В салоне пахло дорогой обивкой сидений и мятным освежителем воздуха в виде елочки, болтающегося под зеркалом заднего вида. Теплые тона мягкой кожи, мелькающие пейзажи за тонированными стеклами, его пальцы, плотно сжимающие руль. Я прислонилась виском к двери машины, на шее и лбу выступила небольшая испарина, а во рту пересохло. Тяжесть, которая наступила после осознания того, что я снова была на волосок от смерти, накатила с такой силой, что губы дрогнули под напором выступивших слез. Я отвернулась к окну, видя в его отражении влажные дорожки на щеках.
Кровь, сочившаяся из раны, остановилась, но я по-прежнему держала ладонь на боку, словно боясь, что если отпущу, она снова пойдет. Из-под полуопущенных ресниц, краем глаза я видела, как Лиам смотрит встревоженным взглядом в мою сторону.
«И чего ты так переживаешь за мою жизнь? Сам некогда хотел меня ее лишить, а теперь смотришь так, будто наоборот, всегда был моим спасителем.»
Я наконец убрала руку от завывающего от боли бока и взглянула на ладонь: кровь высохла, оставляя на коже ужасающий узор. Не знаю, сколько мы уже ехали и в каком направлении, но все это время оба не проронили ни слова. В голове было как будто пусто, а язык не поворачивался о чем-либо спросить. Перед глазами начинали плясать темные пятна от того, что веки, будто налитые свинцом, потихоньку закрывались, а темнота сознания засасывала в царство Морфея. И не в силах противостоять этой непобедимой силе, я закрыла глаза, окончательно и бесповоротно погружаясь в сон.
Сквозь завесу темноты я почувствовала, как машина остановилась. Сначала открылась дверь водительского кресла, а затем и моя: легкая прохлада сгущающихся сумерек овеяла кожу, а воздух был пропитан запахом хвои и леса. Сильные руки подхватили меня, вытаскивая из машины легко и плавно. Я приоткрыла на мгновение глаза и увидела лицо Лиама.
— Мы уже приехали? — тихим хриплым голос произнесла я.
Моя голова касалась его плеча, и сквозь ткань рубашки я чувствовала тепло его тела. Спокойствие и умиротворенность наполнили меня, заставляя снова погружаться в сон, но его мягкий голос оттянул это мгновение.
— Да. Мы в безопасности. Спи.
И я снова уснула, полностью отдаваясь черной бездне сознания.
Я потеряла счет времени. В голове все запуталось, я не знала, какой сейчас день недели, какое число. Знала только время — 6:34. Раннее утро.
В комнате, окна в которой были занавешены плотными шторами, было тускло и тихо. Я лежала на спине, размеренное дыхание приподнимало и опускало кристально белое одеяло, покоившееся на груди. Я попыталась приподняться на кровати, но бок вдруг пронзила ноющая боль, от чего из меня вырвался приглушенный стон. С усилием сев на край, мой взгляд опустился на худые босые ноги, а затем и на темно-синюю рубашку, прикрывающую половину бедра.
«Превосходно! И до чего ты докатилась, Кэтрин, что незнакомые мужчины тебя сначала хотят убить, затем спасают и приносят к себе домой, а теперь еще и раздевают.
Я шумно выдохнула и задрала подол рубашки, чтобы осмотреть всю прелесть нанесенных мне вчера увечий. Рана была грамотно обработана и заклеена широким пластырем. Что ж, после всего, что произошло со мной за последние два дня, мне нужно поблагодарить Лиама за заботу. Даже несмотря на то, что он угрожал моей жизни, он многое сделал для меня. Для совсем незнакомой девушки, которую он спас. Ведь если бы не он, я бы навряд ли выбралась живой из того кафе.
Аккуратно встав босыми ногами на мягкий ковер, я на секунду огляделась. Интерьер украшали книжные полки, два небольших темно-зеленых кресла с журнальным столиком посередине, прикроватные тумбочки с изящными лампами и комод из темного дерева, стоящий рядом с такого же цвета шкафом. На комоде и некоторых полках с книгами стояли горшки с незнакомыми мне цветами. Я подошла к окну и сдвинула шторы в разные стороны, открывая пейзаж.
Лучи восходящего солнца в миг осветили комнату, и я невольно зажмурила глаза, а затем увидела тропинку, ведущую от дома к двери больших ворот. А там, за воротами, был густой-густой зеленый лес, с высокими хвойными деревьями. Я приоткрыла окно, вдохнув чудесный запах свежести и живой природы. Где-то в дали, в гуще этих крепких стволов, услышала, как дятел четким непрерывным тактом стучит по дереву, а голоса певчих птиц сливаются почти воедино, а затем эхом растворяются в пространстве леса. Я еще ни разу за всю свою жизнь не была в более расслабляющем и успокаивающем месте.
