***
В половине восьмого, когда все ужинали в Большом зале, Гарри находился в спальне. Двери могли распахнуться в любой момент, и от осознания этого по венам бешено струился адреналин. Запирающие чары не работали в общежитиях – он обнаружил этот неприятный факт много лет назад. На несколько секунд Гарри завис в нерешительности, а затем быстро подошел к кровати Реддла и отдернул балдахин. Интересно, он заметит? Было вполне в духе ублюдка закрывать полог определенным образом. Однако стоять там было неправильно. Не так зловеще, как Гарри себе представлял. Здесь спал Волдеморт. Спал. Даже эта вполне обычная потребность в его исполнении казалась чем-то неправильным. Должно быть, Волдеморт из будущего не испытывал подобных неудобств, а с помощью ритуалов и заклинаний полностью избавился от человеческих слабостей. В конце концов, он уже давно перестал быть человеком и превратился в безумное, кровожадное существо. Гарри сунул руку под подушку и слепо пошарил вокруг. Простыня была гладкой и холодной, но на ней ничего не оказалось. Он задержал дыхание. Скрипнула дверь? Но тишину помещения нарушали лишь его сумасшедшее сердцебиение и стучащая в ушах кровь. Он осторожно ощупал одеяло, заглянул под матрас, но и там было пусто. На тумбочке не было ни часов, ни будильника, только потрепанная книга по чарам защиты и сдерживания. Внутри тумбочки с пугающей педантичностью покоились учебники и аккуратно сложенная одежда. Задвигая ящики, Гарри с каким-то нервным смешком отметил, что чувствует себя грабителем, который пытается не оставить улик. Остался только сундук. Одно мгновение Гарри колебался. Действительно ли он собирался?.. Он узнает. Он не узнает. Наклонившись, Гарри взялся за ручку, однако крышка не сдвинулась с места – мешал обычный металлический замок, средний по размеру, не ржавый. Гарри попятился, опасаясь, что сундук сейчас сдетонирует, как бомба. Но ничего не произошло: тот продолжал стоять как ни в чем не бывало, выглядя таким же обычным и непримечательным, как и все остальные. Дневник был внутри. Гарри шумно выдохнул. Это значительно усложняло ситуацию. Что, если Реддл больше не держал дневник у себя? Что, если он спрятал его где-то в хранилище? Или подарил одному из Пожирателей смерти? Но это был его крестраж. Половина его души. Он явно хранит дневник где-то в надежном месте. Бросив последний взгляд на кровать Реддла, Гарри задернул балдахин и направился в гостиную. Загнанное сердцебиение еще долго не могло вернуться в норму.***
Большую часть времени отнимали занятия. В этом смысле Хогвартс оставался прежним: поменялись только профессора, а курсовые работы значительно усложнились. Трансфигурация активно выбивалась в его фавориты: Гарри проникся еще большей симпатией к профессору Дамблдору, который преподавал ее очень просто и доступно. Поэтому попытки произвести на него впечатление заставили его отметки резко повыситься. В среду днем у Слизерина была Защита от Темных искусств, сдвоенная с Гриффиндором. Профессор Вилкост, без сомнения, являлась самым старым учителем, которого Гарри когда-либо видел. У нее были полностью седые волосы, и одевалась она в странные одежды коричневого цвета, которые больше напоминали магловский костюм. А стоило ей подойти ближе, как его накрыло стойким запахом мускусных духов – все это напомнило Гарри миссис Фигг. Но он сразу понял, что эта почтенная дама вовсе не тот профессор, на чьи уроки хотелось бы возвращаться. Как обозленное животное, в старости она обрюзгла и возненавидела весь мир. В первый же день обучения Вилкост засыпала Гарри, Рона и Гермиону вопросами: «Я так понимаю, вы усвоили материал за шестой год?» «Осилите предмет на уровне ЖАБА?» «Вы когда-нибудь сражались на дуэли?» Они