***
По прошествии недели погода испортилась окончательно. Как-то на рассвете Гарри даже проснулся от холода, а поднявшись позже на завтрак, увидел из окон Большого зала покрытые инеем деревья. Из-за наступающих холодов выходить на улицу не хотелось совершенно, к тому же казалось, что снаружи постоянно поджидает моросящий дождь. С недавних пор самым популярным местом в Хогвартсе стали теплицы. Гарри все чаще ловил себя на мысли, что ждет занятий по Травологии. По крайней мере, там было тепло, и парень был благодарен уже за это. В общей гостиной и спальнях Слизерина гуляли сквозняки – их подвальную сырость не спасал даже камин. Гарри с тоской вспоминал уютную, всегда полыхающую алым гриффиндорскую гостиную, которая так сильно отличалась от холодных подземелий, с их, пропади они пропадом, открытыми пространствами и пробирающими до костей сквозняками. Пытаясь занять себя, он много времени тратил на изучение окклюменции и почти не вылезал из библиотеки. Он признавал, что занятия с Дамблдором шли лучше, чем со Снейпом, но никак не мог забыть слова профессора, что некоторым это просто не подходит. В последнее время Гарри старательно избегал Реддла, и если ублюдку снились его сны, он не упоминал об этом. Сам Гарри был спокоен, потому что больше не видел приютов во сне, а если и видел, то наутро уже ничего не помнил. Зато он отчетливо помнил, как видел Джинни, крепко держал ее в своих руках и с наслаждением вдыхал цветочный аромат рыжих волос. Однажды он увидел жуткий и чересчур насыщенный сон о поместье Малфоев. Тогда Гарри проснулся весь в холодном поту: спина взмокла, волосы прилипли ко лбу, но балдахин Реддла был задернут, а сквозь плотную ткань до него доносилось лишь чужое размеренное дыхание. Гарри мог сколько угодно обманывать себя, думая, что странная связь просто исчезла и теперь они смогут забыть о ней, как о глупом недоразумении. Вот только попытки убежать от проблем еще никогда не оканчивались благополучно. Честно говоря, это нервировало. Как нервировало и пристальное внимание Реддла. Поднимая голову, Гарри неизменно натыкался на внимательный взгляд темных глаз, в которых читалась уже не подозрительность, а любопытство. Ублюдок забавлялся. Создавалось впечатление, что он играет с ним – как кошка играет с мышкой или волк смотрит на овцу. Выжидает… Гарри не мог расслабиться, не мог допустить ни единого промаха. Он знал, что Реддл готовился, ждал осечки. Что-то планировал. Первым занятием в четверг стояло Зельеварение, перед которым Слизеринцы недружным строем ввалились в Большой зал на завтрак. Их встретила толпа сов – птицы неистово хлопали крыльями, проносясь в воздухе разноцветными пятнами. Большинство однокурсников получили газеты со свежими новостями, а кто-то – письма из дома. Гарри наклонился, чтобы прочитать статью в «Пророке» Белинды, и его сразу замутило. Гриндевальд становится ближе? Он бегло пробежался по статье. Семья убита во Франции, все обезглавлены. Еще одно нападение в Ирландии. Когда он доберется до Британии, мы будем готовы? Настоящее было слишком похоже на ситуацию с Волдемортом, чтобы размышлять трезво. Гарри знал, что Гриндевальд не захватит Британию. Знал, что тот будет проблемой лишь на короткое время, но все это: убийство, магл, близость к Британии, – возвращало прошлые опасения. Гарри покосился на стол преподавателей, где Дамблдор внимательно читал статью. Профессор так низко опустил голову, что его очки съехали с носа, почти касаясь бумаги. Они с Гриндевальдом были друзьями, и Гарри хотел больше узнать об этом. Узнать о картине в доме Батильды Бэгшот, о книге Риты Скитер. Как сильно сейчас все изменилось? Если Дамблдор победит Гриндевальда заранее, то предотвратит ли огромное количество безвинных жертв? Или только отсрочит их? Рон, шагая рядом с ним по пути к подземельям, был с ним не согласен. — Он мог бы предотвратить убийства множества маглов, — размышлял он. — Но подумай об этом иначе. Если бы я сошел с ума и начал убивать людей, ты бы смог прикончить меня так скоро? Гарри пожал плечами. — Зависит от того, насколько бы ты чокнулся. Рон в ответ попытался дать ему хорошего пинка, но стоило Уизли поднять глаза и увидеть Гермиону, разговаривающую с каким-то долговязым