What Souls Are Made Of | Из чего сделаны души

Однажды ночью кошмары вернулись. Спасительная тьма, к которой он успел привыкнуть, исчезла. Ушло безмятежное время, когда его разум был спокойным и пустым – вместо этого его одолевали самые отвратительные воспоминания. Раньше Гарри постоянно снился Сириус и его застывший посмертной маской смех, когда он падал в Арку Смерти. Также он часто видел кладбище – тело Седрика, неподвижное, с распахнутыми глазами и застывшими конечностями. Волдеморта, поднимающегося из котла, мертвенно-бледного, цвета оголенной кости. Зеленую вспышку в дюйме от собственного лица и жгучее, ледяное дыхание смерти, которая всегда находилась где-то поблизости. Однако эти кошмары были другими. Они скорее походили на образы, вызванные его воображением, а не жизненным опытом. Как и в присутствии дементоров, его сковывал пробирающий до костей ужас от темных, призрачных фигур, которые никогда не подходили слишком близко. Размытые тени прятались где-то на периферии зрения и всегда исчезали вместе с мутной пеленой при моргании. Они выжидали. Гарри ощущал себя запертым в клетке, где не было ничего, кроме страха – страха настолько сильного и удушающего, что он просыпался в холодном поту. В одно такое утро непривычно яркий свет выдернул его из беспокойного забытья. Гарри все еще слышал отголоски странного, зловещего смеха, который зыбким эхом разносился в голове, однако звук постепенно таял вместе с остатками сна. Он чисто по привычке обхватил голову, но боли не было. Лучи, пробивающиеся из-за неплотно задернутого полога, были настолько ослепляющими, что он задался вопросом, как ему вообще удалось поспать даже эти несколько часов. Он поднялся с кровати и тихо пересек комнату. Розье что-то бормотал во сне, но Гарри не вслушивался. Закончив с водными процедурами, он бросил взгляд на часы, которые равнодушно показывали время – 5:30. Но он больше не мог спать, поэтому, неприязненно посмотрев на свою кровать, Гарри покинул спальню, спустился по лестнице в гостиную и... Едва не столкнулся с Абраксасом. Оба моргнули от неожиданности и уставились друг на друга. — Зачем ты встал так рано? — отмер первым Абраксас. — Я? — Гарри приподнял брови. — Именно это я хотел спросить у тебя. После его слов Абраксас неожиданно смутился. Он не смог бы выглядеть еще более подозрительным, даже если бы попытался сделать это намеренно. Его глаза заметались по общей комнате, когда он переступил на месте и взволнованно оттянул ворот белой сорочки. — Я работал, — наконец признался Абраксас. — Ты делал... что? — Я… — он замолчал, и брови Гарри взлетели еще выше. — Ладно, можешь не говорить. Я ухожу. — Нет! Гарри остановился, и у Абраксаса на лице явственно проступила внутренняя борьба. — Я могу объяснить, но, наверное, лучше показать? Чуть помедлив, Гарри кивнул и вышел вслед за ним из гостиной. В подземельях стояла неуютная, звенящая тишина. Абраксас повел его по коридору, в котором Гарри никогда раньше не был, и на всякий случай он попытался запомнить, сколько раз и куда они сворачивали. Это же не ловушка? Все камни выглядели одинаково, все сколы на углах – как лабиринт во время турнира Трех Волшебников. — Куда мы идем? — не выдержал Гарри. Абраксас – как бы абсурдно это ни звучало – был его другом. Он бы не стал заводить его в ловушку, ведь так? Абраксас не ответил, но буквально через пару шагов остановился. — Это здесь. В конце