отвечали до тех пор, пока полностью не удовлетворили ее интерес, а затем заняли свои места вместе с остальными студентами. — Сегодня мы разберем, как противостоять великанам. Не физически, конечно, — она многозначительно взглянула на Гарри, Рона и Гермиону. — И кто из вас ответит, почему? — Они очень устойчивы к заклинаниям, — первая подала голос Гермиона. Коротко переглянувшись с Гарри и Роном, она без запинки продолжила: — Их рост варьируется от двадцати до двадцати пяти футов. Великаны живут племенами, и застать их в одиночку практически невозможно. Профессор Вилкост одобрительно хмыкнула. — Совершенно верно. Но предположим, вы случайно наткнулись на одного в горах. Без возможности бежать и знания окружающей местности. Что вы предпримете? Наступила тишина. Она внезапно повернулась к Гарри. — Мистер Поттер? Есть идеи? Шея вспыхнула, когда все студенты обернулись, чтобы посмотреть на него. — Я… Сначала я попытаюсь поговорить с ним, как-то расположить к себе. Может, подарю что-нибудь. Они довольно умные. — Интеллект почти сравним с человеческим, — профессор согласно кивнула. — Но если это не сработало? Допустим, что вы не можете аппарировать. Представьте, что вам не пришло это в голову. Гарри нахмурился. В его голове всплыл образ Грохха, прикованного цепью в Лесу. — Глаза – их слабое место, — медленно проговорил он. — Поэтому я бы использовал заклинание Конъюнктивитус, а после того, как он потеряет возможность видеть, преобразовал бы землю под ним в лед. Тогда он окажется легкой мишенью, и я оглушу его или свяжу, или… — он осекся. — Убегу. Профессор Вилкост улыбнулась. — Это самое мудрое решение, не так ли? Конечно, великаны быстрые, так что вы не должны медлить. Заклинание конъюнктивита идеально подходит в этой ситуации. Где вы этому научились? — Я… прочитал в книге о драконах, — соврал он. — И подумал, что подобный метод можно применить к великанам. — Очень хорошо. Пять очков Слизерину. Первую половину занятия они записывали теорию. Мысли Гарри против воли расфокусировались и поплыли, а Рон начал зевать каждые пару минут. Большинство студентов, казалось, разделяло их скуку. — А сейчас мы попрактикуемся в магии, — объявила наконец профессор Вилкост. Гарри оживился. — Палочки приготовить, стулья задвинуть назад. Помогите мне с этим, пожалуйста. Они переместили стулья и столы в дальний конец класса, и профессор Вилкост ненадолго покинула помещение. Когда она вернулась, за ней парила дюжина манекенов. Те выглядели как смесь магазинных манекенов и игрушечных кукол: были сшиты неаккуратно, а нити на их тканевых лицах расползались, напоминая глубокие порезы. — Попробуйте поразить манекен максимальным количеством заклинаний. Заставьте его спуститься на пол и не позволяйте ему атаковать вас. Она приставила по манекену к каждому ученику. — Готовность на счет три. Два… Манекены ожили. Гарри услышал, как кто-то коротко вскрикнул, а затем воздух озарился разноцветными искрами заклинаний. Приставленный к нему манекен рванул вперед. У Гарри была секунда, чтобы разглядеть его вытянутые тряпичные руки, прежде чем метнуть заклинание, которое с глухим звуком отбросило куклу к стене. Он огляделся. Манекен одной девушки уклонялся от каждого атакующего заклинания, приближаясь к ней все ближе. Другой резво перебирал конечностями по полу, двигаясь в направлении парт. Заклинания летали в воздухе: яркие искры сыпались фейерверком, а манекены метались из стороны в сторону с нечеловеческой скоростью. Гарри обернулся к своему как раз вовремя: тот уже оклемался от падения и собирался швырнуть в него деревянным стулом. Гарри материализовал щит, не раздумывая. Когда сверкнула яркая вспышка, разум отключился. Мысленно Гарри перенесся в поместье