парнем, его хорошее настроение как ветром сдуло. Этим парнем оказался Джозеф Корнер – худощавый гриффиндорец, с узким вытянутым лицом и каштановыми волосами, разделенными посередине ровным пробором. Когда он тонко улыбался, на его щеках появлялись ямочки. И он нес ее книги. Сжав кулаки, Рон шумно выдохнул, и Гарри вдруг отметил, как сильно они с Перси похожи. Тот с такой же грозной нетерпимостью отлавливал студентов, с чрезмерным азартом играющих в шахматы или, не дай бог, громко смеющихся. Он усмехнулся. — Тогда почему бы тебе не носить ее книги? — прямо спросил Гарри, сдерживая неуместный смешок. — Гермиона – независимая женщина! — завелся Рон с пол-оборота. — Ей не нужно, чтобы я носил ее книги. Дружище, побойся Бога, она же нянчится с ними, как с младенцами. Ты хоть представляешь, что произойдет, если я уроню одну из них? — Будет катастрофа, — согласно хмыкнул Гарри. Но, вопреки словам Рона, Гермиона, кажется, совсем не возражала. Когда подруга подошла к ним, ее лицо сияло. — Мы говорили о принципе исчезновения объектов. Это так увлекательно! Рон нахмурился. — Знаешь, Рон тоже любит исчезновения, — хохотнул Гарри, толкая его в бок. Брови Гермионы взлетели вверх. — Неужели? — она недоверчиво посмотрела на Рона. — Совершенно верно, — решительно кивнул он. — Это очень… увлекательно. Однажды мама так сильно разозлилась на длинные волосы Билла, что испарила их. Было круто. Только она перестаралась с заклинанием, и Билл целую неделю ходил лысым, — Рон, не выдержав, прыснул. — Полагаю, мама в этом мастер. Гарри представил себе лысого Билла и засмеялся. Гермиона, сдавшись, тоже расплылась в улыбке. — Ну, — весело сказала подруга, садясь рядом с Роном, — ты должен рассказать эту историю Флер. Уверена, ей понравится. — Да. Обязательно. В следующий раз, когда мы их увидим. Рон сразу переменился в лице и весь как-то сжался, посерел. По поводу хронометра новостей не было. Они не знали, как вернуться обратно. — Не волнуйся, — осекшись, мягко попросила Гермиона. Ее улыбка стала натянутой. — Нам просто нужно время. Время. Звучало почти иронично. Сколько они еще пробудут здесь? Именно Гарри перенес их в прошлое, и мысль об этом не давала ему покоя. Это его вина. В следующее мгновение в дверях наконец появился профессор Слизнорт и помахал слизеринцам с первых парт. Его появление развеяло подступающую апатию. — Ты еще хоть раз посещал дополнительные занятия с Реддлом? — шепотом спросила Гермиона, слегка расстроенная осознанием, что не являлась частью фаворитов Слизнорта. Гарри в ответ фыркнул. — Нет, и не собираюсь. Но если Слагги спросит, я скажу, что хожу все время. Что Реддл сделает, пожалуется? — Получить замечание старосты, — Рон драматично ахнул и схватился за сердце, но перепутал сторону. — Гарри, неужели ты осмелишься? Изобразив на лицах полный ужас, они уставились друг на друга. Повисла немая пауза. Тяжело вздохнув, Гермиона устало закатила глаза. — Очень смешно, — мрачно сказала она. — Вы запоете по-другому, когда провалите ЖАБА. Рон насупился, зато Гарри расслабленно откинулся назад. — Без обид, — он беззаботно пожал плечами. — Я не думаю, что ЖАБА сейчас в приоритете. Болтовня стихла, когда Слизнорт заговорил – они должны были решить, что выберут для своего будущего проекта. Гарри и Рон переглянулись. — Может, сделаем хорошее лекарство от фурункулов? — предложил Рон. — Тебе не даются зелья даже с первого курса. — Вы не можете сделать его вместе, — запротестовала Гермиона. — Если только вы вдруг не потеряете по руке каждый, — она покачала головой. — Во всяком случае, я снова подумываю приготовить Оборотное зелье, но хочу немного изменить рецепт. Знаете, бросить вызов самой себе. — Гермиона? Изменить рецепт? — Гарри недоверчиво посмотрел на нее. — После твоей ярости на книгу Принца в прошлом году? — Не умничай. Снейп подсказал мне идею. Его модификации были просто гениальными, не так ли, Гарри? Гарри ощетинился при мысли о Снейпе. — Просто великолепны. Мне особенно понравилась та часть, где он убивает Дамблдора. Подруга ткнула его локтем и зашипела, чтобы он замолчал. — С ума сошел? Ты не можешь просто так говорить подобное! Слизнорт откашлялся, прежде чем Гарри смог ответить. — Внимание, пожалуйста! Мне