What Souls Are Made Of | Из чего сделаны души

Следующие пару дней они вели себя так, будто ничего не происходило. Том обращал на него не больше внимания, чем на любого другого слизеринца. Гарри был рад, но где-то глубоко в душе разочарован: пока Том инициировал их общение, он не чувствовал себя таким уж больным извращенцем. В свое время он мог контролировать себя, чтобы держаться подальше от Джинни, однако сейчас все ощущалось острее, глубже. Опаснее. Хотя, с другой стороны, за спиной Тома не маячили тенью порицания и неусыпной бдительности шестеро старших братьев. Даже сравнивать подобное было забавно. Но, как бы там ни было, Гарри не позволял подобным размышлениям надолго задерживаться в голове. Приближался второй матч по квиддичу: Гриффиндор против Пуффендуя, и все свободное время было загружено тренировками под завязку. Но Гарри не возражал – это было желанным отвлечением от всего происходящего. Ночи становились темнее, тренировки прерывались ветром и градом. Профессор Кеттлберн, который преподавал уход за магическими существами, выращивал тыквы на Хэллоуин. С приближением Хэллоуина пришло поразительное открытие: Гарри провел здесь почти два месяца. Два месяца, и так много всего изменилось. Гриндевальд потерпел поражение. Война волшебников еще не началась. И Дамблдор… Дамблдор был жив. Гарри сосредоточился на школьных заданиях, практиковался в квиддич, упивался банальностью дней и рутинной работой. Было легко погрузиться в обычную жизнь Хогвартса. В некотором смысле утешительно. Когда на следующей неделе Дамблдор вернулся в замок, все отнеслись к нему, как к знаменитости. Даже слизеринцы не могли удержаться от взглядов и шепота. Студенты вытягивали шеи, вставали на цыпочки. Гарри слышал, как несколько младшекурсников говорили об автографах. — Как думаешь, он что-нибудь расскажет? — спросила Лукреция у Гарри. Это было первое утро, когда они заметили профессора за преподавательским столом, поэтому в Зале царил шум. — Сомневаюсь, — отозвался Гарри, принимая чайник из рук Абраксаса и не обращая внимания на то, как все повернулись, прислушиваясь к разговору. — Он уже много раз давал интервью. К тому же, это не имеет никакого отношения к Хогвартсу. Ко всеобщему разочарованию, он оказался прав. Дамблдор не упомянул о победе над Гриндевальдом на занятии по Трансфигурации и не стал вдаваться в подробности поединка. Они продолжили урок колдовства, трансфигурировав множество мышей к концу занятия. Но никто не мог сфокусироваться. Несколько пуффендуйцев отложили палочки и возбужденно болтали, а слизеринцы постоянно оглядывались, словно ждали, что Дамблдор материализуется за их спиной. Одна из студенток Пуффендуя наконец не выдержала и задала вопрос: — Сэр? — обратилась она робким и одновременно нетерпеливым голосом. — Как же Вам удалось победить Гриндевальда? Класс затих, все с интересом обернулись. Если вопрос и задел Дамблдора, он этого не показал. — Уверен, вы все читали в "Ежедневном пророке". Единственное, что я могу добавить — удача оказалась на моей стороне. Разочарованная, она откинулась на спинку стула, и разговоры возобновились. Гарри, как ни старался, не смог подавить кольнувшее внутри неудовлетворение – ему тоже было любопытно. Он осмотрел лицо Дамблдора в поисках огорчения, досады или иных признаков дискомфорта, но ничего не нашел. Тот, в своей простой серой мантии, совсем не был похож на прежнего себя — усталого и замкнутого. Теперь улыбка профессора была легкой, а глаза искрились знакомым уверенным светом. Дамблдор был в порядке. Он сделал невозможное: победил Темного Лорда, в то время как Гарри не мог справиться