коридора находились две двери, Абраксас открыл ту, что слева, и вошел внутрь. Помещение было освещено ярче, чем любая комната в подземельях. Факела не было, но, казалось, свет исходил откуда-то изнутри. В комнате были такие же, как в гостиной, круглые окна, а за ними… — Это русалки? — пораженно выдохнул Гарри. В воде двигались призрачные фигуры – за толстым стеклом он увидел мутные, едва различимые тела. Затем русалки отступили, и Гарри наконец смог оторвать завороженный взгляд. — Да, — подтвердил довольный Абраксас. — Мы прямо посреди озера. Гарри не ответил. Он так отвлекся на окна, что не заметил остальную часть комнаты, а именно – большой холст, занимавший половину стены. На нем было изображено что-то вроде Запретного леса: темные деревья лениво покачивались, и шорох листьев казался почти осязаемым. Солнечный свет, нанесенный тончайшими золотыми нитями, струился на мягкую землю. Двигался только дальний план картины – на ближнем царила неподвижность магловского искусства. Вытаращив глаза, Гарри повернулся к Абраксасу. — Это ты сделал? — Да, — он казался гордым и смущенным одновременно. — Она еще в процессе, мне нужно закончить с чарами на этом слое, а затем написать еще один. Но заставить траву натурально двигаться сложно – ее движения однообразны, и это выглядит неестественно. — Неестественно? — голос Гарри практически сорвался от удивления. — Посмотри на детали! В Хогвартсе даже не преподают живопись. — Знаю, это то, что я хочу делать. Отец настаивает, чтобы я устроился на работу в Министерство, но... — его лицо исказилось. — Я хотел бы сделать на этом карьеру. Движущиеся портреты, Мерлин, нарисовать хотя бы один из них. Гарри почти ничего не знал об искусстве, но глаза Абраксаса загорелись, а голос, наполненный чем-то вроде тоски, стал звучать тише. — Тебе не обязательно работать в Министерстве. Никто не вправе тебя заставить. — Ты в этом уверен, да? — его губы скривились в горькой улыбке. — Но, возможно, какая-то часть меня действительно этого хочет. Я Малфой. Ты знаешь, что платят художникам? Сикли. Кнаты и сикли. Некоторые даже отправляются в мир маглов, чтобы заработать. Попрошайничают в Лондоне, как сквибы. — В мире маглов нет ничего плохого. Однако, говоря об этом, мог ли он представить себе подобное? Гарри понятия не имел, как бы он сам отреагировал, если бы его внезапно отправили в Лондон, отняли палочку и велели вести себя «нормально». — Я лучше буду сторожить Азкабан, чем покину волшебный мир, Гарри. Я Малфой, и я должен оправдать свою фамилию. Гарри смотрел на Абраксаса, но видел перед собой Драко. Такой же вздернутый нос, напыщенный, самоуверенный голос, в котором сквозило... отчаяние? — Я когда-то знал мальчика, — негромко сказал Гарри. — Который всегда делал то, что хотел его отец. Он думал, что это его долг, его обязанность. Сектумсемпра. Ванная. Кровь повсюду. Белое лицо, белые волосы. Дрожащие руки, толчками выходящая из раны кровь. — Но теперь от него осталась только оболочка. Он выглядит слабым, напуганным и несчастным, и он настолько погряз во всем этом, что не может выбраться. Абраксас нахмурился. — Но… он угодил своему отцу? — Нет. Что бы он ни делал, этого всегда было мало. Он никогда не был счастлив и просто погубил себя. Небрежность Абраксаса, когда он говорил о маглах, его преданность Реддлу. За Министерством было будущее, но Гарри готов был сделать все, чтобы его