Monodrama

Сегодня день официально начался в четыре утра. День же Джонхёна начался вчера тоже примерно в четыре утра, а сейчас уже полдень. Сколько раз он уже тут был, выглядевший как зомби, облаченный в сомнительную, но конечно в соответствующую последней моде одежду. Свет софитов буквально поджаривал тебя, пока ты пытался отвечать на одни и те же вопросы, не обращая внимания на людей, шастающих туда-сюда. Они уже ответили на старые добрые вопросы вроде: "С кем бы вы встречались будь девушкой?" - Тэмин выбрал Джинки-хёна. "Кто из мемберов самый мужественный?" - Тэмин выбрал Джинки-хёна. "У кого бы из мемберов ты бы спросил совета?" - Тэмин выбрал... Джинки-хёна. И теперь они перешли к более сложным и длинным вопросам, которые требовали более расширенных ответов. Джонхён сильно устал. Он уже перешел тот рубеж, когда ему приходится говорить все за всех, просто чтобы чувствовать, что он все контролирует. А теперь, он так сильно устал и хочет чтобы все закончилось, так сильно, что кажется сейчас расплачется. Тэмин держится лучше, но это, вероятно, потому, что он проспал последние сорок восемь часов, четыре часа прошлой ночью и лишние тридцать минут сегодня утром, пока Джонхён стаскивал с него одеяло, пытаясь разбудить. А затем, еще минут двадцать он храпел в ухо Джонхёна на заднем сидении машины по дороге сюда. На самом деле, он сейчас так хорошо выглядит, что Джонхён то ли хочет его ненавидеть, то ли умолять о пощаде. Вместо этого, он наклоняется и выдыхает ему на ухо: - Поговори со мной, Тэминни, пожалуйста, я не могу бодрствовать, совсем схожу с ума. Когда он отстраняется, Тэмин поворачивается, чтобы получше рассмотреть его. Темные глаза медленно и уверенно скользят по чертам, а когда его губы изгибаются, Джонхен думает, что спасен. Конечно же, Тэмин наклоняется и... мычит. Он делает это хриплым, глубоким, немым голосом и прямо в ухо Джонхёна. Тэмин сдерживает свою реакцию, но младший так очевидно доволен собой, что проходится этим по нервам Джонхёна. Ему так нравятся эти ощущения, он впервые за долгие часы опасно близок к улыбке. В идеале Тэмин должен был заплатить за такие опасные игры с отчаявшимся мужчиной, но вместо этого Джонхён обнаруживает, что смотрит на него щенячьими глазами и весело подергивает плечами. Тэмин колеблется, наблюдая за ним, а затем снова наклоняется. И опять этот звук. На этот раз, Тэмин вынужден отвернуться, чтобы взять себя в руки, прижав кулак ко рту. И Джонхён просто наблюдает, ждет, пока румянец не исчезнет с его щек, а лицо снова приподнимается, теперь уже невозмутимое. А затем, Джонхён небрежно отодвигает руку и сжимает ей затылок Тэмина. Плечи младшего напрягаются, а затем безжизненно опускаются, и его глаза мечутся в сторону лица Джонхёна. Но, его мимолетные взгляды исчезают так быстро, что Джонхён едва их чувствует. И когда он притягивает его к себе, Тэмин охотно поддается, с готовностью поднося ухо к губам Джонхёна. Джонхён вцепляется в него. Нос Джонхёна прижат к мягким волосам Тэмина, а его кожа на языке. И на пару секунд вся его вселенная пахнет Тэмином и имеет вкус Тэмина. Потом, он слышит как младший выдыхает с шипением, и Джонхён с грохотом падает с небес на грешную землю. Это была просто шутка. Все закончилось. Ему приходится скрещивать ноги до конца интервью, а ухо Тэмина горит красным. Мозг Джонхёна застрял на перемотке назад, пять секунд назад, пять минут назад, потом пятнадцать, похоже, это уже не имеет значение, уже все... Пару часов спустя Джонхён достиг следующей стадии истощения, когда он настолько устал, что не мог заснуть, даже на бедре Тэмина вместо подушки. Через пару часов, они будут дома, но сейчас, сейчас они снова в студии, в той же комнате, что и сегодня утром. Обычно, Джонхён просто не нравилась «Everybody», потому что другая песня - «Symptoms» была его детищем. А сейчас, он хотел просто добить эту запись на сегодня. Он продолжал потеть как свинья, не смотря на то, что снял куртку и закатал рукава. А Тэмин опять в полном порядке. Перестав играть с волосами Джонхёна, что тому очень нравилось, он начал играть с его телефоном. Позавчера Тэмин снова потерял свой. Учитывая, что