***
Гарри знал, что ему нужно поговорить с Томом, но понятия не имел, как это сделать так, чтобы случайно не разрушить все. Он проснулся рано на следующее утро, и иллюзия, рожденная интимным полумраком вчерашней ночи, окончательно рассеялась. Он не хотел ни с кем пересекаться, и даже мысль о том, чтобы встретиться с Абраксасом, была неприятной. Он совершенно точно заметит перемены в лице Гарри – ухмылку или, может быть, едва заметный румянец на скулах – и наверняка задаст по меньшей мере дюжину вопросов. Гарри двигался в сторону Большого зала, обдумывая произошедшее и краем сознания благодаря всех святых, что коридоры, залитые в это время ярким солнечным светом, были тихими и безлюдными. И именно тогда к нему пришло осознание: реальность, вот что это было. Никаких больше заблуждений и попыток притвориться в несерьезности происходящего, никакого самообмана. Реальность. Распахнув двери, он оказался внутри Большого зала, который буквально утопал в чистом утреннем свете. Было еще слишком рано, чтобы помещение заполняли ученики, которые оживленными разговорами наполнили бы открытое пространство внутри высоких каменных стен. Как Гарри и рассчитывал, Том сидел за столом Слизерина. На скамьях расположились еще с полдюжины студентов: первокурсники обосновались на другом конце Зала, и их бурные обсуждения, по всей видимости, крутились вокруг учебы и профессоров; также он заметил двух четверокурсниц, которые однажды набрались смелости поинтересоваться у него про Гриндевальда – тогда глаза одной из них блестели таким возбужденным нетерпением, что он сразу вспомнил Риту Скитер. И Том, конечно, Том, который поднял голову, когда Гарри вошел в Зал, и замер, словно его застали врасплох. Гарри понравилась эта короткая вспышка удивления – трещина на маске его безупречного самообладания, – и он решил сосредоточиться на этом чувстве, чтобы подавить растущую внутри неуверенность. Подойдя к столу, Гарри сел. Вокруг них не было никого, кроме четверокурсников, которые с интересом уставились в их сторону, но, увидев Тома, быстро отвернулись — будто один взгляд мог обратить их в камень. — Привет, — легко сказал Том. Он писал эссе – Гарри почувствовал, как подергиваются уголки губ, – которое теперь небрежно сложил пополам и убрал в сумку. Том выглядел неважно: помятый, с опухшими глазами, он неторопливо потягивал чай и казался уставшим настолько, что Гарри на мгновение задался вопросом, не мучают ли его кошмары. И кому из них они принадлежали? Гарри промолчал, но Том продолжал выжидающе смотреть на него, поэтому, чтобы чем-то занять руки, он схватил сначала кусок тоста с большого блюда в центре стола, а затем яблоко. — Итак, Волдеморт… — начал он, заставляя Тома замереть на месте. — Я не собираюсь делать вид, что его не существует, потому что это будет ложью. Такой же ложью будет полагать, что наше увлечение продлится долго, потому что рано или поздно оно закончится — и закончится плохо. Но пока... — Пока?.. Том потянулся за чайником и наполнил вторую кружку. Гарри наблюдал, как от темной жидкости поднимается пар и молоко льется на поверхность, расходясь причудливыми узорами, меняя насыщенно-янтарный цвет на приятный кремовый. — Вот, — сказал Том и пододвинул блюдце ближе к нему. Гарри не успел даже глазом моргнуть. Он уставился на чай и обхватил ладонями теплые бока фарфоровой чашки. — Спасибо, — сказал Гарри, поднимая глаза на Тома. Этот жест ничего не значил. Вообще. — Пока главная проблема только в этом. Здесь ты хреновый человек, который лгал мне, залез в головы Рона и Гермионы и узнал о будущем, — он сжал кружку. — О будущем, которого больше нет. Я знаю, что оно утеряно навсегда, но я все еще злюсь по этому поводу. Злюсь на тебя за то, кто ты есть, и твои отвратительные методы узнавать все исподтишка, но… — Но? Окна возле слизеринского стола были приоткрыты, и в них легко просачивался свежий утренний воздух. С деревьев доносилось громкое и мелодичное пение птиц. — Но я больше не могу притворяться, как раньше. Ни в чем. Гарри отпил немного чая, чтобы растянуть момент, не обращая внимания на сгустившуюся атмосферу между ними. Том оставался неподвижен – застыл на месте и едва моргал, почти не дышал. — Однажды ты принес мне дерьмовые извинения, — медленно произнес Гарри. — Ты готов сделать это снова? Лицо Тома не изменилось. — Да, — быстро выдохнул он. Но они оба знали, что в них не было бы ни капли искренности. — Ладно, не надо, потому что тебе плевать. Ты бы сделал это еще раз. Тебя не волнуют последствия, для тебя их никогда не было и не будет, и мне надоело притворяться, что это не так. У Гарри перехватило горло – это было похоже на разъедающее изнутри жжение, которое поднималось в глотке настоящим, физическим ожогом. Том прикоснулся к своему кольцу, и его рот сложился во что-то странное – почти горькое. — Я не хотел… этого, — с усилием признался он. — Но, полагаю, для тебя мои методы чересчур эгоистичны? Гарри попытался прочитать выражение его лица и обнаружил, что это невозможно. Он сглотнул и поднял свой тост, осознав, что напрочь забыл намазать его маслом. — Нет, — ответил Гарри. — Теперь это неважно. Больше нет смысла лгать, потому что тебе известно о моем прошлом. И, говоря откровенно, я все еще не понимаю твоего отношения ко всему происходящему. Его слова заставили Тома скривиться – на секунду Гарри