***
Четыре часа. Вот как долго. Гарри несколько раз подумывал пойти в Больничное крыло, но шанс получить противоядие был маловероятен. Веритасерум встречался редко. Реддл – ублюдок – вероятно, сам его сварил. Или получил от одного из своих почитателей. Гарри сидел в одном из пустых классов. Там было тихо и спокойно. Он находился так глубоко в замке, что вряд ли кто-нибудь мог пройти мимо. Как он мог так облажаться? Ослабить бдительность? Он знал, что сказал бы Снейп – его голос, скользкий, как масло, и полный отвращения звучал в голове невероятно четко. — Глупый, жалкий Поттер. Темный Лорд видит все. Он уже просчитал все, что вы подумаете, что предпримите, что сможете сделать. Что бы вы ни планировали, он на десять шагов впереди. Реддл, со своим мягким голосом – тихим и ядовитым, плавным и смертоносным. «Я не боюсь тебя». «Ты будешь». Гарри не думал, что случайно выдал какой-то секрет. Если бы вопросы продолжались, случилась бы катастрофа, но Реддл хотел знать о связи и снах, и в этом Гарри был таким же неосведомленным, как и он сам. В этот раз ему повезло. Те часы, что он провел в одиночестве, он потратил на то, чтобы хорошенько все обдумать. Общие сны... это же абсурд. Гарри не мог обмениваться снами с этим психопатом. Это было невозможно. Это было несправедливо. Слова гремели в его голове. «Насколько сильно? Достаточно убить?» Действие Силенсио закончилось несколько часов назад, и у сыворотки правды осталось мало энергии. Гнев превратился в неподвижное, расчетливое спокойствие. Гарри пробовал разные предложения снова и снова, позволяя им становиться все более абсурдными по мере рассеивания Веритасерума. — Я мог бы убить его, — сказал Гарри, проверяя слова. Они тяжело ощущались на языке. Неправильно. — Если бы это значило спасти всех. Он не был уверен, правда это или ложь.***
— Ты пропустил занятия! Мы так волновались! — Гермиона пропустила Чары, чтобы найти тебя. Ты бы это видел! — Тебе следовало пойти прямо к профессору Дамблдору – твоего воспоминания было бы достаточно! — Это незаконно, она права. Гарри проигнорировал Рона и Гермиону. Начинала болеть голова – пульсирующая боль накатывала сразу отовсюду. Голоса друзей казались слишком громкими, слишком навязчивыми. Как старый магнитофон, выплевывающий одни и те же слова. — Я облажался, — признал он. — Я должен был знать, что он выкинет нечто подобное. — Веритасерум строго ограничен, — возмутилась Гермиона. — Ты не мог… — Мне следовало, — оборвал Гарри. Он отвернулся от нее, прежде чем выпалить что-нибудь резкое. Друзья пытались помочь. Гарри знал это, но голова раскалывалась на части, а слова – грубые и злые – вертелись на языке, уже готовые сорваться. — Спасибо, — отмахнулся Гарри, — но я пойду прогуляюсь. Он ушел, истратив всю энергию на этот диалог.***
Гарри снова оказался в гостиной Слизерина – там было немноголюдно и умиротворяюще тихо. Погода для осени стояла теплая, поэтому большинство студентов проводили время снаружи, приветствуя природу с распростертыми объятиями. В самом деле, ничто не могло быть приятнее отсутствия болтовни, а зеленый – очень успокаивающий цвет, не так ли? Когда вошел Реддл, Гарри встал с кресла и направился ему наперерез. — Гарри, — любезно проговорил тот. — Надеюсь, тебе лучше? Профессора очень волновались. — Не сомневаюсь, — бросил Гарри. — Неужели ты сказал им правду? — Сказал, что у тебя расстройство желудка. Съел что-то не то. — О, да, — Гарри думал, что его гнев утих, но прямо здесь, с Реддлом, ярость вспыхнула с новой силой. — Я же говорил тебе, что ничего не знаю об этих дурацких снах. Ты настолько параноик, что тебе пришлось это доказывать? — Ты лжешь, а я не верю лжецам. Его