***
— Смотрите, — пока часть наблюдателей остались смотреть демонстрационный экзамен Бардроя, мисс Эрскин пригласила Финниана пройти другое задание, — Это ваш сад. Мы здесь кое-что поменяли. Вам, как садовнику, предстоит рассказать, где произошли изменения и что именно поменялось. Сделайте это сейчас, так как день не бесконечный и не хотелось бы затягивать процесс. Они встали под ивой. Финниан огляделся и заметил много нового, что его обрадовало. — Этой гальки не было! — новое украшение клумб бросилось в глаза сразу, причем не только ему: изменение было очевидным. — Они высыпали её, чтобы скрыть место новых посадок, — Ричи шепнул это рядом стоящему Себастьяну, хотя дворецкий и сам обо всем догадывался, — Почва же разрыхляется и все становится видно. — Я вижу, что они изменили, — демон был равнодушен и лишь наблюдал, подперев пальцами подбородок и обхватив локоть другой рукой, — Эти кусты так неуместно торчат по углам. — Неуместно? А вроде бы повторяют рисунок самой клумбы, нет? — Ричи принял ту же позу и ответил похожим тоном, то ли передразнивая Себастьяна, то ли подражая ему с целью понравиться. — Главная особенность викторианского сада — баланс и убранство. — завел лекцию дворецкий, забывшись, что викторианцы не знают, что они «викторианцы», — Цветы в клумбах, может, и разбросаны яркими пятнами и странными кустами, но кустарник вокруг них — вы выбрали самшит? — должен быть идеально выстрижен. К тому же скамейки. Финниан выглядел растерянным и смотрел по сторонам, словно ища глазами: — Не знаю что и ответить… — Это ваш отв… — Это не наш сад! — садовник перебил мисс Эрскин и развел руками, — Тут нет ничего от прошлого сада. Этих клумб не было, этих кустов тоже. Вы только деревья оставили! А где же всё, за чем мы с мистером Себастьяном так ухаживали?! — Прелестно. — мисс Эрскин формально похлопала, — Мы изменили ландшафт, опираясь на английские традиции. Здесь до того преобладала какая-то смесь стилей. Вероятно, вы с вашим дворецким сами выбирали растения… Опираясь на личные вкусы? В любом случае, вы угадали, и вот ваше второе задание: как видите, мы высадили по краям клумб самшиты, они растут под нужным углом, но совершенно не подстрижены. Если возможно, покажите нам свои способности и придайте им форму идеальной ограды. Дворецкий вздохнул, словно избавившись от обязанностей, и ушёл с территории сада, оставив и до того переживающего садовника в панике.***
На кухне кипела работа, и в какой-то момент стало душно. Мэйлин наблюдала за демонстрационным экзаменом старалась даже не моргать — так сильно было ее напряжение. По ногам протянуло холодом: кто-то открыл двери в холл. Внезапно горничную потянули за рукав, и она нехотя оглянулась. — Пора, — Абигейл улыбнулась, стараясь приободрить ее, — Теперь твоя очередь. Улыбки мало помогали. Девушки некоторое время шли по коридору в тишине. Крыло показалось Мэйлин незнакомым, и она чувствовала себя непривычно — чужая горничная ведет ее по собственному поместью. Вскоре она не вытерпела и, прерывисто вздохнув, начала: — Там же ничего сложного…? — Не знаю, — непосредственно пожала плечами Абигейл, — Лучше спросить вашего дворецкого. Перед высокими дубовыми дверями стоял Себастьян, окруженный некоторыми девушками из Дартфорда. Мэйлин подошла ближе, и он вышел чуть вперед и коснулся ручки двери: — Я открою это помещение для проведения теста на три часа, — двери с легким скрипом открылись, и в нос вдарил запах старых бумаг, тканей и пыли, — Твоя задача — полностью все вычистить и убрать. Они вдвоем вошли внутрь. Себастьян щелкнул древним выключателем, и тусклый свет помог разглядеть очертания комнаты чуть лучше, но этот свет был так ужасен, что поживи кто-нибудь при нем пару лет, этот человек точно ослеп бы. В среднем по вместимости зале на полу хранились в куче небрежно свернутые ковры, на столах и стульях пылились кипы различных салфеток, предназначенных для покрытия различных поверхностей; в старых и нереставрированных сервантах стояла различная посуда прошлого века, часто непарная. — Здесь мы храним ценные вещи и реликвии. — Себастьян подцепил ногой ведро с различной уборочной утварью в нем, — Это тебе, и, пожалуйста, пожалуйста, будь предельно аккуратна. «Дважды повторил…» — Мэйлин