Monodrama

Джонхён споткнулся о ботинки Тэмина в коридоре, поэтому не удивился, когда увидел его самого в их комнате. Он вернулся. Целую неделю у них был так называемый отдых, не было запланировано никаких съемок. Поэтому Тэмин отправился домой отсыпаться, ну, по крайней мере, так он всегда говорит. Но, на самом деле, Джонхён уже два дня не слышал от него ничего. Они оба в наушниках, поэтому, Джонхён лишь быстро, но жадно проходится взглядом по лицу Тэмина, его нежной улыбке, влажному, розовому рту, и уходит в душ. А потом, когда возвращается, Тэмина уже нет. Вместо этого он находит его на кухне, занятого вытаскиванием всей еды из холодильника. Тот заполнял свою миску до краев. - Тебя дома вообще не кормят, что-ли? - говорит Джонхён проходя через комнату, но прежде чем вспомнить, что ему бы помолчать, вообще, подходит к Тэмину ближе. Как раз вовремя, чтобы застать Тэмина за панчан, (общее название корейских закусок), который Джонхён принес из дома пару недель назад. Он в возмущении выхватывает посуду из рук Тэмина. - Что ты делаешь, это приготовила моя мама! - Я спасаю его! Лучше все съем, чем оно будет гнить в холодильнике ещё месяц, - настаивает Тэмин, а затем хитро ухмыляется Джонхёну, отчего его живот поджимается. - Я могу с тобой поделиться, если ты хочешь помочь. Джонхён прищуривается, глядя на него. - Даже если я не буду, как ты думаешь, сможешь съесть все это в одиночестве? - Ты считаешь, я не могу? - совершенно невозмутимо возражает Тэмин. Джонхён не совсем понимает, как это происходит, но в конечном итоге всю работу выполняет он. Когда пытается нормально размешать рис, который так обветрился, что стал буквально дубовым, деревянная ложка вонзается в его ладонь. Его рука, которая и так болела после тренировки, начинает невыносимо ныть. Однако Тэмин счастливо заставлял его страдать, игнорируя имена, написанные на крышках, и выбирая свои любимые блюда. Он все щелкал контейнерами, открывая и вытряхивая их содержимое в центр чаши. Джонхён прикусывает язык, когда его затопляет жгучий дождь из перца чили и чеснока, но когда Тэмин достает кочудян, понимает, что с него хватит. - Не надо, Тэмин-а, - предупреждает слишком громко, пытаясь прикрыть стол с едой своим телом, но Тэмин топчется позади него и прижимается к спине Джонхёна. Мозг Джонхёна коротит за эти несколько секунд, пока Тэмин протягивает руку прямо над ним, пытаясь схватить ложки, которые с шумом скатываются со стола. Первое, что он понимает, это то, что Тэмин как сумасшедший хихикает прямо в ухо. Джонхён прерывисто дышит, а затем его мышцы снова сжимаются, и он поскальзывается между Тэмином и стойкой. Джонхён наступил Тэмину на ногу, но даже не сильно обратил внимание на то, как тот охнул. Он буквально застывает на какое-то время, с растущим ужасом наблюдая за беспорядком, который учинил Тэмин. - И как мы собираемся это есть? - наконец говорит он. Тэмин подкрадывается боком, смотрит на рис, а затем на снова на него. - Я могу что-нибудь заказать, - неуверенно предлагает, но почему-то Джонхёну еще меньше хотелось этим заниматься, поэтому, просто толкает Тэмина плечом и молча продолжает перемешивать рис. Поставив миску на стол, принимается есть. Тэмин окапывается напротив него, украдкой наблюдая за Джонхёном, когда тот отправляет первые пару ложек в рот. Вкус он не ощущал вообще, зато чувствует как пот покрывает лицо и руки. Во всяком случае, прямо сейчас ему не хочется пытаться что-то ощущать. По крайней мере, Джонхён был рад, что всё это закончилось, когда услышал звук удара ложки о поверхность стола. Тэмин же перестал смотреть на него и проверять в порядке ли он. - Тебе