даже показалось, что он собирается рассмеяться. — Думаю, такое же, как и твое. Я тебе нравлюсь. — Аргумент, достойный десятилетнего ребенка. — Брось, Гарри, просто признайся в этом. Разве сейчас не момент твоего великого откровения? Гарри одарил его неприязненным взглядом, но повисшее было напряжение между ними довольно быстро развеялось. — Момент великого откровения? — он иронично выгнул бровь. — Уверен, тебе бы понравилось, если бы вся моя жизнь крутилась вокруг тебя, Том. — Очень, — согласился он. — И кстати, сколько времени ты придумывал свою маленькую речь? Наверное, ворочался и мучился всю ночь? — Я отлично спал, — отрезал Гарри. — И я импровизирую. Знаю, что ты и Пожиратели смерти не в состоянии понять подобную концепцию… — Мерлин, и почему ты такой придурок… — А ты нет? — Гарри наконец намазал тост маслом и окинул рассеянным взглядом стол. Собственные губы так и норовили растянуться в легкой, неуверенной улыбке. — В своих глазах я практически святой. Гарри едва не подавился от такого заявления, и Том сверкнул ему улыбкой – резкой, быстрой. Реальной. — Еще слишком рано для этого, — нахмурился Гарри. Однако через мгновение его лицо вытянулось, когда он заметил профессора Слизнорта, который поднялся из-за преподавательского стола и направился в их сторону. — Отвлеки его, — быстро шикнул Гарри. — Скажи что-нибудь претенциозное. Том лишь весело ухмыльнулся. Профессор Слизнорт, с румяным и сияющим лицом, казалось, за секунду материализовался рядом, держа в руке чашку крепкого кофе. — Гарри Поттер, — довольно кивнул он, — как раз тот человек, которого я хотел видеть. — В самом деле, сэр? — Гарри изобразил на лице некое подобие невинности и пнул Тома под столом. — Да, мой мальчик. Я случайно заметил, что тебя не было в гостиной на днях. В пятницу у нас будет вечеринка, знаешь, небольшая встреча перед Рождеством. А в воскресенье состоится матч по квиддичу, к слову, каковы шансы у команды соперников? Они хороши? — Они великолепны, — поправил Гарри, натянуто улыбаясь. — И я уверен, Альфард лучше меня разбирается в том, как играет Пуффендуй. Слизнорт беззаботно махнул рукой. — Ерунда, ты отличный игрок. Лучший из всех, что я видел за долгое время, действительно, очень долгое… — продолжая бормотать, он сел на скамью рядом с Томом, который даже глазом не моргнул, и завел с ним непринужденную беседу. Гарри успел забыть, как они бывают близки, поэтому отключился от внешних звуков до тех пор, пока не услышал свое имя: — …как ты устроился в Слизерине, Гарри? Боюсь, на нашем факультете было немного напряженно. Думается мне, Том имеет к этому какое-то отношение. Студенты очень его уважают. Гарри с трудом подавил усмешку и приподнял брови. — Понятия не имею, о чем вы, профессор, — спокойно ответил Том. — Нет? Ты скромничаешь, мой мальчик, я слышал обратное. Гарри готов был дать руку на отсечение, что так и было. В голову пришла мысль, что профессор Слизнорт знает о происходящем гораздо больше, чем ему хочется признавать. — В любом случае, Гарри, что скажешь насчет вечеринки? В него вперились сразу два выжидающих взгляда. Светлые усы Слизнорта взволнованно дрожали. Лицо Тома было пустым, но глаза с головой выдавали его веселье. Гарри закусил губу, понимая, что у него нет выхода. — Звучит неплохо, — сдался он, заставляя себя улыбнуться. — Встретимся там, сэр. Слизнорт расплылся в лучезарной улыбке и потянулся через стол, чтобы удовлетворенно похлопать его по плечу. — Что ж, отлично! Просто замечательно… тогда увидимся на Зельях, мальчики. Когда он ушел, маска невозмутимости на лице Тома наконец пошла трещинами. — Не повезло, — с притворным сочувствием выдохнул он. — От личного приглашения нельзя отказаться. — Ага, — кисло согласился Гарри. — Жаль, что ты этой чести не удостоился. Думаю, я его новый фаворит. — Я в этом сомневаюсь. — Ладно, не суть. Главное, что я смогу уйти через час. Этого времени хватит, чтобы встретиться со всеми Пожирателями смерти. — Это не встреча с Пожирателями смерти, — возразил Том. — Другие факультеты тоже приглашены. — Класс. Звучит заманчиво. Зал постепенно наполнялся студентами: за нестройным потоком когтевранцев шагала небольшая группа зевающих слизеринцев. Гарри вернулся к своему завтраку и, вопреки всему, не смог справиться с поднимающимся в груди раздражением.***
Дни тянулись медленно. Впрочем, теперь Гарри проводил больше времени с Томом, который сумел заполнить своим присутствием ставшие уже до боли привычными пустые отрезки времени. Между ними двумя поселилось что-то легкое – оно так аккуратно встало на свое место, что Гарри задался вопросом, как они вообще взаимодействовали без этого прежде. Будни были настолько заполнены разнообразными обязанностями: квиддичем, учебой, Абраксасом и Томом, что у Гарри едва хватало времени даже на то, чтобы до конца свыкнуться с произошедшими переменами. Когда Гермиона посмотрела на него с другого конца класса, он отвернулся. Почувствовал своего рода толчок, импульс, от которого перехватило дыхание; а когда услышал до боли знакомый, но недосягаемый голос Рона, что-то внутри дрогнуло и тоскливо заныло. Теперь пропасть между ними казалась вполне реальной, однако Гарри не пытался исправить ситуацию. Вернулось желание отрицать все, повернуть время вспять и навсегда разделить две части своей жизни, впредь не позволяя им пересекаться