Гореть дотла

Из-за назначенных на утро съемок Хоумлендеру пришлось обратиться к Эшли; он бы с удовольствием занялся этим лично, забив на интервью, автограф-сессию и фестиваль, на котором суперу предстояло выступать, однако разочаровывать преданных фанатов не хотелось - эти уебки обожали его, держали рейтинги Хоумлендера, а Джон пока дорожил своей популярностью. Восторг толпы была его защитой; пока Хоумлендер был любимцем Америки, уебаны из «Vought» были вынуждены сидеть на жопе ровно, боясь потерять свой самый главный актив. Похер, что там пиздел Эдгар; черномазый ублюдок мог хоть удавиться от злости, но именно Хоумлендер был звездой. Не Мэйв, не А-Трейн, не покойная фрау Войт; без Джона Семерка станет просто командой фриков, кучкой бездарных, слабовольных уродцев, рядом с которыми мужчина брезговал даже сидеть в конференц-зале, но был вынужден улыбаться им, обнимать Мэгги, будто между ними ничего не произошло, держать за руку Старлайт, словно она не предавала команду, и позволять Глубине, мелкой рыбешке, и дальше воображать себя супергероем. Желудок скрутило, когда Кевин с широкой заискивающей улыбкой похлопал Хоумлендера по плечу; не будь рядом столько свидетелей и камер, Джон сломал бы ему руку. До самого конца фестиваля мужчине мерещился преследующий его запах рыбы. Блять, Кевин, неужели нельзя было принять душ?! Еще и Мэйв - двуличная сука: красовалась перед толпой, пламенея блестящими на солнце волосами, однако в ее улыбке Джону мерещилась тень брезгливой гримасы, особенно, когда они оказались совсем близко. Женщина напряглась, втянув носом воздух, лицо ее застыло, а кончики пальцев похолодели; дробный стук ее сердца отдавался гулким эхом в ушах супера, а запах сигаретного дыма и портвейна, как в дешевом баре, засел где-то в переносице. Хоумлендер смотрел на Мэгги, трусливо избегавшую его взгляда, то и дело поправляющую идеально уложенные волосы; с чего бы королеве пиздолизок злоупотреблять алкоголем? Разве она не получила, что хотела? Или до сих пор переживала о Елене? Девчонка бросила Мэйв при первой же возможности и поспешила уехать из города, но Мэгги, кажется, не слишком расстроилась - подсуетилась и быстро нашла себе новую подружку: такую же двинутую феминистку, для которой пизда слаще члена. Ну и похуй; Хоумлендеру давно плевать на Мэйв, она безжалостно убила все хорошее отношение к себе. Джон желал ей разъебаться где-нибудь вместе со своей новой пиздой, чтобы забыть о Мэгги Шоу раз и навсегда; Хоумлендер мог бы заняться и этим сам, однако пачкаться в этом дерьме не хотелось. Думать о мисс Каллаган было куда приятнее. Мысли о девушке, с которой супер провел вчерашний вечер, осветили его лицо широкой, счастливой улыбкой, которую тут же запечатлели на камеру, и на гигантское табло вывели изображение супера, выглядевшего довольным и совершенно воодушевленным; Джон невольно полюбовался собой, уже не помня, когда в последний раз ему было так хорошо, как рядом с девушкой. Они вместе поужинали, сидя на уютной кухне ее квартиры, потом выпили чаю; у Дейдры не оказалось шоколадного печенья, но было овсяное и натуральный йогурт, а еще девушка почистила для него манго. Хоумлендер ел, не чувствуя вкуса от переполнявшей его сладости; было так спокойно, уютно, так… правильно, будто его место было в небольшой квартирке Дейдры, а не в Башне, и Джону так хотелось остаться с ней на ночь. Он был готов спать на диване, на полу, только бы переночевать вместе с девушкой; о близости Хоумлендер и не думал, но, если бы Дейдра захотела, супер был бы счастлив, однако, пусть мисс Каллаган держалась любезно и мило, повода рассчитывать на большее не давала. Мужчина хотел расстроиться, даже обидеться, но Дейдра была такой очаровательной, что сердиться на девушку не получалось; на прощание Хоумлендер обнял Дейдру - объятие вышло больше дружеским, чем чувственным, немного сбивчивым и небрежным, однако то, что девушка не оттолкнула супера, вселило в него надежду. К тому же Джон смог узнать ее номер телефона; пришлось немного приукрасить, что это якобы нужно для работы: вдруг понадобится обратиться к модели напрямую, минуя ее агента. Дейдра несколько насторожилась, точно что-то заподозрила: слишком уж весело блестели серые, цвета льда и хрусталя, глаза, однако продиктовала Хоумлендеру столь вожделенные цифры. Что это, если не признак симпатии с ее стороны? Супер только жалел, что не вышло, уходя, поцеловать девушку, но искренне верил, что у них все впереди. Это шлюхи вроде Штормфронт пытаются решить все проблемы вагиной; Мэдди тоже манипулировала сексом, ее внимание Джон должен был заслужить; а Дейдра не такая. Она ласковая, добрая, понимающая; Хоумлендер не сомневался, что она будет рада увидеться с ним снова. Если мисс Каллаган не понравится букет, который выбрала для нее Эшли, Баррет будет ждать увольнение без выходного пособия посредством падения с сотого этажа. Пиздец этой суке, если из-за ее говнарского вкуса робко зарождающиеся отношения Джона и Дейдры окажутся под угрозой. Мужчина мечтательно вздохнул, уже представляя новую встречу с моделью, однако пристальный, ледяной взгляд Мэйв выдернул его из приятных фантазий; строптиво дернув подбородком, супер поджал губы, игнорируя женщину, которой когда-то был увлечен и которую считал своим другом. Выдавить бы эти глаза; вогнать большие пальцы, разрывая веки, прямо в глазницы, чтобы не пялилась; душная стерва. Вот что ей надо? Испортить настроение? У Мэгги это получилось; просто невыносимая сука! Так выбесить одним только взглядом надо уметь; и как только Джон мог думать, что они близки? - Ты выглядишь таким довольным, - заметила женщина тихо, не разжимая губ. - На тебя это не похоже. В последнее время ты предпочитаешь срываться на всех, будто бы другие виноваты в том дерьме, которое ты устроил. - Мэгги, дорогая… а тебе ли не похер? - ласково осведомился Хоумлендер, не отворачиваясь от вопящих, тянущихся к нему фанатов, жадных, голодных до внимания супергероя. Словно стая ебанных пираний: окажись в толпе - и разорвут в клочья, надеясь урвать сувенир побольше. Понятно, почему Штормфронт