нужен план работы, рецепт и эссе по выбранному вами проекту к концу месяца. Задание должно быть выполнено на очень высоком уровне, а не так, как вы делали за несколько дней до этого. Это будет четверг перед первым посещением Хогсмида, и если вы хотите пойти – предлагаю закончить пораньше. В воздухе витала угроза. — Хогсмид, — повторил Гарри, снова повернувшись к Рону и Гермионе. — Мы можем достать книги о путешествии во времени. Может, чего-то нет в библиотеке. Мы можем поискать что-то, что нам поможет. Лицо Гермионы просветлело, но Рон не разделил их энтузиазма. — Вы оба кое-что забываете, — пробормотал он, наклоняясь вперед. — Что? — спросила Гермиона. — У нас нет денег.***
Несмотря на погоду, команда Слизерина по квиддичу тренировалась усерднее, чем когда-либо прежде. Когда Альфард Блэк пребывал в плохом настроении, тренировка перерастала в нечто совершенно жестокое. И бладжеры, и другие зачарованные мячи – по три на каждого – непрерывно преследовали игроков на протяжении часа. Следовательно, отвлекаться и останавливаться было нельзя, если только никто не хотел, чтобы бладжер разбил ему лицо. Это было замечательно. В воздухе все мысли Гарри растворялись. Его голова оставалась ясной и невероятно легкой. Если бы так было всегда, он бы не беспокоился об окклюменции. В полете он был свободен. В тот вечер поле для квиддича покрылось градом. Когда они закончили тренировку – небо потемнело настолько, что невозможно было даже разглядеть древко метлы под собой – волосы Гарри намертво прилипли ко лбу, а влажная кожа покраснела от мороза и полученных ссадин. Они стояли в душе, и он закрыл глаза, подставляя уставшее, разгоряченное тело под тугие струи теплой воды. После, переодевшись в сухую одежду и высушив волосы заклинанием, он тянул время, тщательно завязывая шнурки, вместо того, чтобы сразу отправиться в школу и греть пятки у камина в общей гостиной. Ему нужно было поговорить с Альфардом. Следовало быть осторожным. Несмотря на то, что парень выглядел как Сириус и звучал как Сириус, Альфард все же им не был. Он, хотя и вел себя достаточно дружелюбно, по-прежнему оставался закрытым, подозрительным и смотрел на всех так, будто от каждого ждал подвоха. Так легко было ошибиться. — Нам нужно выиграть этот матч, — тихо втолковывал замученный Абраксас. Он поправлял прическу перед зеркалом, чем сильно напоминал Драко Малфоя, уложенные волосы которого были всегда такими гладкими, что казались влажными. — Я серьезно, мой отец… — его лицо исказилось, и парень замолчал. — Я постараюсь поймать снитч сразу, как только увижу, — пообещал Гарри. — Так что там с твоим отцом? Абраксас отвернулся от зеркала, поправляя галстук. — Он хочет, чтобы я победил, вот и все. Гарри сочувственно посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Альфарда – тот проверял щетину на своей метле. — Пожалуй, это сложно. Иметь такое большое давление, потому что ты чистокровный. — Это неплохо, — возразил Абраксас. — Верно, Альфард? — Нет, — голос Альфарда был ровным. — Нам повезло. — Да, благородный и древнейший род Блэков, и все такое, — согласился Гарри. — Это похоже на королевскую семью. — Королевскую? — Магловская штука, не бери в голову. — Ну, моя семья очень богата, — подтвердил Альфард. — И у нас есть право голоса в Министерстве. Это хорошо. — Ага, — кивнул Гарри, — но я думал об артефактах. У вас, наверное, много крутых волшебных вещей. Понимаешь, Поттеры... ну, они мне ничего не оставили. Он старался говорить небрежно. Это был не допрос... просто разговор. Даже если его сердце бешено колотилось. — Да, у нас много семейных реликвий. Конечно, на всех есть герб, так что никто не может претендовать на них, — он посмотрел на Гарри так пристально, будто тот хотел украсть его старую посуду. — И большинство из них слишком опасны: тебе может оторвать руку просто от прикосновения, если только это не является твоей целью. Гарри подумал о вещах в доме на Гриммо и не мог не согласиться. — По крайней мере, они что-то делают, — усмехнулся Абраксас. — Семейные реликвии Малфоев, по сути, просто украшения. Во всяком случае те, что я видел. Гарри представил, как на это отреагировал бы Драко Малфой, если бы услышал, и ему немедленно захотелось потереть лицо, чтобы стереть проступающую ухмылку. Ему потребовалось время, чтобы осознать сказанное Альфардом. Конечно, на всех есть герб. Это правда. Серебряные кубки, украденные Наземникусом. Все предметы в гостиной Сириуса. Столовые приборы, столы. Гарри мог поклясться. Нельзя было полностью исключать такую возможность, но медальон, вероятно, не был семейной реликвией Блэков. То, что он хранился в сейфе Беллатрисы, вовсе не означало, что он имеет какое-то отношение к ее семье. Медальон должен был принадлежать Лестрейндж. Или кому-то совсем другому.***
