***
— Ты видел? — возбужденно сказал Абраксас. — Патронус! У меня получилось! Гарри не видел. По правде говоря, он был слишком занят, игнорируя колкое молчание с Роном и Гермионой и мысли обо всем, чего они не знали. Это разрушило бы их дружбу. Это был бы конец. — Кто это был? — спросил Гарри. — Что… собака! Ты не видел? Это был волкодав или что-то в этом роде. — Кажется, раньше ты говорил про единорога. — Ну, это было раньше, когда он еще не был материальным. — Ага, — кивнул Гарри. — Собаки и единороги – практически одно и то же, да? Что сказал Флитвик? — Он был очень впечатлен, никому из слизеринцев даже этого не удалось. На самом деле, все сдались, они не думают, что это хорошее отражение их характера. Гарри нахмурился. — Это самое большое дерьмо, которое я когда-либо слышал. Они изменят свое мнение, когда столкнутся с дементорами. — С какой стати им сталкиваться с дементорами? Гарри пожал плечами. — Если их отправят в Азкабан. Знаешь, за связь с Волдемортом. Он сразу же пожалел об этих словах, так как они вызвали еще один круг безумных вопросов: «Думаешь, это действительно произойдет?» и «Гарри, Волдеморта не поймают». Когда они достигли Большого зала, дождь утих, и серое небо нависло над головами студентов тяжелыми тучами. Белинда, необычно бледная, заметила их в толпе учеников и устремилась к ним. Похоже, она не спала. — Они нашли улику, — выдохнула она, протягивая Абраксасу сморщенный кусок пергамента. — Против моего отца. Этого мало, но... уже что-то. Они собираются куда-то исчезнуть, а я останусь здесь… — она покачала головой. Гарри удивился, что даже в подобной ситуации она умудрялась сохранять ровный голос. — Во всяком случае, они сказали мне молчать. Если они сбегут, я знаю, что делать. Я выйду замуж за Арнольдо и никогда больше не увижу Клаудию, — она произнесла это ровно и бесстрастно, как мантру. Однако ее глаза были очень яркими. Блестящими. Гарри уставился вниз, чувствуя себя ненужным свидетелем. — Ты можешь переехать жить ко мне, — предложил Абраксас. Все веселье исчезло из его голоса, и осталось лишь что-то серьезное, грубое. — Раньше... — Не говори ерунды. Думаешь, твоим родителям это понравится? Присутствие опозоренной маленькой Белинды, портящей фамилию? — Ты им нравишься, — возразил Абраксас. Это показалось слабым аргументом даже для Гарри. Разговор пробудил в нем тревожные мысли, о которых он старался не думать. Что если они не вернутся в будущее до окончания учебного года? У них не было денег, родственников, и им негде было жить. — Думаю, мы все будем жить в мире маглов, — слабо усмехнулся он, — как бездомные. Никто из них не рассмеялся. — Маглы, — повторила Белинда, и ее лицо исказилось. — Ни за что. — Да, Гарри, — нахмурил брови Абраксас. — Что мы будем есть? У них есть дома? Или рабочие места? Гарри тяжело вздохнул. — Да, — устало произнес он, но они не выглядели убежденными. — Я просто пошутил. Он не хотел думать о Роне и Гермионе, но ничего не мог с собой поделать. Думали ли они о будущем и возможности не вернуться? Мысль об обеде больше не привлекала.***
В тот вечер в гостиной Слизнорт объявил, что следующий поход в Хогсмид отменен. Последнее происшествие было еще свежо в памяти, и Гарри посмотрел на Белинду, которая рассеянно крутила кольцо на пальце. Подняв взгляд чуть выше, он увидел Тома, сидящего у камина, немного отстраненного от всех остальных. Слова Слизнорта, казалось, были адресованы прямо ему: — Мы не думаем, что это безопасно… до сих пор не нашли никого, кто мог быть причастен… и если кто-то что-то знает, но скрывает… Розье во все глаза уставился на Гарри: на его лице смешались гнев и возбуждение. И в тот момент, когда