это действительно нравится? - спрашивает Джонхён, и собственный голос звучит хрипло. Тэмин кивает, кладет очередную ложку риса с овощами за свою выпуклую щеку и отвечает: - Не хочешь? Это не так и невкусно, знаешь ли. - То, что ты можешь это съесть, не значит что тебе нравится,- настаивает Джонхён, потому что не знает, откуда взялась горькая волна, поднимающаяся внутри. Но, почему-то эта тема сейчас кажется очень важной для него. - И ладно бы это была бы просто мелочь, я бы ничего не сказал, если бы ты не делал такое дерьмо все время. Мне кажется, что я порядке и тут ты, врываешься и все портишь, да ещё притворяешься, что ничего не произошло. Тэмин просто молча смотрит на него, держа ложку на весу, пока все жует и жует. И Джонхён чувствует, что Тэмин как будто бы выжимает из него эти слова, слова, которые он не хотел бы говорить. - Ты же знаешь, я не могу есть острое! - когда Тэмин ничего не произносит, чтобы остановить его, продолжает говорить, хотя от этого становится еще хуже и хуже. - И ты знаешь, что я так же не могу есть, как ты. Я, наверное, набрал вес, просто смотря на это все... - Хорошо, тогда не ешь, - резко прерывает его Тэмин, и Джонхён видит на миг как вспыхивают его глаза, прежде чем Тэмин подносит миску к себе и начинает закидывать огромные порции еды в рот, опустив голову. Всего за пару секунд, его голова быстро очищается, а затем его раздражение резко превращается в безумное чувство вины, которое буквально пригвоздило к месту. Это должно быть так легко, сказать то, что крутятся у него в голове, "хён - задница", и, "не сердись на меня", и, "я не хотел снова свалить на тебя свое дерьмо, я просто очень устал", но он не может заставить себя это сделать. Продолжает прокручивать это в голове, гадая какая часть Тэмина сейчас находится с ним. Он видел только, как Тэмин напряженно вцепился в свою тарелку, его жесткую линию плеч и упрямую макушку. Все что он получал с его стороны это - тишину. Джонхён никогда не умел справляться с таким Тэмином, поэтому, даже не пытаясь ничего делать, встает и просто уходит. Учитывая, что он буквально только что встал с постели, ему приходится нацепить на себя длинный плащ и натянуть капюшон. На улице в последнее время стало намного холоднее. Когда Джонхён выходит на улицу, то словно проваливается в ловушку. На улице его ждал тот самый вечер, в котором он как будто уже был пару месяцев назад. Близкий, пахнущий дождем и залитый желто-синими цветами, он казался призраком ушедшего лета. Джонхён прекрасно понимает, что не может справиться с чувствами или избежать неминуемого разговора. Ему оставалось лишь шляться неподалеку, избегая взглядов малочисленных прохожих. Когда он чувствует себя настолько отвратительным, что не может больше этого терпеть, Джонхён заходит в круглосуточный магазин, рискуя быть узнанным. Он присел на один из пластиковых стульев, наслаждаясь теплом и горячим кофе. Никто не захотел сидеть рядом с ним за стойкой, и Джонхён в принципе понимает почему: видимо пахнет и выглядит сейчас как не слишком хороший парень. Он остается достаточно долго, пока в голове не начала крутиться “Growl” на повторе, чтобы прекратить уже думать о Тэмине. Он наконец решает вернуться. Джонхён ожидал, что найдет Тэмина, там где и оставил: за кухонным столом, заедающего свой гнев, но, к его облегчению, младший только что принявший душ сидел на диване. Его красивое, чистое лицо буквально сияло в бледном почти затухающем солнечном свете, пока Тэмин был занят своими видеоиграми. Он даже не двинулся когда Джонхён пересекает комнату и садится рядом с ним. Кажется, Тэмин не понимает, что хватит одного