isak danielson — silence
Победа Гриффиндора означала, что команде Слизерина нужно тренироваться усерднее, чем когда-либо прежде. Следующий матч планировался перед рождественскими каникулами, что давало им достаточно времени для подготовки. Навязчивым шепотом в голове Гарри проносились мысли, что перспектива вернуться домой становится все сомнительнее. Все это: ЖАБА, отсутствие денег, окончание школы – не давало ему покоя. Но возвращение назад – независимо от того, сколько времени на это уйдет – воспринималось не концепцией «если», а было вопросом «когда». Эта мысль светилась якорем, тем, за что он цеплялся больше всего на свете. — Я хочу снова попрактиковать с тобой заклинания, — сказал Том. Он стоял рядом, положив бледную руку на стол. Гарри поднял глаза – книги перед ним расплывались. Он разогнул занемевшие пальцы, гадая, сколько времени прошло, и как долго он был отключен от мира, поглощенный мыслями и бесцельными размышлениями. — Зачем? — спросил он, когда Том сел напротив него. — Когда ты станешь Темным Лордом, тебе это не поможет. Мы не будем работать вместе. Том нахмурился, переводя взгляд с книг на Гарри. — У тебя плохое настроение, — констатировал он. — Нет, я в восторге, разве ты не видишь? Том усмехнулся и наклонился вперед, чтобы прочитать корешок книги, которую Гарри держал в руках. — Неужели ты не рад, что Гриффиндор победил? Я думал, это было твоим желанием. — Рад, — бесцветно произнес Гарри. — Я даже пытался присоединиться к вечеринке, но они не хотели видеть слизеринцев у себя в гостиной. — Тебе следовало бежать к своему любимому Дамблдору. Он бы решил вопрос. Гарри ничего не ответил, глядя на треклятые книги с внезапным желанием поджечь их. Ему было интересно, как Том отреагирует. Наверное, никак. Рассмеется. Просто признайся себе в некоторых вещах. Потому что это опасно. Тебя будут ждать неприятные последствия. — Что ты собираешься делать после школы, Том? Найти и завербовать еще Пожирателей смерти? Том бросил на него странный взгляд. — Я хочу преподавать Защиту от Темных искусств, — медленно сказал он. — В этом году профессор Вилкост уходит на пенсию. Гарри совсем забыл об этом. Он провел рукой по лицу. Чего он ожидал – Горбин и Беркс? — Они скажут, что ты слишком молод. — Ты это знаешь? Или догадываешься? — Это очевидно. Неважно, насколько ты талантлив и скольким профессорам пытаешься угодить. Никто не возьмет на работу восемнадцатилетнего. Студенты помнят тебя. Ты не можешь просто наплевать на все и стать профессором для людей, с которыми вместе учился. Том пожал плечами, и если бы Гарри знал его меньше, то подумал бы, что Тому плевать. Но теперь видел промелькнувшее беспокойство в его глазах, упрямо поджатые губы. — А ты, полагаю, собираешься поступить в Академию авроров? Думаешь, они примут кого-то без образования, без родовой принадлежности и только с одним годом очного обучения? — он улыбнулся. — Или займешься квиддичем? — Думаешь, я об этом не подумал? — отозвался Гарри, беспокойно постукивая пальцами по деревянной столешнице. — Я уже ни в чем не уверен. Покинуть Хогвартс… Он скривился. Это казалось неправильным. Хогвартс был для него домом. Местом, где он встретил своих друзей, создал свои самые лучшие воспоминания, наконец, стал кем-то. Замок формировал, лепил и воспитывал, и без него… Кем он был? Кузеном Дадли? Родственником Дурслей, которого те ненавидели? Просто Гарри? — Я понимаю, о чем ты, — тихо сказал Том. Гарри перевел на него взгляд. Ему пришла в голову мысль, что Том, пожалуй, был единственным человеком, который на самом деле понимал его. Раньше каждое их сходство, каждое проявление связи с Волдемортом отталкивало его, но сейчас он почувствовал странное утешение. — Что ж, надеюсь, твою