поиски во всех местах, где он бывал в тот день, у них заняло бы кучу времени, Тэмин просто купил новый мобильный. - Хён, у тебя нет номера Чонинни? - спрашивает его Тэмин. - Думаю, нет?.. Это новый телефон, - да, Джонхён тоже потерял свой два месяца назад, но до этого он ходил с одним и тем же в течении полутора лет, так что вполне мог свободно осуждать Тэмина. Вот. Когда он открывает глаза, Тэмин не замечая его, скользит пальцами по клавиатуре. Джонхён небрежно говорит: - Его номер должен быть у тебя записан. Вы же все время общаетесь. - Он и записан. Я просто поинтересовался, - говорит Тэмин с пятнадцатисекундной задержкой, и Джонхён удивлен, насколько это его раздражает. Затем, примерно через минуту, произносит: - Когда я ему написал с нового номера, он сразу поверил, что это я. Наверное, обмануть его проще простого, да? Джонхён колеблется. Лицо Тэмина отсюда выглядит незнакомым, и он заново открывает для себя выступ его челюсти, очертания скулы. - А мой номер у тебя хоть записан? - Нет, - слишком легко отвечает Тэмин. Джонхён даже ничего не сказал, но Тэмин, кажется, ощутил волнение, повисшее в воздухе, и его взгляд опустился вниз. Джонхён закрыл глаза на секунду позже. - Что такое? - Ничего, - отвечает Джонхён, и когда смотрит на младшего, Тэмин снова ловит его, даже не пытаясь скрыть улыбку. Даже с этой точки зрения Джонхён знает, что это реально, это не та неловкость, которую Тэмин не может контролировать, так что все в порядке. - Я разговариваю с Чонинни по телефону каждый день, а с тобой я говорю каждый божий день лично. Когда я должен тебе позвонить, если мы и так вместе двадцать четыре часа в сутки? - озадаченно говорит Тэмин. Он проводит прохладной рукой по лбу Джонхёна, пальцы запутываются в его челке и немного тянут. Затем ладонь опускается на глаза Джонхёна. - Поспи, лучше. Обещаю, что не взорву твой телефон. Чувства Джонхёна перерастают его тело, и он ничего не может с ними поделать, поэтому устраивая целое шоу из этого. Он крутится, устраиваясь поудобнее, извиваясь с одного бока на другой, вытягивая ноги так, чтобы ступни свисали над подлокотником на другом конце дивана. Он потирался ногами о прохладную, скрипучую кожу и тайно улыбался. Но даже когда Джонхён наконец успокаивается, его эмоциональное возбуждение не проходит. И это хорошо потому что Тэмин точно не сможет продержаться даже пять минут, прежде чем он забудет обо всем и снова заговорит с Джонхёном. - Вау, хён, когда у тебя было время все это записать? - как только слова доходят до него, в голове Джонхёна звонят тревожные звонки - его демо. Он поднимается и хватает свой телефон так быстро, что чувствует себя немного глупо. Как только смотрит на лицо Тэмина, онемевшее от удивления, становится еще хуже. Он смущен больше, чем если бы Тэмин хотел над ним подшутить. - Хён, ты можешь сыграть мне одну? - Тэмин улыбается и добавляет: - Одну из тех, которые я не слышал. Джонхён послушался его. Он увеличивает громкость на телефоне до тех пор, пока песня не заполняет пространство между ними. Тэмин какое-то время просто прислушивается, а после бит проникает в его тело, поднимается по его спине и выходит наружу сквозь кончики пальцев. А затем он встает и начинает танцевать, оставляя Джонхёна просто сидеть там наблюдать. Он следил за каждым движением Тэмина, стараясь сдерживаться и не реагировать. Когда это становится невозможным, Джонхён встает и присоединяется к Тэмину. Сначала он кажется совсем сходит с ума, пытаясь танцевать и выбиваясь из ритма. Но, вскоре, Тэмин перестает над ним хихикать и начинает танцевать с ним всерьез. Джонхён позволяет втянуть себя в это, смотря в глаза младшего и повторяя его внимание. Ему кажется, что он чувствует дыхание Тэмина на своем лице, но сейчас не в состоянии быть уверенным в реальности происходящего. А потом песня останавливается, и все внутри Джонхёна останавливается вместе с ней. Потому что он знает ту, которая будет следующей, и ненавидит ее. Он ныряет за телефоном обратно на диван, но Кибом оказывается первым, потому что внезапно он и Тэмин перестают быть единственными существующими людьми. Он видит, что Джонхён подходит и карабкается