переубедить. Волдеморт… Пожиратели смерти… Люциус… Драко… Он остановился. — Не думаю, что работа в Министерстве меня разорит, — задумчиво произнес Абраксас. — Но ты прав, нет причин искать там работу сразу после Хогвартса. Министерское кресло может подождать. — Ты можешь попробовать рисовать – в Волшебном мире, не магловском. И Министерство заинтересуется в тебе. — Я подумаю, — сдался Абраксас. — Но это большой риск. Что, если родителям будет за меня стыдно? — Значит, они не стоят твоих переживаний. По крайней мере, хотя бы подумай. Абраксас кивнул, и разговор стал ощутимо легче. Они зашагали по коридорам в сторону Большого зала, где за слизеринским столом обнаружился полусонный Розье. Парень бросил на Абраксаса недоумевающий взгляд, в котором отчетливо читалось, мол, серьезно? Ты все еще возишься с ним? — Не переживай, — отмахнулся от него Абраксас. — У нас скоро квиддич, поэтому тебе не следует отвлекаться. Кусок бекона застыл на полпути ко рту Гарри. — Что у нас скоро? — Твои пробы в квиддич. Только попробуй сказать, что забыл. — А… Нет, конечно, я помню. Сегодня что, уже суббота? — Но вряд ли это хорошая идея. У меня нет снаряжения, даже метлы. — Если хочешь, можешь взять мою. Только не сломай. Гарри даже в бреду не смог бы представить, чтобы Драко Малфой добровольно одолжил ему метлу. Пожалуй, стоило перестать их сравнивать. — Не сломаю, — рассеянно пообещал Гарри, порядком сбитый с толку. — За кого ты меня принимаешь? Сопливого первокурсника? — Ну, это твой первый год в школе, — Малфой хитро ухмыльнулся. Они уже заканчивали, когда Белинда и Лукреция вошли в Зал. Светлые волосы Белинды были заплетены в тугую косу, а Лукреция, напротив, небрежно закрутила пучок, из которого выбились несколько темных прядей. — Доброе, — сказала она, сдерживая зевок. — Гарри, будь любезен, передай кофе? Гарри подвинул чайник ближе. — Мой отец слышал, что Гриндевальда видели во Франции, — продолжила она. — Не близко к Шармбатону, но уже достаточно, чтобы вызвать беспокойство. Белинда закатила глаза. — О чем тебе переживать? Ты чистокровная. Тебе незачем бороться с ним. — Верно, — отозвалась Лукреция. Она взглянула на Гарри. — Но это все равно волнительно. Гарри попытался изобразить грусть или испуг, или что-то между. Казалось, это сработало, потому что стоило Абраксасу открыть рот, как Белинда шикнула на него, а после выражение ее лица смягчилось. — Не стоит поднимать подобные темы за завтраком, — отрезала она. — К слову, слышала, ты будешь пробоваться в команду по квиддичу. — Да, — согласился Гарри, отмечая, что это был не вопрос. Слухи в Слизерине разлетались со скоростью света. — Ключевое слово – пробоваться. Абраксас хохотнул. — Ты такой пессимист, — скривилась Лукреция. Когда она сердилась, то немного походила на миссис Уизли или даже на Джинни. При мысли о Джинни у Гарри дрогнуло сердце. Яичница с беконом в животе перевернулись. На секунду он почти забыл, насколько неправильной была вся эта ситуация. — Боюсь, это врожденное, — слабо улыбнулся Гарри. — Гарри Поттер, полный неудачник и круглый сирота. Мальчик, который выжил. Белинда подняла брови. — Интересная жизненная позиция, но не советую лелеять подобные мысли. Кстати, ты видел, что скоро начнется дождь? Гарри наклонил голову и выглянул в ближайшее окно. — Все будет хорошо, — убежденно сказал Абраксас. — Верно, Гарри? Закончив жевать, тот согласно кивнул: — Бывало и хуже.