кандидатуру одобрят, — произнес он, но после небольшой паузы продолжил: — На самом деле я почти уверен, что ты превратишь всех студентов в Пожирателей смерти и заставишь их называть себя профессором Волдемортом. — Ты знаешь все мои планы наперед, правда, Гарри? — под улыбкой, под легкой тенью юмора таилось нечто большее. Что-то темное, знающее, побуждающее Гарри сказать больше. — Я знаю, как работает твой разум большую часть времени. — То есть ты знаешь обо мне все? — Не все, — Гарри облизнул губы. Ему казалось, что он дразнит свирепого дракона, но не мог остановиться. — Ты импульсивный. Скрытный. — Прямо как ты. — Ты думаешь, что лучше всех. Твое высокомерие – вот на чем тебя поймают. — И это сделаешь ты, дорогой? Грудь Гарри сдавило так, будто он надел крестраж-медальон, будто тот висел неподъемной ношей, лишая воздуха, сжимая и сдавливая его горло сильнее с каждым ударом сердца. — Я не говорил ничего подобного. — Но это кажется таким естественным, не правда ли? Все в итоге возвращается к нам. Ты и я, Гарри, в конце концов. Гарри не смог бы сдвинуться с места, даже если бы захотел. Он не мог подобрать слов, да и что он мог сказать? Глаза Тома ярко и убежденно сияли, он говорил так, словно верил в это. Гарри отстраненно отметил, что да, вероятно, Том получит острое удовольствие от знания, что они являются заклятыми врагами, держащими друг друга в смертельной опасности. Когда мир рухнет, будут только Гарри и Том, и все станет ядовито-зеленым, ярким и ослепляющим. …и Темный Лорд отметит его как равного себе, но у него будет сила, о которой Темный Лорд не знает… Пророчество – вот почему Волдеморт преследовал его. — Ты всегда говоришь такие драматичные вещи, — голос Гарри немного дрогнул, и он прочистил горло. Он надеялся, что Том не заметил, но понимал, что это не так, не с той интенсивностью, с которой его голодный взгляд изучал лицо Гарри. — Нет ни судьбы, ни предназначения, ни чего-то, что обязательно должно произойти. Все сводится к выбору. — Ты в это веришь? — Том наклонился вперед, и Гарри проклял маленький столик, библиотеку и то, как закружилась его голова, то, как Том смог приковать его внимание к себе одним лишь взглядом. — Я думаю, что, в конце концов, так и будет. Мы с тобой. Гарри хотел бы посмеяться, но не смог даже избавиться от кома в горле. Повисло молчание. — Как я уже сказал, ты такой драматичный, — с усилием наконец выдавил он. Гарри чувствовал, как воздух буквально гудит от чего-то невысказанного – оно, молчаливое и навязчивое, постоянным напряжением висело между ними, изредка появляясь, а потом снова исчезая. — Отрицай это, — голос Тома звучал низко и уверенно, — если ты думаешь, что это поможет. Гарри не стал. Закатив глаза, он отодвинулся на стуле и перевел взгляд на открывающийся из окна библиотеки вид. Лес вдали казался мрачным – его призрачный силуэт окутывал густой туман. — Тогда пойдем практиковаться в заклинаниях, — сказал он. — Так ты сможешь сохранить свои великие иллюзии будущего, даже если все это напрасно. Он захлопнул тяжелые книги, сложил пергамент. — По-твоему, поступать иначе не напрасно? — спросил Том, — Какой смысл иметь палочки-близнецы, и ничего с этим не делать? Гарри неразборчиво хмыкнул, убирая вещи в сумку. — Тогда увидимся в будущем, — сказал он, — когда ты умрешь. Том расплылся в острой улыбке. — Буду ждать с нетерпением.***