глаза расширились, когда Гарри хрипло, недобро рассмеялся. — Я говорил правду. Помедлив, Реддл задумчиво склонил голову набок. — Давай на секунду поменяемся местами, — предложил он. — Представим, ты узнаешь, что тебя кто-то ненавидит. Кто-то, кто с самого начала ведет себя странно, многое скрывает и уклоняется от любых вопросов. А потом вы начинаете обмениваться снами. Тебе на моем месте не понадобились бы доказательства? Гарри нахмурился, подбирая слова, но в итоге выдал лишь ничтожную часть того, что хотел сказать на самом деле: — Я совсем не такой, как ты. — Значит, ты бы не сделал то же самое, если бы мы поменялись местами? Если бы ты мог получить зелье правды так же легко? — Нет, — отрезал Гарри. — При необходимости я бы вбил эту бутыль тебе в глотку, но не более. Мерлин, какой же ты высокомерный. Ты подставил Хагрида и продолжаешь вести себя как ни в чем не бывало. Думаешь, если тебе удалось перетянуть на свою сторону весь факультет, то остальные должны подчиниться просто за компанию? Но все, что ты говоришь, ничего не значит, твои обещания – это пшик, пустой звук. Так что, Реддл, неужели ты всерьез считаешь, что я здесь главный лжец? Тот замер, и сердце Гарри остановилось вместе с ним. Воздух сгустился от напряжения. В наступившей тишине Гарри почти видел, как в голове Реддла вращаются шестеренки, анализируя его слова, будто Гарри сказал что-то действительно важное. — Может, мы не такие уж и разные, — после небольшой паузы вкрадчиво произнес Реддл. Гарри вздрогнул от его тона. — Уникальные среди серости. Ты упрямый и темпераментный, умный и сообразительный. Мы оба сироты. Связаны палочками-близнецами и общими снами, но самое удивительное, что между нами происходит что-то непонятное. Гарри открыл рот, но не смог произнести ни звука. Это было слишком похоже на Тайную комнату на втором курсе. Практически та же речь. Но Гарри не думал о Василиске и дневнике. Не думал ни о чем, кроме слов Реддла. — Ты можешь почувствовать ее? Связь? Гарри сглотнул. — Нет. — Снова лжешь? — Кажется, мы уже выяснили, чья это прерогатива. Ты льстишь профессорам и прикидываешься хорошим парнем, но мы оба знаем, что это ложь, — Гарри не был уверен, что Реддл его вообще слушает. Тот не отрывал от него глаз и казался странно очарованным, почти восхищенным. — Ты все еще не боишься, — выдохнул Реддл. — Только полный дурак мог бы так со мной разговаривать. — Тогда считай меня дураком. Ты не Гриндевальд. Ты обычный психопат, который получил немного власти. Ты всех обманул, и я единственный, кто это видит. — Хорошо, я их обманываю. Может быть, тебя тоже. Но, Гарри, чего ты добиваешься? Действительно желаешь увидеть, что скрывается внутри меня? Бесконечная пустота, черная и бескрайняя. Волнистые дюны бархата: темные, мрачные, беспросветно черные, – они медленно затягивали Гарри в свои сети, расширяясь и поглощая все вокруг. Он видел себя будто со стороны, но не мог отвести глаз от той тьмы, которую видел в блестящих, бездонных глазах Реддла. Что-то пряталось чуть глубже поверхности, ожидая момента, когда сможет проявить себя. Мог ли Гарри с уверенностью сказать что видит его насквозь? Знал ли он, что скрывается в чужой голове? По коже поползли мурашки, а сердце вновь дало сбой. Время между ними будто остановилось. Однако Реддл терпеливо ждал, наблюдая за сменой эмоций на его лице. Вопрос повис в воздухе, растягивая пространство. Гарри потряс головой, стряхивая наваждение. — Не очень, — буркнул он и поспешил прочь.***