Слизнорт, наказав им ложиться пораньше, наконец покинул гостиную, он приблизился. — Итак, Поттер, — начал он. — Сначала ты переводишься в нашу школу, а потом начинаются проблемы. — Ну, очень жаль, — пожал плечами Гарри. — Поход отменили. Не думаю, что мы можем это изменить. — Дело не только в Хогсмиде. Ты пробыл здесь достаточно долго, разнося свои глупые идеи и симулируя незнание происходящего. Итак, пришло время выбрать: ты к нам или присоединяешься, или проваливаешь. В его маленьких, злых глазах появился нехороший блеск. Нисколько не обеспокоенный, Гарри встретился с ним взглядом. Он смеялся. — Вау, я впечатлен. Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы придумать речь? Неделя? — Ты думаешь, что ты чертовски умный… — И что ты планируешь делать? Я не собираюсь присоединяться к твоему культу Пожирателей смерти. Никогда. Так что давай, Розье, вышвырни меня из гостиной. Многие студенты замерли на своих местах и заинтересованно уставились в их сторону. С противоположного конца комнаты Гарри почувствовал пристальный, обжигающий взгляд Тома. — Ты не более чем мерзкий полукровка. Ни денег, ни семьи, ни имени. Ты ничто, Поттер, а ведешь себя так, будто владеешь этим местом. — Тогда, — развел руками Гарри, — сделай что-нибудь. Он ждал. Розье замялся. — Именно, — кивнул Гарри. — Ты способен только трепать языком, я прав? Ну же, атакуй меня. Или тебе нужно, чтобы твои маленькие приятели – Пожиратели смерти – держали за тебя палочку? — Следи за своим грязным ртом… — Нет, — сказал Гарри. — Ты только что доказал мои слова. Ты в состоянии разве что сверлить меня взглядом с противоположного конца комнаты. Не похоже, что ты действительно способен что-то сделать. Он увидел ненависть – настоящую ненависть – вспыхнувшую в его глазах. — Тебе здесь не место, — прошипел Розье. — И однажды ты захочешь, чтобы гриффиндорцы спасли тебя. Ты пожалеешь, что не умер, когда Гриндевальд убил твою мерзкую грязнокровную семью. — Буду ждать с нетерпением, — бросил Гарри. Розье уставился на него, сжимая палочку в дрожащей руке, его ноздри раздувались. — Кто-нибудь еще думает, что Поттеру нужно преподать урок? — взревел он. — Он полукровка, а притворяется особенным! Он жалок! Теперь вся гостиная внимательно следила за происходящим. На этих словах Эйвери кивнул. Гарри взглянул на него, и тот запнулся. — Том, — горячо произнес Розье. — Мой господин. Ты же на самом деле не думаешь, что Поттер может просто делать то, что ему вздумается? Он выступает против всего, во что мы верим. Он предатель. Том не выглядел удивленным, когда к нему обратились. — Кем бы ни был Гарри, тебя это не касается, — сказал он. — Прямо сейчас, Эдвин, ты переходишь границы. Застывшее лицо Розье пошло красными пятнами. — Ты… вы собираетесь его защищать? В самом деле? Глаза Тома сузились. — Ты ставишь под сомнение мои суждения? В гостиной воцарилась гробовая тишина, Розье побледнел. — Как ты думаешь, может быть, тогда ты должен быть главным? Ведь ты такой авторитетный, Эдвин. Я понимаю, почему Гарри так напуган, — губы Тома изогнулись в очень холодной улыбке. — Н-нет, — запнулся Розье. — Конечно, я в вас не сомневаюсь. Я уверен, что у вас есть свои… причины. — В самом деле, — сказал Том. — Но я начинаю сомневаться в причинах твоего присутствия здесь. Скажи, тебе знакомо выражение «мертвый груз»? — Нет, пожалуйста, я не хотел с вами спорить. Мой Лорд, мой Лорд… — Но это то, что ты сделал, — мягко произнес Том. — Ты хочешь моего прощения? — Пожалуйста, — Розье отчаянно выступил вперед и затем – к полному неверию Гарри – упал на колени. Том смотрел на него, выражение его лица не изменилось. — Ты хочешь прощения, но