Гарри чувствовал себя так, как будто кто-то ворвался в его разум и навел полный беспорядок, оставив после себя обрывки воспоминаний, обнаженных мыслей и эмоций, панически закружившихся вокруг. Он и Том были похожи – это проявлялось во многом. Пророчество гремело в его голове, и когда он думал о нем, то видел не Волдеморта, а Тома: с его холодным лицом, пристальным, изучающим взглядом, изогнутыми в ухмылке губами и Старшей палочкой, зажатой в тонких пальцах. Гарри больше не поднимал этот вопрос, и Том тоже. К тому времени, когда он лег спать – глядя на темный, размытый потолок и формы, рисуемые воцарившейся темнотой, все волнения отошли на задний план. Померкли перед завладевшими им чувствами. Желанием. Это должно скоро закончиться. Он проснулся, чувствуя себя так, будто не спал вовсе. Его пуховое одеяло наполовину свешивалось на пол, и он едва не упал, нащупывая очки. Это должно было скоро закончиться, но точно не сегодня. А Том… Гарри нашел очки и провел рукой по спутанным волосам. Нет смысла отказываться от этого сейчас. Не тогда, когда он был рядом с Томом, жил в одной комнате с ним и был вовлечен в сеть интриг, как бы ни пытался их избежать. Его отражение насмехалось над ним, когда он одевался. Он всегда выглядел таким виноватым? Таким лживым? «Лжец, — крутилось в его голове, — лжец, лжец, лжец». — Ты выглядиш-ш-шь потряс-с-сающ-щ-ще. Ты же не ис-с-спользуеш-ш-шь магию очарования, дорогуш-ш-ша? Гарри подпрыгнул и выругался, а зеркало трескуче рассмеялось. — Хорош-ш-шо, можеш-ш-шь не отвечать! И пос-с-следний молодой человек тоже не ответил мне. Вы толпа грубиянов, не думаеш-ш-шь? — Пожалуй. Отрицание. Так появились Пожиратели смерти? Снейп тоже лгал себе? Как и Регулус Блэк? Ноги несли его через лестницы, коридоры, двери – он даже не понял, как дошел до Большого зала. Сел там. — Передай яйца, Гарри? Передал их Абраксасу. Смотрел на свою пустую тарелку, не видя ее. — Ты знаешь, что Урсула подралась с Розалиндой? Я слышал, это было ужасно. Послышалось хихиканье. Затем раздался еще один голос. Что-то об овце. — У тебя какой-то кризис? — тихий голос Тома прозвучал близко и не казался слишком взволнованным. — Что-то вроде того, — отозвался Гарри, беря кусок горячего тоста с блюда в центре. — А что, волнуешься? Было намного легче, когда Гарри его ненавидел. Когда он смотрел на Тома и чувствовал отвращение, а не трепет и странную легкость в животе. — Ужасно, — согласился Том. — Почти обезумел. Даже не знаю, что буду делать. — Попытайся заплакать, — Гарри потянулся к чайнику. Их пальцы соприкоснулись, и по руке поднялась дрожь. Он отдернул ее. — Я сделаю все, что в моих силах, — кивнул Том. — Ты выглядишь сонным. Ты не выспался, Гарри? — Нет, — сказал он, — вообще-то, я отлично спал. Том остро ухмыльнулся. — Тебе лучше спать со мной. Гарри чуть не свернул шею, оглядывая стол. Абраксас громко разговаривал с Белиндой. Лукреция и Альфард спорили из-за джема. — Что, с одним открытым глазом? Палочкой в руке? — Я бы никогда не напал на тебя во сне. Гарри недоверчиво хмыкнул. — Да, потому что ты такой святой, Том, — фыркнул он, а потом – против своей воли – зевнул. Улыбка Тома стала шире, и Гарри внезапно почувствовал прилив бодрости. Его сердце начало стучать быстрее. — Ты тоже не так хорош в притворстве, Гарри. Думаешь, что изучил меня, но и я многое о тебе знаю. — Не уверен, — категорично сказал Гарри. — По-моему, ты воспринимаешь меня как какую-то головоломку? Разве это не твой извращенный способ развлекаться? — Откуда ты знаешь, что я еще не разгадал ее? Гарри уставился на него. — Потому что в таком случае тебе стало бы скучно, а ты забавляешься, как обычно. Или что, Том, ты вдруг начал любить меня? Странное выражение промелькнуло на лице Тома, но прежде чем Гарри успел его расшифровать, Абраксас пересел ближе. — Гарри, ты сделал домашнее задание Дамблдору? Гарри подскочил, глядя на Тома, который уже сосредоточился на чем-то другом. — Ага, — рассеянно сказал он, — подожди, ты не сделал?***
