What Souls Are Made Of | Из чего сделаны души

В ту минуту, когда прозвучал колокол и закончился урок Зельеварения, Гарри направился к двери. Ему удалось оставить Реддла позади, однако стоило только выйти в коридор, как он оказался прямо за дюжиной гриффиндорцев, включая Рона и Гермиону. Он почти застонал. Сейчас меньше всего он хотел видеть именно их. — Что ты делаешь? — накинулась на него Гермиона, когда они отошли достаточно далеко от одноклассников. — Ты не можешь дружить с ним. — Это мелкий Сам-Знаешь-Кто, — поддержал Рон. — В Реддле нет ничего мелкого, — попытался пошутить Гарри, но Рон только нахмурился, а лицо Гермионы ожесточилось. Он быстро продолжил: — Мы просто ведем себя вежливо. — До тех пор, пока тебя не введут в заблуждение. Он не мальчик, которого неправильно понимают, Гарри, он чудовище. — Я знаю, кто он, — бросил Гарри. Толпа разошлась, и он двинулся прочь, но Рон и Гермиона последовали за ним. — Не зацикливайся на делах Слизерина, — убеждал Рон. — Это ерунда. Давай сосредоточимся на возвращении в наше время. — Связь с Реддлом исчезнет, ​​когда мы вернемся, — вторила Гермиона. Вместе с ним. Гарри снял очки и протер их о свою мантию. — А потом мне придется позаботиться об одном Волдеморте. Рон вздрогнул, а лицо Гермионы накрыла тень. Мысль о будущем заставила что-то внутри Гарри сжаться. Когда он думал об этом, его нервы сплетались в тугой клубок. Мир, в который они должны вернуться, был невыносим – он жил в палатке и ел объедки, постоянно ждал приступа и новостей о том, что кого-то из Ордена нет в живых или кто-то из близких погиб. Что они опоздали, и Волдеморт победил, узнал их планы. И они охотно – активно – пытались вернуться. Вернуться туда, где Гарри будет нести за все ответственность. — У нас будут наши семьи, — сказал Рон, улавливая ход мыслей Гарри. — Не говори, что у тебя нет. Ты – часть моей. И ты, Гермиона. У Гарри перехватило горло. Он не знал, что ответить, разрываясь между «это не то же самое» и «спасибо», поэтому просто кивнул. — Увидимся позже. Мне нужно встретиться с Дамблдором – окклюменция. По пути в кабинет профессора он пытался выбросить из головы обеспокоенные лица Рона и Гермионы. Не дружи с Реддлом. Он и не дружил. Он бы не стал. Неужели они ему не доверяли? Он добрался до кабинета Дамблдора и распахнул дверь. Оперение Фоукса поблекло до тускло-коричневого цвета. Он свалился на жердочку и едва пошевелился, когда вошел Гарри. Дамблдор сидел с закрытыми глазами. Гарри неуклюже завис на пороге. — Сэр? — голубые глаза приоткрылись. — Я не вовремя? — Вовсе нет, — успокоил Дамблдор. — Я сам настоял на этом времени, не так ли? Я медитировал. Наверное, ты знаешь, что это такое, но я узнал об этом от маглов. Невероятно расслабляет, Гарри, не желаешь присоединиться? У Гарри перед глазами возникла странная картина, как они оба сидят здесь, закрыв глаза и скрестив ноги, и слушают предсмертные крики Фоукса. — Спасибо, как-нибудь в другой раз. Лицо Дамблдора не изменилось, но в его глазах заплясали смешинки. — Отлично, окклюменция. Были ли у тебя какие-нибудь успехи в очищении разума? — Не совсем, — признался Гарри. — Я пробую перед сном, но это не помогает. Мне всегда что-то снится или я нахожусь во сне Реддла. Но его окклюменция великолепна, поэтому я не понимаю... — он потер голову. — Я хочу, чтобы это прекратилось. — Эта связь с мистером Реддлом восходит к тому моменту, когда Волдеморт пытался убить тебя в младенчестве? — Вы так сказали. В будущем. Но вы также сохранили много секретов, сэр. — Но в этом нет смысла, — добавил Гарри. — Потому что это был не Реддл. И это не может быть связь палочек – она бы не вызвала такое. Я думал о своем шраме, но это уже не имеет смысла – он все время болит. К его ужасу, в конце его голос дрогнул. Это было слишком. Боль появлялась из ниоткуда. Она реагировала на смену его настроения. Он должен быть здесь. — Почему-то я не думаю, что окклюменция это исправит. Дамблдор кивнул, поглаживая