Дела Гарри никогда не шли гладко. Когда неделя закончилась без инцидентов, он понял, что все идет слишком хорошо, чтобы быть правдой. После недели сна без сновидений – недели избегания Реддла, – все вернулось. Кажется, стоило закрыть глаза, как ему вновь приснился сон Реддла. На этот раз он находился в Тайной комнате. Вокруг поблескивала мутная вода – его ботинки и низ мантии промокли, но он игнорировал эти неудобства, продвигаясь вперед до тех пор, пока не достиг сухого участка пола. Ах, именно там, где он и предполагал. В окружении воды, на небольшом выступе сидел пес. Конечно, существо заволновалось. Оно думало, что может сбежать, – не понимало, что оказалось в ловушке, глубоко под землей. Он подошел и наклонился к животному. Пес нерешительно завилял хвостом. Он был похож на Грима: такой же большой, черный и дикий. Как Сириус. Вот только шерсть у этого пса была чистой, а на шее болтался кожаный ошейник. Впрочем, буквы невозможно было разобрать: бирка износилась, и гравюры сильно потускнели. Неважно. Он поднял палочку, направив ее в голову животному, прямо меж больших, доверчивых глаз. Черный хвост упал. Пес почувствовал опасность на уровне инстинктов и бросился назад. Гарри пытался сопротивляться, но не смог: его палочка двигалась, губы произносили слова… Нет, не надо. Нет. Те самые слова, которые он никогда не скажет. Нет, пожалуйста, нет… Сверкнула ядовито-зеленая вспышка, и животное упало замертво.***
Пес был как две капли похож на Сириуса, отчего Гарри, когда подскочил на кровати, почувствовал острую боль в груди – так быстро и судорожно билось сердце после увиденного. Он помнил, как неумолимо поднималась собственная рука: в этом плавном, отработанном движении не было ни капли сомнений или неуверенности. Его словно одолела потребность, необходимость. Ему нужно было убить эту собаку так же, как нужен был кислород, чтобы дышать. С отвращением Гарри понял, что хотел этого. Значит, вот каково использовать смертельное проклятие… К горлу подступила желчь, и он содрогнулся. Что за человек мог это сделать?.. Внезапно полы его балдахина разлетелись в стороны, и Гарри схватил палочку – щит сформировался за секунду. По ту сторону стоял Реддл и внимательно вглядывался внутрь. На его губах играла странная, почти торжествующая улыбка. — Какого черта? — Гарри от неожиданности растерялся, но на смену удивлению быстро пришла злость. — Пошел вон! — Нет. Не думаю, что должен. Опустив щит, Гарри зажег Люмос и окинул Реддла раздраженным взглядом. Впрочем, зря он это сделал – на свету ублюдок выглядел еще более самодовольным. — Ты не можешь быть одетым с иголочки в такое время, — буркнул Гарри. Том моргнул. — Прошу прощения? — …Забудь. — Сердцебиение постепенно приходило в норму, правда, уже одно присутствие Реддла поднимало внутри неконтролируемую лавину отвращения. — Ты не можешь просто так подходить к моей кровати. Убирайся отсюда и не мешай мне спать. — Мы оба знаем, что ты не спал, — хмыкнул Реддл. — Ты видел мой сон. Или собираешься это отрицать? — Нет. Гарри встал с постели. Ему не понравился пристальный, изучающий взгляд Реддла. Тот явно воспринимал его как диковинный экспонат, с интересными, еще неизученными свойствами. И Гарри не собирался добровольно подыгрывать этому психу – был сыт по горло подобным отношением и дурацкими интеллектуальными играми, правила которых не понимал и, более того, отказывался понимать. Мерлин, он просто хотел, чтобы его оставили в покое. — Что ты видел? — спросил Реддл. Не отвечая, Гарри несколько мгновений буравил его тяжелым взглядом. Он знал, что стоит произнести слова вслух, как ненависть и отвращение вспыхнут с новой силой. — Ты