сладко зевает, и, почесывая затылок, щурится в полумраке. Он так к этому привык, что это даже не так больно. Так что да. Джонхён вроде как влюблен в Тэмина.