Monodrama

Это был один из тех редких дней, когда они оказываются вдруг совершенно свободны. Нет никаких дел, срочных съёмок, и, даже планов с семьей и друзьями. Чаще всего, они просто торчат в общежитии и рубятся в FIFA. Вот и Джонхён засел в гостиной ради прохлады от кондиционера, или, по крайней мере, так он говорит себе. И конечно, с ним был Тэмин. Он выяснил, как повозиться с настройками, так чтобы все время побеждать, и это его так забавляло, что Джонхён не мог остаться в стороне. Вероятно, это будет стоить того, особенно, когда Минхо включит игру в следующий раз и в результате, сам отключится от ярости. Но, все же, реальность для Джонхёна сейчас казалась немного расплывчатой. Его глаза и руки уже болят, и в мгновение ока десяток его игроков лежат на поле со сломанными ногами, и нет никакого судьи, чтобы спасти его. У Тэмина осталось еще три игрока, и за последние несколько минут он забил в пустые ворота Джонхёна лет шесть, неудержимо хихикая каждый раз, когда мяч попадал куда требовалось. Как только все закончилось, Джонхён бросил свой джойстик и откинулся на спинку сиденья. Он зажмурился и надавил ладонями на веки, пока перед ним не заплясали черные точки. - Хэй, хён, мне кажется, это моя рубашка, - говорит голос Тэмина из ниоткуда. - Да? - Джонхён не совсем понимает, как ему нужно реагировать, поэтому решает быть несносным. Так легче. - А я то думаю, почему она мне тесноватой показалась. - Но мы же носим один и тот же размер, разве нет? - говорит Тэмин с наигранным терпением. Джонхён не знает, что ему нужно сказать в данной ситуации, поэтому молчит. - Хён, - снова начинает Тэмин через некоторое время. - Что? - Как думаешь, мне тоже нужно начать качаться? Это не было чем-то новым, Джонхён прекрасно знал откуда берутся такие вопросы. Он видел, что Тэмин почти не изменился снаружи, и как сильно он стремиться измениться внутри. А теперь вот это. Джонхён изучает его, пытаясь понять, какого ответа от него ждут. Улыбка Тэмина не исчезает. - Я думал, ты ненавидишь упражнения ради упражнений, Тэмин-а, - говорит он, перестраховываясь. - Да, я действительно ненавижу это, - довольно легко признается Тэмин. - Но я же делаю многие другие вещи, которые ненавижу, каждый день. Понимаешь? - Тогда, пожалуйста, не надо. Мне приходится слышать обо всем остальном каждый день, а теперь и качалка, - поспешно выпаливает Джонхён, прежде чем слишком много вникнет в вопрос, и положит эту информацию рядом с такими мелочами о которых ноет Тэмин: боязнь пауков, исчезающие сотовые телефоны, вечный голод. Однако в лице Тэмина есть что-то такое, что почти заставляет его хотеть взять свои слова обратно. Оно заставляет его думать о плохих вещах, о том, что никто больше не воспринимает Тэмина всерьёз. Потому что он знает, каково это, когда личности, которые управляют твоей жизнью, порой забывают, что они на самом деле живые люди. Люди, у которых есть свои желания и потребности. Он понимал Тэмина, ведь с ним самим было так же в те времена, когда мужчины смотрели на него искоса, а женщины игнорировали. Изменение образа стало для него спасением. И да, теперь он был на другой стороне, он свободно отжимается от пола. Но, так же, знает, что его жизнь и его тело больше не принадлежат ему до конца, поэтому он может им делиться, выступая на сцене полуобнаженным. Качалка и выступления были разными сторонами одной медали. А у Тэмина всегда была своя сила, своя красота. - Тэмин, твое тело делает то, что ты хочешь, верно? - наконец говорит Джонхён. Когда Тэмин кивает без колебаний, как будто это простой вопрос, он позволяет себе протянуть руку, скользнуть пальцами под его рубашку и ущипнуть мягкую кожу животика, продолжив. - И ты всегда был и остаешься милым, таким какой ты есть. Когда черты лица Тэмина расслабляются, и он начинает ускользать от щекочущих прикосновений, Джонхён чувствует себя вознагражденным. Тэмин продолжал мягко улыбаться, но про себя задумывая что-то. И подозрения уже начинают покалывать кожу Джонхёна, когда Тэмин возвращает ему его же вопрос. - А твое тело делает то, что ты хочешь, хён? - спрашивает Тэмин. Он разражается смехом еще до того, как младший закончил говорить. И ничего из того, что делает с ним Джонхён, не может заставить его остановиться, даже когда Тэмин теряет равновесие и приземляется задницей на пол. И это нормально, они могут смеяться над этим. Ведь упражнения для него - это просто упражнения, душевное успокоение. Ведь Джонхён совершенно бесполезен в физическом труде, а лишь упоминание о любом виде насилия вызывает у него тошноту. Конечно, он смешон, если подумать. Но, ничего из этого не объясняет, почему он всё ещё чувствует себя обиженным. Еще более унизительно, что Тэмин может читать его, как открытую книгу, даже полностью потеряв рассудок и хватая ртом воздух, глядя на него сквозь спутанные волосы. - Всё в порядке, хён, ты тоже очень милый, - пытается он успокоить его, когда оказывается в состоянии говорить. А затем продолжает: - Когда у тебя будет девушка, ты сможешь защитить ее. И эта фраза настолько нелепа, что Джонхён снова заводится. Он игнорирует