***

К тому времени, как Альфард Блэк спустился на завтрак, Лукреция уже высмеивала, сколько съел Гарри. — Видела бы ты моего друга, Рона, — возразил он, не в силах скрыть усмешку, — ты бы так не говорила. Белинда улыбнулась и хитро взглянула на Лукрецию. — Тебе следует их познакомить, он может ей понравиться. После этих слов Лукреция посмотрела на нее так свирепо, что любой бы на ее месте замолчал, побледнел и слегка покачнулся в сторону иммиграции из страны. Но Белинду это не впечатлило – девушки лишь обменялись красноречивыми взглядами. — Я шучу. Вовсе не обязательно так реагировать. У Гарри не было времени гадать, что происходит. Альфард Блэк – уже облаченный в зеленую, как лес в середине лета, полную квиддичную экипировку, с приколотым к груди значком капитана, – опустился напротив него на скамью. — Готов? — он потянулся за тостом. — Ага, — не слишком уверенно отозвался Гарри. — Но есть одна проблема, у меня нет снаряжения. — Есть запасная форма, — успокоил Блэк. — Правда, ее нужно хорошенько почистить. Гарри вздрогнул при мысли о вонючей запасной квиддичной форме. — Мерлин, нет, — он оборонительно вскинул руки. — Знаешь, я понял, можешь не настаивать. Я полетаю в своей мантии. — Очень смешно, — фыркнул Альфард и продолжил работать челюстями, больше не отвлекаясь на пустые разговоры. Довольно быстро они закончили есть и вышли на улицу. К счастью, Белинда ошиблась насчет погоды: прошел мелкий дождь, и небо стало серым, как если бы сейчас было раннее утро; лишь бледный, рассеянный свет изредка пробивался через облака. Они пересекли поле для квиддича, трава на котором была мокрой и блестящей от росы. Гарри до этого никогда раньше не был в раздевалках Слизерина и почувствовал укол разочарования: те ничем не отличались от гриффиндорских, за одним исключением – зеленым цветом полотенец. — Не сломай мою метлу, — еще раз напутствовал Абраксас, торжественно передавая ее из рук в руки. Это была не Молния. Откровенно говоря, она скорее напоминала его старую школьную метлу с первого года обучения, однако выглядела новее и аккуратнее – щетина не торчала во все стороны. — Не сломаю, — улыбнулся Гарри. — Даю слово. Спустя несколько часов изнурительного полета он пришел к выводу, что пробы мало чем отличались от тех, которые Оливер Вуд проводил на первом курсе. Разве что теперь Гарри не нужно было объяснять правила игры, а Абраксас с Альфардом доставляли множество проблем, гоняя его похуже разъяренного дракона во время первого испытания. Оба мчались на метлах, сжимая биты и метая бладжеры, как ему казалось, со всех сторон. Гарри еще никогда в жизни не приходилось так яростно уворачиваться. Метла была медленной, и для маневров требовалось прикладывать гораздо больше усилий. Гарри с тоской вспоминал о собственной Молнии, уже ставшей родной – она бы мгновенно подстроилась под него, как если бы была продолжением не только его тела, но и мысли. Вскоре начался дождь. Гарри переловил все трансфигурированные снитчи, летавшие по полю, и наконец заметил настоящий возле одной из трибун. Когда они закончили, он раскраснелся, а вся кожа была влажной от дождя и пота, но впервые за несколько недель он чувствовал себя по-настоящему живым. — Ты принят в команду, — хлопнул его по плечу Альфард Блэк. Гарри вернул метлу сияющему Абраксасу, который все равно умудрился сделать вид, будто осматривает ее на предмет повреждений. Они приняли душ под прохладной водой. Гарри беспокоился насчет своих шрамов: один от клыка василиска на руке, а другой – насквозь – от укуса Нагайны. Выцветшая надпись «я не должен лгать» и белая овальная отметина от медальона. Это было бы трудно объяснить, но Альфард и Абраксас ничего не сказали. Затем все трое, довольные, хотя и порядком уставшие, вместе направились по тропинке в Хогвартс. Войдя в холл, он почти сразу увидел Рона и Гермиону. — Гарри, — позвала Гермиона, и ее глаза загорелись. — Во сколько ты встал? — В два часа ночи? — предположил Рон. — Около шести, — признался Гарри. — Я не мог заснуть, снилось