так стремилась вдохновлять и направлять это тупое стадо. Эдгар вообще был в курсе, что творилось в голове у этой веселой вдовы? И как ему, черному? Ничего не напрягало? - Не воображай, будто ты меня еще как-то волнуешь, - начала Королева Мэйв заносчиво, но вздрогнула, неловко переступая с ноги на ногу, стукнула каблуком по полу сцены, когда ладонь Хоумлендера легла на сгиб ее талии. Мужчина не пытался прижать ее к себе, просто стоял рядом, держа руку на теле Мэгги, волнительно сглатывавшей и заметно побледневшей под слоями пудры и тонального крема. Джон успел запоздало подумать, что его жест могли расценить как знак их возобновленных отношений, что могло огорчить Дейдру, однако похуй - пусть снимают, пишут, что хотят, мисс Каллаган не о чем беспокоиться. Хоумлендер весь ее, а рыжая пизда Мэйв для него не более привлекательна, чем выгребная яма. - Раз так, тогда закрой ебальник. Договорились? - голос Джона звучал тепло, словно между ним и Мэгги все было хорошо. - И не смей больше вмешиваться в мою жизнь, иначе я могу вспомнить, какая же ты лживая, лицемерная мразь, и очень расстроиться. - О, не волнуйся. Твоя жизнь меня волнует в последнюю очередь, - сухо обронила Мэгги и заплясала на месте, приподнимаясь на носочки, когда обнимавшая ее рука супера сжалась в кулак. - Не представляешь, как я рад это слышать, - супер наклонился к женщине, и его дыхание коснулось виска Мэйв; на табло отразились они уже вдвоем, безмерно похожие на двух влюбленных, однако Хоумлендер чувствовал морозное напряжение женщины, отчаянно изображавшей улыбку. Мужчина отнял ладонь, и Маргарет выдохнула с нескрываемым облегчением, чем рассмешила Хоумлендера; подумать только, а ведь когда-то ее холодность его задевала! - Старайся лучше, Мэгги, - посоветовал он, - а то у тебя такое лицо, словно у тебя стринги врезались. Похлопав смешавшуюся, но все еще держащую маску жизнелюбия, Королеву Мэйв по плечу, Джон взмахнул полами плаща и на прощание вскинул руку, вызвав у толпы очередной всплеск ликования. Их обожание тешило самолюбие, однако уже не держало так, как было после гибели Мэдди; тогда Хоумлендер был один, а теперь у него есть сын, к которому супера не пускали, и девушка, еще не подозревавшая о серьезности его намерений. Цветы должны были намекнуть Дейдре Каллаган, что Джон готов двигаться дальше; мужчина не сомневался, что она поймет все правильно. Дейдра не станет ему врать, не будет использовать и изменять, потому что Хоумлендер больше никому не позволит причинить себе боль; для Дейдры будет лучше, если она не окажется такой, как Мэдди, Штормфронт или Бекки, иначе Джон не сможет ее простить. Слишком часто суперу разбивали сердце, чтобы он позволил играть своими чувствами еще раз. С силой оттолкнувшись от земли, Хоумлендер взмыл ввысь, и рев толпы потонул в свисте воздуха, заливавшего его уши. Ветер полоскал плащ супера, растрепал волосы, испортив укладку, а от гула двигателя, пролетевшего неподалеку самолета, в виски будто ввернулось ледяное сверло; Джон прижал руки к телу, набирая скорость; хотелось как можно скорее вернуться в Башню и потребовать у Эшли отчет о проделанной работе. И позвонить Дейдре - должен он убедиться, что ей понравились цветы. Хоумлендер с большим удовольствием встретился бы с девушкой, но она предупреждала, что первую половину дня проведет на кастинге в одном из модельных агентств; какой еще нахер кастинг?! Его девочку должны брать на работу без очереди! Можно подумать, худосочные колченогие модели могут сравниться с Дейдрой; все эти агенты и модельеры совсем слепые ебланы? Если Дейдра не сможет получить работу, Джон с ними разберется. Или - еще лучше, - найдет ей работу сам! У «Vought International» много проектов в разработке, наверняка и для Дей удастся подобрать что-то подходящее; а если им с Хоумлендером еще удастся поработать вместе… Джон с надеждой улыбнулся, прикрыв глаза. На сей раз должно быть что-то посерьезнее съемок клипа; возможно, фильм. Или сериал. Тогда сценарием придется заняться самостоятельно, чтобы им не прописали какую-нибудь бездарную, нелогичную поеботу; их история должна быть красивой; Хоумлендер на многое был готов, чтобы и в жизни все сложилось не хуже. За время полета супер даже не запыхался; не сбавляя скорости, мужчина приземлился на небольшом балконе, занятому увитой зеленью террасе, и гранитные плиты пола треснули, раскрошились под подошвами его сапог. От прокатившей дрожи испуганно дрогнули оконные стекла, парочка уебков из IT-отдела шарахнулись в стороны, однако, узнав Хоумлендера, расплылись в глуповатых улыбках, приветливо помахивая вспотевшими ладонями. В иное время Джон не обратил бы на этих неудачников внимания, однако настроение супера было более, чем солнечным, он чувствовал себя влюбленным и уже любимым, и ожидал, что после проведенного с мисс Каллаган вечера, их новая встреча будет еще лучше, поэтому одарил смутившихся IT-шников ответной белозубой улыбкой и направился в Башню, похожую на громадный термитник из стекла и бетона, пронизанный многочисленными коридорами, где царила привычная рабочая суета «Vought». Как ни странно, сегодня возня секретарей, маркетологов и аналитиков даже не раздражала; напротив, Хоумлендер даже умилился - столько человек рвали задницы ради того, чтобы корпорация жирела, а члены Семерки оставались идолами Америки несмотря на то, что А-Трейн превратился в конченного торчка, Глубина оказался замешан в секс-скандале, а Старлайт была связана с группой ебучих террористов, пусть сейчас и оправданных. А уж чего всем стоило обелить репутацию самого Хоумлендера после того несчастного случая; блять, ну, не видел он того парня, который не придумал ничего лучше, чем спрятаться за развешенным на веревках бельем. Остальные оказались поумнее - сразу разбежались, а этот тупорылый пидор сам виноват; Джону не было стыдно, однако смерти того парня он не хотел; но что случилось, то случилось, какой смысл теперь об этом думать? Мужчина сам удивился легкости собственных мыслей; после того, как Мэйв, Бутчер и Штормфронт смешали его жизнь с дерьмом и помоями, Хоумлендер должен