друг с другом. Но вместо этого Гарри просто ждал. Пятница наступила быстро. Гостиная кипела возбуждением, многие студенты раньше никогда не посещали Клуб Слизней, и их волнение было заразительным. Гарри пытался отвлечься на внешнюю суматоху, чтобы не погружаться в мрачную пучину мыслей о том, как глупо он потерял своих лучших друзей. Он старался выбросить эти мысли из головы, пока они возились с мантиями – Гарри снова одолжил одну у Абраксаса, у которого их было не меньше дюжины. Пол оказался погребен под завалами одежды и скомканными пергаментами Розье, который стоял перед зеркалом и зачесывал волосы назад. Альфард щедро мазал шею одеколоном, а Эйвери отхлебывал из бутылки огневиски, припрятанной под кроватью. — Как думаешь, — обратился Гарри к Абраксасу, — что будет на этот раз? Феи? Музыкальная группа? Ледяные скульптуры? — Он уже несколько раз приглашал музыкантов, — безучастно отозвался Абраксас, возясь с пуговицами на воротнике. — Не знаю. Это не имеет значения, — его голос был странно напряженным, но прежде чем Гарри успел спросить в чем дело, Абраксас направился в ванную, бормоча что-то о зубных щетках. — Семейные проблемы, — понимающе сказал Том. Он поправлял черную, с темно-красной отделкой мантию, в которой выглядел преступно красивым. Про себя Гарри отметил, что, вероятно, это Абраксас купил ее – иначе откуда бы у Тома взялись деньги? — С отцом? — спросил Гарри, безуспешно пытаясь пригладить рукой волосы. — Скорее всего. Как правило, они устраивают крупные ссоры раз в год – с морем хандры, лавиной писем и тысячей звонков по каминной сети, — он пожал плечами. — Или, может быть, проблема в квиддиче. — Его отец обещал приехать на матч, — вспомнил Гарри и посмотрел на закрытую дверь ванной. Однако ему не пришлось долго размышлять о странном поведении Абраксаса, потому что вскоре они покинули общую комнату и направились в кабинет профессора Слизнорта, в котором, кстати, не оказалось ни живых фей, ни ледяных скульптур. Вообще-то, когда профессор Слизнорт распахнул двери, было трудно что-либо разглядеть на расстоянии двух футов в рассеянном полумраке помещения. — Мальчики, — воскликнул Слизнорт, сияя довольной улыбкой, — входите, входите. И Гарри, какая честь! Боюсь, ты заставляешь меня чувствовать некоторое давление своим появлением, не так ли? — он погрозил пальцем. — Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы ты снова исчез. Гарри слабо улыбнулся и ответил, что подобная честь ему даже не снилась. Кабинет был неузнаваем: он увеличился до размеров небольшого зала, в котором толпилось множество людей, одетых в яркие наряды. И в отличие от прошлого раза, сейчас – насколько он мог судить в слабом мерцающем свете – помещение заполняли в основном слизеринцы, и их было так много, что происходящее очень походило на слизеринскую вечеринку. Пожалуй, приглушенное освещение, уставленные разнообразными яствами столы и сам Слизнорт, остановившийся в центре кабинета и обводивший, подобно гордому отцу, нежным взглядом всех присутствующих, лишь усиливали это впечатление. Гарри едва успел осмотреть обстановку, прежде чем ему в руки уже что-то торжественно вручили. — …слышал, ты хотел играть в квиддич после школы. Думаю, это принесет тебе немного удачи и, возможно, ты будешь помнить мой маленький подарок, когда станешь знаменитым. Это оказались перчатки для квиддича, принадлежавшие ловцу из команды «Палящие Пушки». — В них он поймал свой первый снитч, — растроганно продолжал Слизнорт, — прямо здесь, в Хогвартсе. Конечно, он был учеником Филиуса, но ведь не Филиус получает сову раз в месяц, верно? У Гарри пересохло в горле. Какое-то время он не мог говорить, однако, справившись с собой, искренне поблагодарил Слизнорта. Тот похлопал его по спине. — Не стоит благодарностей, мальчик мой, это мелочи. Гарри позволил Альфарду (который, в отличие от него, выглядел гораздо более взволнованным) взглянуть на перчатки, а сам в это время вертел головой, пытаясь понять, куда запропастился Абраксас. В расширенном магией и тускло освещенном пространстве кабинета было трудно что-либо разглядеть, и, миновав лишь половину помещения, он успел налететь – самое меньшее – на дюжину гостей. В конце концов, он заметил Абраксаса рядом с Белиндой возле одного из накрытых белоснежной скатертью столов – они оба казались серьезными и о чем-то негромко разговаривали. — А я говорил, что стал его фаворитом, — сообщил Гарри Тому, когда Слизнорт поспешил поприветствовать появившихся первокурсников. — Он пытается подкупить тебя, чтобы понравиться, — возразил Том. — Хотя Мерлин знает почему. Он с интересом осматривал комнату, словно искал цель, к которой можно было бы подойти и представиться. — Ты уже забыл о моих способностях к Зельеварению? Он, наверное, никогда в жизни не видел такого количества природных талантов. Взгляд Тома вернулся к нему. — Или такого количества… импровизации, — он усмехнулся. — Воистину творческий подход. Неудивительно, что он хочет, чтобы ты продолжил заниматься квиддичем. Гарри мрачно уставился на него, и губы Тома дернулись. — Ты должен сказать ему, что хочешь стать аврором, — продолжил он. — Слизнорту это понравится. — Я не собираюсь терпеть убийственные взгляды твоих друзей весь вечер, — категорично сказал Гарри. — И на самом деле, я не уверен, что до сих пор хочу стать аврором. Я начал