взгляда, чтобы заставить Джонхёна сделать, все что угодно, потому что он просто сидит неподвижно и игнорирует старшего. Дает Джонхёну пищу для размышлений. Его волосы все еще были мокрые, и когда Джонхён пробирается в них рукой, пряди скользят между пальцами. Тэмин резко дергается и отталкивает руку своего хена. Тот дает ему пару секунд и снова тянется, играя с мягкими волосами на затылке Тэмина. Джонхён подобрался достаточно близко, чтобы чувствовать запах шампуня. У него кружиться голова от яркого контраста между этим свежим ароматом и потной реальностью, через которую пришлось пройти. Ему становится легче смотреть на этот мир, пока Тэмин снова не хватает руку Джонхена и не отталкивает ее. - Почему ты всегда думаешь, что если я буду раздражаться, то забуду, что злюсь? - нетерпеливо интересуется Тэмин, прежде чем прерывает сам себя и делает несколько глубоких вдохов. Джонхён ничего не говорит, когда Тэмин сбивает Супер Марио прямо со скалы. Тэмин не отводит взгляда, когда экран гаснет. Игра окончена. - Куда ты ходил посреди ночи? Куда ты вообще ходишь по ночам? - спрашивает Тэмин из ниоткуда. Джонхён даже не знает как ему отвечать. Тэмин украдкой взглянул на него в темноте и, кажется, удивился, когда Джонхён сразу же заметил его взгляд. - Ты встречаешься с кем-то, или что-то в этом роде? Джонхён действительно не знал, что сказать, потому что ответ на оба вопроса менялся так много раз с тех пор, как он снова перестал спать, что ему сложно просто думать об этом. - Сегодня я просто прогулялся какое-то время, а потом посидел в магазине, - наконец отвечает он. Правда так скучна и дается так легко, что Тэмин требует времени, чтобы понять все. Кажется, он поверил. Джонхён хочет сгладить морщинки между его бровями большим пальцем, вместо этого, пытается рассмешить, требовательно спрашивая: - Ты думаешь, я один из тех странных типов, кто так внезапно ходит на подобные встречи посреди ночи? - вот и все. - Ты просто не представляешь, насколько ты странный, хён, - говорит Тэмин, и все еще улыбается самому себе, в его словах нет резкости. - Как насчет тебя? Я думал, что ты на призрака был похож, когда я вошел, - парирует Джонхён, снова проводя рукой по волосам Тэмина только потому, что он может, очарованный тем, как они скользят по его коже. - Я никогда не говорил, что я нормальный, - отвечает Тэмин. После этого берет паузу, но Джонхён ждет, потому что даже в темноте может читать по лицу Тэмина, знает, что тот пытается что-то сказать. Конечно же, он скоро все выдаст. - Когда я говорю, что собираюсь переночевать дома, это может означать много разных вещей. Это не такая уж и неожиданность. Джонхён уже догадывался об этом раньше. Как он мог не догадываться, если знает младшего так хорошо? Есть же разница между отдохнувшим, свежим Тэмином и Тэмином с уставшим лицом и залегшими под глазами тенями? Но, услышать об этом из уст самого младшего - это совсем другое. Джонхен не был готов к узлу в животе, образовавшемуся сразу же после этих слов, к тому, как его любопытство оживает, перерастает в навязчивую идею, которая убивает все другие возможные мысли. - Ты совсем взрослый, Тэминни, теперь ты лжешь в лицо хёну, - говорит он, ухватившись за что-то очевидное, что-то, где он может найти опору. Тэмин просто ухмыляется ему, а Джонхён сходит с ума внутри, сразу теряя самообладание. - Так что, кто это? Друзья? Подружка? Тэмин приподнимет уголок губ, его улыбка была чем-то средним между ухмылкой и чем-то более сладким, приторным. Он качает головой, снова берет свой джойстик, как будто только что вспомнил, что тот существует, и говорит: - Это секрет. - Так