***
Впервые все шло хорошо. Гарри по-прежнему не терял бдительности, но уже гораздо терпимее относился к Реддлу и теперь не мог отделаться от мысли, что перемирие действительно может принести пользу. Связью можно научиться управлять и контролировать свою жизнь, пока они не вернутся в будущее. Тогда все пережитое останется лишь странным, далеким воспоминанием. Нет, они с Реддлом не стали друзьями, ничего подобного. И пусть Гарри не рассказал о произошедшем Рону и Гермионе, то не по какой-то причине. Отношения с друзьями, к его огромному облегчению, наладились, а напряжение и неодобрение улетучились. Все было хорошо, и он планировал поддерживать этот шаткий мир так долго, насколько это возможно. Шрам не беспокоил его весь день. — Молодец, Гарри, — сказал Дамблдор в тот вечер. Они занимались в его кабинете, и на столе между ними, испуская слабый свет, стоял Омут памяти. — Ты смог удержать меня в стороне от своих мыслей. — У меня получилось? Но он действительно смог. Каким-то образом Гарри удалось сохранить внутреннее спокойствие, и его мысли остались тщательно запертыми. — Ты не изгнал меня из своего разума, — объяснил Дамблдор. — Но я ни к чему не смог получить доступ. И, что примечательно, ты оставался спокойным. Это очень славно. Гарри улыбнулся. — Это хорошо, правда? Если я смог противостоять вам, то смогу и остальным? — Думаю, да, — согласился Дамблдор. — Это замечательный прогресс. На тебя что-то повлияло? Гарри задумался, подбирая слова. — Не совсем, — медленно ответил он. — Я просто чувствую себя спокойно, будто дал себе установку, что все будет хорошо. — Так продолжай в том же духе, — удовлетворенно произнес Дамблдор. — И эти уроки не понадобятся. Гарри покинул его кабинет в приподнятом настроении. Получилось. Окклюменция наконец-то заработала. И если он не хотел задумываться о том, почему все идет чересчур гладко, то это не должно было заботить и остальных. За ужином он пребывал в хорошем расположении духа, не замечая ни пристального взгляда Розье, ни слабых попыток Абраксаса завязать разговор. — Итак, Поттер, — вдруг подал голос Розье. Своим громогласным обращением он перебил все разговоры за столом, и шум вокруг стих. — Неужели ты стал полноценным членом Слизерина? Гарри замер, не донеся вилку до рта. — Что ты имеешь в виду? — Ты наконец вступил в наш Клуб? Изменил свои взгляды? Гарри развернулся к Реддлу, который, казалось, примерз к стулу, а потом снова посмотрел на Розье. — Нет, — с вызовом бросил он. — Я не собираюсь присоединяться к вашему Клубу. — Тогда, — взгляд Розье многозначительно скользнул с Гарри на Реддла, — чем обусловлена ваша внезапная дружба? Гарри отложил прибор и сжал зубы, чтобы не сболтнуть вертевшийся на языке протест. Они не друзья. Странно, что слова Розье так сильно задели его за живое. — Знаешь, мы работаем над собой. Это называется взрослением. Поищи как-нибудь определение в словаре. Или для тебя это слишком по-магловски? Розье сжал в руке нож. Он выглядел так, словно собирался перелезть через стол и испытать на деле магловское оружие. — Я сейчас покажу тебе! Ты, мерзкий ублюдок, предатель крови… Реддл выразительно прочистил горло. — Довольно, Эдвин. Это не твое дело. Розье осекся, и на его вытянувшемся лице промелькнула обида. Но Реддл оставался непреклонен – вокруг него сгущалась неуютная, давящая атмосфера, поэтому никто из учеников не осмелился открыть рот. Гарри чувствовал на себе яростный взгляд Розье и понимал, что тот считает ситуацию несправедливой. — Слизеринцы не нападают на других слизеринцев, — продолжил Реддл очень медленно, будто разговаривал с глупым