злиться, как тогда на крыше, когда спустил прямо на головы прохожим, но не осталось ни ярости, ни обид, и дело было не только в смерти фрау Войт. Убийство Штормфронт было той самой горькой пилюлей, которую необходимо было принять для полного исцеления, а общение с мисс Каллаган - чарующей реабилитацией, которая поможет Хоумлендеру окончательно избавиться от боли. Зачесав пальцами растрепавшиеся после полета волосы, Джон с благодушной улыбкой направился к своим апартаментам; чуть не налетевшую на него полную девушку в очках супер заботливо придержал за локоть, а пареньку из отдела маркетинга помог собрать рассыпавшиеся по полу документы. Молодой человек смотрел на Хоумлендера, часто моргая, шмыгал носом и оттягивал ворот рубашки, прихваченный неаккуратно завязанным галстуком; когда супер хлопнул его по плечу, парень присел, неверяще уставившись на супера, будто на второе пришествие Иисуса. До чего впечатлительный тип! Казалось бы, должен привыкнуть, работая в Башне, однако парнишка покраснел, словно девственница, когда Джон по-приятельски хлопнул его по спине. - Осторожнее, друг. Ты же не хочешь, чтобы что-то важное потерялось, верно? - весело подмигнув, Хоумлендер обошел онемевшего от восторга парня и оказался лицом к лицу с сухопарой, чопорной дамой в строгом черном костюме и широкой плоской золотой цепочкой на жилистой шее. Каштановые волосы с благородной проседью на висках были собраны в пучок, такой тугой, что желтоватая кожа на лице казалась натянутой, а чуть раскосые глаза, подведенные черным, смотрелись неестественно большими, слишком вытянутыми к вискам. Женщина скупо кивнула суперу, едва заметно поджав тонкие, покрытые бордовой помадой губы, а Хоумлендер улыбнулся ослепительно, как под прицелом камеры, хотя эта высушенная дамочка с глазами стерегущего золота дракона была той еще пиздой. - Добрый день, Франсин. Шикарно выглядишь. Новый костюм? - спросил Джон польщенно зардевшуюся даму, работавшую личным секретарем Эдгара; при нем был целый штат персональных сотрудников, и Франсин представляла интересы Эдгара в Башне во время его отсутствия. Женщина была под стать своему работодателю: такая же уебанка, однако Хоумлендеру даже она казалась чем-то сравнительно милой, вроде уродливого птенца или гусеницы, обещавшуюся стать бабочкой. Это Дейдра на него так действовала, не иначе. Если бы не она, никто в Башне не дождался бы от супера не то, что комплиментов, но и элементарной вежливости. Потому что он супергерой, он лидер Семерки, который делает, что хочет, и стоит гораздо выше всей этой херни. - Франсин, милая, ты не видела Эшли? Если встретишь ее, скажи, чтобы заглянула ко мне, хорошо? - Хоумлендер гипнотизирующе заглянул в глаза даме, насмешливо думая об ее отношениях с Эдгаром; интересно, они спали? Джон сомневался, что такая рептилия, как Стэн Эдгар вообще способен кого-то любить и хотеть, но чем-то должна же быть обоснована такая ярая преданность Франсин; не просто же так она столько лет лизала ему задницу, за такое должна полагаться хоть какая-то награда. Конечно, хер Эдгара - такой себе приз, но и на него мог кто-то клюнуть; на поплавок Глубины тоже находились любители; дурочка Старлайт не в счет. - Мисс Баррет на совещании, - церемонно ответила Франсин, странно подергивая выточенным благодаря пластической хирургии носом, - как только она освободится, я передам ей, что вы хотели ее видеть. - Ты прелесть, Франсин, - признался Хоумлендер, немного лукавя, - теперь ясно, почему мистер Эдгар тобой дорожит. «Vought» просто не обойтись без такого бриллианта. - Вы слишком добры ко мне, сэр, - женщина цедила слова, словно за каждое с нее брали плату, но затрепетала ресницами, коснулась шеи, поигрывая цепочкой, явно тронутая беззастенчивой лестью супера; наверное, Эдгар не слишком щедр на похвалы, однако его интересы были для Франсин важнее своих собственных. С Джоном тоже случилась похожая история, когда вся его жизнь подчинялась решением Мэдди, но у него получилось с этим справиться; едва ли Франсин выжжет Эдгару глаза, однако и плевок в утренний кофе тоже не плохо. Оказавшись удостоенным бледной улыбки Франсин, Хоумлендер отсалютовал женщине и шагнул к двери своих апартаментов; обычно он приходил туда только на ночь, предпочитая остальное время проводить в зале за просмотром рейтингов, сводок новостей и обзоров, однако сейчас супер собирался расслабиться и отдохнуть, собраться с мыслями перед своим следующим шагом в отношении не только мисс Каллаган, но и своего сына. Джон не собирался отступать; Уильям мог сколько угодно размахивать кочергой и называть его пидорасом, но это не изменит того факта, что Хоумлендер был отцом Райана. Было неприятно получить очередное подтверждение того, что мальчик был куда более привязан к Бутчеру, чем к нему, зато супер лишний раз убедился, что рядом с ним Райан в безопасности. Каждый ребенок заслуживает быть окруженным теплом и заботой, и если все это Райан нашел с Уильямом и его семьей, то пусть; однако Хоумлендер не позволит сыну забыть о родном отце. Он будет принимать участие в жизни своего ребенка, и Бутчеру придется это проглотить, если он не хочет, чтобы ему лазером располовинили задницу. Девушку Уильяма Джон трогать не станет; он же не совсем изверг, в конце концов. Прикрыв за собой дверь, Джон повел плечами, разминаясь, и отстегнул плащ; сквозь панорамные окна в комнату лился солнечный свет, играя на каплевидных кристаллах люстры и хромированных рамках, в которых красовались лучшие портреты Хоумлендера и несколько обложек комиксов, на одной из которых супер держал на руках томно обмякшую в его объятиях Мэйв. Этот комикс вышел в самом начале их отношений, когда Джон еще верил в их общее будущее; сейчас это была просто цветная картинка, не более, которую стоило бы заменить на что-то более актуальное. Например, на их общий снимок с Дейдрой; Хоумлендер не сомневался, что вместе они будут смотреться куда эффектнее, чем в паре с коровой Мэйв. От остальных портретов тоже можно будет избавиться; мужчину не смущало собственное лицо на стенах, однако к чему все это, если комнату