Малфоев. Манекен казался Пожирателем смерти, это был кто угодно: Снейп, Беллатриса Лестрейндж, Волдеморт… Он бросил первое пришедшее в голову заклинание, и манекен взорвался – пух разлетелся во все стороны клочьями. — Ты двигаешься очень быстро, — заметил чей-то голос. Гарри вздрогнул, но усилием воли взял себя в руки, заметив профессора Вилкост. — Не каждый студент может похвастаться такими рефлексами. Это впечатляет. Она не стала комментировать количество вложенной магии и силу, с которыми он уничтожил манекен. Также она не стала упоминать, что задача стояла просто обездвижить куклу, используя заклинание вроде Остолбеней. — Наверное, — неохотно ответил Гарри, переводя дух. — Думаю, было бы лучше, если необходимость в подобных рефлексах вообще отсутствовала бы. Она печально покачала головой. — Могу только догадываться, что тебе пришлось пережить, но в Британии ты в безопасности. И помни, мальчик мой, никакой темный лорд не правит вечно. Она направилась к другим ученикам, оставив Гарри в глубоких раздумьях. Он был так рассеян, что не заметил темный пристальный взгляд, который неотрывно следил за ним все это время.***
Позже, в тот же день, Гарри, Рон и Гермиона сидели за столом в библиотеке. Вокруг было тихо: несколько младшекурсников играли в шахматы, но их шепот казался лишь фоновым шумом. К тому же, библиотекарем была не зоркая и строгая мадам Пинс, а гораздо более спокойная женщина, которая улыбнулась, когда они вошли. — Я все еще провожу исследование, — начала Гермиона. — Правда, историй о путешествиях во времени мало. Я искала информацию еще на третьем курсе, но книги здесь ничем не отличаются от тех, что были в наше время. Единственное, что я могу с уверенностью сказать: во-первых, тот предмет, который ты использовал, не является маховиком времени в привычном смысле этого слова, Гарри, а во-вторых, тебе не нужно было его крутить. — Я к нему только прикоснулся, — возразил он. — Вместе с вами. Я будто находился под действием чар, и… мы трое оказались здесь. Гермиона закусила губу, а Рон задумчиво подался вперед. — Вам не кажется странным, что объект в хранилище Беллатрисы перенес нас именно сюда? — спросил он. — К проклятому Сами-Знаете-Кому? — Именно, — подхватила Гермиона. — Как будто его установили на это время. Нас заставили сюда попасть, и это не совпадение. — Значит, он действовал как портключ, — подвел итог Рон. — Только перенес нас в прошлое. Гарри уже думал об этом, но ни к чему вразумительному так и не пришел. Рон продолжил свою мысль: — Что, если это было крайней мерой? Для Сами-Знаете-Кого? Если бы он оказался на грани смерти или проигрыша, он мог бы использовать хронометр и вернуться в прошлое, чтобы начать все сначала. И отдал его Беллатрисе на хранение, — предположил он. — Так же, как и крестраж. «Что, если это и был крестраж, — с тревогой подумал Гарри. — Что, если Дамблдор ошибся насчет количества?» — Если эта штука действительно является крестражем, тогда мы не сможем ее уничтожить, — хмуро сказал он. — В противном случае мы застрянем здесь навсегда. Он не упомянул другой крестраж, который уже пытался найти – дневник. — Дамблдор хочет встретиться с нами в пятницу и поговорить, — сообщила Гермиона после небольшой паузы. — Может, профессор что-нибудь нашел. В любом случае, мы точно знаем, что это необычный маховик. А еще он находился в хранилище Беллатрисы, что со всей очевидностью указывает на темную магию, которая и привела нас сюда. — Вот чего я не понимаю, — нахмурился Рон. — Реддл сейчас семикурсник. Вы не думаете, что если бы Сами-Знаете-Кто захотел все переиграть, нас бы закинуло в середину первой войны, когда он был на пике своей силы? Сейчас он все еще школьник. Они честно пытались дать этому хоть какое-то логическое объяснение, но в итоге не нашли ни одной достаточно убедительной причины. Почему они здесь? Чем больше Гарри думал об этом, тем более странной казалась ситуация.***