задаваться вопросом, по-прежнему ли надо мной висит ежедневная угроза смерти, когда ты рядом. Знаешь, волнение начинает утихать. — Ну, знаешь, тот факт, что ты хотел стать аврором, уже сбивает с толку. Разве победы над Волдемортом было бы недостаточно для удовлетворения всех жизненных амбиций? — Ну, я не думал, что выживу в битве с Волдемортом. Гарри замолчал, потому что сказал слишком много, и, судя по выражению лица Тома, он тоже это понял. Не хотелось говорить, что он не рассчитывал пережить год, но тот факт, что сейчас Гарри находился здесь, а не в разгаре очередной битвы, до сих пор с трудом укладывался в голове. Происходящее казалось настолько абсурдным, что впору было начать сомневаться во всем подряд. Особенно в своем здравомыслии. — Разве не хорошо, что ты оказался здесь? Теперь ты не умрешь. Они неторопливо прогуливались по залу, то входя в толпу, как нож в подтаявшее масло, то удачно минуя ее. Слова Тома были тихими, но Гарри все равно их услышал – его голос был легко различим, даже несмотря на окружающий шум. — У нас очень разные представления о смерти, — спокойно возразил Гарри. — Я не боюсь ее так, как ты. Это далеко не единственный мой страх. Я знаю, что умру – я принял эту мысль и до сих пор живу с ней. И если бы моя смерть помогла уничтожить Волдеморта и положить конец всем страданиям, я принял бы ее как данность. Том хмыкнул. — Ты такой мученик. Я полагаю, Дамблдор вложил эти глупые идеи в твою голову. Словно предложить подростку стать спасителем Волшебного мира – это нормальное и привычное явление. — Это не так. И давай посмотрим правде в глаза, в будущем ты решил посвятить свою жизнь выслеживанию и убийству меня, так что я в любом случае не мог этого избежать. — Том ничего не ответил, а только приподнял одну бровь, выглядя при этом совершенно не впечатленным. — Ну хорошо, не ты, — исправился Гарри. — Альтернативная версия тебя. Волдеморт. — Я Волдеморт. Ты просто отказываешься это признавать. — Не тот Волдеморт, которого я знаю. Поверь мне, ты бы не захотел стать… этим, — Гарри почувствовал, как по коже пробежали мурашки от воспоминаний. Почти серое восковое лицо; хриплый, дрожащий голос, пылающие алым глаза… — Почему? — во взгляде Тома зажегся интерес. Гарри покачал головой. — Ты зашел так далеко, пытаясь избежать смерти, что стал… уродом. Без обид. — Что ты хочешь сказать? — Просто… — Гарри колебался. На одном из столов поблизости теснилось множество разнообразных закусок, и, чтобы отсрочить момент, он схватил один из маленьких канапе и сунул его в рот. Затем медленно прожевал и с напускным безразличием поинтересовался: — Как ты относишься к своему носу? — Моему носу? — Хороший нос, да? В смысле, он дополняет твое лицо, придает ему классический вид. — Благодарю, — Том выжидающе поднял брови, и Гарри вынужден был прикусить губу, чтобы сдержать ухмылку. — В будущем ты буквально остался без носа. И без волос, кстати, тоже. — Я остался без волос? Гарри едва сдержал смех, услышав ошарашенную ноту в его голосе. — У тебя не было ни волос, ни носа. Я же сказал, Волдеморт потерял свой человеческий облик, потому что создал слишком много крестражей, а все попытки вернуться из мертвых усугубили его состояние. Он почувствовал легкий прилив удовольствия, когда Том рассеянно поправил волосы. — Ну, что ж, — пробормотал Том. — Неудобно, конечно, но сила гораздо важнее внешности. Меня не волнует, как я буду выглядеть. — Врешь, — Гарри недоверчиво вытаращился на него. — Нет, не вру. Сейчас или через пятьдесят лет – мне все равно. К тому же, я очень сомневаюсь, что смертельное проклятие поразит меня вновь. — Осторожно, Том, проявляется твое высокомерие. Разве мы не на вечеринке? Том оживился. — Конечно. Я собираюсь поговорить с Миллисент Кафф. Ты знаешь, что с ней случилось в твое время? Гарри на секунду задумался. — Наверное, ты убил ее. — Ты мог просто сказать «нет», — Том покачал головой и двинулся в другой конец зала. Несколько мгновений Гарри стоял на месте, рассеянно глядя ему вслед, а затем попытался шагнуть в противоположном направлении, но, развернувшись, едва не столкнулся с парнем примерно своей комплектации. — Ох, извини, — быстро сказал Гарри, но в ответ встретился лишь с немигающим взглядом. — Ты Гарри Поттер, верно? — Да, — ответил Гарри, слегка нахмурившись. — Извини, не думаю, что мы знакомы. Это был как минимум пятикурсник, рыжеволосый, с поразительно голубыми глазами и приятным лицом, усыпанным веснушками. — Конор Берк, — представился он, протягивая руку. Гарри пожал в ответ. — Как тебе Хогвартс? — продолжил он, неуверенно улыбаясь и демонстрируя ямочки на обеих щеках. — Здорово, — осторожно сказал Гарри. — Здесь намного лучше, чем на домашнем обучении. Замок великолепен. Он не упомянул Тома, Слизерин или что-то еще, о чем Конор, вероятно, пытался его расспросить. Может быть, Гриндевальд? — Правда? — воодушевленно спросил тот. Он выглядел так, будто Гарри выдал что-то очень проницательное. — У вас в воскресенье матч по квиддичу, да? — Да, — кивнул Гарри. — Ты играешь? Он думал, что Конор брякнет сейчас что-то из серии, мол, я играл, пока ты не занял мое место, но ничего подобного не произошло. — Нет, — торопливо произнес он. — Определенно нет. Ненавижу высоту и летать… Гарри сочувственно поморщился. — В любом случае, Гарри, — Конор Берк прочистил горло. — Еще