ребенком. — Разве это так сложно, что ты не можешь запомнить? — Да, мило… То есть, нет, я понял. Я… — он умолк и затравленно уставился на Реддла. — Хорошо, — кивнул Реддл. — Поэтому впредь не вмешивайся в мои дела. С твоей стороны это было очень неразумно. Ножи вокруг Розье поднялись в воздух и опасно замерли, готовые вспороть кожу в любую секунду. Парень побелел и испуганно попятился назад, чуть не свалившись на пол. — Я… все понял, — дрожащим голосом пробормотал он, осторожно возвращаясь обратно. — Такое больше не повторится. Ножи опустились на место, и за столом воцарилась гробовая тишина. Сжавшись, Розье уткнулся носом в свою тарелку и обхватил приборы руками, на случай если они вновь поднимутся. Гарри скосил глаза на Реддла. Небольшая демонстрация беспалочковой магии на несколько градусов охладила и температуру, и настроение за столом. Но избавиться от нелепого чувства благодарности не получалось. — Что ж, — Абраксас прочистил горло. Кажется, молчание убивало его. — Кто-нибудь слышал, что Гриндевальда видели в Англии? Постепенно разговор возобновился. Они обсудили домашние задания, профессоров, а вскоре добрались и до предстоящего похода в Хогсмид. — Мне нужен новый учебник по Травологии, — поделилась Табита Роули, темнокожая девушка с их курса. — Мой старый сожрал какой-то гибрид. — Если бы ты не практиковала заклинания посреди ночи, ничего бы не случилось, — закатила глаза Лукреция. — А я хочу зайти в Сладкое Королевство, — загибал пальцы Абраксас. — И еще взглянуть на новую квиддичную экипировку. Гарри не возражал. Он хотел как можно скорее оказаться в Хогсмиде и найти что-нибудь важное, что помогло бы им вернуться в будущее. Волшебника, книгу, амулет… хоть какую-нибудь зацепку. — А что насчет тебя, Белинда? — поинтересовались Лукреция. — У тебя есть планы? Белинда не отвела взгляда от своей тарелки. — Если хочешь знать, — безучастно произнесла она, — я встречаюсь со своим женихом. Слова прозвучали равнодушно. Абраксас сразу перестал улыбаться, а Лукреция, судя по всему, успела пожалеть, что затронула эту тему. — О, это… здорово. — Здорово, — повторила Белинда; ее губы искривила странная улыбка. — Наверное, ты права. Гарри неловко поерзал на месте. От ее голоса веяло холодом сильнее, чем от недавней выходки Реддла. — Он старше, да? — встрял Эйвери, явно не замечая смены настроения. — Как его зовут? Гарри поморщился. Абраксас бросил на говорившего недобрый взгляд. — Какая разница, — раздраженно ответила Белинда. — Неважно. — Неважно? Как ты можешь… — Это не твое дело, ясно? — девушка сорвалась на крик. Эйвери вздрогнул и округлил глаза, а за столом вновь воцарилась тишина. Через пару секунд парень взял себя в руки. — Ну, как знаешь, — он смущенно хмыкнул. — Радуйся там… веселись. Реддл, поймав взгляд Гарри, лишь покачал головой. Он не собирался вмешиваться. Не для нее. Остаток трапезы, несмотря на попытки Абраксаса возобновить разговор, прошел в тишине. Гарри устраивал с Реддлом состязание взглядов, Розье накалывал еду, будто насаживал врагов на копья, а Эйвери недовольно бормотал что-то себе под нос, – Гарри пару раз уловил тихое «девчонки». Белинда с силой сжимала вилку, будто хотела всадить ее кому-нибудь в глаз. Но все продолжали молчать, а когда тишина стала совсем невыносимой, Белинда резко встала и направилась к выходу. Все смотрели ей вслед, пока ее светловолосая голова не исчезла из поля зрения. Абраксас смерил Эйвери сердитым взглядом и бросился за девушкой.***