Он возвращался из библиотеки, когда случайно с кем-то столкнулся. Гарри даже не осознавал, что пребывает в рассеянном состоянии, пока перед ним словно из ниоткуда не появилась девушка. В одно мгновение он шел по коридору, а в следующее – врезался во что-то маленькое и светлое. — Черт, извини, — пробормотал он, помогая подобрать упавшие книги. Когда девушка выпрямилась, он сразу ее узнал. Белые волосы, прозрачные глаза и тонкие черты лица, как у хрупкой фарфоровой куклы. Белинда Лестрейндж. Маховик времени занимал все его мысли, и он нашел его в хранилище Лестрейнджей. — До сих пор у тебя хорошо получалось перемещаться по замку, но это недоразумение все-таки случилось, — она улыбнулась. — Пройдешься со мной? — Конечно, — согласился Гарри, решив хоть раз проигнорировать параноидальную часть своего мозга. Она была ниже него по меньшей мере на голову, но все равно странно устрашала. — Как тебе Хогвартс? — миролюбиво поинтересовалась Белинда. — Наверное, тяжело находиться на другом факультете, отдельно от своих… — Друзей. — Но теперь у тебя есть мы. Слизерин – семья. Они достигли подземелий, и вокруг стало значительно холоднее. Приглушенный свет факелов отражался от блестящих волос Белинды, заставляя их сиять каким-то потусторонним светом. Она замедлила шаг, а вскоре и вовсе остановилась, доверительно заглядывая ему в глаза. — Я тебя понимаю, Гарри. Ты думаешь, что одинок в своих переживаниях, но… мы все здесь что-то потеряли. И некоторые из нас действительно могут быть настолько плохими, как ты думаешь, но не все. Поэтому, если захочешь поговорить, я буду рада тебя выслушать. Она стояла так близко, что Гарри чувствовал исходящий от нее аромат корицы. На ее бледных щеках разлился румянец, а светлые ресницы трепетали, как длинные паутинки. Блестящие розовые губы слегка приоткрылись. — Конечно, — Гарри сглотнул и отодвинулся. — Эм… спасибо. Они прошли через открывшийся проход в стене, и мягкое выражение лица Белинды не изменилось. Он не мог однозначно сказать, поверила она ему или нет, но из неловкого положения его спас Абраксас, который внезапно вышел навстречу. — Гарри, вот ты где! — он нахмурился, когда увидел Белинду рядом с ним, но через секунду она скрылась в спальне для девочек. — Мы с Альфардом обсуждали квиддич. Услышав это, Гарри оживился и подошел к ним. На Альфарда Блэка было почти больно смотреть. Всю прошлую неделю Гарри избегал парня, не зная, что будет делать, если они заговорят. Он не был уверен, что сможет сдержаться и не выпалить какую-нибудь глупость, ведь тот был как две капли похож на Сириуса. Темные волосы, такие же серые глаза. Почти зеркальное отражение Сириуса, которого Гарри видел в воспоминаниях Снейпа. Только глаза Сириуса были яркими и горящими, дикими и немного жестокими – при этом он всегда держался без усилий, раскрепощенно. Глаза же Альфарда казались тусклыми, настороженными, и вел он себя вовсе не так непринужденно, как Сириус. — Слышал, ты умеешь играть, — без предисловий начал Альфард. — На какой позиции? Нам нужны загонщики. Он скользнул по Гарри выразительным взглядом. — Хотя, знаешь, я передумал. — Я мог бы быть загонщиком, — сразу возразил Гарри, и Абраксас постарался сдержать улыбку. — Разумеется, мог бы, — согласился он. — Но прежде ты должен увидеть загонщиков Когтеврана. Они похожи на горных троллей. Гарри фыркнул. — Думаю, с меня хватит горных троллей на всю оставшуюся жизнь. Он сделал паузу, обдумывая невольно зародившуюся в голове мысль. Действительно ли он мог начать играть? Прошла одна