можно будет украсить чем-то более личным и дорогим? В семьях же принято делать фотографии друзей и родных; Хоумлендер очень хотел получить хотя бы один совместный снимок с Райаном. Уж такую малость он точно заслужил. Поддавшись порыву, мужчина успел снять со стены несколько портретов, когда заметил лежащую на журнальном столике коробочку - маленькую, не больше двух ладоней, темно-бордовую, перевязанную кремовой лентой, из-под которой выглядывал золотистый уголок открытки. Мнительно нахмурившись, Джон подошел к столу; в черной стеклянной глади столешницы отразилось его хмурое лицо. Кончиками пальцев выдернув из-под ленты открытку, супер уловил знакомый аромат: пахло… как Рождество - мандарином, шафраном и мятой, еще чем-то терпким и древесным, таким привычным и знакомым, что супер прикрыл глаза, вдыхая полной грудью. Перевернув открытку, он увидел всего пару строк, написанных плавным, ровным почерком, однако их оказалось достаточно, чтобы сердце ликующе зачастило в груди. «Спасибо за цветы». И подпись инициалами чуть ниже: Д. К. Хоумлендер заморгал, боясь снова обмануться, но открытка, которую супер бережно держал в пальцах, была вполне реальной, как и подпись, и аромат духов. Только один человек мог благодарить его за цветы, и Джон медленно опустился на кожаный диван, переводя взгляд с перевязанной лентой коробочки на открытку и обратно; оказывается, Эшли не такой уж бесполезный кусок говна, вполне может работать, когда захочет. Что же там был за букет, если Дейдра сочла нужным отправить что-то в ответ? Хоумлендер вздохнул; он редко получал такие подарки: Мэдди не считала необходимым ему что-то дарить, как, впрочем, и Мэйв, а всякие мелкие сувениры, рекламные акции и презенты от спонсоров и фанатов были не в счет. То, что Дейдра решила так отблагодарить супера за цветы, лишь подтвердило его подозрения: Хоумлендер ей нравился. Действительно, по-настоящему нравился; а вот он уже был почти влюблен, потому что Дейдра оказалась замечательной девушкой, совсем не похожей на его бывших. Счастливо рассмеявшись, Джон положил открытку на стол, чтобы взять в ладони коробочку; ленту развязывал осторожно, словно под подарочной упаковкой могло скрываться что-то хрупкое и живое, словно бабочка. С ароматом духов Дейдры слился сладкий запах шоколада, и, подняв крышку, мужчина увидел лежащие на ажурной золотистой фольге конфеты, мало похожие на сладости. Скорее, они выглядели как украшения, маленькие причудливые безделушки с кусочками свежей клубники, перламутровыми шариками, стружками розового шоколада, каплями глазури и десертными вишнями. Аппетита конфеты не вызывали, однако Хоумлендер вытащил одну из конфет - маленькую ракушку из белого шоколада со съедобной жемчужинкой, сидящей на кокосовой помадке; со стороны Дейдры это был довольно трогательный жест. Джон сунул конфету в рот и прикрыл глаза, окунаясь в ее сладость, представляя себе радостное удивление и смущение Дейдры, когда она получила цветы; не прожевав до конца, супер потянулся за следующей конфетой, из темного шоколада с пряной начинкой из вишневого ликера, за которой последовал молочный шоколад с медом и миндалем, после которой супер отдал предпочтение марципану и засахаренной груше. Он запихивал сладости в рот жадно, будто боялся, что их могут отобрать, ел, сходя с ума от счастья и восторга, накативших теплой волной; от понимания того, что Дейдра хотела его порадовать, сделать ему приятное, супер все крепче и сильнее привязывался к девушке. Возможно, напрасно, у них и так все развивалось слишком быстро, но эти конфеты и вчерашний вечер… у Джона не было никаких шансов устоять. Дейдра абсолютно точно сделала это специально; возможно, Хоумлендер давно ей нравился, но девушка стеснялась, не знала, как подойти и познакомиться, а теперь, когда они стали почти близки, так трогательно старалась проявить свою симпатию. Она увлеклась им до знакомства на съемках клипа или уже после? Джон надеялся, что Дейдра - не просто поклонница, влюбленная в образ, он хотел, чтобы все было по-настоящему, как… как у Бутчера с его танцовщицей. Невольно скривившись от сравнения с Уильямом, супер отправил в рот очередную конфету, у которой оказалась тягучая сливочная начинка с туманный привкусом ванили. Было сладко, и раздражение, разбуженное мыслями о Бутчере, почти мгновенно прошло; на конфете с начинкой из кислого вишневого желе потрескалась радужная, глянцево-блестящая глазурь, стоило ее только надкусить, шоколад принялся отсыпаться кусками, и Хоумлендер ловил его ладонью, отправляя обратно в рот. Джон ел неаккуратно, пачкаясь в таявшем шоколаде и слизывая с ладони липкие пятна начинки, а в мыслях не осталось ни усталости, ни злости, ни глухой обиды за то, что он - первый супергерой планеты - был никому не нужен; была только Дейдра, такая милая и заботливая, что Хоумлендер просто обязан был ей позвонить. С набитым сладостями ртом, шумно, торопливо пережевывая, Джон принялся искать свой смартфон; супер редко кому-то звонил, потому что у него не осталось никого, чей голос хотелось бы услышать, но теперь у него была Дейдра, и Хоумлендер очень хотел, чтобы у них все сложилось благополучно. А потом они вместе смогут наладить отношения с Райаном, и станут настоящей семьей. Набрав номер девушки, Джон затаил дыхание; равнодушные гудки словно отдаляли его от Дейдры, которая будто не хотела с ним разговаривать, иначе бы сразу взяла трубку. Хоумлендер пропустил три гудка, с каждым все болезненнее ощущая крушение своих фантазий. Дейдра могла быть просто занята; прямо как Мэдди, у которой находилось время на всех, кроме него. Неужели Джон снова ошибся? И вчерашний ужин и подарок были всего лишь притворством? Не может же быть, чтобы даже мисс Каллаган оказалась лицемерной сукой! А как старалась очаровать Хоумлендера… мужчина усмехнулся, потирая подбородок, близкий к срыву, готовый разгромить свои апартаменты, однако, когда в трубке щелкнуло, а из динамика вырвался шум улицы, Джон едва не рассмеялся от облегчения. - Привет, - несколько неуверенно протянула девушка, и супер спохватился, вспомнив, что она не знает его номера. Утерев перепачканные шоколадом губы, Джон прочистил горло и заговорил чуть громче, чем следовало; не хотел - просто не мог удержаться; слишком был рад ее слышать. - Добрый день, мисс Каллаган. Первый супергерой планеты звонит, чтобы сказать вам, что вы чудесны.