Он знал о Томе больше, чем когда-либо прежде. Узнавал его привычки, когда они вместе сидели на занятиях. Знал, как его брови хмурились в глубокой задумчивости, как двигалась его рука, когда он писал. Чувствовал, как их колени соприкасались под столом и как он по-разному смеялся: порой бесстрастно, часто очаровательно, а иногда резко, громко и по-настоящему. И Гарри отчетливо осознавал, насколько он погряз в этом. — Ты собираешься снять проклятие с Розье? С началом комендантского часа гостиная всегда становилась очень оживленной. Студенты собирались вместе на диванах, ютились на подлокотниках, опускались на пол и наклонялись ближе, чтобы поговорить со своими друзьями. Гарри и Том сидели на диване у камина, немного обособленные от всех остальных. Неприкасаемый. Вот кем был Том. Он смотрел вперед, с надменным видом и гордо поднятой головой, и Гарри осознавал только пространство между ними, зуд в пальцах и желание сделать что-нибудь запретное. — Он тебе что-нибудь сказал? — Мне? — удивился Гарри. — Если ты забыл, он не может говорить. — О, он может. Просто это сопровождается… чрезмерной болью. Гарри едва сдержал рвущийся наружу смешок. Осмотрев студентов, он нашел Розье, который, к его удивлению, уставился в ответ. Подняв бровь, Гарри смотрел ему в глаза до тех пор, пока Розье не отвернулся. — Тебе следует быть осторожным, — произнес Гарри, — не перегибай палку. — Почему? — спросил Том. — Ты думаешь, меня волнует, верен ли мне Розье, Гарри? Я не забочусь о нем. — Он может взбунтоваться. — Он овца. Розье ничего не сделает, если это будет угрожать его жизни. — Ты можешь довести его до срыва. — Этого никогда не случится. И даже если я слишком далеко зайду с Розье… — он пожал плечами, — вряд ли это будет потеря. Гарри откинулся на спинку дивана и позволил зеленому пламени осветить свое лицо. — Подчинение страхом работает только до определенного момента. Унижение, наказание – это порождает обманчивую преданность, которую легко сломить. — Этого достаточно. И у меня есть много других способов получить то, что я хочу, — словно чтобы доказать это, он улыбнулся – фальшиво, ослепительно – и игриво толкнул ногу Гарри своей. Гарри засмеялся. — Ты собираешься соблазнять своих Пожирателей смерти? На самом деле, из всех твоих безумных планов этот даже не самый надуманный. Том выглядел самодовольным, и хотя Гарри знал, что это неправда, знал, что ему наплевать на них, что они не более чем пешки... — Не надо. — Почему нет? Ревнуешь? — Нет, но не стоит с ними так много играть, это уже садизм. — Что если они знают, что с ними играют? — он понизил голос. — Что если им это нравится? — Почему им должно нравиться участвовать в твоих извращенных играх разума? — А почему нравится тебе? — Потому что… — Гарри резко замолчал, когда понял, что угодил в очередную ловушку. Он нехотя продолжил. — Я знаю, на что ты похож. У меня нет наивных ожиданий, что ты добрый Темный Лорд, который спасет всех от злых маглов. Они сошли бы с ума, если бы ты затянул их в какую-нибудь странную игру, где ты обращаешь внимание только на них. Пожалуй, они упали бы в обморок или заплакали. Том ухмыльнулся. — Я никогда не буду играть в игры, в которые ты не захочешь, Гарри. — Да, конечно. Я гарантирую, что прямо сейчас у тебя в голове есть по крайней мере пять планов убийств, но все продолжают думать, что ты идеальный. — В целом, они правы. — За исключением нескольких недостатков, — сухо сказал Гарри, — ну, знаешь, мелочи. Практически не имеют значения. — Ты называешь их недостатками, а я – чертами личности. — Конечно, ты так считаешь. Жажда убийства – тоже черта личности? Они помолчали мгновение. Том лениво наблюдал за ним, рассеянно прижимая ногу к ноге Гарри. — Я не хочу других, — сказал он совершенно небрежно, как будто говорил о погоде. — Только тебя. — Да я