Он думал, что Реддл придет в ярость. Ведь это немыслимо: кто-то смог увидеть его сны – буквально заглянуть в самые сокровенные глубины подсознания. Ради всего святого, это был Том Реддл. Но если тот испытывал злость, это тщательно скрывалось. Судя по всему, он предпочитал скрывать вообще все свои эмоции. Гарри отчаянно задавался вопросом, испытывает ли этот ублюдок хоть что-то. Он знал, что тот может выйти из себя или разозлиться, внезапно стать веселым или жестоким. Испугался ли Реддл их связи? Того, что Гарри мог что-то увидеть? Или ему было все равно? На следующее утро Реддл, вид у которого был бодрствующий и собранный, поджидал его у входа в гостиную. — Я не спал, — сказал он вместо приветствия. — И я знаю, что ты тоже. Я слышал, как ты ворочаешься. — Полудурок, — пробормотал Гарри. — Прости? — Лежал в полудреме, говорю. Уснуть толком не смог, поэтому иду… эм… прогуляться. Реддл вскинул бровь. — В таком случае, я уверен, ты без ума от грома и молний. — Обожаю, — согласился Гарри. — Они такие… громкие. Реддл рассмеялся, его лицо на миг изменилось. Но потом улыбка исчезла, и он сказал так же спокойно, как и прежде: — Мне приснился человек, падающий в Арку Смерти. Гарри замер, невольно открыв рот. — Это мой… — голос не слушался. — Мой крестный отец. — Твоя жизнь оказалась одной большой трагедией, — Реддл притворно покачал головой. — Как ты с этим справляешься? Гарри проигнорировал вопрос. — Зато тебе снится только Тайная комната и Василиск. — Василиск? Ты его видел? — Да, — Гарри вздрогнул. — Большие желтые глаза. Никто не должен смотреть в них. — Преимущество быть наследником Слизерина, — хмыкнул Реддл. — Я контролирую его. — Хорошо, — устало отозвался Гарри. — Это не имеет никакого отношения к исключению Хагрида, верно? Реддл тонко улыбнулся. — Прошу прощения за зелье правды, — легко произнес он. — Это происшествие сделало тебя злым и недоверчивым. — Но тебе не жаль? — Гарри скептически вскинул бровь. Несмотря на испытываемое негодование, ему было любопытно, будто в многослойной лжи Реддла нашлось свое очарование. — Нет, раскаяние – это бессмысленно, правда? — Это делает тебя человеком. — О, Гарри, — протянул он. — В мире есть вещи и поважнее. Гарри не стал развивать тему и направился к выходу из гостиной. Он ждал, что Реддл снова попытается обманом выудить больше информации или, на худой конец, проклясть его, но тот ничего подобного не делал. Они поднимались завтракать, и ублюдок вел себя вполне дружелюбно, что, честно говоря, пугало не меньше. Главное было помнить – с психами всегда следовало соблюдать осторожность. Мгновение позже Гарри тихо ругнулся себе под нос: он едва не налетел на Реддла, которому внезапно взбрело в голову затормозить перед входом в Большой зал. — Твоя палочка. Можно мне взглянуть? Гарри от удивления подавился воздухом. — Конечно. Я ведь так глуп, чтобы отдать ее своему врагу. — Достань ее, — Реддл, кажется, сдерживал ухмылку. — Давай проверим связь. Не совсем понимая, зачем это делает, Гарри повиновался. Реддл тоже достал свою палочку и прошептал заклинание, и тут же тонкий золотой след соединил их вместе. Рука Гарри задрожала, когда магия потекла по руке – ощущения оказались неожиданно приятными. Теплыми и какими-то… знакомыми? Сбитый с толку, Гарри уставился на Реддла: тот тоже несколько секунд завороженно гипнотизировал появившуюся связь, а затем протянул руку – кольцо Мракса блеснуло на пальце, – и коснулся ее. Кожу пронзил электрический разряд, цепь разорвалась, и палочки отбросило друг от друга. Тепло исчезло – сразу стало пусто и холодно. — Как странно, — резюмировал Реддл. — Ты почувствовал? — Но прежде чем Гарри ответил, он продолжил: — Впрочем, неважно. Думаю, я не нравлюсь своей палочке. — Палочка и владелец одно целое, — он нехотя рассмеялся. — Разве не так говорят? — Никто так не говорит. — Ну, кто-то же