увидимся. Было очень приятно с тобой поболтать. — И мне, — сказал Гарри, немного сбитый с толку. Он дружелюбно улыбнулся, на что Конор внезапно смутился, кивнул и пролепетал прощание еще раз. Гарри с недоумением наблюдал, как тот почти бегом сорвался с места, мгновенно растворяясь в толпе. — Ну разве ты не прелесть? Гарри обернулся к Тому, чье лицо окутывали мрачные тени. — Разумеется, — ответил Гарри, чувствуя, как сердце упало вниз. — Что я сделал на этот раз? — Налаживал новые дружеские связи и использовал эти встречи с той целью, с которой они и задумывались изначально. Да ты сегодня настоящий маленький слизеринец, не так ли? — Вообще-то, он сам подошел ко мне. — Берк? — улыбка Тома стала острой, как бритва. — Как смело с его стороны. — К твоему сведению, я привык с людьми разговаривать. Согласен, звучит немыслимо. Что случилось с Кафф? — Она занята. Они медленно двигались через толпу, то оказываясь в эпицентре, то – где-то за ее пределами, время от времени разговаривая с волшебниками, мимо которых проходили. Гарри мог поклясться, что Том был в хорошем расположении духа – его лицо сияло, когда он разговаривал, с легкостью очаровывая присутствующих. В своей стихии, подумал Гарри. Видеть это со стороны было скорее увлекательно, чем тревожно, и, по мере того как приближалась ночь, Гарри пришел к выводу, что наблюдать за ним воочию было действительно интересно. Очевидно, что это была маска, и тем не менее он наслаждался ею. Внешне Том почти светился. Вскоре профессор Слизнорт проводил их к одному из длинных, накрытых белоснежной скатертью столов, над которыми уютно парили сотни свечей. Серебряные столовые приборы блестели в мерцающем свете, и принявший на грудь далеко не один бокал огневиски Слизнорт, промакивая лоб салфеткой, раскраснелся от удовольствия. В конце концов Гарри сел рядом с Томом, откуда на стол открывался самый лучший вид. Напротив него заняла место Лукреция, ее черные волосы были скреплены на затылке шпильками и мягкими волнами опускались на плечи. Рядом с ней сидела Вальбурга Блэк, сияющая рубиново-красным атласом, и внимательно наблюдала за Гарри своими темными блестящими глазами. Большинство гостей уже разошлись по своим общим комнатам или расположились в укромных уголках зала, негромко беседуя друг с другом. Слизеринцы с младших курсов тоже практически все вернулись в свои спальни, хотя Гарри заметил несколько человек за одним из столов, стоявших чуть поодаль. Слизнорт нарезал круги, одаривая своим вниманием каждого студента. — Твоя матушка до сих пор готовит свой знаменитый пирог с крыжовником, Барнабус? — …Да-да, он неплохо устроился – его состояния хватило бы на всех нас, не так ли? Когда настала очередь Тома, профессор буквально расплылся в комплиментах. Пожалуй, именно здесь Том по-настоящему ощутил вкус слепого обожания, возможно, само представление о Волдеморте закрепилось в его голове, когда он сидел за этим столом в окружении восхищенных лиц. Стараясь не встревать в разговор, Гарри предпочел слушать и наблюдать за осторожной динамикой взаимоотношений, которая во всей красе разворачивалась перед ним. Слизнорт продолжал петь дифирамбы, и это быстро породило непринужденную и интимную атмосферу вокруг. Слизеринцы расслабились – стали близки и едины – как всегда говорил Том. Неудивительно, что они верили, что им суждено совершить великие дела в будущем, если Слизнорт с первого курса вкладывал эти идеи в их головы, тем самым неосознанно направляя на скользкую дорожку. Они вели разговоры о карьере, когда на тарелках появилась еда. Послышался хлопок, и все одновременно потянулись за столовыми приборами, начиная поздний ужин. Гарри задумчиво посмотрел на свою тарелку. На ней исходилось паром густое темное рагу, подаваемое на рисовой подушке. Слишком уж необычно блюдо для Большого зала. — Итак, Абраксас, — начал Слизнорт, делая большой глоток из своего бокала. — Я разговаривал с Лорканом Боббином, заведующим Департаментом магического правопорядка. Он прислал мне крайне интересное письмо насчет своего последнего дела, и я сразу вспомнил о тебе. Твой отец считает, что ты мог бы стать там большим подспорьем, не так ли? Абраксас нарезал стейк, сунул небольшой кусок в рот и, тщательно прожевав, проглотил. — Да, вероятно, он так думает… я полагаю. — Не вижу энтузиазма, молодой человек. Я слышал о твоих картинах. Желаешь стать настоящим художником, верно? — Я не знаю, сэр. Гарри внимательно следил за лицом Абраксаса. Тот выглядел вялым и непривычно отстраненным, отвечая на вопросы с задержкой, будто долго размышлял, перед тем как открыть рот. — Конечно, Министерство открывает большие возможности. Было бы настоящей глупостью это отрицать. Абраксас что-то неопределенно промычал и выразительным движением поднес свой стакан ко рту. Слизнорта это не остановило. — Ты раньше интересовался магической зоологией, не так ли, Абраксас? Я помню нашу карьерную встречу на пятом курсе так отчетливо, словно это было вчера. Ты прошел прямо через эту дверь, и в твоем голосе не было ни тени сомнения, — он нежно улыбнулся, не обращая внимания на застывшее лицо Абраксаса. — Также ты все еще можешь выбрать квиддич, — задумчиво продолжал Слизнорт, — вообще-то, существует не так много профессий, которыми можно похвастаться и вокруг которых крутятся большие деньги и слава. И, конечно