даже с Томом. Но он продолжал убеждать себя, что это проблема будущего и сейчас об этом не нужно беспокоиться. Хотел забыть обо всем на время, но в самом деле, кого он обманывал? Дамблдор объяснил свой успех удачей. Случайностью. Казалось, у Дамблдора всегда и на все были ответы, но сейчас он не знал, как вернуть их обратно. Как такое могло быть? Как Гарри должен был одержать победу над Волдемортом, если все, что он о нем знал, было так поверхностно? Он доверял профессору, надеялся, что тот все предугадал, но в груди зрело сомнение. Что, если в действительности Дамблдор оставил происходящее на волю судьбы, а ответов не было вообще? Прозвенел колокол, и студенты, быстро собравшись, покинули класс. Гарри задержался, медленно складывая вещи в сумку. Он последний раз посмотрел на Дамблдора и, накинув ремень на плечи, вышел в переполненный коридор. Сделав над собой усилие, Гарри мог не концентрироваться на подобных мыслях. Война маглов и война волшебников, которой больше не будет, множество вопросов, остающихся без ответа, и ускользающее будущее. Липкий страх. Неопределенность. Ночи, наполненные хриплым лающим смехом и обвиняющим взглядом Джинни. Наверное, это было неизбежно. Особенно сейчас, когда он пытался вести себя с Реддлом... дружелюбно. После ссоры с Абраксасом Гарри работал с Реддлом на занятиях по Травологии, и его все устраивало. Том носился по классу наравне с остальными, а ухаживать за плотоядными деревьями оказалось не так сложно. Они легко работали вместе, к тому же в теплицах было гораздо спокойнее, чем в подземельях. — Знаешь, Гарри, — начал Том. Он не стал понижать голос из-за криков, ругательств и смеха вокруг. — Что? — Гарри оторвал взгляд от колышущихся ветвей, которые закрывали стволы деревьев. Погода портилась, и удержать их на месте более чем на мгновение оказалось невозможно. — Ты сказал, что если я не буду преследовать Бузинную палочку, то ты проверишь со мной связь между нашими палочками. — Нашими... ты все еще говоришь об этом? — он отошел от дерева, зная, что не сможет сосредоточиться и, скорее всего, потеряет палец. — Ты не достанешь палочку, — сказал он, — потому что она у Дамблдора. Мы оба знаем, что тебе не победить его. Том не отреагировал. Он обвил несколько веток дерева нежной волной магии и повернулся. — Я мог бы украсть ее. Исчезнуть. У меня уже есть все необходимое – Дамблдор никогда меня не найдет. — Ты бы не стал. Ты еще недостаточно силен. Магия Тома заискрилась в воздухе. Гарри интуитивно захотел сделать шаг назад, но сдержался. — Это безумие, — повторил он. Том холодно – жестко и без юмора – рассмеялся. — Мне проверить? Когда старый дурак спит? Или, может быть, однажды в классе я попрошу дорогого Абраксаса отвлечь его. Ты даже можешь помочь. Гарри усмехнулся. Он не хотел бросать вызов Тому, он хотел выкинуть из его головы все мысли о Старшей палочке. — Ты слишком высокомерный, — фыркнул он. — И ты обещал. Или это была очередная ложь? Мне пополнить список заметок «Святой Поттер – не тот, за кого себя выдает»? — Я уже говорил тебе, что не все – ложь. И нормальные люди таким не занимаются. — Ты ненормальный. В его глазах блеснул тот самый блеск, и Гарри вздохнул. Это просто заклинания. Ему лишь нужно доказать, что в связи их палочек нет ничего особенного, и надеяться, что Том останется доволен. — Хорошо, святой Поттер сделает это. — Я практически вижу ореол, — Том улыбнулся, довольный и искренний, и Гарри снова повернулся к дереву, внутренне сжавшись. Им удалось закончить первыми, и профессор Бири разрешил им вернуться в замок пораньше. — Мы не против помочь, — произнес Том своим очаровательным