убил собаку, — медленно, почти по слогам проговорил он. — Какого, мать твою, черта? — Ах, это, — Реддл, казалось, расслабился. Ухмыльнулся. — Что ж, это был эксперимент. — Ты использовал убивающее проклятие. В школе. Где это произошло? — В Тайной комнате. Знаешь, ее практически невозможно отследить. Гарри не ожидал, что тот скажет правду. С другой стороны, Реддл даже представить себе не мог, что кто-то еще найдет Комнату или сможет ее открыть. — То есть для тебя нормально убивать животных? — Я предпочитаю думать об этом как о практических занятиях в магии. Или ты предпочел бы, чтобы я тренировался на студентах? Гарри уставился на него, пытаясь оценить соотношение правды и иронии в его словах. Через мгновение пришел к выводу, что пациент безнадежен. — Ты ненормальный. — Заметь, это твои слова, — Реддл выглядел так, будто ему сделали большой комплимент. — Видишь ли, если я захочу изучить магию, я это сделаю. Или ты собираешься рассказать Дамблдору? Пожалуешься, что Том наложил плохое заклинание во сне? — Плохое заклинание – Петрификус Тоталус. А это – убийство. — Это просто собака, Гарри. Глупое, старое животное, и все это в прошлом. На самом деле, вопрос в том, почему тебе это приснилось? — Я не знаю! — рявкнул Гарри. — Мы связаны или что-то в этом роде – через волшебные палочки. Я думал, здесь ты занимаешься исследованиями. Реддл нахмурился. — Мои исследования зашли в тупик. Подобная магия не задокументирована – ее просто не существует. Провидцы могут видеть будущее во снах, заклинания и зелья связывают разумы на время, но одинаковые основания палочек… — он хохотнул. — Не смеши меня. — Может быть, мы попали под действие проклятия, — недовольно сказал Гарри. — Похоже на то. Есть кто-то, кому ты не нравишься? — Да, например, ты. Очень похоже на тебя. Но, как я уже говорил, у меня нет врагов. — А я сказал, что это чушь. Думай еще. Я не хочу видеть твои извращенные сны или чтобы ты видел мои. Он все еще мог чувствовать Непростительное: ладонь гудела от напряженной вибрации палочки, на душе было погано. Словно в груди образовалась червоточина, медленно пожирающая изнутри. Гниение. — Боишься, что я вновь увижу твою рыжую подружку? На Гарри будто вылили ушат воды. Сердце остановилось. — Что? Реддл хмыкнул. — Интересно, что там произошло? Я чувствую, столько чувств осталось позади. Ее убил Гриндевальд? Или вы просто расстались? Полагаю, чтобы выяснить, мне придется еще немного поспать. — Делай что хочешь, — Гарри заставил свой голос звучать небрежно. — Мне все равно. Еще немного поспать. В глазах Реддла светилось понимание. Он усмехнулся, но ничего не ответил. — Бьюсь об заклад, никто не знает, как далеко ты зашел, — продолжил Гарри. — Изучать смертельное проклятие. Чтобы использовать его… — Нужно быть исчадием Ада, верно? Многие так говорят, но я считаю, что все гораздо проще. Не обязательно быть кем-то особенным. Этого просто нужно захотеть. — Мне, правда, все равно. — Ты когда-нибудь чувствовал нечто подобное, Гарри? Нечто, в чем ты нуждался бы так сильно, что не мог думать ни о чем другом? — Я нуждаюсь, чтобы ты заткнулся. — Это замечательно, — тот его проигнорировал. — Пик, чистая сила. Но из-за своей трусости ты даже не можешь этого понять, — Реддл остановился, будто осененный какой-то мыслью. — Или ты можешь? — Я не трус, — отрезал Гарри. — И у меня нет нездоровых зависимостей. Я думаю, мы должны рассказать об этих снах профессору. Как ты и сказал – это ненормально. — Профессору Дамблдору, я полагаю? — его лицо потемнело от неприязни. — И что он сделает? Найдет выход? Взмахом палочки решит все твои проблемы? Скажи, он делает вообще все, что ты попросишь? — Ты просто не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты практикуешь Непростительные. Реддл вскинул бровь. — Об этом знает весь Слизерин, это не секрет. Здесь я главный, и факультет следует за мной, скоро ты тоже это примешь. Все принимают. Гарри не стал бы. Никогда. Потому что прекрасно знал, что из себя представляет Реддл – понимал его лучше, чем все остальные вместе взятые. — Я не боюсь тебя. — Может быть, сейчас, — тихо ответил Реддл. Несмотря на то, что его голос звучал чуть громче шепота, Гарри все равно вздрогнул. — Но ты будешь.