свою длинную рыжеватую бороду. — Как сейчас твой шрам? — Замечательно, — Гарри коснулся своего лба, чтобы доказать это. — Не болит. — Не желаешь прекратить наши уроки? — Нет, — сразу сказал Гарри. — Они мне понадобятся на случай, если Реддл применит легилименцию. Он колебался. — Но больше всего меня беспокоит другое: что если мне приснится что-то из будущего, и он узнает? Все говорят, что он не должен ничего узнать, но я не смогу ничего сделать, если это произойдет. Из-за дурацкой связи. Они думают, что я могу просто игнорировать ее и надеяться, что она пройдет сама. Он прочистил горло, быстро взглянув на Дамблдора. — Так... мы начнем окклюменцию, сэр? Дамблдор покачал головой. — Гарри, сядь. Окклюменцию можно отложить на потом. Гарри рухнул на мягкие подушки кресла и подавил облегченный вздох. Он не хотел заниматься сейчас окклюменцией и вытягивать все эти воспоминания. Не сейчас. — Чаю? Может, чего-нибудь покрепче? Гарри покачал головой. — А что насчет сладкого? Я неравнодушен к мелочам, которыми нас балуют по воскресеньям. Домашние эльфы могли бы их принести. — Все хорошо, — вежливо отказался Гарри. — Вы уверены, что не хотите заниматься окклюменцией? — Нет, — ответил Дамблдор и вздохнул – тихо и удрученно. — Я хочу поговорить, Гарри. О людях и выборе, который они должны сделать. Гарри захотел чаю сейчас. Что угодно, лишь бы занять руки. — Ты чувствуешь огромное давление и вынужден всегда поступать правильно ради своих друзей, но в подобной ситуации возможна путаница. Связь, которую ты поддерживаешь с Волдемортом, здесь сильнее. — Сильнее, чем когда-либо, — осторожно кивнул Гарри. — Естественно, мистер Уизли и мисс Грейнджер будут волноваться. Вы адаптируетесь к новому времени и месту, все вокруг выглядит чуждым. К тому же, они никогда раньше не встречали Тома Реддла. Гарри покачал головой. — Я не думаю, что они бы хотели. Мысль об их взаимодействии была одновременно забавной и тревожной. — И ты понимаешь это инстинктивно, — подтвердил Дамблдор. — Не из-за Волдеморта, а из-за того, что ты знаешь о Томе. Мистер Уизли и мисс Грейнджер слышат только твои рассказы. Они видят Тома, блестящего ученика и уважаемого старосту, а затем вспоминают Волдеморта и события будущего. Страх неизвестности – самый опасный, поэтому нас беспокоят вещи, которые мы не понимаем. — Но они думают, что я могу все это игнорировать: не обращать внимания на Реддла, даже если он у меня в голове, — Гарри подумал о том, как он бы разозлился, и поспешно продолжил. — Что, если он кого-нибудь убьет? Или что, если мы вернемся в будущее, и все изменилось? Все мертвы, потому что однажды я посоветовал Абраксасу заняться живописью. Или потому что кто-то подслушал разговор? Пророчество могло измениться. Волдеморта, возможно, никогда не победить. Или никто из них не родится. — Тогда ты все испортишь, — сказал Дамблдор глядя на него устрашающе напряженным взглядом. — Вот что произойдет. Гарри моргнул. — Простите, сэр, что? — Происходят вещи, которые мы не можем контролировать, — его голос утратил напускную серьезность и стал тихим и задумчивым. — Жизнь – это не список, которому нужно следовать. Что-то случится, и ты пожалеешь об этом, Гарри. Будущее изменится прекрасным и ужасным образом. Но ты не судьба. Это бремя не лежит на твоих плечах. — Но… так было всю жизнь… это моя обязанность. Это то, что я привык делать. «Вы поручили мне эту миссию, — подумал он. — Будущий вы». Но он промолчал. Потому что Дамблдор выглядел печальным, задумчивым и отстраненным, а Гарри не хотел причинять ему боль – не тогда, когда он только вернул его. — Я сделал неправильный выбор, когда был моложе, — глухо произнес он. — Я думаю, ты подозревал. Возможно, это станет достоянием общественности в будущем, но я скажу тебе. Ситуация с Геллертом напоминает мне, где вы сейчас находитесь, хотя ты намного сильнее, чем был я. Во рту у Гарри пересохло. Геллерт. Геллерт Гриндевальд. — Мы были мальчишками. Юношами со