же, азарт. Верно, Гарри? — Верно, — согласился Гарри. На этот раз он почувствовал облегчение, что на него обратили внимание. — Но я уже не хочу заниматься квиддичем профессионально, я воспринимаю его больше как хобби. — Нет? И ты туда же? — Слизнорт сокрушенно покачал головой и небрежным движением опустил бокал на стол. Вино расплескалось, и на скатерть упало несколько красных капель. — Мерлин всемогущий, мальчики, вы действительно оставляете будущее неопределенным. И это досадно, Гарри, крайне досадно. Тогда чем ты собираешься заниматься? — Я еще не думал, — признался Гарри. — Что ж, в таком случае ты когда-нибудь задумывался о ликвидаторах проклятий? Много острых ощущений, как в квиддиче, но и опасностей хватает с лихвой. Ты будешь работать прямо на Гринготтс, хотя некоторые волшебники не любят иметь дело с гоблинами, впрочем, возможность путешествовать и азарт… Ликвидаторы проклятий. Билл Уизли бредил ими. Рон считал этих ребят воплощением крутизны. Но когда Гарри задумывался о своем будущем – задумывался по-настоящему – перед ним отчетливо вырисовывался лишь образ Волдеморта. — Мой отец – ликвидатор проклятий, — послышалось со стороны. — И у него минимум дюжина шрамов. В разговор вступил Конор Берк, с которым он уже говорил ранее. Парень сидел между Альфардом и незнакомой рыжеволосой девушкой. — Я мог бы написать ему про тебя. Или ты мог бы написать ему. В любом случае, я думаю, что ты отлично подойдешь для этой должности. — Спасибо, — кивнул Гарри. — Но неужели я действительно похож на сумасшедшего, который любит подвергать свою жизнь опасности? Он усмехнулся, показывая, что пошутил, и Слизнорт тут же захохотал, хлопая рукой по столу. Конор Берк неловко улыбнулся и покраснел, когда они встретились взглядами. Кажется, он пытался без слов передать что-то важное или, может быть, извиниться, Гарри не был уверен. Читать мысли он не умел, зато Том, застыв на мгновение, резко выпрямился и прочистил горло. Берк вздрогнул. — Кто-нибудь слышал о происшествии в Болгарии, которое приключилось с ликвидатором проклятий на прошлой неделе? — беспечно поинтересовался Том, полностью проигнорировав чужую реакцию. Мигом завязалась еще одна оживленная беседа, и интерес на этот раз казался более искренним. Гарри несколько минут вслушивался, как Том легко сочиняет небылицу, и перевел взгляд на Абраксаса. Расстояние между ними было слишком большим, чтобы спокойно поговорить, и Гарри попытался хотя бы поймать взгляд друга, но даже этого ему не удалось. Абраксас постоянно пил из своего бокала, не обращая внимания на происходящее вокруг, поэтому Гарри встретился глазами с Белиндой и вопросительно приподнял брови. Она только покачала головой. Когда ужин закончился, Слизнорт утащил Абраксаса на встречу к одному из его многочисленных гостей, и заиграла музыка. Некоторое время Гарри болтал с Лукрецией, затем был вынужден поговорить с ведьмой, писавшей статьи для «Ежедневного Пророка», и вскоре наконец нашел Тома. — Должен заметить, ликвидация проклятий лучше Академии авроров, если ты хочешь безрассудно подвергнуть свою жизнь опасности, — он раскраснелся от жары и выглядел очень довольным. — Тогда я выберу что-нибудь тихое и приятное, — сказал Гарри. — Стану профессором. — Ты собираешься преподавать? — Том поднял брови. — Дай угадаю, ЗОТИ? — Нет, — покачал головой Гарри. — Это твое. Я думал о Магловедении. Том рассмеялся – громким, удивленным смехом – и Гарри обнаружил, что улыбается тоже. Перспектива жизни после Хогвартса вызвала странное, неуверенное чувство, которое мимолетной дрожью пробежало по телу. — Думаю, я хотел бы путешествовать, — продолжил Гарри. — Посмотреть Волшебный мир или, по крайней мере, его часть. Он казался таким удивительным на первом курсе. Таким невероятным. До Волдеморта. До тебя. — Все, что мы узнаем в Хогвартсе – это лишь фундамент, — согласно кивнул Том. — Существует так много различных направлений и областей в магии, которые мы не затрагиваем даже поверхностно. Учебная программа – это всего лишь малая часть чего-то поистине великого. — Правда? Я помню, как увидел чемпионат мира по квиддичу и понял, что все, что знал о магии прежде, было настолько ограниченным. — Чтобы выйти за пределы Британии и по-настоящему изучить магию, погрузиться в нее, потребуются годы. И даже в этом случае ты не узнаешь всего. На самом деле тебе так повезло, Гарри, что ты познакомился с волшебным миром, который совершеннее нынешнего на пятьдесят лет, и вернулся сюда с этими знаниями. — Я бы не сказал, что повезло. Это расстраивает – в том мире я многое упустил. Столько времени он боролся за свою жизнь. Уже не думал, что наступит следующий день. Не думал ни о чем, кроме Волдеморта. Лицо Тома было ярким – напряженным – и когда Гарри взглянул на него, то на секунду ему показалось, что его окатили холодной водой. Полое дерево в Албании. Все те годы он пропадал и возвращался, сильнее погружаясь в темную, еще более смертоносную магию, чем прежде. Все эти долгие годы. — Ты хочешь изучить магию только для того, чтобы захватить Волшебный мир, — сказал Гарри. — Чтобы использовать ее как оружие и убедиться, что ты лучший, а затем собрать последователей. И для чего? Чтобы безмозглые слуги выполняли твою работу? Оставаться в тени, но с осознанием того, что ты наконец достиг всех своих целей. И все? Кто-то налетел на него и поспешно