что, у тебя подружка? - "Или парень?". Это вертится на кончике языка, но Джонхён прикусывает его. Тэмин знает о нем, о его предпочтениях, даже встречал как-то его тогдашнего парня, за год до их дебюта. И за все время, которое он наблюдал за ним, Джонхён никогда не видел ничего, что могло бы с уверенностью говорить о его предпочтениях. Тэмин просто смотрит на него, а разочарование Джонхёна берет верх, заставляя зачем-то защищаться. - Что, я не могу спросить? Ты же спросил меня только что. - Ах, хён, правда… все не так, - Тэмин откидывается на спинку дивана и морщит лицо. Джонхён желает, чтобы свет телевизора попал на его кожу, чтобы было видно краснеет ли он. Однако, когда Джонхён смотрит на него сверху вниз, Тэмин позволяет ему. - Это больше похоже на то, что мне нужно время для себя? Я не делаю ничего особенного, но не хочу говорить об этом, потому что мне кажется, что это часть моей остальной жизни. И это… Джонхён хочет возразить, но понимает Тэмина, и понимает как самого себя, может быть, даже слишком хорошо. На самом деле Джонхён знает, чего хочет добиться. Он хочет чтобы Тэмин рассказал ему все, что бы он сказал, что остальные не знают, но хён - исключение, он может рассказать ему, ведь это тоже самое, что и держать все при себе. Но Тэмин снова наблюдает за ним, а не за игрой, и Джонхён не хочет, чтобы младший видел на его лице, что-то такое, что заставило бы его сожалеть о сказанном. - В общем, ты торчишь небось за компом и играешь всю ночь, и не хочешь признаться мне в этом. Я могу понять, - говорит Джонхён, стараясь не казаться таким осторожным каким на самом деле является. Ведь Тэмин снова улыбается ему своей солнечной улыбкой. - Ага, всю ночь в игрушки рублюсь, - отвечает Тэмин. Джонхн смотрит на него, и кажется, что на месте его сердца сейчас останется дыра. Тэмин приканчивает Супер Марио еще пару раз, а затем решает ложиться спать. Джонхён принимает душ в третий раз за сегодня и следует за ним в постель, а затем лежит там столько, сколько он думает, достаточно, перед тем как сказать: - Тэминни, ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? - Джонхён говорит в темноту, и, как только слова срываются с его губ, ему не терпится узнать, услышал ли их Тэмин. - Мм, - бормочет Тэмин. И все, тишина. - Разве ты не собираешься сказать тоже самое в ответ? - Джонхён подсказывает ему. Тэмин не заставляет себя долго ждать. - Я люблю тебя, Джонхён-хён, - говорит он быстро и тихо, как будто слова застряли у него в горле. Джонхён пытается заснуть. Он ведь ничего не потеряет, если дождется, пока Тэмин его заметит. Место для барбекю шумное, задымленное и многолюдное, а их стол, наверное, самый громкий из всех. Джонхён пришел только потому, что они впятером давно не ходили вместе обедать, и Джинки-хён пообещал купить ему свининки. Остальные яростно борются за говядину. Тэмин - единственный, кому редко хочется говядинки, сейчас все равно хватает кусочек, как только она начинает шипеть на гриле. Но он милый, маленький макнэ и ему разрешают. Остальные продолжают подливать ему соджу, чтобы отвлечь. Джонхён был бы счастлив держаться подальше от этого всего, но Тэмин так хорош, когда улыбается ему. Он такой милый с набитым ртом, так что, Джонхён приближается к нему чуть ближе, тоже набивая рот мясом, хотя может ему и не так хотелось. А потом Джинки-хён поворачивается к нему, и все кончено. Джонхён едва выпивает первую рюмку, как Джинки-хён наклоняется и снова наполняет его стакан. - Ты делаешь это специально, хён, верно? - Джинки-хён вздрагивает от его тона, и почему-то Джонхён чувствует, будто его запугивают. Поэтому, он неубедительно, но