прощение – это то, что нужно заслужить. Ты заслужил мое прощение, Эдвин? Ты достоин? — Я… я… — слова Розье были сказаны темному краю мантии Тома, который отступил на шаг. Обведя взглядом комнату, Реддл спокойно спросил: — Кто-нибудь думает, что Розье достоин быть одним из нас? Слизеринцем, другом и Пожирателем смерти? Никто не ответил. Гарри наблюдал за Томом, который небрежно прошел мимо преклоненного тела Розье. Он буквально излучал темную магнетическую энергию, и Гарри не смог бы отвести взгляд, даже если бы захотел. — Но я прощаю, — мягко сказал Том, — когда уроки усвоены, а ошибки не повторяются. Ты усвоил урок? — Да! — Розье поднял глаза, его лицо было очень красным. — Я усвоил урок. Пожалуйста, милорд. — Но я так не думаю. Когда Том подошел к нему, лицо Розье дрогнуло от страха. — Кто думает, что Розье нужно напомнить о том, что происходит, когда он говорит, что вздумается? Когда позволяет своей уверенности перерасти в ложный авторитет? Что насчет тебя, Гарри? В конце концов, он оклеветал тебя. Какое наказание ты хотел бы увидеть? Гарри посмотрел на Тома, а затем – на Розье, который уставился на него с уже знакомой ненавистью. Он обвел взглядом учеников в общей гостиной, уклонившихся от конфликта, от энергии, которую излучал Том. Все поглядывали – со страхом, осторожностью – но Гарри смотрел прямо на Тома, и на его губах играла улыбка. — Накажи его, как посчитаешь нужным, — сказал он. — Мой Лорд. В глазах Тома промелькнуло удивление, но через мгновение оно исчезло. — Отлично, — он улыбнулся Розье. — С меня достаточно твоего лепета. Ты усомнился во мне, Эдвин, что является очень досадной ошибкой. Я считаю, что пора начать думать, прежде чем говорить. Как думаешь, ты смог бы? Тщательно оценить необходимость вмешательства, взвесить каждое слово и подумать о последствиях, которые обязательно последуют? Розье выглядел жалким. — Конечно, милорд. — Тогда думай, — он наклонился и приложил кончик палочки к голове Розье. Пробормотав что-то, Том выпрямился. — Ты сам решишь, когда урок будет усвоен. Неповиновение – это… ужасная вещь. Он посмотрел прямо на Гарри, и едва заметная улыбка появилась на его губах. На секунду в гостиной они остались только вдвоем. Розье с трудом поднялся на ноги, его губы наполовину сложили слово «спасибо». Он наклонился вперед, и его лицо исказила гримаса боли; рот открылся в беззвучном крике. Гарри с ужасом и очарованием смотрел, как он сгибается пополам. — Лорд Волдеморт прощает, — на этот раз без улыбки произнес Том. — Всех, кто стоит рядом с ним. Это было слишком, слишком знакомо. Гарри больше не хотел ни находиться там, ни слушать этот ровный, уверенный голос, ни видеть лица вокруг, излучающие преданность и благоговение. Воздух был наполнен страхом, уважением и чем-то таким ужасно интимным. — Сейчас ты понимаешь, почему тебе не следует нарываться на его плохую сторону? — спросил Абраксас, когда тишина нарушилась. Розье поспешно выбрался из гостиной, и за его спиной закрылся вход. — Чью, Тома? — Гарри покачал головой. — Я мог сам справиться с Розье, он не угроза. Это было всего лишь представление. — Он мог стать угрозой. Но я не думал, что он действительно… — Малфой вздрогнул. — Как думаешь, он это заслужил? — спросил Гарри. — Розье. Белинда наклонилась вперед, прислушиваясь к их разговору. Абраксас колебался. — Думаю, это не мое дело, — наконец ответил он. — А я думаю, что он заслужил, — хмыкнула Белинда. — Тебе не должно быть совестно, Гарри. Он всегда называл тебя предателем крови и оскорблял твою семью. — Да, — скривился Гарри. — Но у меня был выбор, не так ли? Я позволил Тому сделать это. — Он бы все равно это сделал, — тихо сказал