всякое. Они резко остановились. — Снилось? — повторил Рон. — Как прежде? — Это невозможно, — покачала головой Гермиона. — Волдеморт не пытался убить тебя здесь, его даже не существует. — Не такие сны, — быстро сказал Гарри. — По крайней мере, я так не думаю. Мой шрам не болит, но… — он рассеянно потер голову. — Снятся кошмары. — Я тоже их вижу, — тихо призналась Гермиона. — О поместье Малфоев. Рон схватил ее за руку и сжал так крепко, словно опасался, что она в любой момент может исчезнуть. — И я тоже. Все эти мозговые штуки в министерстве, — он вздрогнул. — И поместье Малфоев. Похитители. Знаете, к черту всю эту охоту за крестражами. — Когда мы вернемся, — возразил Гарри, не обращая внимания на мрачное выражение лица Гермионы. — Мы должны снова попасть в Гринготтс, чтобы найти Чашу. — Если мы вернемся в тот же момент времени, — сказала она, — мы уже будем там, и у нас будет меч Гриффиндора. — Крюкохват… — начал Гарри. — Мы разберемся с этим, когда переместимся. И разве не ты говорил, что он получит меч, когда все крестражи будут уничтожены? Казалось, это случилось столетия назад. — Да, — кивнул Гарри. — Я сказал это. Ему не понравилось смирившееся и покорное выражение лица подруги. Она пыталась промолчать ради его блага. О чем они оба думали? Что они никогда не выберутся отсюда? Вчера они встретили Дамблдора, но он не нашел ничего, что могло бы им помочь. — Я хочу снова увидеть свою семью, — тихо сказал Рон, озвучивая мысли Гарри. — Мы должны вернуться. — Дамблдор обязательно что-нибудь придумает, — однако Гарри не чувствовал и половины той уверенности, какая звучала в его голосе. — Или мы… мы, черт возьми, снова ворвемся в хранилище Лестрейнджей и найдем эти проклятые часы еще раз. Может, это вернет нас обратно. — Или убьет нас, — мрачно пошутил Рон. — Ты даже не знаешь, находятся ли они там, — остудила его пыл Гермиона. — Думаю, нам нужно их отремонтировать. Я продолжаю исследования, но случай совершенно нетипичный. Хронометр привел нас именно в это место, он должен был привести сюда, и если мы это исправим... — Мы вернемся в хранилище, — с надеждой подхватил Рон. — Верно. Гарри подумал о Реддле, который, казалось, постоянно наблюдал за ним. Вспомнил запертый на замок сундук, который не смог открыть. — Я хочу отдать вам фальшивый медальон. Рон и Гермиона замолчали. — Вообще-то, только я могу открыть свой мешочек из ишачьей кожи, но Реддл может его уничтожить. Если он найдет обломки палочки, снитч, медальон или карту… Реддл с картой Мародеров, которая способна отслеживать перемещения всех в Хогвартсе. ...даже мысли об этом было достаточно, чтобы у Гарри волосы на затылке встали дыбом. — Оставлять их в общежитии слишком рискованно. Если что-то случится… Он не узнает. Ни за что. Он не сможет. — Я возьму, — сказал Рон. — У Гермионы все хранится в сумке, положим их туда. Гарри выдохнул. — Хорошо, в общежитии Гриффиндора безопаснее. Может, я параноик, но предпочту держать это подальше от Реддла. Рон вздрогнул. — Я бы не смог заснуть, — согласился он. Единственное, что осталось у Гарри, это мантия-невидимка. Он хотел отдать и ее, но Гермиона запротестовала. — Ты подвергаешься наибольшему риску из нас всех, — поддержал Рон. — Она тебе понадобится. Ему все еще не нравилось происходящее, но, когда он отдал Рону фальшивый медальон, тяжелый груз, о котором он не подозревал – не испарился, нет – но будто бы стал легче. Лишь позже Гермиона спросила его о маховике. — Он у меня в кармане, — Гарри вынул циферблат и показал подруге. — На всякий случай, если с ним что-то произойдет. — Это рискованно, — нахмурилась она. — Что если он взорвется? Или как-то иначе навредит тебе? Они оба подумали о медальоне, отравленном темной магией, но маховик времени был другим. — Тогда я спрячу его в свою тумбочку, — сказал он, понятия не имея, говорит правду или нет. Потому что, несмотря на ее предостерегающие слова, он не хотел этого делать. Гарри не знал почему, но мысль о расставании с маховиком казалась ему неправильной.