Тэмина, или, по крайней мере, ведёт себя как обычно, когда пытается игнорировать кого-то. Когда даже Джинки-хён выходит из своей комнаты чтобы узнать, что это за шутка такая, над которой они так ржали, ни один из них, не захотел ему ничего говорить. Поэтому, Джинки возвращается к своему StarCraft, а они снова сосредотачиваются на FIFA. Тэмин продолжает побеждать, а Джонхён продолжает дуться. Тэмин копается в настройках, и вероятно, позволяет ему выиграть в тот единственный раз, когда Джонхён это сделал. Продолжает ощупывать бицепсы Джонхёна, бросая ему вызов, подначивая на нелепые, гипотетические подвиги, восклицая над тем, что он говорит. И это просто угнетает его все больше и больше, то, как он должен притворяться, что всё в порядке, просто чтобы Тэмин оставил его в покое. То, как он не хочет, чтобы Тэмин оставлял его в покое, хочет заставить его нервничать, поэтому он просто продолжает сидеть, смотреть телевизор и играть в игры. - Тэмин-а, - говорит он через некоторое время, - может мне бросить это все? Я имею в виду тренироваться, краситься? Я вот устал лечить свои бедные волосы. - Тогда мне тоже следует, наверное, перестать носить контактные линзы? - Тэмин отвечает, беспомощно смеясь, как будто идея настолько странная, что он почти влюблён в нее, но это так далеко от того, что подразумевал Джонхён, от того, что хотел услышать, что этот звук просто проходится по его нервам. Тэмин еще не заметил, что сказал что-то не так и поэтому он продолжает: - Люди, были бы шокированы, если бы увидели, как мы обычно выглядим, да? - А ты не мог просто сказать мне "нет"? - огрызается Джонхён, и ненавидит, как быстро резкость в его голосе заставляет Тэмина замолчать, ненавидит себя за то, что так легко потерял контроль. Просто он проводит девяносто пять процентов своей жизни, контролируя себя, и это слишком сложно, с Тэмином особенно. - Джонхён-хён, ты такой крутой, какой есть, так что должен оставаться самим собой. - Ах, - выпаливает Тэмин, как будто Джонхён только что решил невозможную математическую задачу. Уголки его губ неуверенно приподнимаются, совсем легко, будто на пробу. Он показывает Джонхёну большой палец и выпаливает с непоколебимой искренностью: - Джонхён-хён - самый лучший! А потом, одному из них (Джонхёну) приходиться снова притворяться, что все в порядке, а другому (Тэмину) ждать, пока он сможет решить, что сказать чтобы все исправить. Джонхён не знает, почему он продолжает говорить младшему вещи, которые тот не в состоянии понять. Потому что проблема не в том, что Джонхён любит те части Тэмина, с которыми сам Тэмин еще не в состоянии справиться. Он видит в нем вещи, которые не может найти в себе. А еще одна проблема - он ожидает от Тэмина, что тот сделает то же самое для него. Но, нет. То, что творится в голове Джонхёна не имеет ничего общего с мыслями Тэмина. А еще, есть кое-что. Положа руку на сердце, Джонхён понимает, что хочет быть мужчиной для Тэмина, как бы это тупо не звучало. Он хочет, что бы Тэмин видел в нем мужчину. Ему нравится, как его маленькие ладони ощущаются в его руках, как легко он чувствует себя в объятиях Джонхёна, как ему совсем не сложно одолеть его. Но иногда, в такие моменты как сейчас, когда он смотрит, как Тэмин хорошо умеет притворяться, ему приходит в голову одна мысль - а вдруг Тэмину и правда от него не нужно ничего такого? Что Тэмину, на самом деле, нравятся девушки с длинными волосами, мягкими изгибами и загадочными улыбками, а, может быть, ему вообще никто не нравится. И тогда его собственное тщеславие оборачивается против него, потому что тело, которое Джонхён пытался усовершенствовать, бесполезно, потому что он не может конкурировать ни с кем, потому что он не знает, что ему ещё сделать. - Тэмин-а, - внезапно снова срывается с губ, и он не может бороться с безумными порывами, которые у него все время возникают. А Тэмин ждет, внимательно смотря на него, так что, приходится закончить начатое. - Если бы я был девушкой... ты бы встречался со мной? Не Джонхён-хён, а Джонг… Джонги-нуна? Они даже не останавливают игру, но Джонхён видит, что Тэмин на самом деле обдумывает этот вопрос. Он понимает это по тому, как тот жует губу и щурит глаза, и по тому, как не пользуется преимуществом, когда Джонхён перестает следить за происходящим на экране. В конце концов Тэмин спрашивает, как будто ищет какой-то намек: - Ты девушка, но больше ничего не меняется? Джонхён знает, что это невозможно, но он кивает. - Да. Больше ничего не меняется. - Тогда... можно я скажу, что все равно предпочту Джонхёна-хёна? - Тэмин произносит это, а потом решает уточнить, видя что Джонхён уже собрался возражать. - Я бы предпочел оставить Джонхёна-хёна потому что мне сейчас не до свиданий. Побеспокоюсь о них позже. - Я бы тоже не стал встречаться с тобой-девушкой, - злобно говорит Джонхён, и по тому, как он кривит рот, почти уверен, что даже Тэмин прекрасно знает, что это ложь. Он долго сидел, не понимая, это странное выражение на его лице было ли улыбкой. И это становится проблемой только тогда, когда Джонхён забывает, что он остался один в комнате.