извинился. Гарри понизил голос. — Ты не был доволен в мое время. Даже когда ты пришел к власти и получил все что хотел. Этого было недостаточно. — И что ты предлагаешь? Отказаться от того, чему я посвятил всю свою жизнь? — Том покачал головой. — Тебе бы тоже это не понравилось, Гарри. Перевернись твои убеждения с ног на голову, ты тоже с легкостью бы отказался от своих целей? Признай, если бы ты не пытался оправдать чужие ожидания, то понятия бы не имел, чего хочешь на самом деле. Знаешь, мы с тобой не такие уж разные. — Ага, только вот я не хочу бездумно захватывать Волшебный мир и управлять им. Ты хочешь силы, знаний, но их всегда будет недостаточно. Ты просто хочешь удовлетворить свои нездоровые потребности ради мимолетного триумфа... — Твои предположения действительно поразительны, — перебил Том нетерпящим возражений тоном. — Я буду целиком и полностью удовлетворен. Включая нездоровые потребности. Он скользнул взглядом куда-то за голову Гарри, и его лицо странно вытянулось. Обернувшись, Гарри увидел Абраксаса. — Гарри, — хрипло позвал тот. — Вот ты где. Неплхая вечернка, а? — Абраксас засмеялся, едва не налетев на ближайший стол. Гарри не задумываясь протянул руку, чтобы поймать его. — Неплохая, — согласился он, глядя на его покрасневшие щеки и блестящие расфокусированные глаза. — Ты в порядке? — Прсто блеск, — заплетающимся языком пробормотал Абраксас, а затем повернулся к Тому и махнул рукой. Брови Гарри взлетели вверх, и он подавил желание рассмеяться. — Слизнорт знает, что ты пьян? — Я не пьян, — нахмурившись, Абраксас мотнул головой с таким рвением, что чуть не сломал себе шею. — И ему плевать. Его не волнует нчего, есл… если это его не ксается. Врно, Том? — Верно, — согласился Том, наблюдая за Абраксасом. Он явно находил происходящее забавным. Гарри вздрогнул от громкого голоса Абраксаса и заметил в дверях профессора Слизнорта, натертая лысина которого блестела, как новенький галлеон. — Ты встретился с той художницей? Флюм? — поинтересовался Гарри, меняя тему. — О, да. Вот только нам не о чем было пгворить, поэтому мы говрили о моем отце. Я думаю, это еднствнное, что их волнует. Вообще всех. — Меня не волнует, — напомнил Гарри, но Абраксас энергично замахал руками. — Их волнует. Слизнорта. А еще мой отец... нет, постой… — брови Абраксаса нахмурились, и Гарри быстро взглянул на Тома. — Ты с ним разговаривал? — спросил Гарри. — С отцом? Абраксас покачал головой. — Это сложно назвать разговором. Он отпрвл мне сову. Написал, что слишком занят, чтобы приехать на матч. Думаю, это хоршо. Мы можем полнстью првалиться, и всем будет плевать. В руке он держал бокал – тот самый, из которого пил еще во время ужина, но Гарри подозревал, что все это время Абраксас наполнял его далеко не тыквенным соком – и снова глотнул. — Хочшь немного? — предложил он, покачиваясь. — В другой раз, — отказался Гарри. — Уверен? Это огнвски. Пятдесятлтней вдрежки или около того, не знаю… — Абраксас снова выпил, а потом вытаращился на него так, будто увидел впервые. — Гарри. — Да? — Ты пришел. Ты дествитльно появился. И ты все еще здесь! Это… — он широко махнул рукой, — чудо. — Я полон сюрпризов, — хмыкнул Гарри. — Нет. Я хотел спрлсить, а правда, что... — он, к большому смущению Гарри, указал рукой на Тома. — Вы двое уже… — Уверен, что хочешь закончить это предложение, Абраксас? — сухо перебил Том. Абраксас шумно сглотнул и взглядом побитой собаки уставился на Гарри, которому от его вида дико захотелось рассмеяться. — Пойдем познакомимся с кем-нбудь, — нечетко попросил Абраксас. — Давай, я покажу тебе… э-эм… его. Том фыркнул, отчего Абраксас только крепче схватил Гарри за руку, преисполнившись намерением познакомить его с пожилым волшебником, который разговаривал со Слизнортом. — Я пас, — покачал головой Гарри. — Без обид. Уверен, это было бы здорово. — Разумеется, было бы. Тогда давай… — он поставил бокал на стол, его глаза окончательно затуманились. — Я спрошу Слизнорта, почму он никогда и ни о чем не заботится, кроме внешнго блеска и помпзности. — Мы спросим его завтра, — пообещал Гарри. — Честно? — Если ты захочешь, но прямо сейчас… — Или встретимся с Ходжинсом. Думаю, он хроший парень. Ученый и все ткое. Тебе явно понравится. — Гарри уже встречался с Ходжинсом, — весело сказал Том. Гарри послал ему благодарный взгляд, но лицо Абраксаса приняло максимально опечаленное выражение. — О, ну тогда… — ему так и не удалось закончить предложение. Белинда буквально возникла между ними, и ее лицо просветлело от облегчения, когда она заметила Гарри. — Он совсем пьян, — сказал ей Гарри. — Надеюсь, Слизнорт сюда не придет. — Он придет, если вы с Томом будете здесь, — она скривилась и коснулась плеча Абраксаса. — Ты хочешь уйти? Вечеринка все равно почти закончилась. — Нет, я говорю с Гарри! Он появлся. С ума сойти, правда? — Гарри был здесь всю ночь, — фыркнула она. Ее длинные, сверкающие серьги постоянно цеплялись за рассыпанные по плечам волосы. — А ты себя позоришь. Слизнорт может игнорировать тот факт, что ты пьян, но если ты подойдешь в таком состоянии к кому-то другому, это будет уже совсем другая история. Абраксас рассеянно кивнул. — Я хочу выйти на улицу, — икнул он, и его глаза загорелись. — И сграть в квиддич. — Уже за полночь, — осадила Белинда. — И что? Гарри, что скжешь? — Кажется, идет дождь. И у нас