слишком большой силой и желанием проявить себя. Мы хотели править миром. У меня был голод мистера Реддла – жгучее желание доказать, что я лучший. Чтобы не только покорять мир, но и управлять им. И, как и он, я думал, что меня не остановить. Что мир мог против нас? Против амбиций? Против любви? Его голос по-прежнему оставался ровным, хотя и стал мягче. — На этом мое сходство с мистером Реддлом заканчивается. У нас были амбиции, надежды, но Геллерт и наши планы ослепили меня. Знал ли я, что это неправильно? Может быть, глубоко в сердце, но я предпочел оставаться слепым. В молодости я все испортил. Посмотри на него сейчас и на то опустошение, которое он причиняет: смерти, бесчетное количество тел, разлученные семьи. И я? — он положил ладони плашмя. — Учитель Трансфигурации, который надеется, что его проблемы исчезнут. — Вы не просто учитель Трансфигурации, — возразил Гарри. — В будущем ваше изображение будут печатать на открытках с шоколадной лягушкой. Вы один из величайших волшебников в мире. И Гриндевальд, который стал Темным Лордом, не ваша вина, даже если вы ему помогли или подбодрили – это был его выбор. — Тогда почему, Гарри, кажется, что все возвращается к человеку, чья работа – собирать осколки, которые он позволил разбить много лет назад? — Вы не могли его остановить, — сказал Гарри. «Но вы можете, — подумал он. — Вы можете это сделать, но я не знаю, как вы решитесь». — У меня, как и у тебя, был выбор, Гарри. Так много вариантов, простирающихся в дюжине направлений. Я выбрал не те. Ты думаешь, что я всем нравлюсь и всегда принимаю лучшее решение. Но, боюсь, иногда я не нравлюсь никому, кроме себя. — Вы не заставляли его развязывать войну. — Тогда Реддл? Ты знаешь, что в будущем ему суждено стать чудовищем и разрушить множество жизней. Зависит ли его выбор от твоих действий? Если история начнет повторяться, а мы не сможем ее исправить, значит, виноват будешь ты? — Но мы оказались здесь из-за меня. — Слова, произнесенные вслух, давили на плечи бетонной плитой. Это была жестокая, неопровержимая истина. — Моя обязанность – остановить Геллерта, так я должен был поступить раньше? Ответственен ли я за каждую жизнь, которую он отнял? — Нет, — сразу сказал Гарри. Но лицо Дамблдора – более старое, чем когда-либо, и гораздо более страдальческое, чем должно было быть, говорило «да». — Значит, Реддл – не только моя проблема, — отчаянно выпалил Гарри. — А Гриндевальд – не ваша. Меня не волнует, что вы сделали. Все, что произошло с тех пор, не ваша вина. Наступила тишина. А потом Дамблдор улыбнулся. Как будто все это должно было что-то доказать Гарри. Но Дамблдор не мог скрыть усталость в голосе, усталость реальную, каким бы теоретическим урок ни был. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер ждут от тебя совета. То же самое и с будущим, из которого вы пришли. Но будущее – вещь загадочная, постоянно меняющаяся и неизбежная. Ты должен допустить возможность того, что произойдёт, и ты не сможешь его контролировать. Ты не я, когда я был моложе, ты – человек с разумной головой и желанием поступать правильно. Отпусти, Гарри, здесь не нужно вести войну. — Хорошо, — с усилием выдавил он. — Хорошо, я попытаюсь. Мог ли он допустить возможность, что все это произошло не по его вине? Если Реддл и разрушил их планы, то не только из-за него? Здесь не нужно воевать. Он взглянул на Дамблдора. Фоукс издал слабый, хриплый звук. — Сэр, мне очень жаль. Дамблдор нахмурился. — Почему? — Из-за Гриндевальда. Я знаю, что это не мое дело, но подобное наверняка очень тяжело пережить. Будьте жесткими. Если бы кто-то, кого я любил, поступил так же, как он... Рон. Гермиона. Джинни. — …не знаю, справился я хотя бы наполовину так же хорошо, как вы. Он колебался, чувствуя, что его сожаления – это лишнее. Но Дамблдор, похоже, не возражал. Некоторое время он молчал, а затем все-таки мягко улыбнулся. Его глаза под очками странно блестели, когда он негромко произнес: — Спасибо.