Вдоволь насладившись великолепием живой природы, я закрыла окно и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Я оказалась на втором этаже, где вместе с дверью в мою спальню было еще несколько дверей, но заходить я в них не стала: боялась наткнуться на комнату Лиама. В доме царила тишина и я поспешила спуститься вниз по лестнице на первый этаж. Мне необходимо было найти свои вещи или хотя бы что-то, похожее на одежду, потому что под рубашкой Лиама было абсолютно голое тело и я не могу так расхаживать вечно.
Первый этаж оказался просторным: вся мебель была в пастельных тонах, на нежно-бежевой стене висел большой телевизор и несколько картин, повсюду были расставлены высокие вазы с растениями. Вдали, за перегородкой, находилась огромного размера кухня с мраморным столом. И вдруг, за этой самой перегородкой мое зрение уловило движение.
Примерно в пяти шагах, из-за угла вышел высокий черный доберман. Его глаза уставились на меня, острые уши в неподвижности замерли, обращенные в мою сторону. Собака не выявляла никаких признаков агрессии, просто заинтересованно стояла, склонив немного голову на бок. Я почувствовала, как сердце начало учащенно биться, а дыхание немного сбилось: я с детства не любила собак, после того, как на улице, по пути домой из школы, на меня напала стая дворняжек.
— Так, песик, мы же с тобой подружимся, да? — неуверенным голосом произнесла я, делая шаг назад, хотя доберман и так был далеко от меня.
Но кажется, собака решила поиграться с моими нервишками и весело, виляя тонким черным хвостом, направилась в мою сторону.
— Не надо ко мне бежать, пожалуйста, отстань от меня! — я вытянула вперед руки, пытаясь оградить от себя животное.
— Скиф! — строгий мужской голос заставил мгновенно остановиться собаку, а я от испуга вздрогнула и обернулась.
На лестнице, светя голым торсом, стоял Лиам. Растрепанные волосы и заспанный вид говорили о том, что он только что встал. Его взгляд переместился с пса на меня, и я неожиданно вспомнила, что стою почти раздетая. Смятение и стыд заставили руки сжать края рубашки и натянуть вниз в попытке скрыть наготу. Щеки зарумянились.
— Скиф, иди на место. Потерпи, позже пойдем гулять. — взгляд по-прежнему оставался неотрывно на мне, и на мгновение мне показалось, что его серые глаза потемнели.
— Доброе утро, Кэтрин! Как ты себя чувствуешь? — с улыбкой на лице он спустился по лестнице, совсем не замечая моего смущения и встал напротив.
— Замечательно, спасибо, но мне бы одеться нормально. А то, видишь ли, рубашка совсем не то, в чем мне бы хотелось ходить по твоему дому.
— Прости, но у меня нет в доме женских вещей. Я найду тебе что-нибудь подходящее из своих. — и он стал снова подниматься по лестнице наверх, переступая сразу через две ступеньки, — И да, не бойся ты так Скифа, он тебя не тронет.
***
Уже полчаса, как я беспрерывно смотрю в потолок. Время 6:41 и нужно будет скоро вставать, чтобы сходить на прогулку со Скифом. В голове проносились воспоминания вчерашнего дня: ее изумрудные, напуганные до смерти глаза, алая кровь, засохшая на ее ладони, а затем умиротворенное лицо, забытое сном. Еще с самого первого раза, как я увидел ее, понял, что не смогу убить. У меня впервые не поднимется рука убить того, за кого мне заплатят, впервые я не смогу выполнить свою работу. И это меня удивляло.
Встав с постели, я вышел из комнаты и заметил, что дверь в ее спальню приоткрыта, а затем, услышал ее голос на первом этаже. Спустившись тихо по лестнице, ненадолго замер, осматривая ее со спины: длинные стройные ноги, худые женственные плечи и черные, как смоль, густые волосы, спадающие ниже лопаток. Девушка, неожидавшая увидеть в доме собаку, выставила руки вперед, будто бы это ее от чего-то спасёт. Неужели боится?
— Скиф! — я с трудом придал голосу строгости.
Она испуганно обернулась и распахнула свои зеленые глаза, вперившись взглядом на полуголое тело. Ее щеки запылали, а руки стали судорожно дергать рубашку, пытаясь ею закрыться. Но она настолько смущена ситуацией, что не задумывается над тем, насколько все усугубляет: натянутая рубашка обрисовывает формы идеальной груди, а свет падает так, что с моего ракурса просвечивается тонкая ткань, практически оголяя все то, что находится под этим безнадежным куском одежды. Понимаю, что если еще минуту буду стоять здесь и пялиться на нее, то не выдержу. А она просто стоит внизу и мне эту чертову рубашку, не понимая, какой ураган во мне поднимает этим своим бездонно-невинным взглядом.