В последнее время Гарри редко видел Рона и Гермиону. Сказывалось разное расписание, факультеты. Но стоило им встретиться – вечером в библиотеке или в пустой аудитории после занятия, – и Гарри успокаивался, что не один. Друзья были здесь, переживали то же самое. Ну ладно, не совсем то же. Реддл не маячил ежедневно у них перед глазами со свитой слизеринцев, но друзья были рядом и вместе с ним пытались вернуться домой. — Я начинаю думать, что это безнадежно, — признался Рон однажды. — Дамблдор не может починить маховик времени, а если и нам не удастся этого сделать, то… мы здесь застрянем. Навсегда. — Не говори так, — вскинулась Гермиона. Голос подруги был настолько громким, что будь здесь мадам Пинс, она бы сделала им замечание, смерив своим фирменным убийственным взглядом. — Почему нет? Вы оба так думаете. Просто потому, что ты не хочешь… Ноздри Гермионы гневно раздулись. — Не хочу сдаваться? — Не хочешь признавать того, что у тебя под носом. — Это не мне нужно что-то признавать, Рон, — огрызнулась она. — Может, если бы ты вытащил голову из задницы, у нас не было бы этой проблемы. Гарри догадывался, в чем было дело. Если их яростные взгляды что-то и значили, то вовсе не обеспокоенность хронометром. Даже ни намека на него. — Я собираюсь поговорить с профессором Дамблдором, — раздраженно сказала подруга. Рон глупо хлопал глазами, и Гарри не мог его винить, потому что Гермиона обычно не использовала такие слова как «задница». Друг так и не нашелся с ответом, поэтому Гермиона, чуть смягчившись, пояснила: — Ну, знаешь… попытаюсь сделать что-нибудь. Развернувшись, она пружинистой походкой направилась прочь – кудрявые волосы гневно подпрыгивали при каждом шаге. Гарри понизил голос. — Я хочу знать, что произошло на самом деле? — Она такая… упрямая, — вздохнул Рон, с нажимом проведя руками по лицу. — Зачем она все усложняет? — Ну… — Гарри плохо разбирался во всей этой романтической чуши. На шестом курсе, когда Рон встречался с Лавандой, он чувствовал себя грушей для битья, которую безжалостно колотили с обеих сторон. Подобный опыт был, мягко говоря, неприятным, поэтому Гарри вынес важный урок: в таких вещах лучше сохранять нейтралитет. — Она намного разумнее нас с тобой вместе взятых. Так что случилось? Иными словами: что ты сделал? — Корнер случился. Я думал… думал, между нами что-то есть, но… Ты в курсе, что они сейчас практически встречаются? — В смысле? — В прямом. Ты бы видел, как обстоят дела в гостиной. Весь этот флирт, — он изобразил рвотный позыв. — Тебя бы стошнило. — Вы с Лавандой не скромничали. Кажется, я даже видел твои миндалины. — Это другое, — Рон смущенно запыхтел. — Тогда у меня не было шансов с Гермионой. Но я подумал, что, возможно, сейчас у нас может что-нибудь получиться. Гарри почувствовал, как дрогнули губы. Рон насупился. — Если ты думаешь, что это смешно… — Нет, — фыркнул Гарри, скрывая смех за приступом кашля, — я думаю, что ты тупой. У тебя всегда был шанс с Гермионой. Мы что, учились на разных шестых курсах? Я помню, как кое-кто много хандрил. — Уж точно не ты с моей сестрой, — оборонительно пробормотал Рон, но, увидев помрачневшее лицо Гарри, быстро продолжил: — Помнишь, она писала Краму? А потом чертов Кормак Маклагген. — Чтобы заставить тебя ревновать. Наверное, она ждет, когда ты сделаешь первый шаг. Например, пригласишь ее на свидание… — Теперь все по-другому. Гермиона может встречаться с кем угодно. Корнером, например… Она точно мне откажет. — Я уверен, что он ей не нравится. — Это было совсем не похоже на Гермиону. — Просто скажи ей, Рон. И закончи этот ужасный разговор. — Я только поставлю себя в неловкое положение и все испорчу, а что потом? — Нет, ты не… — Ты видел Корнера? — перебил