голосом. — Да, и это я лжец, — пробормотал Гарри. Они направились в замок. Том шел рядом: его голова была высоко поднята, а значок «Староста школы» ярко переливался в лучах солнца. — Я не понимаю, почему ты так печешься об этом, — признался Гарри. — В смысле делаешь вид, что тебе небезразличны студенты и профессора. Зачем стараться, если ты все равно изменишь имя на Волдеморта? Никто из них даже не вспомнит Тома Реддла. — У тебя проблемы с Лордом Волдемортом? Гарри пожал плечами. — Я все равно никогда не назову тебя так. — Люди будут помнить Тома Реддла как вежливого, талантливого студента, — Том с презрением произнес свое имя. — Никто не свяжет его с Лордом Волдемортом. — Ты говоришь так, будто это два разных человека. Но это всего лишь имя. Оно ничего не значит. — Отвратительное магловское имя. — Но твоему маленькому фан-клубу все равно. Реддл вызывает такой же страх, как и Волдеморт, — он покачал головой. — А, неважно. Называй себя хоть «Самый главный Мировой Злодей», мне все равно. — Это не одно и то же, Гарри. — В самом деле? Думаю, это цепляет. Они распахнули дверь центрального входа и вошли внутрь. Том замолчал, выражение его лица искрилось возбуждением. — Класс Защиты, — сказал он. — В семь часов. Профессор Вилкост даст разрешение. Желудок у Гарри неприятно сжался. — Хорошо, — ответил он, стараясь говорить непринужденно. — Но приготовься к разочарованию.

***

Том попросил профессора Вилкост оставить класс открытым, и она без вопросов сделала это. В семь часов они покинули гостиную, прошли мимо Пивза, который сбрасывал чернильные шарики на неудачливых четверокурсников, и достигли третьего этажа. Том распахнул дверь класса, и свечи тут же зажглись. Было тихо, если не считать дребезжащей двери в противоположной части кабинета. Оба посмотрели на нее. Именно там профессор Вилкост хранила манекены. — Чары еще не рассеялись? — удивился Гарри, когда дверь снова загремела. Том безразлично пожал плечами и шагнул вперед, задерживаясь взглядом на запертой двери. Темные глаза странно блеснули, Гарри понял, что ему в голову пришла очередная безумная идея. — Кстати, что насчет дуэлей между палочками? — небрежно спросил Гарри, выдергивая его из размышлений. — Нашел что-нибудь еще? Пронизывающий взгляд Тома почему-то заставил кожу покрыться мурашками. — Ну, — начал тот, отворачиваясь от двери. — Палочки-близнецы – не самая популярная тема в библиотеке. Я нашел только две книги, в которых было достаточно подробностей, обе в запретной секции. Есть четыре основных зафиксированных рассказа о совместном действии братских палочек. Первый случай произошел между чернокнижниками Матиасом Берком и Роландом Макмилланом на дуэли. Они испытали ту же «цепь» магии и не смогли причинить друг другу вреда, — Том ухмыльнулся. — Однако они не были самыми цивилизованными дуэлянтами. Видишь ли, Берк так разволновался, что сломал палочку и попытался проткнуть ею Макмиллана как мечом. — Очень по-магловски, — фыркнул Гарри. — А остальные? — В 1856 году у пары сиамских близнецов были палочки, сделанные из одного дерева – ясеня, и с одинаковой сердцевиной – пером дирикала. К сожалению, мальчики были не более чем сквибами и, за исключением одного сделанного прорицания, не могли исполнить ни одного заклинания. Том небрежно перечислял факты, загибая пальцы. — У Чедвика и Вебстера Бут, воспитанных Изольдой Сейр, основательницей Ильверморнии, были палочки с одинаковым основанием из змеиного рога. Много раз сила их заклинаний увеличивалась при совместном использовании. — Бьюсь об заклад, они не зацикливались на этом, — пробормотал Гарри. Том проигнорировал