должен. — Как можно разорвать связь, — вслух задумался Реддл. — Интересно, что будет, если ты сломаешь палочку? Гарри замер, улыбка исчезла. — Кажется, мне послышалось? Я сделаю что? — Если мы предполагаем, что причиной связи являются палочки – что маловероятно – это поможет избавиться от нее. — Ломай свою, — нахмурился Гарри. — Ты не прикоснешься к моей, — он сунул древко обратно в карман и мрачно посмотрел на Реддла, но тот не сдвинулся с места. — Это была просто мысль, Гарри, не нужно так обороняться. — Тогда не думай об этом. Клянусь, если ты подойдешь к моей палочке… — Я не буду. — …ты пожалеешь об этом. Я серьезно. Реддл приподнял брови. — Хорошо, — согласился он. — Я не буду. А теперь… завтрак? Бросив на него последний взгляд, Гарри последовал за Реддлом в Большой зал.***
Это было неправильно. Это было ненормально. Реддлу не следовало с ним разговаривать, не следовало тратить так много времени, чтобы приставать к нему. Однако он, надоедливый и до омерзения настойчивый, вцепился в Гарри как клещ и отказывался отпускать. Как Гарри должен был планировать свои действия? Сохранять ясную голову? Может быть, это то, чего хотел Реддл – заставить его ослабить бдительность. В то утро у них была сдвоенная Защита. Гарри устало тер глаза и непрерывно зевал. Многие студенты за завтраком пребывали в приподнятом настроении из-за предстоящего матча по квиддичу. Единственными, кто не участвовал в разговоре, были Белинда, которая читала письмо у себя на коленях, Гарри и Реддл. Гарри посмотрел на гриффиндорцев: Гермиона и Рон разговаривали с дедушкой Рона, Септимусом. Их лица были такие яркие и счастливые – Гермиона размахивала руками, объясняя что-то, а Рон хохотал как ненормальный. Что-то внутри него расслабилось. — Гарри, очнись, — Абраксас легко толкнул его в бок. — Сейчас ЗОТИ. Гарри рассеянно потер ушибленное место и, последний раз оглянувшись на своих друзей, последовал за Малфоем. В кабинете ЗОТИ отсутствовали все столы и стулья, а Профессор Вилкост стояла за преподавательской трибуной, возвышаясь над классом. — Сегодня мы проверим ваши дуэльные навыки, — объявила она, пристальным взглядом обводя всех учеников. Ее голос эхом разнесся в тишине. Гарри оживился при мысли о практическом занятии. Всю прошлую неделю пришлось просиживать штаны и марать пергаменты на жутко унылые поселения троллей. — Составишь мне компанию? — спросил Абраксас, уже доставая палочку. Гарри кивнул. Интересно, Малфой управляется ею так же хорошо, как и кистью? — Вообще-то... — послышалось за спиной. Голос был ровным, но в нем явно звучали властные нотки. Посторонние звуки отошли на задний план, а внимание Гарри целиком сосредоточилось на этой интонации. — Не откажешься сразиться со мной, Гарри? Реддл стоял чуть в стороне, вопросительно вскинув бровь. Гарри замер. Ситуация не могла стать еще более нелепой. Будущий темный лорд, ночной кошмар всего магического мира просит сразиться с ним на дуэли и терпеливо ждет ответа. Захотелось вытаращить глаза и ошалело замотать головой. Или разразиться гомерическим хохотом. Или, на худой конец, просто отказаться. Он что, похож на сумасшедшего? — Хорошо. Судя по всему, да. Конечно, Реддл еще не стал Волдемортом и внешне сильно от него отличался, но он уже был по-своему опасным и непредсказуемым. Черт, и что на него нашло?.. Абраксас удивленно моргнул, затем с опаской покосился на Реддла. — Что ж, ладно. Только не поубивайте друг друга, — растерянно напутствовал он и направился искать другого партнера. — Что бы ты там ни планировал, — предупредил Гарри, когда Абраксас отошел на приличное расстояние, — Вилкост будет смотреть. — Почему я всегда что-то планирую? — невинно