***

Террор, забавно сопя и похрюкивая, крутился под ногами Билли, тыкался в него мордой, вилял обрубком хвоста и капал слюной на ковер, пока мужчина пытался расставить коробки со своими вещами; их было немного, но весь этот хлам еще нужно было разложить, а Линда и не собиралась ему помогать. Все, что она сделала для Бутчера - это освободила ему место в шкафу, выделила ящик комода и несколько полок в ванной, а еще приготовила обед, погуляла с Террором и помогла псу расположиться в ее маленькой уютной квартирке. Собачью лежанку положили в гостиной под окном, еще одну устроили на широком подоконнике, куда Террор мог забираться с помощью придвинутого вплотную кресла. Услышав шум проезжавший машины, бульдог навострил уши и, загребая лапами, бросился к окну; запрыгнуть на кресло с первого раза не вышло: за время жизни у Джуди пес успел изрядно так отъесть жопу, и теперь объемный задок тянул его вниз, не пуская. Террор сипло рычал, скача на месте и пытаясь уцепиться за подушки кресла подстриженными когтями; напрягшись всем телом, пес все-таки взобрался на кресло, а оттуда перескочил на подоконник. Практически вжавшись приплюснутой мордой в оконное стекло, он уставился на улицу, широко расставил крепкие, кривоватые лапы. Билли, бросив коробку со своими рубашками на диван, подошел к подоконнику, который наискось пересекли полосы солнечного света с пляшущими в них пылинками. - Что такое, малыш? Пидораса почуял? - чуть отведя синевато-серую штору, Бутчер вытянул шею, стараясь разглядеть тротуар, возле которого припарковалась черная нексия. Дрищеватого парня с залысинами и очками, сидящими на крючковатом носу, он не узнал, зато дряхлую пизду миссис Гершуни в ужасающем зеленом платье с бахромой, при лаковой сумочке и туфлях с квадратными пряжками, Билли приметил сразу. Бутчер оценивающе хмыкнул, рассматривая парня, суетящегося возле машины под пристальным надзором охуевшей карги; так, значит, вот этот вот зашуганный пиздюк - ее сын? С этим унылым хером старая грымза хотела свести Линду? Совсем ебнутая? Оперевшись ладонями о подоконник, мужчина с язвительной ухмылкой наблюдал за тем, как маменькин пидорок вытаскивал из багажника многочисленные пакеты, пока его престарелая мамаша ошивалась в сторонке, строптиво притопывая варикозными, явно подагрическими ногами. Террор глухо тявкнул, недовольно заворчал, с первого взгляда оценив миссис Гершуни как вконец охуевшую блядину; Билли надеялся, что припизданутая соседка больше не станет вмешиваться в их с Линдой жизнь, иначе точно полетит вниз головой с лестницы. Сынка ее Бутчер не боялся; похер, где он там работал, хоть в посольстве президента, Билли разъебет его вместе с мамашей, если только сунется. Их поезд ушел, виляя жопой, хотя, если призадуматься, экспресс «Линда Линч» и не собирался тормозить рядом с их станцией. Булочка, скорее, их бы переехала, размазала по рельсам и понеслась бы дальше; миссис Гершуни воображала себя дохера пиздодельной и даже не подозревала, на какие неприятности нарывалась, пытаясь выебнуться перед Бутчером и самым настоящим супером с самой всратой способностью, которую Билли только доводилось видеть. Ну и похуй; зато так один из суперов всегда будет у него под присмотром. Пожизненным. - Детка, - позвал Бутчер, чуть повернув голову, но до конца не отворачиваясь от окна, - а у тебя проблем не будет из-за того, что у нас на одного шерстяного квартиранта стало больше? - Если бы я снимала квартиру, то пришлось бы спрашивать разрешение у домовладельца, - ответила девушка, чуть запыхавшись; стоя у прибитого к стене балетного станка, она гнулась в разные стороны, задирала ноги так, что у Билли самого ныли связки и сухожилия. - А так, как квартира моя, то присутствие Террора никого не должно волновать. - А эта старая перечница со второго этажа? - Билли усмехнулся, следя за попытками затюканного пиздюка схватить все пакеты разом; пары его рук было недостаточно, а миссис Гершуни и в голову не пришло помочь сыну; ну, правильно: не полагалось ведь старым приебнутым курицам таскать покупки - это удел уебков, у которых омлет вместо яиц. - Ну… - держась за перекладину станка обеими руками, Линда наклонилась, прогибаясь в пояснице, соблазнительно выставила зад, упираясь ступнями в пол, после чего резко взмахнула ногой, в секунду становясь в вертикальный шпагат. - У нее на все найдется свое мнение. - Которое я ей в жопу запихну, - оскалился Бутчер, почесывая по-акульи щелкающего зубами Террора, - это я пока был с ней вежливым, а если выбесить и будет что-то пиздеть на моего красавца, уебу ведь, не посмотрю, что старуха. - Да забудь ты о ней, - отмахнулась девушку, вытягиваясь в струнку; она балансировка на одной ноге, прикрыв глаза, поводила плечами, крутила шеей, разминаясь, и стоящая рядом на полке тлеющая палочка благовоний в лакированной подставке курилась голубоватым дымком, пахнущим чем-то пряным и еловым, как хвоя и розмарин. Не то, чтобы противно, но Билли не мог избавиться от ощущения, что где-то горит автомобильный освежитель воздуха. - Я бы забыл, но эта пизда будто нарочно мне на глаза попадается. Может, это… - мужчина рассеянно почесал затылок, - намекнуть ее сыну, что мамашу можно в дом престарелых сдать? Ну, или организовать ей переезд во Флориду. Можно даже с помощью почтовых отправлений. Посадить ее в ящик, как макаку, и вперед. Только бананов побольше дать и радио, чтобы не сильно скучала в дороге. Линда коротко рассмеялась. - Не слишком ли много ты о ней думаешь? – продолжая держаться за станок, девушка делала быстрые замахи правой ногой. - Может, ты специально ко мне переехал, чтобы быть поближе к миссис Гершуни? Я думала, что у нас все серьезно, а ты… - Булочка, я весь твой с потрохами, - пожилая женщина, величаво вскинув голову, направилась к дверям подъезда, предоставив своему