вдруг почувствовала себя маленькой букашкой, которую Себастьян мог с легкостью раздавить о стену и с такой же легкостью сдуть с перчатки. Демон оставался безразличным, несмотря на самый жалобный взгляд, на который горничная была только способна: — Наблюдателей не хватает, поэтому мне приказано запереть тебя здесь. Но я буду слушать и приду на шум… Будет неудобно, если ты упадешь со стремянки и свернешь себе шею. Дворецкий в два шага оказался снаружи и, дежурно пожелав удачи, тихо прикрыл двери. Послышался скрежет ключа в замочной скважине. Мэйлин тяжело вздохнула и подняла глаза. Помимо тусклой лампы источником света служило лишь маленькое окошко почти под потолком — но неужели комната была в подвале? Она ясно помнила, что они шли по холлу второго этажа… Это поместье всегда было странным. В любом случае, ей было необходимо закончить к ужину, и горничная засучила рукава и стала оттаскивать ковры из груды.***
Многие могли думать, что точное время приготовления станет для Бардроя давящим фактором: эти многие не знали повара семьи Фантомхайв. Для человека, которому приходилось готовить в полевых условиях, где все могло порушиться в любую секунду, четыре спокойных часа на приготовление — это настоящие поддавки. К своим тридцати семи годам Джон Балдерой усвоил одну простую истину — что всегда нужно оставаться собой. Он не хотел изображать из себя повара высокой британской или французской кухни, нет; вместо этого он начал мыслить как настоящий аризонец. Так, у него было три блюда и три основных ингредиента, сложить просто как дважды два. Шоколад явно на десерт, а растительную пищу граф не особо жаловал — не раз можно было заметить Себастьяна за раздумьями, как в еду положить крупу или овощи так, чтобы маленький Фантомхайв наконец получал нужные витамины. Решение выглядело таким простым, что Бардрой сам не поверил в него. Мог быть подвох, но где же…? Как бы то ни было, свою работу он выполнил в самом деле… — Это…кукурузный суп? — Томас Рамзи недоверчиво помешал ложкой в чашке. — Это позоле. Я вырос на юге Америки, и нам досталось много блюд от соседей мексиканцев, а им от предков — индейцев. То, что находится перед вами — суп со свининой и особым образом сваренной кукурузой. А это, — Бардрой выставил перед комитетом небольшой поднос с несколькими соусниками, чье содержимое заметно отличалось друг от друга, — Специальные соусы. То, что находится в супнице, всего лишь основа, его называют белым позоле. К нему примешивают эти соусы. Иначе говоря, вкус вы выбираете сами. Бардрой знал о позоле многое, в родном штате соседка часто готовила его на обед для сыновей и их друзей, среди которых был маленький Бард. После тех грубых керамических чашек с этническими узорами и деревянного стола во дворе, по которому всегда ползали муравьи, суп за чистым и пуританским столом англичан выглядел как креветка в десерте. Но это чувствовал только сам Бардрой. Мисс Эрскин слегка нагнулась из-за его плеча и он дернулся от испуга: — Я не опоздала? Мы как раз закончили тестирование садовника. Бардрой сразу оглянулся в толпу, но пшеничную голову Финниана нигде не нашел. Поток нервных мыслей прервал хриплый голос сэра Рамзи. Он промокнул губы салфеткой и начал оценку с пресным лицом: — Что ж… Вы явно знаете о чем толкуете. По вашим движениям во время готовки было видно, что рецепт вам знаком далеко не первый год. Подача простовата, конечно, но это вторичное… Хм. Суп… на удивление… вкусный. Кажется, мексиканцы или индейцы или кого вы там назвали… тоже знают толк в еде. — О бросьте, mon cher collègue, кто угодно знает толк в еде больше, чем англичане, — Бельтуаз усмехнулся, — А блюдо и правда savoureux. Мисс Эрскин иронично улыбнулась, чувствуя, как снова к концу дня накалится ситуация меж этими кулинарными гениями, сочувственно посмотрела на Бардроя и отложила ложку, не притронувшись к еде. — Что ж, коллеги, я поверю вам на слово. Это было фирменное. Далее…? — Говядина по-строгановски. Ричи принес три блюда под куполом на стол комитета. Одновременно открыв их, Бардрой начал, не дожидаясь вопросов: — Это рецепт русской кухни с частичкой французского. Французская кухня славится соусами, а русская — подливами. Здесь их совмещение. Комитет распробовал и это