счастливчик. Безраздельное внимание Тома Реддла, какая честь. В тот момент он ни о чем не думал, отбрасывая все беспокойные, навязчивые мысли на задний план. Кого заботит, если он обманывает себя и нравится ли ему Том? Это была его проблема. — Ты не можешь перестать смотреть на меня? — спустя какое-то время спросил Гарри. — Знаю, что я очаровательный, но меня это нервирует. Чего ты ждешь – признания в большой любви? — Ну, если это то, что ты чувствуешь… — Нет, конечно. Я скорее терплю тебя и твои странные наклонности. Доволен? Том засмеялся, слегка подавшись вперед. — Очень, — произнес он, и Гарри увидел, как пламя мерцает в его глазах; увидел тени от ресниц, румянец на скулах. Голос Тома стал ниже, интонации глубже. Его рука лежала на ноге Гарри, поигрывая с тканью вдоль бедра. — Ты устал? — Ага, — выдохнул Гарри. Прошла секунда. Лицо Тома все еще было напряжено, во взгляде по-прежнему отражались блики огня, а его пальцы медленно продвигались вверх по ноге Гарри. — Тогда тебе пора спать, — сказал он. — Мне нужно сделать обход. Гарри отпрянул. — Почему ты все время такой придурок... Том встал. Его лицо исказилось, и он зло ухмыльнулся. — Или ты можешь присоединиться ко мне. Если только я не придурок. — Ты придурок, — категорично сказал Гарри и встал, — но я иду.***
Пока они шли по затемненным коридорам, Гарри безошибочно чувствовал присутствие Тома. Он мог различить острые очертания его тела, услышать легкий шорох мантии, увидеть, как его лицо то вспыхивало в оранжевом свете факелов, то пропадало в окружающей тьме. — С тобой все в порядке, Гарри? — слова сопровождались слабым прикосновением; они были ближе, чем он думал. Теперь он не мог видеть Тома – их палочки освещали каменный пол впереди – но слышал ухмылку в его голосе, осторожную и дразнящую. — Просто отлично, — пробормотал Гарри. Рассеянный лунный свет из окон украсил коридор длинными тенями. Он знал, что Том ухмыляется. К тому времени, когда они обошли первый этаж, Гарри чувствовал, как каждое легкое прикосновение к коже заставляет ее гореть. У него слегка кружилась голова, и Том продолжал трогать его, цепляясь пальцами за ткань мантии. — Ты не так отвлекаешь, как думаешь, — сообщил Гарри, когда Том провел пальцем по открытой коже его предплечья. — О? А я собирался предложить пропустить второй этаж. Жаль, наверное. — Настоящая утрата, — согласился Гарри. Он чувствовал жар дыхания Тома возле своего лица, видел его бледное красивое лицо, искаженное чем-то резким. — Гарри, — позвал Том, перекатывая его имя на языке, и вновь медленно провел пальцем по руке. Гарри ухмыльнулся. — Не могу поверить, что ты затащил меня сюда, потому что ты возбужден. — А, теперь ты не хочешь? Полагаю, я всегда смогу найти кого-нибудь еще, — его тон был хитрым, подлым, и сердце Гарри сбилось с ритма. — Давай, — выдохнул он. — Вперед. — Ты уверен? Это будет легко. Они остановились. Лицо Тома окутывала тьма, но Гарри мог различить каждую его милую злую черту. Он почувствовал, как ладонь Тома коснулась его щеки, а большой палец прижался к нижней губе. — У тебя есть выбор: Пивз, четверокурсники в чулане с метлами или твои Пожиратели смерти, если ты вернешься в гостиную. Давление было легким, едва заметным намеком, но достаточным, чтобы Гарри ощутил его и бессознательно двинулся вперед, слегка приоткрывая губы. Том хмыкнул. — Или, — сказал он, — здесь есть пустой класс. Но, я полагаю, если ты так против этой идеи... — Думаю, меня можно уговорить. — Думаю, я уже уговорил, — Том скользнул рукой ниже и взглянул на Гарри ярким, сводящим с ума взглядом. Гарри не мог перестать думать о его расширенных зрачках, белых зубах и сильных пальцах на воротнике собственной мантии, прижимающихся к обнаженной коже. У него