его. — И, наконец, последняя пара. Маглорожденные, очень эксцентричные, оба самопровозглашенные провидцы. Они обменивались палочками и прочей ерундой. Однако, как и у братьев Бут, их сила увеличивалась в десять раз при совместном использовании магии. Гарри приподнял брови. — Ты действительно думаешь, что наши палочки будут работать вместе? Когда все, что ты хочешь использовать, запрещено? — Я думаю, мы очень совместимы, Гарри, — Том пошло ухмыльнулся, отчего щеки Гарри мгновенно вспыхнули жаром. Он нахмурился. — Ладно, давай взорвем эти манекены и посмотрим, есть ли во всем этом какая-нибудь уникальная магия. Том проигнорировал иронию в его словах. По взмаху палочки дверь со скрипом приоткрылась, и Гарри приготовился. Он увидел полосу света, затем в щели появилась рука, распахивая дверь полностью, и манекен, спотыкаясь, выбежал. Уцелевшая половина его лица представляла собой смесь кожи, пуха и неуклюжих швов. За ним рванули еще двое, а потом Том снова взмахнул палочкой, и дверь захлопнулась. — Разве они не прекрасны? — улыбнулся он. Когда первый манекен добрался до них, Гарри мгновенно отбросил его обратно. Тот врезался в стену, пролежал без движения пару секунд и начал шевелиться. Все это время Том внимательно наблюдал за его атакой. — Следующий, — сказал он, пока второй манекен пробирался через столы, отталкивая их с дороги. — Сделай это снова, только вместе со мной. Одновременно… Манекен перелез через последний стол. Он двигался жестко, судорожно, будто чары истощались. Гарри увидел, как Том поднял палочку и быстро произнес то же заклинание. Манекен встретили сразу два луча синего света – он пролетел по воздуху и ударился о стену позади. Гарри вздрогнул от раздавшегося грохота, мысленно надеясь, что никто сейчас не проходил по коридору. Том выглядел разочарованным. — В лучшем случае это было средним. — Может быть, твои источники преувеличены, — хмыкнул Гарри и расправился с последним манекеном. Том не ответил – он все еще выглядел разочарованным. — Ну, — продолжил Гарри, — в конце концов, я думаю, мы несовместимы. Какая жалость. — Или, — не слушал Том, — нужна настоящая угроза. Момент опасности. Гарри усмехнулся. Том посмотрел на него и усмехнулся тоже, а затем взмахнул палочкой: дверь распахнулась, и оставшиеся манекены вырвались наружу. Встряхнувшись, Гарри забыл о красивом лице Тома, о напряжении в груди. Он сосредоточился на приближающихся куклах, которые остервенело размахивали конечностями. Одна из них подняла стол и с силой швырнула в их сторону. Том легко отправил массивное дерево обратно в группу манекенов, разбросав их, как кегли для боулинга. Гарри, который со смесью восхищения и зависти наблюдал за его изящными движениями, заметил подкравшуюся сзади куклу только в тот момент, когда та уже схватилась за его мантию. — Остолбеней! За ней тянулись еще трое. Гарри отступил на шаг. — Остолбеней! — двое из них отлетели. Последняя вцепилась в мантию, замахиваясь… — Сектумсемпра! У него на глазах манекен разнесло в клочья. Он смотрел на изуродованное лицо и разорванные швы. Голова повисла на нитке. Вместо этого он представил кровь и кишки. — Это режущее проклятие, — заинтересованно сказал Том. — Кажется, темное. — Только не говори, что ты это чувствуешь, — отозвался Гарри и краем глаза заметил стремительно летящий на них тяжелый стул. Они оба среагировали сразу, вскинув щиты. Стул с оглушительным треском врезался в него и буквально взорвался: брызнувшие щепки разлетелись во все стороны. Гарри застыл на месте, пораженный материализовавшимся перед ними щитом, который, казалось, был не щитом вовсе, а плотной, мерцающей