спросил Реддл, но его глаза блестели слишком сильно для человека, у которого не было скрытых мотивов. — Я расскажу тебе свой план, если хочешь. Гарри пожал плечами. — Валяй. — Ты прав, я не могу использовать темную магию. Многие заклинания. Гарри закатил глаза. — Мерлин, да ты лучше переживешь исключение из школы, чем откажешься от их использования. — И лишить себя веселья? Я хочу проверить теорию. Говорят, палочки-близнецы не могут навредить друг другу. А как насчет того, чтобы проверить, что произойдет во время приятной, дружеской дуэли? — Не думаю, что ты способен на приятное и дружеское, — сказал Гарри и усмехнулся, потому что Реддл снова лгал – это не было его планом. Возможно, одним из них, но точно не главным. — Или, может быть, ты просто хочешь узнать, сможешь ли ты победить меня. Он нарывался, и они оба это знали. Гарри проверял пределы: как далеко мог зайти Реддл? — Посмотрим, — он не смог сдержать раздражения. Гарри видел небольшую складку между бровей, его сжатую челюсть; слышал угрозу в голосе. Он впитывал в себя этот образ, не в силах отвести взгляд. Маска Реддла шла трещинами – его терпение истончалось, и он угрожал. Гарри приподнял брови – на этот раз он бросал Реддлу вызов. И он был идиотом, сказала бы Гермиона. Настоящим придурком. Он подумал о Веритасеруме и Тайной комнате, которые постоянно видел во сне – каждую ночь, как бы он ни пытался этого избежать; вспомнил, как Реддл предложил ему сломать палочку, при этом сохраняя на лице полную невозмутимость. — Итак, все помнят – дружеские заклинания, — напомнила профессор Вилкост. Гарри многозначительно посмотрел на него. — Слышал? — Разумеется. Ее голос был рядом с ними, но Гарри не оглядывался. — Очевидно, это дуэль. Вы не можете использовать только заклинания с первого года обучения, но если я увижу что-нибудь, что может причинить реальный физический вред, поверьте мне, последствия будут серьезными. Гарри знал, что ее предостережения – не пустые слова. Все знали. Реддл? Какое ему дело до последствий, если он выпустил Василиска в школу. Гарри знал его не так хорошо, как думал изначально. Он явно превосходил все ожидания. Они заняли позиции. — Хорошо, Гарри, — сказал Реддл. Несмотря на вызов, он выглядел почти взволнованным – живым и энергичным, а на его красивом лице отчетливо проступило нетерпение. — Я хотел бы пожелать удачи, — сказал Гарри. — Но это будет ложью. Реддл широко усмехнулся, показывая ровный ряд белых зубов. — А теперь давай поклонимся. Гарри не хотел. Это вернуло его на кладбище, к Волдеморту, окруженному Пожирателями смерти, когда Седрик лежал мертвый всего в нескольких футах от них. Тогда каждое заклинание было не на жизнь, а на смерть; каждая секунда могла стать последней. Но они были в классе. И Реддл совсем не напоминал ему Волдеморта. — Приятная и дружественная дуэль, — снова повторила профессор Вилкост. — Никто не должен пропустить занятия, отправившись в больничное крыло. Наконец ее голос стих, и Гарри крепче перехватил палочку. Сейчас больше всего на свете он хотел только одного – победить. Они поклонились: Реддл – низко и медленно, почти насмешливо; Гарри – коротко и резко. А потом Реддл бросил первое заклинание, и все остальное перестало иметь значение. Гарри определенно не выиграет ни одного дуэльного сражения. У него не было изящества и плавных движений палочкой – только вспышки грубой силы и молниеносные рефлексы. Как и во всем остальном, что он делал, за него решали инстинкты: все или ничего. Он боролся, чтобы выжить. Но Реддл... Все его неуловимые, плавные шаги и отточенные движения рук складывались в опасный танец; красивое представление на сцене. Без лишних сантиментов: он, прекрасно обученный, был мастером своего дела. У Гарри была сноровка, у Реддла – талант. Он никогда не ценил этого раньше – точно не с Волдемортом, но семнадцатилетний Реддл, невыносимый ублюдок, был не хуже любого члена Ордена. Он не произнес ни одного заклинания вслух, но все они были такими быстрыми, так точно нацелены… Гарри выпустил Экспеллиармус, затем еще один. Реддл мог насылать что угодно – его заклинания вспыхивали световым шоу, слишком быстрые, чтобы их можно было расшифровать. Гарри излил весь свой гнев и разочарование. Веритасерум-Хагрид-Волдеморт-Реддл – в чем разница на самом деле? Он не мог даже думать, не мог видеть – был только свет, яркий и головокружительный. Это был Реддл, это был Волдеморт, это был тот, чьи сны он разделял, чья улыбка была опасно очаровательной. Насмешливый, высокий и холодный смех сливался с мрачным и звучал как навязчивая музыка… Ударила вспышка. Перед глазами у Гарри потемнело, мысли улетучились. На мгновение он подумал, что получил в лицо Непростительное. Но когда он посмотрел снова, уже внимательнее, то понял, что его брови стали ужасающе длинными, свешивались ему на глаза и мешали видеть. Безвредное заклятие. Он наложил Протего и отменил заклинание. Реддл ухмыльнулся. — Бомбарда, — выстрелил Гарри. Тот легко увернулся и сразу контратаковал. Гарри пригнулся, но было поздно: его рот склеился. Он задумался на долю секунды, но Реддл выстрелил снова – один, два, три раза. Это должно было стать концом. Гарри не удавались невербальные заклинания, но одно всегда срабатывало – то, которое он практиковал до тех пор, пока не смог применить его во сне. Экспеллиармус. Ударили два луча света. В воздухе затрещало электричество, и плотная цепь, яркая и мерцающая, соединила их палочки вместе. Похоже, это соединило Гарри и Реддла вместе, потому что он внезапно почувствовал все: тревожное удивление, которое не было его собственным, его мысли... быстрее, чем работал его собственный разум. Великолепно. Но чем оно вызвано? Насколько безопасно разрушить? Ничего подобного я раньше не видел… Его щека покалывала от заклинания, которым Гарри попал в Реддла. Любопытство и удивление; смесь изумления, трепета, желания… Гарри Поттер, кто ты такой? И его разум был переполнен, свет был слишком ярким, чтобы смотреть на него. Он был Гарри, он был Реддлом, и он чувствовал все сразу. Он отдернул палочку и попытался разорвать связь. Мгновение она сопротивлялась, и сильный жар поднялся по его руке. Следом прогремел взрыв – цепь оборвалась, и во все стороны хлынули золотые искры. Все остановились и разинули рты. Гарри смотрел на Реддла, и Реддл смотрел в ответ. Его щеки пылали, а глаза были широко распахнуты. Он даже приоткрыл рот, но, похоже, не замечал этого. Это было неважно. Все медленно приходили в себя. — Что, Мордред вас раздери, это было? — первая отошла от шока профессор Вилкост. Гарри оторвал взгляд от Реддла. Он чувствовал себя ошеломленным. — Заклятие иллюзии. Я перестарался, извините. Она слегка нахмурилась. — В моем кабинете полный беспорядок. Гарри огляделся. Искры прошли сквозь дерево, как пулевые отверстия. Пол блестел, покрытый липкими блестками – они сверкали, словно измельченные алмазы. — Вы двое останетесь здесь и все уберете, — строго проговорила Вилкост. — Дуэль не должна разрушать класс, какой бы впечатляющей она ни была. — Хорошо, — Гарри снова осмотрел пол. — Эванеско. Эскуро. Ничего не произошло. — Вероятно, здесь поможет старая-добрая работа с мылом и водой, — ворчливо подсказала она. — И вам придется отремонтировать мой пол. — Конечно, профессор, — произнес Реддл. Выражение удивления исчезло с его лица, и оно снова стало спокойным. — Мы