друг. — Красивый парень, правда? И такой же умный. Они вместе обсуждают законы Гэмпа и все такое дерьмо. — Гермионе нравятся законы Гэмпа, — кивнул Гарри. — И восстания гоблинов, и Арифмантика. Но ты ей тоже нравишься. — Но… — Думаешь, я плохо знаю нашу лучшую подругу? Или не видел, как вы милуетесь вдвоем, держитесь за руки? О чем-то постоянно шепчетесь? Рон с виноватым видом почесал нос. — Ты же знаешь, что мы не собирались… Гарри закатил глаза. — Я знаю. Кстати, когда мы вернемся в будущее, старина Корнер окажется чьим-то дедушкой. Это ей определенно не нравится. — Крам был старше, — сказал Рон. После секундной паузы раздался громкий смех, который в тишине библиотеки звучал неуместно, но им было все равно. — Иди к черту, — выдавил Гарри. — Это же бред. — Тогда что мне делать? — Во-первых, расслабься, — все еще посмеиваясь, посоветовал он. — Во-вторых, перестань уже поднимать бурю в стакане и просто скажи ей. Честное слово, дружище, тебя ведь не просят расщепить коллайдер. — Папа как-то раз упоминал об этом, — Рон тут же ухватился за новую тему, как утопающий за последнюю соломинку. — Но я не думаю, что он понял хоть что-то из того, о чем говорил. Ну еще бы. Как-то раз мистер Уизли попросил Гарри объяснить принцип работы почтовой службы… — Не переживай, твой отец точно разбирается в этом лучше Дадли. У того придурка мозгов еще меньше, чем у Грохха. Рон рассмеялся, и красные пятна сошли с его лица – алыми остались только кончики ушей. Он взволнованно качнулся на стуле. — Спасибо, Гарри. Если ты уверен… Гарри закрыл глаза. — Я сейчас прокляну тебя, — предупредил он. — Хорошо, я понял! Прости. Эмоциональный диапазон чайной ложки, помнишь? — Пожалуй, даже это слишком великодушно, — мрачно произнес Гарри. — Сомневаюсь, что ты сможешь переплюнуть это сравнение, — хохотнул друг и наконец встал. — Хорошо, я приглашу ее на свидание. — Мерлин, да неужели. — И я немедленно сообщу тебе результат... — Прошу, не надо. — Я знаю, что тебе не нравится, когда от тебя утаивают подробности… — Я тебя ненавижу. — Ладно, я понял! Не драматизируй. Я пойду, пока снова не передумал, — он встал, не спуская глаз со стороны выхода из библиотеки. Его взгляд светился одновременно надеждой и волнением. — Будь хорошим другом и не напоминай мне об этом разговоре, ладно? — напоследок попросил Гарри. — Я пострадал из-за тебя и Джинни. Это будет справедливый ответный удар. Боже, заткнись. Но когда Рон упругой походкой направился вслед за Гермионой, нервно подняв вверх большие пальцы, Гарри был счастлив. Счастлив за своих глупых замечательных друзей. Они заслужили быть вместе. Даже при условии, что он, с большой вероятностью, теперь навсегда останется третьим лишним.***
Гарри больше не снился ни детский дом, ни страшный вой сирен, но это потому, что он вообще почти не спал. Стоило забыться поверхностным сном, как он сразу просыпался от любого вздоха, тихого скрипа или шороха. В одну из таких ночей, когда разум активно сопротивлялся возможности отдохнуть, Гарри открыл глаза и уставился в потолок. Все, что он предпочитал игнорировать в течение дня, накатывало под покровом ночи болезненными, скребущими душу размышлениями. Что ты собираешься делать, Гарри, шепотом раздавалось в голове. Что, если ты застрял здесь навсегда? Снедающий изнутри страх уже невозможно было игнорировать. Что, если он больше не нужен Рону и Гермионе? Что, если он испортил им жизнь? Что, если Реддл узнает о будущем и о том, что им известно о его крестражах? Что если, что если, что если... Гарри понял, что еще немного и обязательно тронется умом, поэтому откинул одеяло и