участился пульс, и он надеялся, что Том не заметил. — Ты смешон, — пробормотал он, но лицо Тома не дрогнуло. — Переплюнул сам себя. Мерлин, ты такой высокомерный. — Хмм, — Том прижал пальцы к судорожно бьющейся артерии на его шее, довольный тем, что стоял там и заставлял Гарри покрываться мурашками. — Я тебе все равно нравлюсь. — Думаю, «нравиться» – слишком сильное слово. «Терплю» подойдет больше. — Конечно, терпишь. Потому что ты так не хочешь. — Если мы продолжим стоять в коридоре, я действительно перехочу. Не думал, что обходы на самом деле означают обходы. Том ухмыльнулся, а затем отступил и потянул Гарри за собой, легким взмахом палочки открывая класс. Дверь захлопнулась, и Гарри, оглядевшись, увидел пустые столы и стулья. — Это такая эксплуатация твоих полномочий старосты, — хмыкнул он. Лунный свет окрасил все в серебряные тона. — Это твоя вина, — отозвался Том. — Ты любишь риск. — Я? Ты самый большой любитель острых ощущений, которого я когда-либо встречал. Пальцы Тома сомкнулись на запястье Гарри, когда он потянул его вперед, сокращая расстояние между ними. У Гарри перехватило дыхание, когда бедра Тома прижались к его собственным. — Я знал, что втайне ты без ума от этого, — сказал Том, проведя пальцем по губе Гарри. — Но тебе нравится притворяться... Гарри оборвал его с рычанием, схватив Тома за воротник мантии, и притянул ближе, накрывая его рот своим. Пальцы Тома вцепились в его волосы, и он потянул их назад, все время настойчиво отвечая на поцелуй. Ноги Гарри ударились о стол, и они оторвались друг от друга, тяжело дыша. — Давай… — начал он и простонал, когда Том коснулся его через мантию. — Тебе ведь это нравится, правда? — его рот был где-то рядом с ухом Гарри, и слова заставили его вздрогнуть. — Ты думаешь, что ты такой хороший и нравственный, но на самом деле это не так. Ты ничего не хочешь больше, чем быть здесь со мной. — Ты такой невыносимый, — пробормотал Гарри, выгибаясь от прикосновений. Губы Тома скользнули по раковине уха Гарри, когда он поглаживал его медленно и легко. Гарри почти чувствовал самодовольство Тома, его злорадное, невозмутимое желание всегда держать все под контролем... — Ты можешь перестать меня кусать? — выдохнул Гарри, когда Том приподнял его подбородок и прижался к шее горячими губами. — Знаешь, вообще-то, мне приходится скрывать это каждый день... Том фыркнул, все равно прикусывая кожу, а затем лениво зализывая языком. — Уверен, это доставляет тебе много хлопот. Голова кружилась от удовольствия и, закусив губу, чтобы не шуметь, Гарри притянул Тома ближе и поменял их местами. Он всегда был таким самодовольным, подумал он, таким уверенным, таким контролирующим. — Заткнись, — сказал Гарри, — для тебя это игра? — Я бы не назвал это игрой, — его голос по-прежнему был ровным, уголки губ тянулись вверх, а голова была слегка запрокинута назад. — Я просто хочу тебя погубить. — Совершенно верно, — фыркнул Гарри. — Именно этим ты и занимаешься – весь процесс контроля, — он опустил руку ниже, почувствовал его возбуждение и услышал, как Том прерывисто выдохнул. — Ты думаешь, что всегда такой сдержанный. Медленно, все еще глядя ему в глаза, Гарри расстегнул нижнюю часть мантии Тома. Тот слегка дернулся, когда Гарри взял его член в руку, и ох, как сильно Гарри хотел видеть, как он теряет голову. — Да, — ответил Том и приподнял брови. Он выглядел заинтригованным, нетерпеливым и все еще таким самоуверенным. Гарри грубо провел ладонью, надавливая на нежную кожу, и у Тома перехватило дыхание. Прикрыв глаза, он продолжал наблюдать за Гарри, который весело скривился, почувствовав легкое движение навстречу: тот толкнулся в его руку. Том недовольно поджал губы, заметив эту ухмылку. Двигая рукой по члену, Гарри наблюдал за сменой эмоций на его лице; отметил, как его волосы растрепались и теперь беспорядочно падали на глаза. Дыхание Тома стало тяжелее и громче в тишине комнаты. Через несколько мгновений его бедра снова дернулись вверх. — Гарри, — его голос был низким и рваным. Это был почти стон. — Гарри, ты... Гарри выпустил из ладони его член, и Том разочарованно ахнул. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, и Гарри пришлось подавить усмешку. — В чем дело, Том? — пробормотал он. — Разочарован? — Ты не можешь просто остановиться. — Да ну? — он поднял брови. — Забавно, я думал, тебе это нравится. Все это искушение... борьба. Разве не так ты развлекаешься? — Гарри бросил взгляд на напряженный член Тома, а затем – уже гораздо более внимательный – на его лицо, наблюдая, как глаза напротив темнеют. — Ах да, тебе нравится делать это со мной. Не раздумывая больше, Гарри опустился на колени, и на этот раз Том действительно перестал дышать. Что бы он ни собирался ответить, все слова умерли у него где-то в горле. — Ты бы не стал, — тихо произнес он. — Уверен? Бедра Тома дрогнули, когда дыхание Гарри коснулось его члена. Быстро облизав губы, Гарри наклонился вперед. Неужели он действительно готов это сделать только для того, чтобы заставить Тома потерять самообладание? Он почувствовал, как длинные пальцы зарылись в его волосы и слегка надавили. — Не надо, — предупредил Гарри, глядя на него. — Или я никогда больше не прикоснусь к твоему члену. Том негромко рассмеялся, ослабляя хватку в волосах Гарри. — Мне нравится, что это твоя лучшая угроза. — Хорошо, я тебя прокляну. Так лучше? — обхватив член рукой, Гарри на пробу взял головку в рот. Том резко выдохнул и так сильно сжал край стола, что костяшки пальцев побелели. — Я думаю, тебе действительно нужно что-то сделать своим ртом, — выдавил он, хотя издевка была испорчена отчаянной остротой в голосе. — Терпение, — поддразнил Гарри и вместо этого неторопливо, изучающе провел по всей длине языком. — Гарри. — Как насчет того, чтобы попросить? — лукаво улыбнулся Гарри. — Потому что я могу ждать здесь всю ночь. — Я не собираюсь проси... — Том запнулся, когда Гарри взял его член в рот. Зная, что Том не опустится до просьб, Гарри застал его врасплох и был вознагражден заиканием от шока – чем-то средним между стоном и шумным выдохом – когда самообладание Тома наконец дало трещину. Гарри ухмыльнулся, когда Том попытался придать форму этому звуку. Встречаясь с ним взглядом, он внимательно наблюдал за каждым изменением в его лице, за каждым подергиванием его бедер, за каждым шумным выдохом и находил ритм. Когда Том так дергался – реагируя на каждое небольшое изменение, которое пробовал Гарри – это было почти легко. Он практически извивался. Пальцы снова были в его волосах, и на этот раз Гарри проигнорировал их. Он мог сказать, что Том сопротивлялся желанию ударить его по лицу: его хватка попеременно то сжималась, то ослаблялась. Бедра дрожали сильнее, и Гарри прижал их к столу, насаживаясь ртом глубже. — Черт, — выдохнул Том, прикрыв глаза, и так сильно дернул Гарри за волосы, что стало больно. — Ты так хорош, боже. Рука Гарри обхватила основание его члена, поглаживая в такт с движениями рта. Том окончательно потерял контроль. Он безостановочно бормотал похвалу и выдыхал негромкие, но отчетливые стоны. Том дрожал, и Гарри зачарованно смотрел, как его глаза зажмурились, когда он, забывшись, с силой толкнулся в потрясающую влажность его рта. Гарри попытался бросить на него сердитый взгляд, но в следующую секунду Том с протяжным стоном кончил. Он содрогнулся всем телом, и на этот раз выражение его лица было совершенно неконтролируемым. Излившись в рот Гарри, он последний раз вздрогнул. Через