***

По закону подлости среда подкралась слишком быстро. Часы оборачивались минутами, большинство которых было проведено в напряженном ожидании неизбежного. Теперь он не сможет избегать Реддла и застрянет с ним на весь обед. Один. — Притворись, что у тебя с ним нет проблем, — посоветовала Гермиона. Гарри фыркнул. Реддл уже был подозрительным, так что смена настроения только усугубит ситуацию. — Нет, Гарри, послушай меня. Не раздражай его. Перестань вести себя так, будто он твой злейший враг. Ты слизеринец, помнишь? — Гарри и Рон ошарашенно уставились на нее. — Тогда будь слизеринцем. Представь, что тебя учит Слизнорт или любой другой студент, которого ты считаешь абсолютно безобидным. — Тот, кто не убивал всю свою семью, Миртл и не просит называть себя Темным Лордом, — фыркнул Рон. — Как нефиг делать, правда? Глаза Гермионы опасно сузились. — Ты понимаешь, что произойдет, когда Гарри начнет относиться к нему как к убийце? Бросаться заклинаниями при его приближении? — Я не такой дурак, — попытался вставить Гарри, но друзья его проигнорировали. — Занятие займет около часа, — как ни в чем не бывало продолжила Гермиона. — Постарайся вести себя дружелюбно, пожалуйста. Он тебя уже подозревает, но сейчас ты можешь попытаться развеять его опасения. — Веди себя как идиот, — подсказал Рон. — Например, обожгись, когда будешь зажигать котел, тогда точно избежишь подозрений. Гарри невольно рассмеялся. — У меня нет проблем с Томом Реддлом, — произнес он, пробуя слова. Они звучали неправильно. — И у него нет причин что-либо подозревать. Я переведенный студент, который плохо разбирается в зельях и ничего не знает о том, что происходит в Слизерине. — Ты раньше даже не слышал слов «Пожиратели смерти», — сказала Гермиона. Гарри изобразил на лице недоумение. — Пожиратели смерти? Что это? Прозвенел звонок. — Удачи, — напутствовал Рон, похлопав его по спине. — Все будет хорошо, — убежденно произнесла Гермиона. — Представь, что он всего лишь студент. — Уверены, что я не могу пропустить? — в голосе Гарри сквозило отчаяние. — Скажем, что я перепутал дни? Друзья колебались, но удача была не на их стороне. — Гарри, — позвал знакомый голос. Они обернулись. Слизнорт бодро шагал по коридору прямо к ним. — Как раз вовремя, мой мальчик, следуй за мной.

***

Профессор Слизнорт все время болтал, пока они спускались в подземелья. Гарри улавливал только половину – ужас сковал его изнутри, и он был слишком занят, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Изредка он что-то неопределенно мычал в ответ, и это, казалось, полностью удовлетворяло его собеседника. До нужной двери они добрались довольно быстро, но почему-то развернулись и открыли другую – ту, что напротив, за которой находился пустой класс, идентичный кабинету Зельеварения. — Раньше было два учителя зелий, — объяснил Слизнорт, уловив чужое замешательство. — Но теперь остался только я, так что лишний класс оказался без надобности. Правда, иногда мы открываем его для студентов, которые сдают ЖАБА, или используем для отработок. — Вы останетесь здесь, профессор? — с плохо скрытой надеждой в голосе спросил Гарри, однако Слизнорт лишь скептически фыркнул. — Не думаю, что это необходимо. Вы ведь не собираетесь варить напиток живой смерти? — весело спросил он, но тут же одернул себя и тихо пробормотал: — Хотя Том на это способен. Более чем способен. Как раз в этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге появился Реддл. Вид у него был, по обыкновению, будто с обложки: аккуратно уложенные волосы, чистая выглаженная одежда, начищенные до блеска туфли. Гарри скривился. — Как всегда вовремя, Том, — одобрительно кивнул Слизнорт и без лишних предисловий начал объяснять процесс приготовления зелья, подобного тому, которое они варили на днях в классе. Не вслушиваясь особо, Гарри без интереса вспоминал свою смесь странного ядерного цвета и развлекал себя тем, что