неделя, а ты уже предаешь Гриффиндор? — Прежде я был ловцом, — все же сказал он. — Класс, — незаинтересованно бросил Блэк. — Итак, вернемся к горным троллям. Ты видел настоящего? — Да, — признал Гарри и пожал плечами. — Но ничего особенного, правда. Он был тупым и очень медленным. — Отлично, мы берем тебя на место ловца, — объявил вдруг довольный Абраксас. Альфард повернулся к нему и скептически выгнул бровь. — Но у нас уже есть ловец. — А теперь у нас есть лучший. Гарри засмеялся. — Ты даже не видел, как я летаю. Абраксас улыбнулся. — Мне и не нужно, я уверен, ты меня не подведешь. Конечно, у нас уже были пробы, но это не проблема, потому что сейчас капитан Альфард может… — Наш ловец с нами четвертый год, — возмущенно перебил Альфард. — И она хорошо справляется. — Я не хочу занимать чье-то место, — вставил Гарри. Теперь он колебался, начиная сомневаться. Что бы подумал Рон? Чем он вообще занимался? Они должны были искать возможность вернуться назад. Он должен убить Волдеморта, а не играть в квиддич за команду Слизерина, как какой-то предатель. — О, пожалуйста, Гарри, — настаивал Абраксас. — Хотя бы попробуй. — Может быть. Он не мог сказать им, что планирует как можно быстрее вернуться в будущее. — Что ж, пробы в субботу, Поттер, — сухо подвел итог Альфард. — У тебя есть время подумать.***
В среду утром Гарри встретил Рона и Гермиону, когда те кричали друг на друга в самый разгар ссоры. Прекрасно, подумал он и уже заранее приготовился пережить два неловких часа вкупе с дурным настроением. — Что произошло? — нейтрально спросил он, когда они ненадолго утихли. Лицо Рона приобрело бордовый оттенок: румянец вспыхнул сначала на его щеках, а затем растекся по всему лицу и шее. — Ничего. Просто какой-то парень из Гриффиндора – чертов придурок. — Неужели? — Джозеф очень милый, — гневно сверкнула глазами Гермиона. — Не обращай внимания на Рона, ему не нравятся люди с хорошими манерами. — Джозеф? — голос Рона повысился. — И нет, мне не нравится чертов Корнер, — он развернулся к Гарри. — Помнишь Майкла Корнера? Гарри подумал о Джинни, и у него неприятно скрутило живот. — Он был придурком. Но погоди, разве ты не говорил, что тебе нравятся все гриффиндорцы? — Беру свои слова назад, этот – полный ублюдок. Вечно задает Гермионе вопросы, мол, откуда ты? Где вы жили в Ирландии? Тебе там нравилось? Неужели этот мудак не понимает, что мы потеряли свои семьи? К тому же, у нас нет ирландского акцента. Говорю тебе, он будто пытается ее подловить! — Дело совсем не в этом, — горячо возразила Гермиона. — Он просто ведет себя вежливо. Разве никто не может интересоваться мной? Серьезно? — Я хочу сказать, что все эти вопросы… Гарри абстрагировался от них. Ему хотелось, чтобы в класс вошла профессор Вилкост и заставила их замолчать. Он любил этих двоих, но почему они были такими упрямыми идиотами? Через какое-то время ссора наконец утихла, и, когда Гарри обернулся, Гермиона была такой же пунцовой, как и Рон. — Мы видели Плаксу Миртл, — сказал Рон после минутной паузы. Он неловко потер шею сзади. — Мерлин, это ужасно, Гарри, она хуже Пивза. Эта пятикурсница, Оливия Хорнби, знаешь, та, что издевалась над ней? Миртл преследует ее весь чертов день, плачет, кричит и устраивает страшную истерику, — он вздрогнул. — Честное слово, если бы эта ненормальная преследовала меня, я бы действительно перевелся на домашнее обучение. После его слов в голове Гарри всплыла ужасная мысль. — Как-то раз она сказала мне, что не давала покоя Хорнби до самой смерти. — Ага, учителя пытаются в этом разобраться. Я считаю, что они должны привлечь Министерство и отправить Миртл в загробный мир. — Это возможно? — Ну, это необычное дело. Призраки – это просто отпечатки, они не могут