Абраксас. Им пришлось наклониться вперед, чтобы разобрать его следующие слова. — Оскорблять полукровок – значит оскорблять его. И поверь мне, ты не захочешь увидеть, какой Том в ярости. Белинда выглядела задумчивой. — Не знаю, лично я думаю, что он это сделал, потому что ему нравится Гарри, — она многозначительно подняла брови, но Гарри бросил на нее предостерегающий взгляд. — Я мог справиться с Розье, — настаивал он, — Тому не следовало вмешиваться. — Знаешь, ты действительно походил на него, — вдруг сказала Белинда. — Что? — Когда ты разговаривал с Эдвином, ты говорил так же, как Том. Гарри посмотрел на Абраксаса и обнаружил, что тот согласно кивает. — Вообще-то это было страшно, — признался он. — Ты просто не выглядел… хоть сколько-нибудь взволнованным. — Ну, это Розье. Он не угроза. — Я бы сказала, что некоторые с тобой не согласятся, — нахмурилась Белинда, — и я бы сказала, что многие наверняка подумали, что ты угроза. — Хорошо, — устало отозвался он. — Все, чего я хочу, это чтобы люди оставили меня в покое.***
Шаги Тома по общежитию были беззвучными. Улыбка играла на его губах, превращая их во что-то резкое и чудесное одновременно, на скулах разлился румянец. — Мне понравилась твоя маленькая демонстрация, — сказал он, — с Розье. — Это была не демонстрация, — покачал головой Гарри, стараясь не думать о прекрасном сияющем лице Тома или о том, что он, вероятно, выглядел так же во время пыток и убийств. — Все, что происходит в гостиной – демонстрация. Ты не согласен? «Мой Лорд»? — Может быть, это было немного для демонстрации, — признал Гарри. — Я уверен, тебе понравилось. — Очень. Гарри слегка ухмыльнулся. Он не собирался играть в игры Тома и упиваться собственной властью. — Когда ты снимешь проклятие с Розье? — спросил он. — Когда он усвоит урок. — Значит, никогда? Профессора заметят, что он не может говорить. — Это его проблемы, а не мои, — Том равнодушно пожал плечами. Это ведь похоже на то, что твоя клятва сделает с Белиндой, если она когда-нибудь раскроет правду о тебе. — Это жестоко, — сказал Гарри. — Ты должен быть благодарен. В конце концов, он оскорбил тебя. — О, ты такой заботливый. Я буду благодарен, если ты распустишь Пожирателей смерти. Том усмехнулся. — Этого никогда не произойдет. — Тогда я не благодарен, — отрезал он. Внезапно ему в голову пришла мысль. — Рон и Гермиона сказали, что ты с ними разговаривал. Зачем? — Мы встретились в библиотеке. Всего лишь обменялись любезностями, дорогой. Гарри сузил глаза. — С каких пор ты заинтересован в обмене любезностями? Я говорил оставить их в покое. — Ты заботишься о них больше, чем о себе, — вздохнул Том. — Ну конечно. Гарри ощетинился. — Они не должны испытывать на себе любые формы манипулирования, которые ты используешь просто, чтобы потешить... — Мне было интересно узнать о них, — перебил Том. — Хотел увидеть, насколько вы похожи. Когда-то вы были так близки. Лицо Гарри не дрогнуло. — И как, — скептически спросил он, — похожи? — Нет, они совсем не такие, как ты. В них нет вызова, силы, такой же искры. Они совершенно не убедительны. Он сказал это так серьезно, что Гарри почувствовал, как к лицу приливает жар. — Должно быть, ты разочаровался. — Нет, я подозревал подобное. Не думаю, что есть кто-то похожий на тебя, Гарри. Во рту у него пересохло, и Гарри отвел взгляд от сосредоточенного лица Тома. — Тогда тебе стоит расширить круг знакомств. Уверен, ты найдешь еще пару миллионов. — Я в этом сомневаюсь, — мягко сказал он. — Ты очаровываешь меня, Гарри, больше, чем кто-либо другой. — Хорошо, — кивнул Гарри. — Немного жутко, но я ценю это, — его лицо горело, а грудь предательски сжималась. — В любом