встал с кровати. Та, как назло, издала душераздирающий скрип. Выругавшись, он зажег Люмос и направил свет на будильник – стрелки безучастно показывали середину ночи. Отовсюду не доносилось ни звука, отчего хриплый голос Гарри, казалось, эхом прокатился по всей спальне: — Реддл? Ты спишь? Наверное, тот спал. Его не преследовали неприятные видения, и вряд ли беспокоило то, что не давало покоя самому Гарри. У Реддла все было в порядке. Лишь Гарри, как обычно, не смог избежать проблем, даже переместившись на пятьдесят лет в прошлое. Ему стало горько от этой мысли. В спальне еще одно мучительно-долгое мгновение стояла тишина, а потом соседний полог распахнулся, и появился Реддл – бодрствующий и отстраненный. Несмотря на то, что его бледная морда выглядела мрачно, Гарри неожиданно почувствовал облегчение. — Это становится проблемой, — недовольно произнес Реддл. Гарри согласно кивнул, хотя его разум уже успокоился, а тревожные мысли исчезли. — Я думал, ты спишь, — выдохнул он. — Сплю? Не смеши меня. — Даже тебе нужно спать, — слабо усмехнулся Гарри. — Я надеюсь. Он бы не удивился, узнав, что, после создания крестражей, Реддл всерьез задался целью избавиться от своих человеческих потребностей. — Что ж, Гарри, похоже, все, что тебя беспокоит, влияет и на меня. Поэтому советую побыстрее решить свои проблемы, если не хочешь, чтобы я усыпил тебя навсегда. — Это называется убийством. — В точку. Так что не искушай меня. Хмыкнув, Гарри покачал головой. Реддл явно говорил несерьезно. Ну, наверное. Рядом с этим психом никогда не следовало терять бдительности. — Если ты будешь спать, а я нет, — вслух задумался Гарри, — это сработает? — Может быть. Но я не устал. А ты? В ответ Гарри отрицательно покачал головой. Как бы странно это ни звучало, он чувствовал себя вполне сносно. — Я не буду убивать тебя во сне, — примирительно сказал он. — Если ты переживаешь по этому поводу. — У тебя кишка тонка, — оскалился Реддл и, прежде чем Гарри успел возразить, уже спокойно продолжил: — Давай прогуляемся? Гарри едва не подавился воздухом от такого предложения. Он уставился на Реддла, пытаясь найти в его словах какой-то скрытый смысл, но не смог. И хотя предательский внутренний голос шепнул, что он и не хотел ничего искать, Гарри его проигнорировал. Реддл продолжал молча ждать ответа, поэтому Гарри не придумал ничего лучше, чем согласиться. — Куда? — только и спросил он. — Куда бы ни завела нас ночь. Возьми свой плащ. Гарри мысленно чертыхнулся: он не имел привычки прибирать свои вещи, поэтому поиски необходимого в окружающей тьме могли растянуться до утра. Да, можно было проигнорировать предложение Реддла (которое звучало как приказ), но внутреннее чутье подсказывало, что сейчас лучше не упрямиться. И когда он наконец нашел то, что искал, Реддл уже ждал его внизу, рядом со входом в гостиную. — Надеюсь, это не какая-то уловка, чтобы я заблудился в замке, — немного нервно сказал Гарри. — Потому что она не сработает. Я знаю замок намного лучше, чем ты думаешь. — Что очень подозрительно, на самом деле, — хмыкнул Реддл. — Но нет, я просто хочу прогуляться. Проветрить голову. Когда они покинули гостиную и направились в сторону лестниц, Гарри в очередной раз обнаружил, что с трудом поспевает за широкими шагами Реддла. А еще удручало, что, несмотря на стремительную манеру передвижения, шагал тот практически бесшумно. В отличие от самого Гарри, чей топот был слышен, наверное, даже в Гриффиндорской башне. — Ты наложил заглушающее на ноги? — не выдержал он через несколько секунд. Реддл ухмыльнулся. — Нет, Гарри, просто у меня есть одна