сыну, нагруженному пакетами, семенить вслед за ней, - просто не люблю, когда какие-то левые пезды пытаются без мыла влезть в мою задницу. - Предоставь свою задницу мне, - со смешком предложила Линда, - обещаю, что не подпущу к ней миссис Гершуни. - Булочка, ты можешь брать меня даже за яйца, - проурчал Билли, открыто наслаждаясь видом стройных ладных ног, округлых бедер и сочных, как половинки дынь, ягодиц, обтянутых спортивными лосинами; короткий топ, серо-голубой, в тон со штанами, прикрывал грудь от ключиц до живота, но в вырезе на спине виднелись сведенным ровные лопатки, ямка на пояснице блестела от скопившейся испарины, живот двигался, то напрягаясь, то расслабляясь, а когда Линда снова встала в вертикальный шпагат, шов лосин вмялся ей между ног, ягодицы сдобно напряглись, и в глотке Бутчера враз пересохло. А во рту наоборот слюны стало столько, что мужчина едва не закапал себе на рубашку, прямо как Террор. Пес, пригревшись на солнце, развалился на подоконнике, лениво поглядывая на улицу и изредка порыкивая на пролетавших мимо голубей. Линда, встав на обе ноги, приподнялась на носочки, довольно потягиваясь, а после легко закинула левую ногу на станок и опустилась на нее корпусом, хватаясь пальцами за ступню. - Это предложение? - отдуваясь, спросила девушка; щеки у нее горели цветом шиповника, несколько смоляных прядок прилипли к вспотевшей шее и влажным вискам, а умение закидывать ножки со сноровкой заправского акробата вынуждало Билли чувствовать стеснение в штанах. - Еще какое, милая, - оттягивая пояс джинсов, Бутчер шагнул к Линде, обходя диван, заваленный коробками, - у меня на твои булочки тесто поднимается. Линда выпрямилась, опустив ногу, тряхнула собранными в хвост волосами; взмокшая, распаленная, в своих до неприличия обтягивающих лосинах и коротком топе, девушка представляла из себя охерительное зрелище; а уж если с нее все это снять, то охуенность происходящего будет просто зашкаливать. На свою одежду Бутчеру тратить время не хотелось, достаточно будет просто джинсы приспустить, а вот от того, чтобы раздеть Линду, удержаться просто невозможно. Не дожидаясь позволения, Билли потянул вниз язычок молнии, расстегивая ширинку, и взял в ладонь чуть напрягшийся член; Линда, оперевшись на станок, соблазнительно выгнула спину, подавшись навстречу Бутчеру белым, словно сливочный пудинг, животом. - Неплохо было бы сначала вещи разобрать, - заметила девушка, качнув головой в сторону дивана; Билли, у которого от возбуждения в голове не осталось мыслей, осоловело моргнул. - Дались тебе эти тряпки. Нахуй их, потом разберу. Подождут, блять! А вот я ждать не буду. Иди сюда. - Ну, конечно, - снисходительно фыркнула Линда, в намеренной провокации поглаживая себя по шее, - как будто тебе захочется потом что-то делать. - Конфетка, мне уже хочется! Правда, с тобой. Рассказать, что? - гоняя ладонь по твердеющему члену, Билли подошел к девушке, мягко толкнул ее грудью, оттесняя прямо к станку, в который она вжалась спиной, хватаясь за перекладину ладонями. От запаха благовоний в носу свербело и чесалось, собственный стояк жег руку, мягкая грудь Линды прижималась к нему, а ее миловидная мордашка с искушающей улыбкой и золотом цветочного меда во взгляде была так близко, что у Бутчера чувствительно поджались яйца. - Что у тебя на уме, медвежонок? - елейно пропела Линда, закинув руки ему на плечи; а ведь при желании могла и ногу, но тогда бы Билли не выдержал: кончил бы, не успев присунуть, а у мужчины были большие планы на ее шпагат. - Как на счет совместной тренировки, детка? Папочка так тебя растянет, что сидеть не сможешь, если только не на мне. Можешь даже сама выбрать место для приседаний, - красноречиво тряхнув окрепшим членом, Бутчер потерся головкой о девичье бедро и выдохнул сквозь стиснутые зубы, когда Линда обхватила его пальцами, целиком забирая в ладонь. - Булочка, я говорил уже, что ты охуенная? - сбивчиво пробормотал Билли, смыкая приятно отяжелевшие веки; девушка гладила его член, пальцы мяли и обводили головку, скользили дальше до основания и забирались в джинсы, перебирая тяжелые яички. Линда игриво потерлась грудью, вжавшись нагим животом в живот Бутчера, просунув ему в штаны уже обе руки. Проворные шаловливые пальчики делали с членом Билли такое, что ему душу выворачивало наизнанку, однако хотелось, чтобы девушка не останавливалась, продолжала ему дрочить, тем более, что выходило у нее это виртуозно, как будто мягкие лапки Линды были специально созданы для члена Бутчера. - Да, детка... Ты знаешь, как папочке нравится, - он толкнулся бедрами вперед, проезжаясь членом по ее ладоням, и зарычал, когда девушка взвесила яички на ладони, перекатывая их, словно пару слив. - За шмотки не волнуйся. Террор все уберет. - Как не стыдно сваливать все на бедного песика? - озорно возмутилась Линда; она на не переставала улыбаться, даже когда Билли поцеловал ее, с жадностью миноги присасываясь ко рту девушки. Мужчина взял ее лицо в ладони, приподнял за подбородок, чтобы сподручнее было целовать, и ломился языком в ее губы, сквозь оградку зубов, в бархатистое тепло ее рта. Пошло причмокивая от избытка слюны, Бутчер тянулся к языку Линды, заполняя ее рот своим, обсасывал и облизывал губы, прихватывал легонько зубами, оттягивая, и вздрагивал только бедрами, напрягая зад, когда девушка делала совсем уж хорошо. Да, так определенно намного лучше, чем когда булочка шарахалась от Билли и косилась на него, словно ожидая выстрела в затылок. Буквально держа Бутчера за яйца, Линда ощупывала его член, щекотала ноготками, прокручивала ладони, то смыкая пальцы крепче, то почти выпуская его из рук; поцелуи становились напористее, крепче, девушке было уже не до улыбок. Беспокойно ерзая и потираясь спиной о поручень станка, она вжималась в мужскую грудь заострившимися сосками, твердыми как карамельки, проступавшими сквозь тонкую синтетическую ткань топа; Билли, уже не сдерживаясь, двигал бедрами, обхватив одной ладонью затылок девушки, вторую положил ей на шею, не позволяя отстраниться или отвернуться, но ослабил хватку, когда Линда, вынырнув