случае, почему ты строишь из себя милашку? Пытаешься сменить тему? — Разве обычно я не милый? Гарри усмехнулся. — Сделаю вид, что не услышал. — Может, у меня хорошее настроение. Гарри с сомнением уставился на него. — Твое хорошее настроение предполагает злорадство или убийство, середины нет. Том хмыкнул. — Это правда, — сказал он, выглядя до странности довольным. — Но сегодня у меня нет желания убивать. Гарри ему не поверил. Том выглядел слишком невинным, слишком искренним, слишком тщательно сфабрикованным. Он лгал так легко. — А что насчет злодейств? — уточнил Гарри. — Вот этого много. Хочешь услышать все или только ту часть, которая касается тебя? — Я знаю, что ты пытаешься меня отвлечь. Он совершенно точно что-то скрывал, но Гарри не мог решить, было ли это обычное поведение Тома или за этим стояло что-то более опасное. Если он будет давить и упорствовать… что, если Том сделает то же самое в ответ? — Это работает? — улыбка Тома стала легкой, зато прикосновения – злее и резче; все внутри Гарри задрожало против его воли. — Или мне нужно лучше стараться? — Лучше. Определенно лучше. Подойдя вплотную, Том обхватил его подбородок. Гарри почувствовал тепло его дыхания, прикосновение его мягких волос, ласку его длинных, ловких пальцев. И в глубине души ему не давало покоя знание: такое же неизменное, как собственное имя, но гораздо более болезненное – я ужасный человек.***
К субботе ливни закончились. И когда неяркое солнце выглянуло из-за тяжелых серых туч, все направились на квиддичное поле на второй матч в году – Пуффендуй против Гриффиндора. Гарри чувствовал себя странно, издалека наблюдая за гриффиндорцами: видя, как они отрываются от земли, эти алые с золотом полосы, и осознавая, что он не один из них. Еще более странно было находиться на трибунах Слизерина, среди зелени и серебра. — Я бы хотел, чтобы мы играли, — сказал Абраксас. — Знаешь, мой отец приедет на следующий матч. Гарри оторвал взгляд от поля, где начиналась ожесточенная борьба. — …Пруэтт заполучил квоффл. Бросок! Дарси перехватывает! И-и… десять очков Гриффиндору! — Это значит, что мы должны победить, верно? Улыбка Абраксаса стала увереннее. — Да, — кивнул он, — этого он и ждет. Гарри внезапно почувствовал благодарность к Уизли. Сам он никогда раньше не сталкивался с семейным давлением: Дурсли ничего от него не ждали, разве только чтобы он не маячил перед глазами. — Он будет следить за мной, — произнес Абраксас, — думаешь, я могу забить хотя бы пять голов? Его тон был легким, спокойным, но Гарри не обманулся. — Конечно, — ободряюще сказал он, — и я не поймаю снитч, пока ты не забьешь. Плечи Абраксаса расслабились, и он прерывисто выдохнул. — Хорошо, — он благодарно взглянул на него. — Мы сделаем это. Они вернулись к наблюдению за набирающим обороты матчем. — …и Макмиллан видит квоффл! Оу, он пропустил бладжер от загонщика Пуффендуя! Удар выглядел подло! Трибуны Пуффендуя разразились аплодисментами, но глаза Гарри были прикованы к ловцам, которые, похоже, переругивались в воздухе. — Кто-нибудь видел Лукрецию? — Белинда наклонилась над Гарри, окутывая его цветочным ароматом шампуня. На ней был длинный изумрудный плащ с завязанным до подбородка шарфом. — Она не пришла. Абраксас рассеянно покачал головой, но Гарри нахмурился. Он вспомнил слова Тома. Пруэтт, парень, с которым ее поймали, был в команде Гриффиндора. — Нет, — сказал он, — я ее тоже не видел. Раздался свисток, когда один из загонщиков Гриффиндора врезался в загонщика противника. — Несправедливо! — взревел Абраксас, вскакивая со своего места. — Он даже не коснулся его. — Разве ты не должен быть счастлив? — удивился Гарри. — Разве ты не