всего два игрока. А ты с метлы упадешь и утонешь в озере. — Том? — Абраксас с надеждой посмотрел на него. — Ни за что, — отказался Том, наморщив нос. — Давай, — Белинда потянула его за руку, и на этот раз Абраксас подчинился. — Поджди, — пробормотал он, делая паузу. — Гарри, ты снова исчзаешь? — Нет, я здесь, — Гарри оглянулся на Тома, внезапно почувствовав себя уставшим. — Пожалуй, я тоже пойду, прежде чем Слизнорт решит показать мне свою коллекцию перьев или что-то из серии, — он скривился, оглядывая комнату. Теперь зал был наполовину пуст, на заднем фоне играла медленная музыка, а на потолке рассеянно плясали огни. — Тогда увидимся позже, — кивнул Том. — Может быть. — Ага, — согласился Гарри, подавляя зевок. Он вышел за Абраксасом и Белиндой в темный коридор, где его обдало потоком холодного воздуха. После суматошной атмосферы кабинета Слизнорта здесь было так тихо и спокойно, что он на секунду закрыл глаза от удовольствия. От внезапной перемены места Абраксас издал булькающий звук, похожий на подступающую рвоту. — Итак, ик... что между вами прсходит? — невнятно пробормотал он, поднимая руку, чтобы они остановились. — И помдлннее. Мерлин. — Куда дальше? — спросил Гарри. Музыка, доносившаяся из кабинета Слизнорта, звучала теперь значительно тише, а коридор впереди был пуст. Абраксас тяжело опустился на ближайшую скамью и, прислонившись головой к каменной стене, с облегчением выдохнул. — С Томом, — закончил он, закрывая глаза. — Мрлин, меня сейчас стошнит. Отвлеки меня, расскажи… что-нбудь. — Сейчас ведро было бы хорошим отвлечением, — невесело буркнул Гарри, но тем не менее двинулся вперед. — Что ты хочешь узнать? — О тебе. И о Томе. Это так стрнно. Как это вбще произшло? — Не знаю, — неловко сказал Гарри. — Он такой устршающий! Такой властный. Нет, нет – автортетный, — Абраксас скривился. — Знаешь, Гарри, я так рад, что мы с тбой друзья. Я тебе это когда-нибудь гворил? Ты такой милый и... — Спасибо, Абраксас. Я тоже рад, что мы друзья. — А мой отец ненвидел бы тебя. Без обид. Он всех ненавидит. Он меня ненавидит, — он нахмурился и неуверенно поднялся на ноги. — Забудь, что я скзал. Я не… — Все в порядке, — кивнул Гарри. — Мы не будем об этом говорить. И тебе, наверное, лучше лечь, — Абраксас потянулся к Белинде, которая рассеянно похлопала его по руке. — Гарри прав, — кивнула она. — Хочешь пойти на кухню и выпить воды? — Нет, я пойду спать. Мня пугают дмашние эльфы. Они с Белиндой удивленно переглянулись и захохотали, продолжая посмеиваться всю дорогу до гостиной и заходясь смехом еще сильнее, когда Абраксас пытался объяснить свою точку зрения, мол, вы видели их грящие глаза? А как они внзапно появляются? Это так стрнно! Очень! В гостиной было тихо, не считая Эйвери, потерявшего сознание в одном из кресел, и Лукреции с Альфардом, которые расслабленно сидели на диване возле погасшего камина. Они помахали рукой, когда заметили их. Абраксас было отвлекся на разговор с ними и начал оживленно размахивать руками, но спустя мгновение споткнулся о ковер и едва не загремел со всей дури на пол. Альфард и Лукреция прыснули. — Слушай, Гарри, — тихо позвала Белинда. Она отошла в сторону и застыла возле лестницы. — Я просто хотела извиниться за прошлый раз. Когда я... ну... — Напоила меня зельем? Она вздрогнула. — Да, за это. И я знаю, что это ничего не изменит, но мне жаль. Правда. Гарри вздохнул и посмотрел на нее. — Все в порядке, — сказал он. — Давай просто забудем об этом, хорошо? Белинда, казалось, секунду пристально изучала его, а затем медленно кивнула. Ее лицо расслабилось. — Хорошо, — тепло ответила она. — Спасибо. Он улыбнулся. — В любом случае, мне всю ночь придется слушать пьяные бредни Абраксаса. Пожалуй, будет весело. Ты не знаешь, что произошло между ним и его отцом? — Отец написал ему письмо, — она закусила губу. — Плохое. Они никогда не ладили, но Абраксас все равно пытается, даже если все его попытки обречены на провал. Конечно, грустно, но это уже не первый раз, когда его надежды разбиваются, — она подняла руку и начала вынимать шпильки из прически, с облегчением встряхивая волосами. Гарри наблюдал, как ее взгляд, наполненный нежной заботой, метнулся к Абраксасу, и он мягко коснулся ее плеча. — Я присмотрю за ним, — заверил Гарри. — И даже отвечу на его странные вопросы. — Бедный ты. Но, по крайней мере, завтра он этого не вспомнит. — Надеюсь, — усмехнулся Гарри, понимая, что, на его счастье, он об этом действительно не вспомнит. Абраксаса больше не нужно было упрашивать, чтобы он поднялся в спальню, и как только они вошли, он бросился к унитазу. Гарри налил ему стакан воды прямо из-под крана, чувствуя, как собственный желудок сжимается от этих звуков. Затем Абраксас, которому немного полегчало, заговорил о полетах, о Томе и, наконец, добрался до обсуждения домашних эльфов. Гарри с воодушевлением кивал, соглашаясь с каждым его смутным изречением. — Они такие жуткие, — серьезно говорил Гарри, пока они лежали на своих кроватях с распахнутыми балдахинами. — Именно! Эти глаза, првда? А рзкие движения? — Просто кошмар, — согласился Гарри, улыбаясь в темноту. Розье невнятно буркнул себе что-то под нос, и они замолчали. Некоторое время Гарри прислушивался к тихим шорохам в общежитии и слабым звукам, доносящимся из гостиной, а когда Абраксас начал непрерывно храпеть, он закрыл полог.