золотом стеной – на вид очень прочной. Он чувствовал волнами исходящую от него мощь, хотя несколько мгновений назад посмеялся над заявлением Тома. Чувствовал магию: она словно пронизывала его, светящаяся, игристая и сильная… — Ты только что наложил Протего? — пробормотал Том. — Да. Он никогда не видел такого щита – тот, действительно, больше походил на стену. Манекены по другую сторону различались с трудом – как сквозь толстое рельефное стекло. Еще один стул столкнулся со щитом и исчез. Том нахмурился. — Подожди, — велел он. — Я хочу кое-что попробовать. — Чт… Закончить вопрос Гарри не успел – на него уже летел шквал проклятий. Том двигался молниеносно: посыпался град кислотно-зеленых и шипяще желтых искр, черных и темно-синих, – все они на огромной скорости ударили по щиту. Сила заклинаний прошла через волшебную палочку и прокатилась по руке Гарри, но щит не дрогнул. Как и стул, заклинания не отскакивали назад и не рассыпались. Они исчезали. Гарри стиснул зубы, когда Том произнес еще дюжину заклинаний. Все, как он знал, темные. Заряженный воздух вибрировал, сила проклятий проходила сквозь его руку. И только через несколько мгновений – манекены по другую сторону царапали, пинали и бросали мебель, – щит начал прогибаться. Том бросил нечто, что издало шипящий звук, образовав глубокую трещину в золотой стене. Гарри опустил палочку, инстинктивно прикрыв глаза, когда щит взорвался ливнем белого света. А когда он снова открыл их, Том – дикий, ошеломленный, растрепанный – стоял на месте разрушенного щита, сжимая в руке палочку. — Я уже хотел бросить Непростительное, — признался он. — Но, конечно, здесь нельзя – только в Комнате. Гарри, не слушая, ошарашенно оглядывался вокруг. Класс был разрушен: по периметру раскиданы сломанные парты и разбитые стулья, а части растерзанных манекенов занимали каждый дюйм свободного пространства. Повсюду виднелись щепки и дерево. Пыль и опилки кружили в воздухе. — Я наложил заглушающее, — сказал Том, улавливая направление его мыслей. — Отлично, — Гарри невольно рассмеялся, оглядывая обломки. — Знаешь, что бы ты ни думал, это ничего не значит. Адреналин все еще бурлил в крови. Гарри был ошеломлен, взволнован и до странности счастлив. — Конечно, значит. Это был необычный щит. Разве ты не видел, насколько он силен? Любое из моих заклинаний разрушило бы обычную защиту. — Может, я действительно хорош в щитах, — не сдавался Гарри. — Может быть, — Том обернулся. Его волосы растрепались и теперь падали на лоб, а темные глаза ярко блестели. Осознав, что безбожно пялится, Гарри сглотнул и уставился себе под ноги. Том продолжил: — Если сила щита усиливается, значит, с чарами должно происходить то же самое. Интересно, насколько… — Я не буду усиливать твои непростительные вещи, — отрезал Гарри. — Это то, что ты хочешь, верно? Сверхмощное смертельное проклятие? — Уверен, ты тоже хочешь увидеть, что произойдет. Гарри засмеялся. — Я был прав, ты бредишь. — Ты не можешь наложить темное заклятие на манекен? Ты боишься? — Гарри начал заводиться, но Том продолжил: — Боишься, что тебе это слишком понравится? Не сможешь себя контролировать? — Я могу себя контролировать. Том рассмеялся. — Ты? Мы можем атаковать твоим – что это было? Сектумсемпра? — Нет. Зачем? Да, у нас одинаковые основания палочек и они усиливают друг друга, но почему это имеет значение? Мы не собираемся использовать это и сражаться вместе. — Я бы не был так уверен, — Том, должно быть, заметил что-то в лице Гарри. — Я знаю, что ты против того, чтобы стать Пожирателем смерти. Ты упоминал об этом достаточно часто. Или боишься забыть свои же слова? — Я не