продолжает: - Прекрати. Джонхён вообще не умеет пить. Несколько рюмок, и вот он превращается в мямлю не способного даже по-корейски говорить сносно. Еще пару стопок, и появляются слезы. И в конце концов, он уже не человек, а какой-то первобытный слизняк. Обычно Джонхён идет домой где-то посередине застолья, а может быть и хуже - когда все остальные спокойно уничтожают свою печень, пока он сам валяется рядом. Джинки-хён собирается извиниться за то, чего он, вероятно, даже не делал, когда рука Тэмина подкрадывается и он берет стопку Джонхёна и опрокидывает ее в себя, прежде чем тот успевает что-то сказать. - Ух ты, Тэминни, ты такой мужественный, - улюлюкает Минхо, но смотрит на Джонхёна, скривившись в гигантской идиотской ухмылке. - Когда это наш Тэминни стал таким мужиком? - Я что, твоя девушка, или типа того? Джонхён огрызается, униженный, но сожалеет об этом, как только Тэмин замирает, пойманный, как будто не совсем уверенный, сделал ли он что-то не так. Джонхён быстро находит ногу младшего под столом и касается ее своей, после этого Тэмин расслабляется, прижимаясь бедром к его ноге. Теперь, Джонхён может продолжить есть. И в следующий раз, когда Кибом наливает Джонхёну выпить, наблюдая за ними обоими, скашивая при этом глаза, каким-то ужасным образом, Джонхён же сам смотрит на Тэмина и рука младшего легонько касается его стола, когда он снова тянется за стаканом хёна. Кибом и Минхо не могут пройти мимо всей этой ситуации, их волнение буквально выплескивается. Они вошли в то неприятное, мерзкое состояние, когда их веселье подпитывается само по себе, а говорить и делать одно и тоже кажется им супер смешным. Они продолжают наливать Джонхёну, приговаривая: - Джонхён-аа, смотри-ка, твой стакан совсем пуст! А затем заливаются смехом, наблюдая за тем, как Тэмин снова и снова пьет соджу вместо Джонхёна. А потом один из них решает, что было бы забавно наполнить также и стакан Тэмина. - Айгу, Тэминни, почему ты не пьешь? Это безобразие длиться почти вечность, но ведь это нечестно, их двое, а Тэмин один. И Джонхён понимает, что Тэмин слишком много пьет, знает, что следует спасти его, но он, похоже, не может убить трепещущее внутри себя чувство, не может остановить свою собственную жадность к дурацкой улыбке Тэмина, изящному изгибу его профиля и длинной линии его шеи. Джинки-хён съедает всю говядину. Тэмин не нуждается в его помощи. Он сам смог надеть пальто или пройти к двери. Но, он начинает покачиваться, когда они все вываливаются на мороз. Джонхён обнимает его, чувствуя первый укол вины. Он думает, что они собираются вызвать такси, но остальные не хотят идти домой, они хотят немного прогуляться. Джонхёна позволяет втянуть себя в это, когда Тэмин слепо следует за ними. Тэмин легче переносит алкоголь, чем они все, может за исключением Джинки-хёна и, возможно, Минхо. Но, они и нескольких шагов не ступили, когда Тэмину удается убедить Джонхёна, что на этот раз он действительно пьян. Большинство людей похожи на Джонхёна, они теряют контроль над собой, говорят и делают всякие идиотские вещи. А Тэмин просто замолкает и лезет все глубже и глубже в себя, вероятно, прячась от собственного замешательства. В первый раз, когда Джонхён тянется к нему, он сопротивляется, а затем видит кто это, и одаривает его улыбкой, от которой у Джонхёна кружится голова, а в горле застывает комок. - Тэминни, иди сюда, - говорит Джонхён, становясь перед ним и присаживаясь. Когда Тэмин неуверенно мямлет что-то, он не пытается понять его, просто хватает за руку и перекладывает ее через плечо. И младший, поняв что от него хотят, ложится на спину, почти разрывая воротник