из поцелуя, коснулась губами его щеки. Бутчер повернулся, чтобы ей удобнее было целовать его лицо, однако девушка лишь мазнула небрежным поцелуем по его скуле и мягко прикусила мочку уха, после чего звонко чмокнула Билли в шею, легонько куснула, вобрала кожу в рот, посасывая, а, отпустив, опустилась на колени, широко расставляя ноги. Билли схватил Линду за плечо, глядя на нее, такую разрумянившуюся, с красным припухшим ртом и пьяным, совершенно дурным огоньком в глазах, блестящим, будто черный кварц. - Что, детка, - Бутчер погладил Линду по щеке большим пальцем, слегка надавливая, - совсем хочешь осчастливить папочку? - Папочка против? - девушка облизнула губы, стягивая джинсы мужчины до колен, и Билли криво улыбнулся, грубовато лаская ее лицо. Такая смелая Линда ему нравилась; наконец-то булочка поняла, что рядом с Бутчером ей нечего бояться. Они ведь на одной стороне, и если сейчас уже так охуенно, то дальше будет еще пиздатее, особенно, если их мысли двигались в одном направлении. Билли взял девушку под подбородок, чуть оттягивая нижнюю челюсть, и Линда с одуряющей, вышибавшей дух покорностью приоткрыла рот. Ее тяжелые, затянутые поволокой глаза не отпускали, влекли и гипнотизировали; Бутчер скорее выдернет всю свою бороду разом, чем отвернется, отведет взгляд. Террор, странно притихший на окне, вдруг шумно засопел и грузно соскочил на кресло, скрипнувшее под весом бульдога. - О, малышка, - Билли сладко вздрогнул, чувствуя ладонь девушки, гулявшую по его стояку, - ты не представляешь, как у меня разыгрался аппетит. - Тогда мне придется постараться, чтобы ты остался сытым и довольным, - Линда отпустила его член, но только для того, чтобы стянуть через голову свой топ; девушка тряхнула головой, и стянутые в хвост волосы хлестнули ее по голой спине. Когда, снова взяв Бутчера за член, она провела головкой по своей груди, пощекотала уретру соском, из горла мужчины вырвался низкий угрожающий рык. - Ух, детка, да!.. Продолжай. Сиськи у тебя под стать жопе, а жопа твоя охуенна. - Ты все будешь измерять моей жопой? - развязно усмехнулась девушка, шлепая его членом себя по груди; твердый, увесистый, как натуральная баварская колбаска, с блестящей красной головкой и набухшими венами, он пиздец как шикарно смотрелся между ее грудей. Устроив член в сладкой ложбинке, Линда чуть приподняла грудь, нежно сжимая, и у Билли от открывшегося нового уровня удовольствия зарябило в глазах. - Да. Потому что я хочу твою жопу. Хочу каждую твою щель. Отыметь тебя везде, во всех позах, - хрипло признался Бутчер, - кто бы знал, что самый охуенный секс у меня будет с супером. Херня твоя способность, булочка. Но ты сама... Блять, малышка, ты пиздец как хороша! - Для тебя стараюсь, - прошептала Линда, наклоняясь к его члену; от прикосновения мягких губ и ласкового движения языка кровь прилила к паху, член дернулся, и девушка, придерживая его под яички, поддалась вперед, принимая в себя глубже. Билли сжал челюсти, хватая Линду за волосы; хотелось войти полностью, чтобы достать членом до ее горла, но все его удовольствие не стоило того, чтобы причинить боль девушке, поэтому он позволял Линде вести. Она двигала ладонью, в одном ритме с ней насаживаясь на член теплым ртом, сжимала губы, водила языком, размазывая слюну, которой было так много, что она сбегала по подбородку, тягуче натягивалась, чавкала при каждом глотке. - Охуенно стараешься, милая, - признал Бутчер, опустив ладонь на макушку Линды. Чувствуя движения ее головы и руки, он заводился все сильнее, хотя больше, казалось, уже некуда - в яйцах буквально звенело, член стоял, натягивая нервы, и Билли начал осторожно двигаться ей навстречу. Девушка не возражала, лишь расслабила губы, позволяя ему скользить по ее языку, пускала член за щеку, который оттягивал ее, будто леденец, и от охуенности происходящего у Бутчера слабели колени. - Ух, детка... То, что ты делаешь... ну, просто пиздец, - признался он, задирая рубашку и комкая ее в кулаке; Линда, положив свободную ладонь на закаменевшее от напряжения мужское бедро, начала сама аккуратно подталкивать его к себе, вбирая на половину, и Билли качнуло как от удара стулом по затылку. Пальцы его переместились ниже, к собранным в хвост волосам девушки; стянув резинку, перехватывавшую черные пряди, он запустил руку в самую гущу растрепавшихся локонов; Бутчер хрипло, сквозь зубы выдыхал, всем, мать его, телом ощущая каждое прикосновение Линды, которая, подняв шальной взгляд, как-то умудрилась улыбнуться с его членом во рту и весело подмигнула, дрогнув ресницами. Билли отрывисто хохотнул, запрокинув голову, и содрогнулся одними бедрами, когда девушка, взяв его член обеими ладонями, начала обводить шаловливым языком головку. - Детка, ты меня с ума сводишь, - простонал он; тяжело, надсадно сопел Террор, подозрительно крутившийся рядом, кровь бешено гналась по венам, заваливая уши гулом, через который пробивалось тяжело ухавшее в груди сердцебиение. Было приятно почти до боли, и живот свело, предрекая скорую разрядку, однако Билли не хотел заканчивать так скоро; к тому же он не совсем извращенец, чтобы спускать любимой девушке на лицо. Вот на грудь - самое то; но в другой раз. Сейчас Бутчеру было маловато ее рта и рук. - Иди-ка сюда, булочка, - отстранившись, Бутчер взял ее лицо в ладони и мягко потянул вверх, вынуждая подняться; Линда с готовность выпрямилась, по-прежнему держа его за член; ее ладонь скользила по нему, растирая и поглаживая, озорные пальцы, щекоча, забирались под яйца, от чего Билли всего перекручивало, грозило вывернуть на изнанку и завернуть обратно. Сжав подбородок девушки, он уткнулся лицом в ее шею, жадно, до багровых следов прихватывая кожу ртом; целуя и вылизывая, слегка прикусывая ключицы, Бутчер по-медвежьи глухо порыкивал, занимая вторую руку мягкой девичьей грудью. Билли пытался забрать обе в одну ладонь, сминал, хмелея от того, что ему все это можно, что Линде с ним хорошо, и девушка кусала губы, облизывалась, тихонько постанывая и сжимая ноги, приплясывая на месте. Отпустив подбородок Линды, Бутчер ртом спустился к ее груди