секунду Гарри отстранился и откинулся назад. Он поморщился от вкуса и сплюнул на пол, вытерев рот. Том раскраснелся, влажные от пота волосы падали ему на глаза. Какое-то время он рассеяно смотрел перед собой, восстанавливая сбившееся дыхание, а когда Гарри поднялся на ноги, моргнул и перевел на него прояснившийся взгляд. Щеки Гарри вспыхнули от внезапного осознания, которое теперь висело между ними. — Ты действительно сплюнул мою сперму на пол? — голос Тома был немного хриплым, и каким-то непостижимым образом ему удалось прозвучать обиженно. Гарри фыркнул, и усмешка переросла в смех. У него болела челюсть. Он действительно это сделал? Он только хотел немного подразнить Тома, разбить его самообладание и посмотреть, как рушится его невозмутимость. Он не… — Я забыл о твоем Величестве, — бросил Гарри и закатил глаза. — Уж прости. — Может быть, на этот раз. В конце концов, ты сосал мой член. — Совершенно верно, — его голос немного дрогнул, и Том довольно хмыкнул, поправляя мантию. Он потянул Гарри вперед, улыбаясь ему в рот. — Ты такой идиот, — пробормотал Гарри, и Том очень медленно поцеловал его, обхватив лицо Гарри одной рукой, другой спускаясь ниже. Каким-то образом – вопреки здравому смыслу – член Гарри все еще был твердым. Он слегка подался вперед, когда Том сжал его рукой и обвел большим пальцем головку. Сдерживая стон, Гарри схватился за плечи Тома. Все мысли улетучились: осталось только ощущение медленного, нарастающего удовольствия, этого чудесного ритмичного движения руки Тома. Его глаза закрывались, даже когда он пытался держать их открытыми. Том снова – на этот раз интенсивнее – сжал основание и плавно скользнул вверх, круговым движением обводя головку, и судя по всему, откровенно наслаждался реакцией Гарри. Вдыхая теплую кожу шеи Тома, он позволял ему изучать каждую свою реакцию. Гарри отказывался смотреть на него в ответ. Не тогда, когда его глаза были такими знающими и раздражающими, а его пристальный взгляд... Гарри ахнул, судорожно сжимая ткань мантии Тома: ничего не имело значения, кроме нарастающего напряжения внизу живота. Он застонал, сильно прикусывая нижнюю губу, его мышцы напряглись... Дрожа, Гарри кончил, тяжело дыша в шею Тома. Мгновение он стоял с закрытыми глазами, не двигаясь и ожидая, пока его сердцебиение придет в норму. Том напоследок лениво провел по его члену, и Гарри, все еще слишком чувствительный, дернулся, продолжая движение ему в руку. Отстранившись, Гарри впился в него взглядом и убрал с лица вспотевшие волосы. Том все еще глупо ухмылялся, но в этот момент Гарри не думал о злорадстве, которое наверняка последует. Он поправлял мантию, избавляясь от беспорядка между ними. Он не мог смотреть на Тома: не тогда, когда его сердце начинало учащенно биться, а грудь – взволнованно сжиматься. — По крайней мере, нас не застал призрак? — неловко пошутил он, прочищая горло. Повисла тишина. — Ага, — ответил Том секундой позже, его голос звучал слишком небрежно. — Это было бы… интересно. — Забавно, но интересно не то слово, которое пришло мне в голову. Ужасно, может быть, абсолютно травмирующе... Том фыркнул, протягивая руку, чтобы убрать прядь волос с его лба, и Гарри застыл на месте, задерживая дыхание. — Наверное, нам стоит вернуться в гостиную, — сказал он. — Ага, — согласился Том и не двинулся с места. Все еще задерживая руку на лице Гарри, он провел пальцем по шраму. Гарри вздрогнул от внезапной прохлады и от того, насколько близко лицо Тома находилось к его собственному. Он чувствовал жар дыхания Тома, то, как он медленно касался его губами: теперь более лениво, легко. Гарри замер как вкопанный и шумно, прерывисто выдохнул. Прошла секунда, другая, и Гарри, подавшись вперед, ответил на поцелуй.