причинить никакого вреда. Поскольку призраки боятся смерти, они не уходят… они привязаны к месту. Но иногда их можно извлечь. Я не знаю, как это работает, но мама говорит… говорит, что это довольно запутано. — Вот почему в замке обитает много призраков, — согласилась Гермиона. — Хогвартс – самое посещаемое место в Европе. Они знают, что здесь безопасно. Однако стоило профессору Вилкост войти в кабинет, как все их мысли о Плаксе Миртл испарились. — Эссе с домашним заданием должно быть у меня на столе, — с порога начала она. — Все, прошу сюда. Эйвери, Мордред вас раздери, что это такое? Вы подтирали нос этой бумажкой? Гарри скрыл усмешку, когда заметил грязный свиток пергамента, который выложил Эйвери. Альфард, стоящий за ним, чуть не закатил глаза. Увидев Блэка и вспомнив их недавний разговор, Гарри повернулся к Рону. — Знаешь, мне предложили присоединиться к команде по квиддичу. Я в курсе, что это Слизерин, но я соскучился по игре и не заинтересован в стычках между факультетами. К тому же Абраксас попросил меня… — Ух-ты, а я и не знал, что мы можем играть в квиддич! — восторженно перебил друг. Несколько человек обернулись на шум, и профессор Вилкост бросила в их сторону неодобрительный взгляд. Стушевавшись, Рон чуть сгорбился и понизил голос: — Думаешь, я смогу вернуть свое место вратаря? Я знаю, что в прошлый раз ты был капитаном, Гарри, наверное, поэтому… — Рон, ты был в команде не потому, что я был капитаном. А потому, что ты хороший игрок. — О, правда, Рон, — хмыкнула Гермиона. — Я мало понимаю в спорте, но даже я вижу врожденный талант. Он застенчиво улыбнулся. — То есть ты действительно не против? — уточнил Гарри. — Нет, — мотнул головой Рон и с усмешкой продолжил: — Но не обижайся, если я перепутаю тебя с Малфоем. Зеленая форма может сбить меня с толку. — Он блондин. — Ладно, расслабься. В наше время ты не слизеринец, поэтому все в порядке. И я тоже очень скучал по квиддичу. — Мальчики, — нежно позвала их Гермиона. — Значит ли это, что я могу попросить Дамблдора о дополнительных занятиях? Перестань смеяться, Рон, мне очень интересно преображение человека! — Все что захочешь, Гермиона, — улыбнулся Рон и коснулся ее руки. — Держу пари, ты бесишься, что они не назначили тебя старостой. — Абсолютно нет. — А я уверен в обратном. Ты просто ненормальная, не так ли, Гермиона? Она закатила глаза. — Староста Ния, — она кивнула в сторону маленькой темнокожей девушки, которая заметила их и помахала рукой. На ней было ярко-розовое ожерелье, а из-под мантии выглядывали ярко-розовые туфли. — И она отлично справляется. — Ты справилась бы еще лучше, — серьезно сказал Рон. — Нет никого круче тебя, правда. — Может быть, когда мы вернемся, — осторожно начал Гарри, — то мне удастся убить Волдеморта, а вы двое сможете поступить на седьмой курс. И ты обязательно будешь старостой. Гермиона улыбнулась, но ее глаза остались серьезными. — Все будет хорошо, Гарри. И не только со мной и Роном, с тобой тоже. Мы вернемся, все будет хорошо. Все будет в порядке. После этих слов в воздухе между ними повисли тяжелые, неозвученные мысли. Каким было бы будущее, если бы Волдеморт никогда не возвращался?***