пересчитывал плиты на полу. — Ингредиенты там, — профессор напоследок махнул рукой в ​​сторону кладовой. — И если что-то пойдет не так, будьте добры, покиньте кабинет, прежде чем котел взорвется, — он нервно засмеялся. — Вопросов нет, мальчики? Они оба отрицательно покачали головами. — Ну, вот и хорошо, вот и славно… — профессор Слизнорт с довольным видом человека, свершившего, по его мнению, правое дело, покинул кабинет, оставляя Гарри и Реддла наедине. Повисла тишина. Гарри буквально кожей чувствовал, как Реддл наблюдает за ним – его пристальный взгляд обжигал. Даже не оборачиваясь, он знал, что тот ухмыляется. — Я принесу ингредиенты, — буркнул Гарри и почти бегом рванул в сторону кладовой. Скрывшись за дверью, он перевел дыхание и попытался вспомнить напутствия Рона и Гермионы. Веди себя естественно. Он просто студент. Просто студент. Просто студент. — Я могу чем-нибудь помочь? — Реддл внезапно появился рядом, и Гарри чуть не выронил крылья пикси на пол. — Да, — помедлив, напряженно ответил он. — Возьми котел. Хмыкнув, Реддл лениво взмахнул палочкой и легко поднял ближайший котел в воздух. Чертов позер. — Слышал, ты присоединился к команде по квиддичу. Начал воплощать свои амбиции? Какие амбиции? — О, да. Знаешь... предпочитаю держать себя в тонусе. На секунду в глазах Реддла промелькнуло удивление, затем он расплылся в довольной ухмылке. — Конечно, — согласился он. Они начали измельчать ингредиенты, и чем дольше Реддл рассказывал Гарри о зелье, тем больше его голос становился похож на преподавательский: «А затем перемешай трижды, чтобы связать асфодель с ядом слизняка» или «Горец обладает противодействующими свойствами, он необходим, чтобы нейтрализовать паслену». Гарри предпочел бы бросить в котел все сразу и положить конец этому фарсу. Он даже выпил бы зелье, если это приблизило конец занятия. — Вы близки с Дамблдором, — вдруг произнес Реддл. Гарри, помешивающий зелье, чуть не уронил в котел палочку. — Он хороший. Помог нам устроиться. — В Слизерине? — В Хогвартсе. Реддл хмыкнул. — Боюсь, Дамблдор не особо заботится о слизеринцах. Он считает нас плохими, — его губы растянулись в странной улыбке – одновременно горькой, веселой и зловещей. — Если ты не исключение. — Он отвел меня в Косой переулок, — раздраженно бросил Гарри, оборачиваясь. — Это достойно с его стороны. К кому еще мне было идти? К Слизнорту? Шагнув ближе, Реддл оказался так близко, что его голос, казалось, пронзил Гарри до самых костей. — Слизнорт не отличит один конец палочки от другого. Но если тебе понадобится другая помощь, возможно, ты захочешь встретить капитана или игроков сборной команды по квиддичу, он сможет тебе это организовать. Никогда не недооценивай кого-то с таким уровнем влияния. — Я не хочу попасть в сборную только благодаря связям, — хмуро сказал Гарри, против воли уставившись в темные поблескивающие глаза. Он незаметно сделал шаг назад. — Я хочу доказать, что сам достаточно хорош. — Как благородно с твоей стороны. Значит, поэтому ты здесь? Чтобы проявить себя? — Я здесь, — Гарри начал терять самообладание, — потому что мою семью убил Гриндевальд. А это самое безопасное место в Европе. Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два. Повисла тишина. А потом Реддл рассмеялся. Его смех был не таким низким и хриплым, как у Волдеморта. Звук по-прежнему был отрывистым, и из него пропали очаровательные ноты, предназначенные однокурсникам, но он был другим: громким, заразительным. Живым. Смех человека, а не чудовища. — Конечно, Гарри. Просто ты очень скрытный. Психологическая защита? — Типа того. — Знаешь, мы могли бы обезопасить тебя, — мягко проговорил он. В его бархатном голосе послышались доверительные интонации. Гарри вновь непроизвольно попятился прочь, и глаза Реддла едва заметно сузились. — Ты больше никогда не будешь бояться Гриндевальда. — Я слышал о твоем маленьком клубе, — холодно