мелочь. Называется одаренностью. — Нет, ты определенно тренируешься. — Талант не требует практики. Ты либо рождаешься с ним, либо нет, — Реддл замедлился. — И, к несчастью для некоторых из нас… — он бессовестно медленно расплылся в одной из своих самых очаровательных улыбок. — Ты – нет. Гарри на секунду завис, глупо уставившись на его губы. Ему потребовалось время, чтобы осознать сказанное. — Ты не увидел бы талант, даже будь он у тебя под носом, — отвернувшись, буркнул он. — Как красноречиво. Однако Реддл уловил посыл правильно – перестал нестись впереди паровоза и подстроился под его шаг. — Так куда мы идем? — еще раз спросил Гарри, когда они достигли вестибюля. На Реддла он старался больше не смотреть. Тот огляделся. — Куда захотим. Я староста. — Это значит, что ты делаешь обходы. По расписанию. Но комендантский час распространяется даже на тебя. — Это значит, что я могу придумать любую причину, чтобы выйти из гостиной. С легкостью. Его слова заставили Гарри скривиться. Самодовольные интонации открыто намекали на всевозможные жуткие вещи, которые роились в чужой буйной голове. Не замечая смены его настроения, Реддл подошел к массивным входным дверям и произнес заклинание, после чего те медленно, со скрипом открылись. — Знаешь, мне, пожалуй, лучше вернуться в постель, — произнес Гарри, с сомнением выглядывая наружу. — Уверен? — лицо Реддла скрывали тени, а фигура превратилась в длинный черный силуэт. Его глаза светились завораживающим огнем – казалось, это не пламя далеких факелов отражается в них, а сама преисподняя прорывается наружу. Гарри смотрел на него несколько мгновений, осознавая, что не смог бы отказаться, даже если бы захотел. Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и шагнул вперед. — Ну, если ты настаиваешь… Давай насладимся октябрьским морозом. Они вместе вышли наружу. Холодный ветер обжег лицо и проник под мантию. Лунный свет казался неестественно ярким, освещая чистейшим серебром протоптанные тропинки и пологие холмы впереди. — Полнолуние, — заметил Гарри и сразу подумал о Ремусе. Реддл фыркнул. — Тогда советую держаться подальше от Запретного леса. Охранные заклинания не всегда срабатывают. — Какие заклинания? — насторожился Гарри, хотя знал, что оборотни в Запретном лесу – всего лишь слухи. Реддл направился дальше, беззаботно махнув рукой. — Неужели ты думаешь, что кто-то может безнаказанно проникнуть на территорию школы? — вопрос был скорее риторическим. — По периметру замка есть чары. Вековые руны под землей, которые не влияют на людей, но если другие существа подойдут слишком близко, они почувствуют границу защитного барьера и повернут назад. Он посмотрел на Гарри. — Вот почему мы получаем так много претензий от кентавров и других магических существ. — В этом есть смысл, — согласился Гарри, взглянув на Лес по-новому. — Но на оборотней чары не подействуют, потому что они не дикие. Они люди. Разве им не пришлось бы целый месяц бродить по Лесу в ожидании полнолуния? Он знал, что не все оборотни похожи на Ремуса, но они не были дикарями. — Не в этом дело, — отозвался Реддл. — Оборотни – стайные животные. Он заметил, как лицо Гарри напряглось при слове «животные». — Стая существ. Волшебные стайные существа. В одиночку они не работают. Директор не стал бы приводить их сюда, но именно поэтому в обществе не так много оборотней: они остаются группой, с которой трудно выйти на контакт и которую практически невозможно контролировать. Поэтому их избегают. — Я знал оборотня. Он был нормальным человеком. — Ты знал оборотня? — Он был обычным человеком, — с нажимом повторил Гарри. Реддл