рубашки Джонхёна. Когда Джонхён выпрямляется, ноги Тэмина больше не касаются земли. Однако он довольно быстро адаптируется, перекладывает весь свой вес на него и держится так крепко, что пальцы впиваются в ладонь Джонхёна. Тэмин улыбается куда-то в шею и пускает на него слюни. У Джонхёна болят плечи, но Тэмин кажется все становится легче, по мере того, как они идут дальше. Когда Кибому удается разглядеть лицо Джонхёна, он громко смеется и качает головой. - Чему ты улыбаешься, псих? Ты так счастлив? Он уже сошел с ума. У Джонхёна выдалась плохая ночь. Закрывая глаза, он оказывается в плену у своих мыслей, а открывая, видит только беспросветную темноту. И он честно не знает, что из этого хуже. Тэмин перестал отвечать полчаса назад, но Джонхён не может перестать пытаться найти, что бы ему сказать. По его дыханию он знает, что младший до сих пор не спит - оно все еще прерывистое. Джонхён может даже понимает, почему Тэмин не засыпает. Из-за него, из-за своего хёна. Но, Джонхён не может перестать с ним разговаривать, просто не может. Так проходит, почти каждая ночь в их комнате. Она ничем не отличается от остальных, поэтому непонятно почему Тэмин вдруг сбрасывает одеяло, включает лампу ослепляя их обоих на миг. А затем сидит, скрестив ноги, и смотрит на Джонхёна. - Хён, я тебе что, типа нравлюсь? Мир Джонхёна останавливается за эту секунду. - С чего ты взял? - Джонхён понимает, что правда близко, но ситуация какая-то странная, искаженная, и он почти ничего не может понять. Пытается схватить свои очки и сбивает их с прикроватной тумбочки. Кажется, его сейчас вывернет наизнанку. Он перевешивается через кровать, чтобы взять чертовы очки, когда лицо Тэмина оказывается там, прямо перед ним. - Как… - Джонхён сильно прикусывает язык, потому что это неправильно, он выражается неправильно. - Я никогда не собирался говорить тебе, - продолжает Тэмин, как будто не слышал его. В голосе чувствуется отчаяние, отчаянное нытье, как будто Джонхён заставляет его сказать это. - Но я так устал, ты ведь все время рядом, где бы я ни был. Ты даже поспать нормально не даешь. Почему-то Джонхён и представить себе не мог каково это. Вот и наступил конец. Джонхён больше не ощущал себя в собственном теле. Его сердце как будто собиралось пробить грудную клетку. - Мне очень жаль, Тэминни, - торопливо говорит он, бормочет, пытаясь донести, что не хотел всего этого. - Я не хотел, чтобы все закончилось так. Твой хён просто… я просто… Лицо Тэмина застыло. Он больше не смотрит на Джонхёна. Голос Джонхёна тоже затихает, понимая какую страшную ошибку он совершил. - За что ты извиняешься? - эти слова вылетают из Тэмина как пробка. Он сидит, прижимая собственную лодыжку к груди и смотрит прямо перед собой. Его глаза начинают усиленно моргать. - Все нормально, хён. Я просто подумал, что ты чувствуешь тоже что и я... Ничего страшного, если нет, - он улыбается жуткой улыбкой, и это последнее, что Джонхён видит, прежде чем тот быстро выключает лампу и снова плюхается на пол. - Тэминни... - Теперь ты можешь заткнуться, - очень быстро говорит Тэмин, и в следующий раз, когда Джонхён произносит его имя, игнорирует его. Джонхён не знает, что происходит, почему Тэмин перевернул всё в нем и вытряхнул. И теперь даже не смотрит на него, оставив самому разбираться. Как он может сходить с ума, когда Джонхён здесь, рядом? Как он мог думать, что он один, когда Джонхён прямо здесь?! - Тэминни, что ты имеешь в виду под "чувствуешь тоже самое"? - интересуется Джонхён, отчаянно пытаясь понять, не сходит ли он с ума прямо сейчас. Глухой смех разрывает горло без предупреждения, он протягивает руку