поддерживаешь Пуффендуй? — Я действительно надеюсь, что никто на самом деле не поддерживает Пуффендуй, — ровный голос Тома легко перекрыл шум толпы и заставил Абраксаса оторвать взгляд от поля. — Конечно, нет, — ответил он, тяжело сглатывая. — Квиддич – глупый вид спорта, — согласилась Белинда. Раненый Абраксас взглянул на нее, но Том кивнул. — Я согласен, — произнес он, — но всем нравится иметь еще один повод для гордости факультетом. — Я поддерживаю Гриффиндор, — твердо сказал Гарри. Повисла тишина. Все трое недоверчиво уставились на него. — Конечно, — категорично сказал Том. — А также ты хочешь, чтобы они выиграли Кубок факультетов? — Нет, надеюсь, выиграет Когтевран. Они заслуживают победы. — Они выиграли в прошлом году, — вмешался Абраксас. — В самом деле? Они совсем не высокомерные, — он изо всех сил пытался сохранить нейтральное выражение лица, и Том усмехнулся. — Неудивительно, что Эдвин называет тебя предателем, Гарри. Я начинаю верить, что он прав. Абраксас и Белинда застыли на своих местах, но Гарри только приподнял брови. — Может, тогда тебе стоило с ним согласиться. Немного поздно брать слова назад. — Я мог бы передумать, — сказал Том. — И отправить меня в Гриффиндор? Посмотрим правде в глаза, ты был бы опустошен. — Возможно, расстроен, — согласился Том. — Я даже представить себе не могу. Тишина, покой... Гарри махнул рукой. — Это скучно. — Может быть, — произнес Том, — а может, это именно то, что нужно Слизерину. — Слизерину нужно немного расслабиться, и ты это знаешь… В этот момент игра возобновилась: Пуффендуй пропустили гол. Абраксас вскочил, чтобы присоединиться к аплодисментам, его глаза метались между Томом и матчем в явной борьбе. — Постарайся не оглохнуть, Гарри, — мягко сказал Том. Он кивнул остальным и вернулся на свое место. Когда он ушел, Белинда повернулась к Гарри, ее изумленное лицо светилось скрытым пониманием. — Никто больше с ним так не разговаривает, — выдохнула она. — И? — Он бы им не позволил, это даже не в области возможного. Ты отличаешься. Абраксас снова сел. — На самом деле, я тоже так думаю, — он согласно кивнул. — Что происходит между вами двумя? — Ничего. — Защищаешься? — улыбнулась Белинда. Абраксас больше не смотрел на поле. — О, да брось, Гарри! — он нахмурился. — Я никогда не видел, чтобы Том уделял кому-то столько внимания. Но при этом ты избегаешь всего, что происходит внутри факультета, Розье прав. Про это никак нельзя сказать «ничего». Гарри ощутил сильный прилив волнения пополам со смущением. — Потому что я новенький? — попытался он. — И я думаю, что никто раньше не бросал ему вызов, но со временем ему станет скучно. Мы, вероятно, в конечном счете убьем друг друга. Глаза Абраксаса расширились. — Не говори так. — Ну, покалечим? — Перестань уклоняться от вопроса, — Белинда наклонилась вперед. — Вы стали друзьями? — Э... Его разрывало дикое желание рассмеяться. Он все еще помнил вкус рта Тома, его прикосновения, его хриплый после сна голос. — Друзья – слишком сильное слово. Она нахмурилась. — Я говорила доверять себе, Гарри, а не быть слепым. — Я не... — Просто признайся себе в некоторых вещах. Потому что это опасно. Тебя будут ждать неприятные последствия. — Как и тебя? — от этих слов она вздрогнула, и секундный укол удовольствия Гарри испарился. В ушах звенело от постоянного шума толпы и снующих по полю игроков и мячей. — Извини, я не имел в виду... — Я не должна была настаивать, — она подняла руки. — И ты прав. От этого Гарри стало только хуже. — Я не слепой, — сказал он и коснулся своих очков. — Видишь? Абраксас засмеялся. Белинда печально улыбнулась. И эти слова никого из них не обманули ни в малейшей степени.