Тому было скучно. Будоражащее кровь волнение, когда он узнал правду о своих родителях и понял, что является наследником Слизерина, притупилось в тот момент, когда его отец встретил мучительную смерть. Первое открытие Тайной комнаты и освобождение Василиска теперь остались лишь далекими воспоминаниями. Окрыляющая эйфория от создания крестражей в конце концов прошла. Он помнил, как был поглощен этим неделями напролет, почти не думал, почти не дышал. Он осуществил свою мечту с первого курса: завербовал последователей – Пожирателей смерти; добился уважения и заполучил силу, которую всегда желал. Это было прекрасно и в то же время значило, что в школе Том сделал все что мог. Однако ему не сиделось на месте – теперь каждая минута казалась пустой тратой драгоценного времени. Он провел неделю, пытаясь превратить воздух в разрушающую силу, которая вырывала бы деревья с корнем и отбрасывала толпы людей назад; в ледяные порывы и ураганы, извилистые торнадо, сметающие все на своем пути. Это превосходило уровень ЖАБА и требовало больше грубой силы, чем те заклинания, что он практиковал прежде. Но он был Лордом Волдемортом, и если он собирался править миром, то должен был стать лучшим. Проходили дни, целиком посвященные обязанностям старосты, собственным занятиям и обучению Пожирателей смерти. Он постоянно растягивал губы в очаровательной улыбке, был бесконечно терпелив, добр и внимателен. Но внутри Том хотел разрушить все, освободить свои чувства взрывом. Хотел проклясть грязнокровок, чтобы те разлетелись на части, а ошметки их органов покрыли стены липким слоем. Он хотел увидеть на чужих лицах шок и страх, хотел чего-то. Однако Тома никто ни в чем не подозревал, для всех он был идеальным, талантливым старостой. Даже Пожиратели смерти – его бедные маленькие Пожиратели смерти – не знали, каким он был на самом деле. Никто не видел ничего неправильного. (Профессор Дамблдор невзлюбил Тома с тех пор, как увидел в приюте Вула, когда ему было всего одиннадцать лет.) Никто не видел его настоящего. Кроме Гарри Поттера и двух его друзей. Гарри Поттер. Мальчишка постоянно избегал его – подозрительный, настороженный, он был похож на загнанного зверя, который каждую минуту готов сорваться прочь. Вся известная о нем информация не желала складываться воедино, а его посредственные ответы на занятиях шли вразрез с внезапными навыками на Защите. Но больше всего настораживала его откровенная, необоснованная скрытность. Том много раз пытался его подловить – ждал, когда тот ошибется, что-то сболтнет. Он велел Пожирателям смерти быть с ним дружелюбными и втереться в доверие, но даже Белинде не повезло. — Он такой закрытый, будто дал Непреложный обет, — фыркнула она. — Но я не думаю… Вряд ли он что-то скрывает, милорд. Его рот дрогнул от удовольствия, когда она это произнесла. Обращение так легко слетело с ее губ. Милорд, милорд, милорд. — Не беспокойся о нем, — сказал Том. — Гарри Поттер похож на овцу в волчьей шкуре. Ему здесь не место, и скоро он это поймет. Но сам Том… почему-то не мог последовать своему собственному совету. Поттер был шпионом? Работал на Гриндевальда? Что он знал? Он сблизился с Дамблдором, что было неслыханно для слизеринца. А с тех пор, как Гарри Поттер прибыл в Хогвартс, Дамблдор начал постоянно наблюдать за Томом – тот буквально кожей чувствовал его пристальный взгляд. Этот ненавистный, горящий след зудел, как если бы на него наложили чары слежения, которые Том никак не мог снять. В тот день, сидя на уроке Зельеварения, он переписывал рецепт с доски и представлял, как выдавит эти ненавистные глаза. Не с помощью магии, нет. Часть его разума, которую Том отказывался признавать, хотела сделать это магловским путем. Вонзить пальцы в голубые глаза Дамблдора, разорвать ногтями, изувечить. Проткнуть их, как желе, вырвать с удовлетворяющим хлюпаньем, чтобы кровь смешалась с грязью, чтобы старый дурак корчился и кричал. Сейчас я нравлюсь вам, профессор? Разве это не то, в чем вы всегда меня подозревали? Он закончил делать записи и наконец отвлекся от занимавших его мыслей. Зелье Поттера получилось ужасным – жидкое, хотя должно было стать густым, оно выплескивалось за пределы котла. По этому предмету, в частности, он представлял собой жалкое зрелище. Когда прозвенел колокол, Том