***

Гарри не думал о Клубе Слизней с тех пор, как покинул кабинет Зельеварения. Если честно, не хотел о нем думать. Он представлял себе пару дюжин студентов за длинным столом и довольное хихиканье Слизнорта, от которого у того тряслась шея. Неловкий смех остальных и мучительное молчание. Однако он пытался держать в голове, что по крайней мере Абраксас тоже пойдет, даже если среди присутствующих будет полно высокомерных чистокровных волшебников, борющихся за всеобщее внимание. Но когда в тот вечер профессор Слизнорт вошел в их гостиную, он отвел Гарри и остальных в сторону и сказал, что это будет не обычная встреча. Нет, это будет вечеринка. — Чтобы отпраздновать нашу победу над Когтевраном. Небольшой пир в преддверии Хэллоуина, — он многозначительно посмотрел на Гарри. — Что скажешь? Я бы предпочел выпить залпом яд. — Великолепно. — Итак, в моем кабинете в семь. И вы наверняка встретитесь с известными людьми, будьте готовы. Слизеринцы оживились. Гарри подавил тяжелый вздох. Последняя вечеринка, на которой он присутствовал, устраивалась Луной. Изюминкой встречи стало то, что Малфой сорвал ее, а Гарри последовал за ним под мантией-невидимкой. Он почему-то не думал, что сейчас будет так же. — Эй, ты выглядишь угрюмым, — заметил Абраксас, когда Слизнорт ушел, чтобы найти кое-кого из младшекурсников. — Не хочешь познакомиться со знаменитостями из золотой коллекции Слизнорта? — Нет, что ты, — натянуто отозвался Гарри, — знаменитости великолепны. Вот только они, наверное, все мертвы в мое время. — Даже не пытайся, Гарри, — весело хмыкнул нисколько не обманутый Абраксас. — Ты сможешь уйти через час, Слагги не будет возражать. — Да, Гарри, — произнес Реддл, подходя к ним. — Я думал, ты захочешь познакомиться с богатыми и влиятельными игроками в квиддич. Разве не они являются твоей целью? Гарри закатил глаза. — Это тебе нравятся богатые и влиятельные, — сказал он, на что Реддл согласно ухмыльнулся. — Ну, там все еще будут еда и огневиски, — попробовал Абраксас, теряя надежду. — Что насчет них? — Похоже, стоит прийти только ради этого, — кивнул Гарри, игнорируя насмешку Реддла. — В любом случае, — с невинным лицом произнес Реддл, — Гарри должен прийти. Ему не следует огорчать профессора Слизнорта, ведь тот может назначить больше отработок. — Прекрати об этом напоминать, — пробормотал Гарри, вспоминая тот ужасный день. — Я определенно пойду. Реддл ярко улыбался, и Гарри пришлось приложить все силы, чтобы сохранить недовольное выражение на своем лице. Абраксас, чуть нахмурившись, растерянно переводил взгляд с одного на другого. — Что ж, тогда… замечательно? — Все, что угодно, лишь бы избежать отработок, — кивнул Гарри. Реддл хотел было возразить, но, заметив что-то за его плечом, замолчал. — Тогда ты пойдешь со мной, Гарри? Он обернулся: к нему обращалась Белинда. Ее волосы упали на лицо мягкими прядями, когда она склонила голову набок и поймала его недоуменный взгляд. — Что? — спросил Гарри. Реддл замер. — На вечеринку Слизнорта, — она подняла тонкие брови. Маленькая улыбка, игравшая на ее губах, исчезла. — Если ты не против? Гарри глупо моргнул. — Я… у меня есть девушка. Все повернулись к нему. — Кто? — уставился на него Абраксас. — С каких пор вы вместе? Это Грейнджер? — Нет, — ответил Гарри и рассмеялся от подобного предположения. — Она мне как сестра, — объяснил он, но затем его ухмылка как-то сразу померкла. — На самом деле… мы вроде как расстались, и я не могу ее сейчас видеть. Здесь, в Хогвартсе, так что... Когда-либо. Увидит ли он когда-нибудь Джинни снова? Может, без него она была бы счастливее. Абраксас сочувственно кивнул. — Плохо, конечно, что из-за Гриндевальда все так сложилось, — он вздрогнул уже от одного упоминания о Темном Лорде и тут же перевел напряженный взгляд на Белинду и Реддла. — Ага, я бы хотел, чтобы она была в безопасности, — Гарри не был уверен, что когда-либо говорил это вслух раньше. Белинда прочистила горло. — Это, конечно, очень трогательно, но ты меня неправильно понял. У меня уже кое-кто есть. — Кто? — теперь пришла очередь Гарри удивляться. Улыбка Белинды, казалось, стала натянутой. — Не имеет значения. Он старше, уже не учится в Хогвартсе, — она снова прочистила горло и выжидающе посмотрела на него. — Так что насчет вечеринки у Слизнорта? Гарри почувствовал огромное облегчение от того, что она не была в нем заинтересована. — Хорошо, — согласился он, и она обворожительно улыбнулась. Гарри чувствовал, как Абраксас и Реддл все время молча наблюдают за ними, и ему почему-то захотелось поежиться.