просто против, — мотнул головой Гарри, — я категорически против. Ты думаешь, что поступаешь правильно? Когда убиваешь людей и называешь себя Волдемортом? Том не выглядел обеспокоенным, и Гарри почувствовал, как желудок снова скручивается в тугой, болезненный узел. Ему было все равно. — Тогда считай это небольшим делом Хогвартса, — предложил Том. — Своего рода экспериментом, пока я не выясню причину. После мы разойдемся каждый своей дорогой, — его губы изогнулись. — А еще я заполучу Бузинную палочку. Гарри закатил глаза. — У меня больше шансов отрастить крылья, чем у тебя отнять палочку у Дамблдора. Он скорее сломает ее, чем позволит тебе ее заполучить. — Нет, он бы не стал, — возразил Том. — Думаю, он так же увлечен Дарами, как и Гриндевальд. Разве он сломает нечто столь ценное? Гарри не видел, чтобы Том двигался, но вдруг осознал, что они стояли очень близко. Небольшая дистанция как-то странно действовала на него, вынуждая задерживать дыхание, а сердце биться чаще. Том с интересом всматривался в его лицо, наблюдая за сменой эмоций. Внезапно его глаза расширились. — Дамблдор увлечен этим. Прямо как Гриндевальд. Боже мой, разве наш любимый профессор не тот, за кого себя выдает? — Ты не понимаешь, что несешь. — Неужели? — Том улыбнулся так ярко, будто только что сложил все части головоломки. — Может быть, ты меня просветишь? Гарри был на грани паники. Все внутри сжалось, замерло от страха, а окружающее казалось размытым, ненастоящим и так быстро кружилось… — Думаю, тебе стоит перестать делать случайные догадки. — Гарри, — Том произнес его имя в знакомой, протяжной манере. — Защищай своего драгоценного профессора. Он меня не интересует. На самом деле меня интересует совсем не Альбус Дамблдор. — Значит, только я? — хрипло уточнил Гарри. В горле пересохло. — Гарри Поттер, твоя загадка месяца? — Ты и представить не можешь, как сильно. Когда я думаю, что разгадал тебя, ты преподносишь еще больше сюрпризов. — На самом деле, я довольно скучный парень. Том ухмыльнулся. Гарри не мог не заметить, что вблизи он выглядел намного лучше. Когда этот взгляд был сосредоточен на Гарри. — Тут нечего разгадывать, — пробормотал он. — Я не согласен. Почему он постоянно попадал в подобные ситуации? Это его вина? Гарри знал, что ему это не должно нравиться. Абсолютно, совершенно точно не должно. И какая-то его часть ненавидела Тома, ненавидела так сильно, что все его тело чувствовало жар и головокружение. Ненавидел свое глупое эго и извращенное представление о развлечениях… — Ты так запутался, — выдохнул Том. Скажи ему что-нибудь, чтобы он разозлился. Сделай это. Отодвинься. — Наблюдать за этим так прекрасно. Скажи мне, Гарри, насколько это напрягает твое чистое маленькое сердце? — Отвали. — Внутренний конфликт, — Том произнес это так, словно озвучил самую захватывающую вещь на свете. — Я не… — Интересно, что подумают твои друзья. Вот почему вы поссорились? Это было из-за меня? Он такой эгоист, подумал Гарри, глядя, как шевелится его рот. Прекрасные губы приоткрываются. Такой высокомерный. — Тебе бы это понравилось, — произнес Гарри. — Если бы все крутилось вокруг тебя. — В основном, так и есть. Их это пугает? Двое из нас в Слизерине? Они боятся, что ты перейдешь на темную сторону? Забудешь о том, как быть хорошим, будучи слизеринцем? Гарри резко выдохнул. Он должен ударить его. Том определенно был достаточно близко, чтобы ударить. Его кулак столкнется с его лицом, послышится хруст. Костяшки пальцев обожжет болью. — Разве они не доверяют тебе, Гарри? — Я запретил о них говорить, — Гарри стиснул челюсти, его сердце колотилось. — У меня нет ограничений, — улыбка