ответил Гарри. — Но с меня достаточно темных искусств. Я просто хочу закончить школу. — Я бы не назвал это просто клубом. Скорее… революцией. Гарри фыркнул. — Плевать. Я не заинтересован. Он вернулся к помешиванию зелья, но Реддл перехватил его запястье. Гарри отпрянул так резко, что чуть не опрокинул котел. Реддл улыбнулся, отмечая его реакцию. — Ты не сосредоточен. Магия, которую ты творишь – это искусство, а не магловское рагу. У тебя нет точности. Гарри попытался отдернуть руку, но хватка Реддла была крепкой. Более того – чем больше он сопротивлялся, тем сильнее тот сжимал руку. При этом выглядел Реддл довольным донельзя. Наконец Гарри оставил попытки освободиться и позволил ублюдку помешать дурацкое зелье. Чтоб он сдох. Закончив, Реддл отпустил его запястье. Кожа в том месте мгновенно вспыхнула, словно от ожога. Гарри передернуло от брезгливости. Захотелось немедленно вцепиться в конечность и прокипятить ее как минимум час. А еще лучше месяц. Но он не мог этого показать. — Кхм… сейчас я добавлю асфодель… Он хотел бросить все сразу, но Реддл подхватил доску. Гарри мысленно взвыл. — Понемногу за раз. Будь терпеливее. — Ну, знаешь, трудно быть терпеливым, когда голоден. — Значит, поэтому ты так отчаянно пытаешься сбежать? — он издевался. — Никто в здравом уме не захочет варить зелья вместо обеда, — медленно, почти по слогам выдохнул Гарри. Он говорил тихо, несмотря на то, что это была самая странная ситуация, в которую он когда-либо попадал. — Так что извини, я не в восторге от этой затеи. Реддл начал неторопливо ссыпать нарезанный асфодель в котел. — А что насчет Защиты от Темных Искусств? Она тебе нравится? — Более-менее. Во всяком случае, больше Зелий. Это был последний ингредиент, слава Мерлину. — Должно быть, ты много практиковался. — Да, то есть подожди… что? Нет, не больше, чем все остальные. — Разве профессор Вилкост не говорила, что у тебя отличные рефлексы? Гарри натянуто улыбнулся. — Ничего удивительного. Квиддич, — он одним махом вывалил в котел остатки измельченного корня. У Реддла дернулся глаз: его приводило в ярость преднамеренное неповиновение рецепту. Гарри нахмурился. Откуда Реддл узнал, что ему говорила профессор Вилкост? — Чего ты хочешь? Если планируешь и дальше доставать меня странными вопросами, то вынужден разочаровать: мне все равно. — Я хочу знать, почему ты меня избегаешь. Сердце на миг предательски замерло, но Гарри постарался взять себя в руки, чтобы не выдать волнения, и лишь выразительно вскинул бровь. — Избегаю? По-моему, ты о себе слишком высокого мнения. — У всех нас есть подозрения, — легко произнес Том. — Но я знаю, что не нравлюсь тебе, Гарри. Взгляни на себя, тебе не терпится уйти. И я хочу знать правду. Гарри моргнул. — Ты ненормальный, — убежденно сказал он после небольшой паузы. — Может, ты и привык, что все пресмыкаются перед великим Томом Реддлом, но я тебе кланяться не собираюсь. И нет, это не значит, что я испытываю к тебе неприязнь. Неужели так трудно понять? — Ты лжешь, — улыбнулся Реддл. Его глаза лихорадочно блестели. Он наслаждался этим. — Что я тебе сделал? — Надоедал дурацкими вопросами? — Видишь ли, я узнаю, — он широко ухмыльнулся. — У нас еще много сред впереди. — Ты точно чокнутый, — пробормотал Гарри. Когда он вышел из класса, его трясло. От гнева, от беспокойства, от желания кричать. Реддл подстрекал его, дразнил, играл, как кошка с мышью. Просто ждал, когда он ошибется. Мысль о том, что его ошибка будет губительна не только для него самого, но и для Рона с Гермионой, была ужасающей. Худшей из возможного. Чужой издевательский смех, казалось, преследовал его всю дорогу из подземелий. Нет, ублюдок ничего не докажет, потому что ничего не узнает. Эта простая истина мгновенно вернула Гарри уверенность. Реддл ни о чем не узнает, потому что он не позволит ему. Гарри принял твердое решение пойти к Дамблдору. Он будет обучаться окклюменции.