и шумно облизал твердые розовые соски, заняв обеими руками бедра девушки; просунув ладонь ей между ног, мужчина сквозь ткань ощутил ее возбуждение, и, не прекращая целовать ее грудь, которая могла распалить не то, что мертвого и святого, но и полного импотента без яиц, начал теснить ее к балетному станку. Расхристанные джинсы болтались, грозя свалиться при каждом шаге, соски Линды ладно ложились в рот, как карамельки, ее кожа сластила на вкус сквозь тяжелый дух пота, но Билли было охеренно вкусно, словно вся девушка была сделана из суфле и сахарной глазури, щедро политой ромом. - Давай, малышка, скидывай все лишнее, - пробормотал Бутчер ей между грудей и оттянул пояс спортивных лосин, - я охуеть как соскучился по твоей Фелисити. Она же не станет возражать, если папочка на нее кончит? - Не станет, - промурлыкала Линда, отпуская Билли, и его член разочарованно дернулся, прижимаясь к животу; Бутчер забрал его в горсть вместе с яичками, сжимая, оттягивая момент, хотя сам был готов уже вот-вот, однако собирался еще как следует порадовать свою девушку, которая наклонилась, спуская эластичные лосины до щиколоток вместе с бельем, и от вида ее сочной задницы, розовых налитых складок между ног и кокетливой татуировки, пульс Бутчера начал зашкаливать. Сглотнув, он вплотную подошел к Линде, вжавшись грудью в ее обнаженную спину, обхватил ее поперек живота, так, что ее грудь ложилась ему на руку, и девушка тихо, довольно рассмеялась, откидывая голову ему на плечо; Билли погладил ее по бедру, тиская и похлопывая, опустил ладонь к колену, подхватывая под него ногу Линды. Мужчине даже не пришлось ничего говорить, его умная детка все смекнула сама: подняв ногу, она устроила ее ровнехонько на верхней перекладине станка, в которую Бутчер вжимал ее животом. Билли уткнулся носом в затылок девушки, взяв ее под ляжку; Линда выгнула спину, ткнувшись напряженными ягодицами ему в пах, и Бутчер с грудным, голодным рыком в одно движение вогнал в нее член; девушка сдавленно вскрикнула, задрожав, присела, сгибая колено, и впуская его в себя до упора. В такой позе она была более открывшейся, растянутой, Билли тянулся бедрами, вмазываясь лобком в ее промежность, а Линда коротко, прерывисто дышала, цепляясь за перекладину станка. - Растяжка у тебя что надо, детка, - Бутчер целовал ее шею, плечи, спину, крепко держа под живот, - не для того, чтобы в клубе ноги задирать, а чтобы папочку радовать. Папочка знаешь, как радуется, присовывая такой красоте? Потому что только он может ее ебать, а если кто-то на нее позарится, папочка его в мясо разъебет. - Да?.. Прямо в мясо? - задыхаясь, пробормотала Линда и всхлипнула, когда Билли начал двигаться, сминая ее ягодицу. - В фарш, нахуй, - пообещал он, потянув девушку на себя; Бутчер насаживал ее на свой член, одновременно вбиваясь в нее в рваном, яростном ритме, пряча лицо в спутанных волосах Линды. Резинка болталась в самом низу, удерживая самые кончики, и Билли сдернул ее, окончательно распуская смоляные локоны, которые укрыли спину девушки. - Ох, блядь!.. Господи!.. - простонала Линда, зажмурившись, пока Бутчер в бешеном темпе колотился пахом об ее промежность; по внутренней стороне ее бедра текло, было так влажно, что член выскальзывал, но Билли тут же вставлял обратно, и Линде становилось мало держаться за станок, она колотила ладонями по стене, цепляясь за нее ногтями, пока мужчина держал в ладонях ее грудь. - Хорошо тебе с папочкой, да? Хорошо? - стонал Билли. - Мне тоже хорошо, мне охуеть как хорошо... - Да, да, да, папочка, не останавливайся, - шептала Линда, облизывая пересохшие губы; согнув закинутую на станок ногу в колене, она уперлась в него стопой и принялась развратно подкидывать бедра, выгибая поясницу, и Билли взвыл, хватая ее за бока. - Хер я остановлюсь. Буду трахать, пока на ногах стоять не сможешь. - Тогда ты сможешь трахать меня лежа, - заметила девушка и взвизгнула, засмеявшись, когда мужчина шлепнул ее по бедру. - Лежа. И сидя. Буду трахать, пока всю эту суперскую поеботу из тебя не выбью, - заявил он, навалившись на Линду всем телом; станок заскрипел под их весом, девушка застонала в голос, когда Бутчер забрался пальцами между половых губ, нащупывая клитор, однако замолчала, растерянная и удивленная, когда совсем близко раздалось сытое, довольное поскуливание, перемежающееся с утробным рычанием и сопением. Билли смешливо фыркнул ей в плечо, и не думая прерываться, а Линда, закрутила головой, осоловело оглядываясь по сторонам, и только охнула, увидев Террора, забравшегося на диванную подушку. На морде пса было до смешного довольное выражение; придерживая подушку передними лапами, бульдог улыбался во всю пасть, блаженно покряхтывая, и не собирался останавливаться даже застигнутый на месте преступления. - Это... вообще нормально?! - выпалила Линда, и Билли чмокнул ее в висок. - Ага, более чем. Только не сердись на него. Разве малышу можно удержаться, когда такой сочный пример перед глазами? - Я эту мерзость за ним убирать не буду, - изрекла девушка с веселым возмущением; Террор продолжал тискать подушку, слюнявя ее уголок. - Папочка обо всем позаботится, - пообещал Билли; а что такого? Псу тоже надо как-то расслабляться; Террор же одинок, бедный малыш, а некоторые диванные подушки выглядят охуеть как соблазнительно. На взгляд собаки, разумеется; самого Бутчера привлекали совсем другие округлости. Но разве можно осуждать Террора за его порывы? Ему же тоже хотелось любви и ласки; нужно будет узнать, не живет ли в доме еще какая-нибудь симпатичная псинка, а то дворняжки, жившие по соседству с Джуди, вообще ни о чем. Террор продолжал похрюкивать и пыхтеть на подушке, пачкая ее слюной, Линда, позабыв о собаке, откинулась в объятия Билли, уронив ногу с перекладины станка, и упиралась ладонями в стену, не находя сил стонать, и Бутчер, обнимая девушку обеими руками, не мог поверить, что в его жизни могло все быть настолько пиздато. Главное, чтобы потом не случилось бы какого-нибудь дерьма, которое бы все похерило, но мозги Билли отключились, когда он кончил в Линду, забившись, словно в приступе.