***

И только с наступлением пятницы Гарри понял, что у него нет парадной мантии. Они сидели в спальне. Розье наносил на волосы что-то из многочисленных баночек, а Альфард умудрялся читать журнал по квиддичу, одновременно накладывая заклинание на свои ботинки. Когда Гарри поинтересовался, какого драккла он делает, тот бросил на него оскорбленный взгляд и ответил, что, вообще-то, на вечеринке наверняка будет очень заляпанный пол. — И всегда хочется произвести хорошее впечатление. Абраксас рылся в своем сундуке. — Одолжи мою мантию, — без промедления предложил он. — У меня их, наверное… штук десять? Альфард рассмеялся. — Десять? Скорее двадцать. Абраксас покраснел. — У нас много мероприятий. Важные встречи, балы и званые вечера, — оправдываясь, начал перечислять он. — Уж тебе-то следует знать. — Мне не нужны разные мантии для каждого случая, — со смешком ответил Альфард. — Мы, Блэки, народ простой. Оба засмеялись. Гарри бы присоединился, но у него не было возможности объяснить, откуда он знал безумие семьи Блэков – с их чучелами голов домашних эльфов и смертоносными артефактами. — У нас, наверное, один размер, — сказал Абраксас Гарри. — Но ты все равно можешь их подогнать. Лови. Он бросил в него мантию, не поднимая глаз. — Какую хочешь отделку: серую или зеленую? — Будет здорово, если на ней не будет герба Малфоев. — Тогда зеленый. Немного слизеринской принадлежности, — в него полетела еще пара черных мантий. Идентичных, по мнению Гарри, за исключением зеленого цвета вокруг подола. — Большое спасибо. Когда он увидел мантии Альфарда и Абраксаса, ему было трудно сдержать смех. Они, вероятно, занимали вершину чистокровной моды, но для Гарри они были похожи на то безумие, что пришлось надеть Рону на Святочный Бал. Обшитые кружевом на воротниках и манжетах, с застежками до середины шеи. Гарри вспомнил, как они с Роном отчаянно пытались сбить наложенные чары очарования. — Ты готов? — спросил Абраксас, переводя взгляд на волосы Гарри. Он пытался пригладить их, когда они выходили из общежития. В гостиной ждали девушки. Белинда выглядела очень красивой в своем золотистом платье. Гарри ничего не понимал в одежде, но ткань казалась легкой и воздушной, а концы сверкали, будто сотканные магией. Со своими светлыми волосами и лицом, окутанным сияющим золотом, она выглядела неземной. — Привет, Гарри. Говоря откровенно, Белинда пугала его больше, чем другие слизеринцы. Он не знал почему, но даже ее полностью расслабленная и совершенно безмятежная поза вызывали в нем неконтролируемое желание бежать прочь. Гарри сдержал свой порыв и вместо этого протянул ей руку. — Хорошо выглядишь, — с улыбкой заметила она. В ответ он нервно рассмеялся. — Ты тоже выглядишь неплохо, — сказал он. — В смысле, нет, это не значит, что обычно ты выглядишь ужасно. То есть, черт, я хочу сказать, что ты... Он окончательно запутался в словах, но его лепет заставил взгляд Белинды смягчиться. Теперь она уже не казалась и вполовину такой устрашающей. — Я поняла, идем, — она потянула его за руку. — Давай притворимся нормальными подростками на одну ночь. Они направились в кабинет Слизнорта. Ее темп не соответствовал ее росту, так как Белинда шла очень быстро, и Гарри несколько раз почти наступил ей на мантию. Когда они подошли к двери, то оба замерли в нерешительности. — Ты тоже не хочешь входить? — спросил Гарри. Белинда мягко рассмеялась. — Нет, это не то. Я готовлюсь, — ее лицо изменилось и на губах появилась улыбка, когда она отбросила волосы назад и распахнула двери. Их встретил поток звуков: казалось, по меньшей мере сотня голосов звучали одновременно. Кабинет Слизнорта теперь значительно расширился, а с потолка свисали зеленые флаги. Свет был приглушен, и вместо свечей в центре комнаты расположилось красочное растение, испускающее калейдоскоп мерцающих лучей. На двух больших столах была расставлена многообразная еда, а в том месте, где должен был стоять пунш, возвышался фонтан, по которому сочился какой-то напиток. Комната была забита людьми, в основном слизеринцами. Гарри заметил несколько когтевранцев, а также Аластора Грюма и его друга Диггори. — Гарри, вот ты где! — воскликнул Слизнорт, пробираясь сквозь толпу. — Звезда вечера. И, конечно, прекрасная Белинда – как ты, моя дорогая? Ее пальцы крепче сжали руку Гарри. Ее ногти были красными и достаточно острыми, чтобы заставить его вздрогнуть. — Замечательно. А вы, профессор? Он громко рассмеялся. — Мне станет лучше, когда я напьюсь, — прямолинейно заявил он и, подмигнув им обоим, поспешил