— Скиф, иди на место. Потерпи, позже пойдем гулять. — так и не смог отвести от нее взгляд.
Слабак.
— Доброе утро, Кэтрин! Как ты себя чувствуешь?
Спускаюсь по лестнице, как ни в чем не бывало, натянув идиотскую улыбку на лицо. Ее взгляд следит за мной, а мой уже давно потерялся и утонул в пространстве. Становилось невыносимо душно и я зачем-то остановился прямо возле нее, не в силах пройти мимо.
— Замечательно, спасибо, но мне бы одеться нормально. А то, видишь ли, рубашка совсем не то, в чем мне бы хотелось ходить по твоему дому.
«Ох, Кэтрин, не поверишь, но ты сногсшибательно одета. И моя рубашка — это совсем то, что так невыразимо четко делает тебя сногсшибательно сексуальной.»
— Прости, но у меня нет в доме женских вещей. Я найду тебе что-нибудь подходящее из своих. — уйти сейчас наверх и выдохнуть хотя бы пару минут отличная идея, иначе я с ума сойду, — И да, не бойся ты так Скифа, он тебя не тронет.
Наверху, порывшись в шкафу в своих вещах, я нашел спортивные штаны и майку, теплые носки и на всякий случай толстовку. Спустившись вниз с грудой одежды, понимаю, что она так и не сдвинулась с места, смотря в сторону собаки. Сразу спускаюсь с лестницы, чтобы не быть искушенным снова увидеть упругое тело под моей рубашкой. Она оборачивается и, нежно улыбаясь, забирает протянутые мной вещи.
— С какой стати ты боишься собак? — спросил я у нее, следуя на кухню и чувствуя затылком, как она взглядом сопровождает мою фигуру.
— Я возвращалась из школы домой, — начала она спустя небольшой паузы, — И наткнулась на шайку дворовых собак, которые напали на меня. К счастью, все закончилось хэппи эндом: за меня вступился проходящий мимо мужик, подхвативший откуда то внушительных размеров палку. Так что считай это детской травмой. — она пожала плечами. — А где тут можно переодеться?
***
Я вышла из ванной со спокойной душой, что теперь, будучи переодетой в приличную одежду, не буду выглядеть дешевой проституткой. Да, одежда была великовата, но она скрывала все прелести женского тела, что меня успокаивало. Хотя, если Лиам умудрился с меня снять все вещи вплоть до нижнего белья, не удивлюсь, что все тайное уже стало явным. К слову, спрашивать об этом небольшом неприличном факте я его не буду: меньше знаешь — крепче спишь.
На кухне, где спиной ко мне стоял Лиам, что-то нарезая, соблазнительно пахло жареным беконом и тостами, а так как я не ела весь вчерашний день, в животе настойчиво заурчало. Он, заметив мое приближение, широко улыбнулся.
— Думаю, ты голодна, поэтому приготовил тебе яичницу с беконом и тостами. Прости, но кроме этого я ничего не умею готовить.
— И как же ты выживал здесь на яичницах и тостах? — он переложил еду в тарелку и со звоном опустил ее на мраморный стол.
— У меня была домработница. — он исподлобья посмотрел на меня, доставая из ящика столешницы вилку.
— И где она сейчас?
Вопрос, казалось, застыл в воздухе, отдаваясь эхом от бежевых стен. Лиам без тени улыбки сел за стол напротив меня. Повисло небольшое напряжение, длившееся долгих несколько секунд.
— Она уволилась. — задумчивым голосом произнес он, вздернув брови.
Лиам говорил это, смотря прямо мне в глаза, но я понимала, что сказанное им только что — ложь. Он врал мне, не стесняясь этого, врал и не понимал, что я ненавижу, когда мне лгут. Но я лишь взяла вилку и положила кусочек яичницы в рот, делая вид, что не раскусила его.
— Какие планы на сегодняшний день? — я поспешила сменить тему и разрядить обстановку, попутно жуя яичницу.
— Думаю, нам обоим нужно немного расслабиться после всего, что с нами произошло и как следует выпить. К тому же, мы так нормально и не познакомились. — он снова натянул на лицо улыбку.
— Я согласна. Узнать друг друга получше, прекрасная мысль.
Я сощурила глаза, прекрасно понимая, что намерена вскрыть всю фальшивую ложь и докопаться до секретов, скрытых под непробиваемой скорлупой серых глаз. Мне было по большому счету все равно, какие тайны он скрывал за маской улыбки, но теперь, когда мы оба оказались в непростой ситуации, нам необходимо верить друг другу. Поэтому, как бы он этого не хотел, но придётся выложить козырей на стол и вскрыться. Все его секреты — дело времени, и теперь ещё и моего принципа.
«Можешь не готовить своих тузов в рукаве, дорогой, я не буду играть по-честному.»