Тома была острой. — И ты это знаешь. Им вообще не следует волноваться, потому что ты никогда не пойдешь против своих убеждений. Ты бы не посмел. Это была игра. Это была уловка. Но Том приводил его в ярость, и он не мог трезво соображать, потому что в ушах стучала кровь. Как Гарри ненавидел его сейчас, ненавидел все, что он говорил. Безумно. — Бедные Грейнджер и Уизли не знают и половины того, чем ты занимаешься. Что они подумают? — Перестань говорить о них. — Они возненавидят тебя? Или просто будут разочарованы? — его лицо выглядело совершенно бесстыдным. Гарри не доставил ему удовольствия ответом. Пусть Том говорит что хочет – пусть говорит и говорит, и Гарри смог бы проигнорировать это. Мог бы схватить палочку, отступить. — Или все зависит от тебя? — Том вздохнул. — Конечно, нет, Гарри, потому что ты боишься. Боишься себя. Ты даже не можешь смотреть на меня. На тебя так легко повлиять? Тебя контролируют твои же друзья? Сердце Гарри колотилось. Ему придется заставить его замолчать. Это было неправдой, ничто из этого. И Тому нужно было заткнуться. — Боишься… Гарри схватил его за верхнюю часть мантии и рванул вперед. Их лица болезненно столкнулись. Ударились носом, очками. Том издал удивленный звук, оборвав предложение. Гарри поцеловал его, туман овладел мозгом. Пальцы сжали мантию Тома. Он игнорировал теплоту его губ, то, как они идеально ощущались, насколько это было нужным, неистовым и правильным. Том, казалось, улыбался ему в рот. — Ты такой кусок дерьма, — выдохнул Гарри. Они снова целовались. Руки Тома обхватили его подбородок, Гарри сильнее натянул мантию. Губы Тома крепко, до синяков, прижались к его, и он почувствовал пальцы в своих волосах, легкую боль от укуса. Тогда Гарри прикусил губу Тома в ответ, и поцелуй приобрел металлический привкус. Том в отместку жестко дернул его за волосы. Гарри застонал, чувствуя, как бедра Тома прижались к его собственным, и их тела слились вместе. Голова кружилась. Был Том и только Том, невыносимый, ужасный и… Он отстранился, оба тяжело дышали. Он посмотрел на свои руки, стискивающие мантию Тома, и отпустил. Отступил. — Что… Слова застряли в горле. Он заставил себя поднять глаза, отмечая растрепанные волосы Тома, его потемневший взгляд. Покрасневшие, чуть опухшие губы ярко выделялись на обычно бледном лице, отчего Гарри почувствовал странный укол удовлетворения. Он сделал еще один шаг назад. — Черт, я не… Это была близость. Заклинания. Адреналин. Том его разозлил, насмехался над ним… — Дерьмо. Гарри провел рукой по волосам, решив не думать о том, как сильно он этого хотел. И что за черт? Том не был девушкой. Он не был Джинни. Он даже не был милым. — Теперь ты отвалишь? Ты получил то, что хотел. Том вскинул бровь. Он точно не был Джинни. Дыхание Гарри участилось. Навалившееся осознание – внезапное и ошеломляющее по своей силе – заставило его пошатнуться. Перед ним была не Джинни. Даже не Том. Волдеморт. Исчезли красивые черты, его идеально правильное лицо. Он был чудовищем. Меловая кожа и алые глаза. Вместо прямого носа – его вообще не было. Вытянутое восковое лицо, выступающие кости и низкий, дребезжащий голос, от которого покалывало в затылке. Гарри не мог дышать. Он попятился, спотыкаясь. Желчь подступила к горлу. Волдеморт. Вот кто это был. Волдеморт поднимается из котла. Волдеморт за длинным столом – с фигурами в масках и темных одеждах. Волдеморт шепчет что-то в его голове. …Гарри. Образ исчез так же быстро, как и появился. Не двигаясь, Том молча наблюдал за ним, склонив голову набок. Гарри развернулся и вылетел из класса, смутно осознавая, как сильно его руки дрожат.