прочь. Гарри смотрел, как он подошел к фонтану посреди комнаты и завязал разговор с пожилым человеком в фиолетовой шляпе с перьями. Белинда выпустила его руку, и ее притворная улыбка исчезла. — Пойдем, поищем остальных. — Ты в порядке? — спросил Гарри, поспешно шагая за ней. — Я в порядке, Гарри. Слизнорт просто раздражает. Но когда они подошли к Абраксасу и Лукреции, которые стояли возле стола с едой и вели разговор, она завозилась с подолом своей золотой мантии. — Если хочешь, мы можем уйти, — тихо произнес Гарри. — Я тоже не хочу здесь находиться. Но его слова лишь заставили ее слабо улыбнуться. — Ты милый, Гарри. Просто иногда мне жаль, что я из Слизерина, — ее голос был странным: горьким, задумчивым и, кажется, даже уязвимым. Гарри посмотрел на Абраксаса, который ел с одного из столов, сосредоточенно кивая головой старой ведьме в половину его роста. Лукреция теперь стояла с Розье – они оба разговаривали с волшебником, и улыбки всех участников дискуссии выглядели как приклеенные. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласился он. В отличие от нее, он когда-то не был слизеринцем. — Но у всех факультетов есть недостатки. Уверена, что не хочешь уйти? Она покачала головой, и выражение ее лица прояснилось. — Предлагаю выпить. Я бы пропустила бокальчик, а ты что скажешь? — Определенно. Следуя за ней к фонтану с напитками, Гарри сразу узнал красновато-коричневую жидкость – это был огневиски. Он огляделся, чтобы увидеть, нет ли поблизости профессоров. — Знаешь, охранные чары реагируют только на тех, кому еще нет семнадцати, — усмехнулась Белинда, наблюдая за ним. — Так что можешь расслабиться. Огневиски обжег ему горло и упал вниз, согрев внутренности. Дискомфорт от пребывания здесь несколько притупился, как и остальные мысли. — Привилегии Клуба Слизней, — хмыкнула Белинда, тоже взяв бокал. — У Слизнорта хороший вкус. Они замолчали. Белинда, казалось, была довольна просто стоять там, находясь на достаточном расстоянии от большинства людей, и наблюдать за ними. Спустя несколько мгновений Гарри повернулся к ней. — Тогда почему ты здесь? Тебе же не обязательно присутствовать. Она легко пожала плечами и указала на женщину в длинной зеленой мантии. — Видишь ее? — Да. — Эдит Паркинсон. Она работает в Департаменте магического правопорядка. Я хочу поговорить с ней. — Ты хочешь там работать? — поинтересовался Гарри. Белинда бросила на него забавляющийся взгляд, словно вопрос ее удивил. — Если бы могла. Для начала, конечно. Она поставила свой напиток на ближайший стол. — А вон там? — на этот раз она показала на одного из студентов, мальчика в потрепанной мантии и остроконечной черной шляпе. — Это Джулиан Флинт. Он здесь, потому что его отец отвечает за Азкабан. — Азкабан? — повторил Гарри. — Старый Арнольдо Флинт. Разве ты о нем не слышал? — казалось, она и это находила забавным. — Они практически приглашают дементоров на воскресный обед. Гарри сделал еще глоток огневиски. Белинда все еще наблюдала за мальчиком. — Он выглядит нормально, не так ли? Но знаешь ли ты, что они увеличили список нарушений для карания Азкабаном? И убедились, что даже камеры для преступников с низким уровнем опасности находятся под постоянным наблюдением. Гарри отвернулся от мальчика, опасаясь, что его внимание не останется незамеченным. — Думаю, тогда я бы тоже пригласил его на свою вечеринку. — В яблочко. И есть Конор Макмиллан, хочешь поговорить с ним? — она заметила его пустой взгляд. — Ты, должно быть, шутишь. Он в британской команде по квиддичу. — Ох, — выдохнул Гарри, изображая удивление. — Да, точно, его лицо выглядело знакомым. Но, пожалуй, с меня достаточно знаменитостей на сегодня. Белинда покачала головой и сделала еще один глоток огневиски. — Ты странный, Гарри. Это не так уж плохо, — она снова оглядывала зал и, заметив нечто интересное, позвала Гарри. Ее глаза заблестели. — Видишь каргу, с которой разговаривает Абраксас? Гарри прищурился. Они стояли в другом конце зала, но Абраксас выделялся своими белокурыми волосами. Его собеседница: высокая женщина в пурпурном платье, имела такой длинный и острый нос, что он выглядывал даже из-под ее огромной шляпы со страусиными перьями. — Что с ней? — полюбопытствовал Гарри. Белинда заговорщицки понизила голос. — Его мать хочет, чтобы он женился на ней. Гарри резко повернулся и посмотрел на ведьму еще раз – уже внимательнее. Абраксас медленно отходил от женщины, с каждым шагом увеличивая расстояние между ними. Она была достаточно взрослой, чтобы сойти за его