и снова включает лампу. Его трясет так, что чуть не опрокидывает ее. - Я тебе нравлюсь? В смысле хочешь со мной переспать? Хочешь заниматься со мной... сексом? А потом, не давая младшему времени для ответа и раздумий, направляется прямо к нему. Не думая ни о чем, ни о том, что он вообще-то совершенно голый, и что эти действия могут оказаться самой страшной ошибкой в его жизни. Но ему на самом деле наплевать, когда кладет руку на плечо Тэмина. Он вообще перестает думать. Тэмин не прекращает с ним бороться, вырываясь из хватки, свернувшись калачиком и пряча лицо в матрас. Но Джонхён поднимает его, цепляет руками челюсть и поднимает голову за подбородок. Он заставляет младшего, покрасневшего и разъяренного, смотреть прямо в глаза. Затем Тэмин внезапно расслабляется, смахивая гневные слезы, стоявшие у него в глазах. А Джонхён хочет слов, так сильно хочет знать, что думает Тэмин. Вместо этого Тэмин целует его. Первые секунды поцелуй почти бесполезен, у Джонхёна перехватило дыхание, губы болезненно прижались к зубам, а носы не переставали стукаться друг о друга. А затем, где-то там внутри, Джонхён осознает, что Тэмин целует его, Тэмин целует его! Потом все становится слишком хорошо, слишком приятно, что он не может угнаться за ним и понять, что Тэмин начинает отстраняться, и все закончится раньше, чем хотелось бы. Джонхён преследует Тэмина, кладет руку на его шею, прикусывает его губы, облизывая нежную кожу влажного рта. Кажется, он потерялся навсегда. Джонхён довольно быстро понимает, что Тэмин не знает, что делает, но, похоже, это ему совсем не мешает. Он делает то, что хочет: заползает к Джонхёну на колени, будто пытаясь забраться к нему прямо под кожу, припечатать его к кровати. Руки младшего повсюду, они сжигают Джонхёна изнутри, и, возможно, Джонхён не сможет справиться с ним, справиться с этим. - Тэминни, что ты хочешь, чтобы я сделал? - он пытается спросить, когда появляется достаточно воздуха в легких. - Я сделаю все, что ты хочешь, детка, скажи мне, поговори со мной. Не услышав ответ, он пытается его выбить своими действиями, подергивая плечами, когда он переворачивает Тэмина и вклинивается между его ног, тяжело выдыхая и засовывая свой язык в его пупок. Он чувствует нежную кожу бедер под ладонями, руки младшего вцепляются ему в волосы, когда Джонхён берет Тэмина в рот, наполняет себя им пока слезы не наполняют глаза. Джонхён почти не может дышать, но он этого и не хочет. Когда Тэмин сжимает пальцы на голове Джонхёна, он видит эту знакомую, глупую ухмылку на губах младшего. А потом, потом на них наваливается все: плавный изгиб спины Тэмина, нежные движения бедрами. Тэмин почти теряется во рту Джонхёна, теряет себя полностью. Приподняв его, он кусает того за плечо, прижимая к себе, вжимая его бедрами сильнее. Он издает порывистые, болезненные стоны, когда кончает на живот Джонхёна. После рука неуклюже поглаживает волосы старшего, пока Джонхён приходит в себя, чуть откатывается от Тэмина, потом, обратно прижимает и пытается закрыть глаза. Что-то тяжелое, бескостное, растекается по бокам Джонхёна, когда он, наконец, возвращается в этот новый мир, привыкая к нему. Это такой же мир, что и старый, только в этом уже нет понятия личного пространства. Тэмин рассказывает ему кое-что, прежде чем провалиться в небытие, в основном потому, что Джонхён продолжает спрашивать. Даже если и не понимал откуда и зачем эти вопросы возникают у старшего. В результате, Тэмин кажется перестал брать на себя ответственность за то, что произносит, для Джонхёна это все оказывается открытием, но, следить за языком уже почти невозможно. В любом случае, Тэмин