принялся неторопливо собирать свою сумку. Эйвери и Розье уже топтались рядом, дожидаясь своего хозяина, как послушные псы. — Том, не мог бы ты задержаться на минутку? Вы тоже, мистер Поттер. Том поднял голову. Гарри уже успел дойти до двери, но удивленно замер, услышав просьбу. Профессор Слизнорт улыбался – его глаза буквально сияли, когда он смотрел на Тома. Друзья Гарри напряглись. — Идите, — чуть нахмурившись, Гарри махнул им рукой. — Я вас догоню. Помедлив пару секунд, гриффиндорцы все же покинули класс следом за Эйвери и Розье. Том уверенно расправил плечи и двинулся к столу Слизнорта. — Мистер Поттер, — начал профессор. — Вы хорошо устроились в Слизерине? Том наблюдал, как у Гарри Поттера дернулся кадык, когда он сглотнул. — Да, все хорошо, спасибо. — Что ж, очень рад это слышать. Моя обязанность как декана Слизерина заботиться обо всех своих студентах. Я слышал много лестных отзывов от профессора Дамблдора и профессора Вилкост. Они действительно крайне впечатлены, однако, Гарри… — он свел брови к переносице, явно подбирая слова; даже его высокий лоб собрался глубокими складками. — Тебе немного не хватает навыков в Зельеварении. А раз ты слизеринец, моя обязанность – заставить тебя задуматься. Ведь мы все стремимся к Превосходно, не так ли, Том? Том улыбнулся, но ничего не сказал. — Так я и думал. Том – и староста, и знаток зелий, поэтому вы могли бы заниматься с ним дополнительно. Уверен, это было бы очень полезно. Ты не возражаешь, Том? — Разумеется, нет, профессор. Я буду рад помочь. Гарри выглядел так, будто на его руках только что умер любимый питомец. — Все в порядке, — поспешно сказал он. — Я просто буду больше практиковаться. Гермиона или Абраксас помогут, я не хочу напрягать… — Вздор, мой мальчик! Нет никого лучше Тома, — он повернулся к Реддлу. — Разве что ты слишком загружен обязанностями старосты?.. Полагаю, в таком случае, я мог бы выкроить немного времени из своего плотного графика. — Конечно, нет, сэр. Гарри – слизеринец, а для них у меня всегда найдется время. Профессор Слизнорт радостно просиял. — Тогда что насчет среды, в обеденное время? Кабинет будет свободен, и, если хотите, можете воспользоваться моей личной лабораторией. Вы можете приготовить зелье, которое… эм… уже пытались сварить. Как вам такой вариант? Том кивнул, зато Гарри уже набрал в легкие побольше воздуха для категоричного отказа, но все слова застряли в горле, когда он взглянул на профессора. Слизнорт продолжал добродушно улыбаться, однако его лицо красноречиво говорило, что он примет только положительный ответ. — Да, сэр, — убито выдохнул Гарри. — Ну вот и замечательно! Просто великолепно. Если профессор Слизнорт и заметил отсутствие у него энтузиазма, то никак не стал это комментировать. Том скрыл улыбку. Действительно, замечательно. О, Гарри, тебе больше не сбежать. — Все в порядке, Гарри? — с напускным участием спросил Том. Зеленые глаза вскинулись вверх. Зрительный контакт длился всего миг, но этого оказалось достаточно: Том почувствовал, как его разум заволокло огнем, накрыло нестерпимым, обжигающим жаром. Чужая злоба растекалась по венам, мгновенно накрывая его с головой, а внутри будто разгорелось адское пламя. Он почти задыхался в клубах дыма, которые на несколько мучительных мгновений заглушили все остальное. Кроваво-красное. Все было красным. Ненависть была настолько оглушающей, что Том пошатнулся, отступая на шаг. Но Гарри этого уже не видел: он развернулся и направился к двери, больше не обращая на Тома внимания. Однако он увидел то, что увидел. Он не просто не нравился Гарри Поттеру – тот его ненавидел. Острая, едва заметная усмешка растянула губы, пока Том наблюдал, как парень выходит из класса. Очень интересно.