смерил его задумчивым взглядом. — Большинство из них – нет. Не люди и уж точно не обычные. Конечно, их жизненные показатели могут соответствовать человеческим, но они во многом нас превосходят. Поэтому не стоит забывать, что они дикие и неконтролируемые. Опасные. — Но они все еще остаются людьми. Волшебный мир такой предвзятый. Реддл, казалось, собирался выдвинуть еще по меньшей мере дюжину аргументов против, но отчего-то передумал. — Ты вправе одновременно и симпатизировать оборотню, и согласиться с тем, что он не человек, — миролюбиво сказал он. — Просто признай, что это чудовище. — По-моему, — Гарри был неумолим, — единственное чудовище здесь ты. Замедлив шаг, Реддл вдруг оскалился и издал самый нелепый рык, который Гарри когда-либо слышал. Это короткое представление неожиданно вызвало смех, развеяв назревающую бурю. Реддл дождался, когда Гарри перестанет смеяться, и спокойно уточнил: — Спор окончен? — Возможно, — Гарри прикусил губу, сдерживая широкую ухмылку. — Если ты не начнешь новый. Чтобы отвлечься, он подумал о Лесе и множестве других существ, которые населяли его в будущем: Грохх, колония акромантулов, фестралы... — Интересно, кто водится там еще? — Много кто. Оборотни – не единственные, кого стоит опасаться в полнолуние. Я бы вошел, но ты можешь потерять пару конечностей. — Нет уж, я пас, — пробормотал Гарри и бросил на него красноречивый взгляд. — Да и ты вряд ли сможешь. Реддл свел брови к переносице. — По-твоему, я не справлюсь? — медленно переспросил он, оскорбленный до глубины души. Гарри подавил улыбку. — Только не в этой мантии. Она зацепится за дерево или куст. Замарается, порвется... Или ты обо что-нибудь споткнешься своими начищенными ботинками. Как ты это переживешь? А твои бедные волосы... Раздражение Реддла мгновенно улетучилось, в его глазах блеснуло что-то странное. — Не тебе смеяться над прической, Гарри, — он протянул руку и быстро коснулся его растрепанных волос: зарылся в густые пряди и чуть взъерошил, задев кожу головы холодными пальцами. Гарри замер. Несмотря на морозный воздух, его вдруг бросило в жар. Прикосновение ощущалось даже после того, как тот отстранился. — Поттерские волосы, — слегка запинаясь, ответил Гарри. Подобный жест определенно застал его врасплох. — Они не поддаются укладке. — Какой ужас, — однако, судя по выражению лица Реддла, в действительности он считал иначе. — Так неряшливо. — Хорошо, мистер Идеальный, оставь меня и мои волосы в покое. Я не трачу несколько часов на укладку, в отличие от некоторых. Реддл проигнорировал подкол. — Мистер Идеальный? Очень на меня похоже, не находишь? — Если идеальными ты называешь опасных, действующих на нервы ублюдков... Реддл ухмыльнулся. — Я совмещаю в себе множество талантов, — его довольный голос подхватил ветер и унес прочь. Гарри чувствовал тепло, исходящее от него на фоне холодного осеннего воздуха. — Ладно, — пробормотал он. — Если это позволяет тебе спать спокойно. Гарри не задумывался над тем, что брякнул, пока Реддл не разразился громким смехом — искренним и неожиданно заразительным. Не выдержав нелепости происходящего, Гарри прыснул, глядя вверх, в усыпанное звездами небо. Может быть, в нем говорила усталость, а может, он все же повредился рассудком. Или все было гораздо проще, и он до сих пор так не научился трезво оценивать уровень опасности, ныряя в любые авантюры с головой? Иначе зачем ему вообще здесь быть? С ним? Гарри даже не осознавал, где они, пока не увидел берег Черного озера. Квиддичное поле утопало в ночных сумерках, огни замка расплывались оранжевыми бликами на поверхности воды. — Гостиная