говорит, что он был таким с тех пор, как они встретились, более или менее. Джонхён думает, что он имеет в виду, что любил его с тринадцати лет. Но, это он и так знал. Джонхёну хочется узнать, когда Тэмин влюбился в него, но сам Тэмин видит это по-другому. Он настаивает на том, что с тех пор сильно вырос, но его чувства почти не изменились. В конце концов Джонхён просто напрямую спрашивает Тэмина, когда он начал хотеть заняться сексом с ним, и получает ответ, который желает. Тэмин поворачивается лицом к подушке, чтобы скрыть смущение и говорит, что ему было шестнадцать. Когда они начали жить вместе. Ах. Джонхён думает об этом какое-то время, думает о Тэмине, таком каким он его помнит, Тэмине сейчас, и понимает, что для него самого ничего не изменилось. Он не знает, что с этим делать, потому что если Тэмин любит его так долго, это означает, что он любит его дольше. Сам же Джонхён ведь начал сходить с ума только полтора года назад. Наверное, ничего делать и не нужно, ведь все что приходит Джонхёну в голову, совсем не подходит. Да и вообще, это уже не имеет значения. Он еще так много хочет спросить... Что Тэмину нравится в нем, что заставило его влюбиться. А еще, будет ли странно ходить на свидания, ходить на свидания с Джонхёном, потому что сам он очень хочет встречаться с ним, гулять, находить оправдания, чтобы дотронуться до него, покупать все, что он хочет и болтать глупые вещи. Может еще что-нибудь?.. То, что Тэмин хочет узнать о нем. Он теперь знает, что нравится Тэмину, но не в состоянии так легко к этому привыкнуть. Но, он не хочет быть таким навязчивым, ведь у него есть еще время и... Джонхён просыпается. Его будильник трезвонит и он хлопает по нему рукой в попытке выключить. Но, тот продолжает гудеть, гудеть и гудеть. Джонхён тратит полминуты в полном отрицании, зарывшись лицом в подушку Тэмина. Но, будильник сам по себе не перестанет работать, а он уже точно больше не сможет заснуть. Поэтому, открывает глаза, аккуратно убирает голову Тэмина со своей руки и пытается сфокусироваться. На часах три тридцать. У них есть еще где-то час, в расписании стоит посещение какого-то шоу. И все вдруг кажется сумасшествием, особенно то, что всего пару часов тому назад он трахнул Тэмина. А еще, он прекрасно осознавал, что сделает это снова сегодня вечером, или, может быть, Тэмин будет трахать его. Это не важно. В любом случае, вероятность этого такая же большая как и того, Тэмин будет валяться еще минут десять-двадцать. А еще то, что Кибом будет надоедать и заставит наесться всех сейчас, чтобы они не раздражали до чертиков. Что Тэмин сядет с Джонхёном на заднем сидении и попытается еще вздремнуть на его плече, и, возможно, Джонхён сможет подержать его за руку. Тэмин слегка ерзает, обнажая плечо, виднеющееся из-под одеяла, и Джонхён делает паузу, собираясь с мыслями и понимает, что ему придется его разбудить. Джонхён немного боялся, ведь ему нужно будет заставить его рассказать обо всем этом, убедиться, что он хочет от Джонхёна всего того, чего хочет от него Джонхён, хочет, чтобы все изменилось так, как Джонхён хочет, чтобы они изменились. Хочет быть Джонхёном, как Джонхён хочет быть с Тэмином. А затем они должны найти способ рассказать об этом другим. У Джонхёна нет времени. Никто ему то время нихрена не подарит на тарелочке с голубой каемочкой. Пять минут, у него осталось пять минут, пока не разбудит Тэмина. Джонхён просто собирается сидеть здесь и смотреть, как он спит, и притворяться, что его сердце не колотится, и не думать о том, что Тэмин увидит, когда проснется. Есть еще что-то важнее? В голове Джонхёна не было ничего кроме этого.