немного увлеклись. Вилкост, как и все профессора, слегка смягчилась от его серьезного голоса, а затем развернулась к остальным студентам: — Все сегодня отлично поработали. Можете отправиться на обед пораньше. Несколько учеников окинули их забавляющимися взглядами, когда выходили прочь из кабинета. Гарри и Реддл остались. Гарри не отрывал глаз от пола. — Приведите здесь все в порядок, а потом можете быть свободны, — напоследок сказала профессор Вилкост. — И, мальчики, это было одно из самых быстрых заклинаний, которые я когда-либо видела. Отлично сработано. Гарри задался вопросом, видела ли она, как их палочки соединились. Как долго это продержалось? Секунду? Минуту? Когда дверь в класс закрылась, он снова посмотрел на Реддла. Ему нечего было сказать, он открыл рот, но его язык, казалось, присох к небу. — Очаровательно, — сказал Реддл. — Я чувствовал твои мысли. Твои эмоции. Гарри не мог ответить. — Полностью. Он посмотрел на Реддла, у которого была длинная царапина на щеке, увидел его дикие, прямо-таки опасные глаза. Тот в ответ смотрел так пристально, будто ничто другое не волновало его. — Я тоже, — глухо произнес Гарри. Его голос звучал неправильно. — Как такое вообще возможно… Но это было, это случилось, и это было ужаснее, чем все, что когда-либо делал Волдеморт. — Что, если станет еще хуже? — потерянно спросил Гарри. — Что, если это не остановится? Не сможет остановиться? Реддл не ответил. Гарри задумался, и в следующее мгновение ответ сам пришел на ум. — Один из нас умрет, — сказал он, — чтобы положить этому конец. Реддл моргнул. — Верно, но это рискованно… — он осекся и покачал головой. — Мы связаны, Гарри. Если ты причинишь себе боль, это может отразиться и на мне тоже. Гарри в этом сомневался, но благоразумно держал рот на замке. Пусть лучше Реддл будет думать так, чем начнет выстраивать в своей беспокойной голове различные теории и взаимосвязи происходящего. — Я знаю, что ты меня ненавидишь, — продолжил Реддл. Он взмахнул палочкой, и пятна поднялись с пола, паря в воздухе мерцающей золотой завесой. — Возможно, оправданно. И я все еще думаю, что ты слишком скрытный, но избавление от этой связи должно стать нашей приоритетной задачей. Я позволю тебе сохранить свои маленькие секреты в тайне. Он взмахнул палочкой, и пыль исчезла. — Так что насчет того, чтобы на данный момент оставить все разногласия в прошлом. Перемирие? Гарри замер. Реддл был дьяволом, не так ли? Как Гарри мог ему верить? Верить тому, что он говорил? — Эта связь – проблема. Поэтому я предлагаю работать вместе и постараться от нее избавиться, пока все, как ты правильно выразился, не стало хуже. — Я не верю тебе, — холодно напомнил Гарри. — Совсем. Лицо Реддла не изменилось. — Я знаю. Это не имеет значения. Им придется на некоторое время избавиться от взаимной неприязни. Гарри не мог быть связанным с этим монстром. Это было уже слишком: постоянное беспокойство из-за снов, потаенных страхов и желаний. Иногда казалось, что у него проблемы с головой, потому что он никогда не мог полностью расслабиться в присутствии Реддла, и тот прекрасно знал об этом. Но… Эта связь всегда жила внутри него. Каждый день и каждую минуту Гарри отчаянно пытался с ней бороться, сопротивляться, но Реддл всегда был рядом – если не физически, то в его разуме, мыслях. — Хорошо, — натянуто ответил Гарри, и желудок у него неприятно сжался, как обычно бывало при резком взлете. Или стремительном падении. Но в данный момент он решил проигнорировать эти странные ощущения. — Я согласен. Больше никаких завуалированных угроз и попыток убить друг друга. Он встретился взглядом с Реддлом и решительно выдохнул. — Давай работать вместе.