там, внизу, — Гарри указал пальцем в темные глубины. Он никогда не думал об этом раньше. Даже во время второго испытания. — Замок такой большой. — И никто никогда не терялся по-настоящему, — произнес Реддл. Гарри оторвал взгляд от озера. — В смысле? Я много раз терялся. — Нет. Это ты так думаешь, но нет. Со стороны кажется, что в таком большом замке, который меняется каждый день, кто-то обязательно застрянет в башне или будет неделю плутать в подземельях, но подобного никогда не происходило. — Портреты, — сказал Гарри, но усомнился в своих же словах, потому что многие части замка были пусты. — Магия, — поправил Реддл. — Лестницы всегда движутся, коридоры меняются, но, несмотря ни на что, все оказываются там, где должны быть. Разве это не увлекательно? — Это здорово, — согласился Гарри. — Я бы хотел исследовать весь замок. Он почти упомянул карту мародеров, но вовремя остановился. — Я уже его исследовал, — хмыкнул Реддл. Гарри одарил его скептическим взглядом. — Сомневаюсь. Многого не знает даже Дамблдор. Есть классы, которые существуют только в определенные дни, или, например, если ты случайно сделаешь шаг левой ногой... — Не сравнивай меня с Дамблдором, — Реддл забавно наморщил нос. — Или споешь песню в определенную среду, — Гарри не слушал, — или прикоснешься к кирпичу на стене... — Если я изучу магию, — перебил Реддл, — которую основатели поместили в замок, я узнаю о нем все. Ты только представь, каково это – знать все. — Его лицо неуловимо изменилось, почти засветилось изнутри, и Гарри мысленно признал, что еще не встречал никого, кто был бы настолько очарован Хогвартсом. Кроме себя самого. — Напомни еще раз, какого черта ты не когтевранец? — Очень остроумно, — поморщился Реддл. — Но это лучше, чем альтернативы. Я не видел никого тупее гриффиндорцев. — Гриффиндорцы великолепны, — запротестовал Гарри, понимая, что играет с огнем, но уже не мог остановиться. — Даже Распределяющая шляпа так говорит. — И откуда тебе знать? Ты слизеринец. — Просто я наблюдательный, — Гарри пожал плечами. — К тому же, ребята выглядят очень дружелюбными... — Поэтому их легко использовать, — со смешком закончил Реддл. — Мерлин, ты хоть иногда думаешь о чем-то другом? — Гарри всплеснул руками. — Слышал, как вчера Абраксас на полном серьезе спрашивал, носят ли маглы одежду? Реддл скривился при упоминании маглов. — Верно говорят, что неведение – благо. Гарри не хотел с ним спорить, но видел, что Реддл ждал продолжения. На его лице мелькнуло разочарование, а темные брови сошлись над переносицей, когда возражений не последовало. — Ты не даешь забыть, почему мы не должны ладить, — вздохнул Гарри, проводя рукой по волосам. В его голосе звучало не недовольство, а усталость. Реддл в ответ только хмыкнул. Гарри и сам понимал, как неубедительно прозвучали собственные слова, ведь прямо сейчас они ладили. Должно быть, рассудок окончательно помахал ему ручкой, потому что он стоял рядом с убийцей, настоящим чудовищем, и не чувствовал ни грамма привычной злости. Луна в небе сместилась, рассеянный свет осветил лицо Реддла: от холода у него раскраснелись скулы, что сделало его глаза очень яркими и выразительными. Они не должны ладить. В конце концов, все это временно. Гермиона предупреждала, что игнорировать сущность Реддла было равносильно самоубийству – слишком глупо и рискованно. Но Гарри будто завис над пропастью, зная, что не сделает ни одного шага, чтобы отойти от края. И сейчас, когда темные волосы Реддла растрепались от ветра, он казался не таким уж плохим. Наоборот, вполне даже сносным. И у Гарри больше не было сил это отрицать.