мать, особенно сходство увеличивали маленькие очки и покрой старомодной мантии. — Такова культура чистокровных волшебников, — пожала плечами Белинда. — Но Малфои не слишком строги, а Абраксас, конечно, слишком молод. Его не заставят. Казалось, ее плохое настроение улетучилось. Теперь она указывала Гарри на разных гостей, порой рассказывая ему такие абсурдные истории, что он начал подозревать, что они вымышленные. Постепенно огневиски заглушил шум, и ему стало тепло. Вечеринка оказалась не такой ужасной, особенно когда Белинда рассказала ему историю о предыдущем собрании Клуба Слизней, на котором кто-то разбил бесценную лампу Слизнорта. Гарри смеялся, и на лице Белинды сияла мягкая улыбка. Ему было настолько легко, что его настроение не испортил даже ровный голос Реддла, прозвучавший за спиной. — Это маленький уголок для отшельников? Белинда выпрямилась и торопливо пригладила волосы. — Да, — отрезал Гарри. — Так что пойди и побеспокой кого-нибудь еще. Белинда в ужасе посмотрела на него. — Мы всегда тебе рады, — быстро сказала она. — Как тебе вечеринка? Веселишься? — Думаю, могло быть и хуже. Реддл, одетый в черную мантию с множеством серебряных пуговиц и зачесанными на бок волосами, которые лежали мягкими волнами, напоминал Гарри кинозвезд из черно-белых фильмов, что так обожала смотреть тетя Петунья. — Я разговаривал с секретарем министра. Очаровательный человек. Гарри фыркнул. Реддл, развернувшись к нему, усмехнулся. — Ты не согласен? — Я просто сомневаюсь в твоем представлении о развлечениях. — Что ж, Гарри, — пробормотал Реддл, — иногда немного очарования окупается. Гарри сглотнул. — Тогда отлично. Иди развлекайся. — Нет, не думаю, что уйду, — Реддл сделал шаг вперед, сначала бросив короткий взгляд на его бокал, а затем снова уставился ему в лицо. — Зачем, когда здесь намного лучше? Гарри что-то буркнул себе под нос, допивая огневиски. Но Реддл не двинулся с места, продолжая стоять рядом и ухмыляться. — Может быть, Слизнорт будет слишком пьян, чтобы преподавать завтра. Было бы здорово, да? — уклончиво спросил Гарри. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на профессора, который теперь слегка спотыкался и смеялся так громко, что это заставило Гарри вздрогнуть. — И часто он так напивается? — спросил он. — Только по случаю, — серьезно ответил Реддл. — То есть два или три раза в месяц. Гарри старался подавить смех, но Реддл все равно его услышал. — Ты знаешь, Гарри, читать людей на самом деле очень легко? — даже посреди шума вечеринки его голос был отлично слышен. Ясный и выразительный, он казался таким же ярким, как и азартный блеск в его темных глазах. — Не сомневаюсь, что тебе в этом нет равных. — Люди, подобные этим, — Реддл оглядел комнату, — только и жаждут подходящего случая устроить шоу. Это просто. — Меня не волнует, каким образом ты манипулируешь нашими бедными одноклассниками, — сказал Гарри. — Или как много ты практиковался. — Ты в этом уверен? Несмотря на испытываемое противоречие, где-то глубоко внутри Гарри не мог с ним не согласиться. Он находил подобные знания интересными. Это было все равно что смотреть документальные фильмы о серийных убийцах. — Например, когда Розье немного выпьет, он начинает танцевать, — Реддл от отвращения сморщил нос. Это было не то, чего ожидал Гарри. — Ты выгонишь его из спальни, если это произойдет? — спросил он. Реддл склонил голову. — Конечно. Но он все равно потеряет сознание в гостиной. Вместе с остальными нашими… друзьями. — Ты ужасен, — Гарри не смог скрыть ухмылки от того, как он произнес слово «друзья». — Сейчас я понимаю, почему ты так сильно хочешь развратить этих ребят, Реддл. Они очаровательны. Реддл рассмеялся. — Том. Гарри моргнул. Посмотрел на его красивое, серьезное лицо; заметил блеск его белых зубов в приглушенном свете и покачал головой. — Ни за что. Потому что «Том» означало, что он больше не Волдеморт. Означало, что что-то изменилось: точка невозврата пройдена без возможности вернуться назад. Обращение «Реддл» доказывало, что все оставалось привычным, даже нормальным, но «Том» звучало до крайности странно – оно ощущалось каким-то чужим и вместе с тем чересчур личным. Гарри не мог позволить себе забыть, кем тот являлся на самом деле. — Почему нет? Это просто имя. — Почему тогда тебя это беспокоит? — поднял брови Гарри. — Если это просто имя. Улыбка Реддла из веселой превратилась в опасную. Его голос по-прежнему оставался легким, но теперь в нем отчетливо слышалась резкость и едва заметное напряжение, будто он пытался