Возвращение беглянки.

Генри начал всерьёз подумывать о побеге из дома. Мама Эмма стала сентиментальной страшной плаксой, которая накидывалась на сына, тормошила его, зацеловывала. Чтобы через каких то пять минут превратиться в угрюмую и молчаливую женщину, захандрить на час или два. Мама Регина уже целую неделю на всех дулась и никто не мог понять за что и это было не в первый раз. Для мамы-бабушки Мэри Маргарет это была не первая беременность и она оказалась на удивление терпеливой женщиной. Поила Эмму лекарствами, что прописал Вэйл, не реагировала на капризы Регины — «Пройдёт». Генри, если не сидел в своей комнате с книгами, уходил к любимому Тёмному дедушке или отсиживался у тёти Ингрид. Бабуля тоже любила мальчика и приглядывала за ним. Дэвид всегда был рад внуку и Генри играл со сводными тётушками или читал им. Девочки были на несколько лет младше племянника. — Это всё гормоны… — вздыхал Дэвид. — Кэтрин тоже была страшно нервной во время первой беременности. И слезливой. — Вспомни себя в эти месяцы, — ухмыляется Кэтрин. — Все бумажные салфетки на себя извёл, когда мы смотрели вместе тот фильм. — Муж и жена — одна сатана, — краснеет Дэвид от смущения. Нила Эмма обрадовала новостями, когда сын Тёмного вернулся из Нью Йорка. — Так тот вечер… — припоминает Кэссиди. — Не обошёлся без последствий, — кивает Эмма. — Но я ничего от тебя не жду. Ты не обязан… — ЭТОГО ребёнка мы вырастим вместе, — решительно обрывает Нил. — Если ты, конечно, не против… Голд улился счастливыми слезами — ещё один внук! Белль уже с трудом передвигалась и Тёмный так вился и хлопотал вокруг своей беременной подруги у Бабули в кафе и на улице, что Лерой смотрел на эту картину разинув рот от шока. … Нил дремал в кресле, а Эмма любовалась на маленькое и недовольное личико дочки. Регина и Белоснежка вплыли в палату, как два воздушных шара, стукаясь боками, и, затаив дыхание, с умильными улыбками любовались на новорожденную внучку. — Как назовёшь? — шёпотом поинтересовалась Белоснежка. — Хоуп. Малышка открыла глаза и серьёзно уставилась матери в лицо — «Обедать будем?» Через полтора месяца настал черёд Белоснежки и Регины. — И кто у нас? — Эмма, улыбаясь во весь рот, смотрела на матерей. — Леопольд, — представила Белоснежка сына, который кряхтел и ворочался у неё на руках. — Ева, — Регина смахнула слезу. Малышка сонно посапывала у матери на руках. — Ладно, вы отдыхайте, мамочки, а мы с Генри пойдём. В честь новорожденных принцесс и принца в кафе Бабули был организован настоящий праздник и получился почти королевский приём. Голд тоже стал молодым отцом — гордая Белль сидела, по правую руку от Эммы, с Гидеоном на руках. Беда, на правах почти новой родственницы хозяйки заведения, поздравила мамочек вместе с Руби. Ева, Адалинда, Диана, Кора, Зелина… «Вместе собралось столько ведьм и колдунов, что это сборище можно было смело назвать шабашем…» — подумала Эмма, но предусмотрительно не стала произносить это вслух. В особняке теперь стало шумно и на кухне суетились все три мамочки и их добровольные помощницы — Бабуля, Ингрид и Лилит, а Голубая Фея отправила в помощь молодым матерям своих подопечных. В саду поставили качели и соорудили песочницу. — Интересно, а у Хоуп проявятся однажды таланты к занятиям магией? — Эмма задумчиво покачивала коляску со спящей дочкой. — Кто его знает? — пожимает плечами Белоснежка. — У меня нет никаких талантов в этой области, а ты стала магом. — Не беспокойся, — ехидно улыбается Зелина. — У моей племянницы не будет недостатка в учителях.