на диван, и опережает его. И к тому времени, когда Джонхён подходит, телефон уже у Минхо, а еще через минуту, песня включена на всю громкость. Игра окончена. - Почему ты такой, хён? - Минхо что-то говорит ему, но у Джонхёна всегда были проблемы с тем, чтобы понять, нарывается Минхо или серьезно его хвалит. Он просто смотрит на него этими своими огромными глазами. - Честно говоря, классная штука. Мне это и вправду нравится. - А мне нет. Я ненавижу эту песню, - говорит Джонхён, задыхаясь от разочарования, - Просто ненавижу. - Тэминни тебе же тоже нравится, верно? - говорит Минхо, оглядываясь через плечо, и Джонхён оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот кивает. - Мне все понравится, если это написал Джонхён-хён, - решительно говорит он. А затем Джинки-хён гладит Тэмина по волосам, а Кибом щиплет его за щеку, хихикая: - Айгу, что это за ответ? А Тэмин просто улыбается Джонхёну, и глупая, досадная неудача Джонхёна, случившаяся полтора года назад, разгорелась еще больше. Он больше не хотел быть таким. Когда их загоняют за кулисы со всеми другими группами перед началом съемок для объявления и выхода на бис, Джонхён находит Тэмина одного, сидящего на корточках в углу, спрятав свое лицо в руках. И нервное напряжение Джонхёна связанное с победой и самим Тэмином готово вырваться наружу. Так что достаточно легко опуститься рядом с ним и спросить его, это еще одна вещь. - Тэмин-а, по поводу того, что ты сказал ранее, ты и правда имел это в виду? - Что именно? - конечно, Тэмин не понимает, о чем он говорит. И конечно, становится все труднее выдавить из себя что-либо, когда Тэмин ждет его ответа. - Что тебе понравится любая песня, если я ее напишу, - говорит Джонхён, опустив голову. - Мм, - произносит Тэмин, и это так в его духе, что Джонхён не знает, чего он хочет больше - задушить его или поцеловать. Может быть и то, и другое, одновременно. - То есть, я имею в виду, тебе бы понравилось, даже если это дерьмо какое-то? - голос Джонхёна уже звучит грубовато после того, как он пытался выйти за пределы своих голосовых возможностей сегодня утром, а затем еще и болтал весь день. Но, он просто так сильно не любил это скрученное, запутанное звучание того демо, так ненавидел его и так сильно боялся, что Тэмин тоже возненавидит. Поэтому он тут, сидит и заставляет себя смеяться, заставляет себя дышать. - Я не знаю, хотел ли ты мне этим поднять настроение, но на самом деле, мне очень хреново, когда слышу вещи, подобные той записи. Это как будто просто превращает все, что я делал, что мне нравилось, в какую-то глупую шутку. Тэмин, кажется, борется с самим собой в течение пары секунд, прежде чем начать говорить, и когда он это делает, все, что он говорит, это: - Если ты действительно так себя видишь, то это твоя проблема, хён. - И что это значит? - требует Джонхён, но он не уверен, злится ли он, сбит с толку, и вообще чувствует ли что-либо. Тэмин задерживает взгляд на пару секунд, затем стесняется и оставляет Джонхёна, повернув свою красивую щеку и изящно изогнув ухо. - Это значит… я бы хотел, чтобы ты видел то, что вижу я, когда смотрю на тебя, - требуется минута, прежде чем он смог сказать остальное, что хотел. - А также, просто потому, что тебе что-то не нравится в себе, что-то, что ты написал или сделал, или что-то еще, почему я тоже должен не любить и ненавидеть это? В этом нет никакого смысла. Джонхён не осознает, что протягивает руку, пока не видит ее и не ощущает волосы Тэмина между пальцами, но он все равно сделал бы это. Он заправляет прядь Тэмина за ухо, желая снова увидеть его глаза, его губы. Он чувствует себя так странно: нежным и грубым одновременно, как будто он хочет, чтобы Тэмин смотрел на него и только на него целыми днями, или, возможно, никогда больше не смотрел на Джонхёна. Но когда он получает то, что хочет, когда Тэмин смотрит на него, у него есть около пяти секунд, прежде чем Тэмин наклоняется и сильно кусает Джонхёна за ухо. Шок отбрасывает Джонхёна назад, а Тэмин прячет ухмылку в сгибе его локтя, обнимая за колени. А Джонхён, видимо, никогда не устанет делать ЭТО с собой. Он миллион раз почти признался в любви Тэмину.