сдерживать злость. — Знаешь, — начал он, — если обращение ко мне по фамилии позволяет тебе придерживаться своих великих заблуждений, то с радостью продолжай цепляться за них. Но Реддл или Том – ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что это не имеет значения. Но это имело значение, по крайней мере для Гарри. Однако Реддл выглядел так, словно хотел это услышать. У Гарри пересохло во рту, и внезапно все звуки отошли на задний план. Воздух был полон невысказанного, а тишина между ними стала такой густой, что ее можно было резать ножом. Кто-то прочистил горло, и они оба обернулись. Белинда. Гарри забыл о ней. Она держала в руках два бокала и передала один Гарри. — Твой огневиски почти закончился, — пояснила она. — Я подумала, тебе может понадобиться еще. Он моргнул, принимая выпивку из ее рук. — Спасибо. — Будешь, Том? Но Реддл лишь покачал головой и повернулся обратно к Гарри. — Я в порядке. Разве мне нужно что-нибудь еще, когда вокруг такая компания? — Я могу подумать сразу о нескольких вещах, — фыркнул Гарри. Казалось, напряжение спало. — Уверен, что тебе больше не нужно очаровывать министров? Реддл одобрительно кивнул. — Отличная идея. Он задел плечом Гарри, когда проходил мимо. Гарри буквально кожей чувствовал, что тот ухмыляется, словно все его самодовольство, веселье и удовлетворение слились воедино. После его ухода Белинда слегка нахмурилась. — Теперь вы двое лучше ладите, — задумчиво сообщила она. — Но ты не должен быть таким грубым. Он обязательно потеряет терпение – и это лишь вопрос времени. Гарри выпил огневиски, который она ему вручила. — На это я и надеюсь, — пробормотал он. Белинда только покачала головой, но спорить не стала. Откровенно говоря, она выглядела отвлеченной. — О, это Слизнорт, — указал Гарри на профессора, который шел прямо к ним. — Хочешь спрятаться? Но она почему-то отказалась. Вместо этого они завели беседу с несколькими гостями. Гарри не нашел в себе сил протестовать. Все его тело наполнилось жаром, вид перед глазами начал расплываться, и было трудно сосредоточиться. Время летело слишком быстро. Глава какого-то отдела слился с мастером зелий и редактором «Ежедневного пророка». Казалось, окружающий шум, минуя уши, гремел прямо в голове. Его глаза начали закрываться, устав наблюдать за мельтешением мигающих огней. Он поставил свой бокал на один из пустых столов, и Белинда схватила его. — Мерлин, — выдохнула она. — Ты пьян. Кто это пьян? Гарри не мог подобрать слов, чтобы выразить протест. На него навалилась огромная тяжесть – она сковала его конечности, голову, язык. — Я отведу тебя в спальню. Он позволил Белинде вытащить себя из кабинета Слизнорта и провести по темным коридорам. Они прошли мимо двух хихикающих девушек, заходящих в кладовую для метел, и старосты Когтеврана, который одарил их недовольным взглядом. Гарри пару раз споткнулся о собственные ноги, а на лестнице едва не рухнул на ступени, но в последний момент его кто-то подхватил. — Прости, Гарри, давай. Белинда. Она была рядом с ним. Гарри открыл рот, когда ему в голову пришла внезапная мысль. — Извини, что... испортил тебе... ночь, — тяжело ворочая языком, произнес он. — Не говори так, — резко ответила она. Ее голос вызвал у него острую боль в голове. Они достигли гостиной, и она помогла ему пройти через проход в стене. Все сливалось вместе. Он просто мертвецки хотел спать, спать и спать. Может быть, несколько веков. Он что, так много просил? Требовалось невероятное усилие, чтобы не упасть. Наконец они оказались около входа в общежитие для мальчиков, и она распахнула дверь. Гарри был готов сдаться окружающей мешанине цветов. Он больше не мог держать глаза открытыми, у него кружилась голова. — Слушай, иди спать, хорошо? — Белинда буквально затолкала его в кровать с балдахином. — Утром тебе станет лучше. Но этого не могло быть. — Что… со мной… не так? — слова потребовали слишком много усилий. Его разум был затуманен и слишком спутан, чтобы разбираться в происходящем. — Ты пьян, — коротко сказала она. — Ты выпил слишком много огневиски. Но он никогда раньше не чувствовал себя так. — Хорошо, Бел… Белинда. Спасибо. Ее лицо размывалось нечеткими пятнами, но на мгновение он мог поклясться, что она выглядела почти грустной. Она стояла рядом с его сундуком, пока он не смог больше держать глаза открытыми. — Спокойной ночи, Гарри. Он хотел спросить. Хотел поинтересоваться, но желание отключиться стало чересчур сильным. Кричащий голос в его голове стих, и в одно мгновение его веки опустились. Все исчезло.