блюдо. «Bœuf Stroganoff», ставшее уже классикой, по своей натуре было блюдом простым и одновременно изящным. В Европе о нем знали пока опосредованно и в основном в высоких кругах, но дворецкий в целом знал много дефицитной информации и охотно ей делился, когда кто-нибудь спрашивал. Происходило такое нечасто, но после визита индийского слуги они с Бардроем иногда готовили вместе. Первым о блюде высказался снова Рамзи: — Хорошие познания, конечно. Только вот… разве это не подают в столовых? — этот мужчина знал историю. — Совершенно ложно! — лицо Бельтуаза вытянулось и стало высокомерным, — Это творение руки прекрасного французского повара Андре Дюпона, ни о каких столовых речи и быть не может. Вы посмотрите на это мясо! Его вам не из хрящей жарят, это ценнейшая вырезка. Теперь уже французский дегустатор был поддет Томасом Рамзи. Мисс Эрскин подумалось, что англо-французская война бесконечна, и она проявляется даже в таких мелочах; что, видимо, это Провидение Господне и самая естественная вражда на свете. Директриса притянула повара поближе и попросила подать третье блюдо, чтобы наконец их отвлечь.***
— Вы же понимаете, я не могу держать дома не пойми кого! — Сиэль на третий день не вытерпел и разошелся. — Поймите правильно, госпожа Мидфорд, — Себастьян учтиво поклонился и попробовал привнести ясность, — Юный господин хочет сказать, что его положение при дворе не располагает к такому количеству доверенных лиц, если вы понимаете о чем я. — Хотите сказать, вы доверяете этому, прости господи, сброду? — Фрэнсис поморщилась, — Честное слово, Сиэль, твоя прислуга совершенно не соответствует не то что твоему положению, она не соответствует званию прислуги вообще. Помимо тебя. — леди махнула платком в сторону дворецкого, — Твоя работа удовлетворительна. О каком доверии идет речь? — Тем не менее, — граф выдохнул, хоть и был все еще раздражен, и откинулся к спинке кресла, — Я доверяю этим людям почти как самому себе. Они день за днем доказывают мне свою верность. — Что ж, тогда, если ты в них так уверен, пойдем проглядим на то, как они справятся со своей задачей. Заодно и узнаешь, так ли ты был прав насчет своих ребят.***
— Приготовление позоле заняло у меня действительно много времени, потому в качестве десерта я могу предложить только шоколадный пудинг с мороженым. Думаю, вы прекрасно осведомлены о нем; скорее всего, больше, чем я. — Бардрой оправдывался, но делал это с улыбкой. Тут его и ожидал провал. Прекрасно подготовившись к двум основным блюдам, он не нашел время для десерта, посчитав его вторичным по важности. Мисс Эрскин знала, чем это кончится, а потому вышла из-за стола раньше остальных, сославшись на третий тест в другом помещении. Видеть кислые лица коллег совсем не хотелось, они и так большую часть времени ходили злые, как собаки. К несчастью, именно к десерту на демонстрацию подошел сам граф Фантомхайв вместе с тетушкой. Он тоже почувствовал гнетущую атмосферу и, предвосхитив все события, сел на место мисс Эрскин, назвав себя новым членом комитета. — К сожалению, я не увидел других блюд. Но в десертах я разборчив как никто другой. Верно, Себастьян? Откуда-то из-за спины послышалось ироничное согласие. Юный граф повертел креманку в руках, словно изучая. — Консистенция на удивление точно выверена. Мсье Бельтуаз, как вы считаете? Другими словами, граф заговаривал им зубы следующие полчаса, заставив поверить в особенность обыкновенного шоколадного пудинга. Конечно, в этом ему стоило поучиться у Себастьяна, но дворецкий в последние дни словно пропадал с радаров, оставляя многое на самотек. И сейчас, пока они беседовали, а Мэйлин уже была заперта в старом зале, никто больше не видел дворецкого.***
Ранее, в саду… Самшит был явно не в лучшей форме, а кошелек мисс Эрскин, казалось, жалобно запищал в глубине ее жакета: она купила образцы растений для теста лично. Сама директриса изо всех сил старалась заставить себя моргать, но увиденная картина вываливалась из любых ожиданий. Все образцы были странным образом порублены без соблюдения не то что технологии, но и базовой симметрии «на глаз». Сам Финниан в панике бегал и собирал ветки куста вокруг, попутно объясняясь, что забывает проверять работу по ходу дела. Спустя несколько минут, Эрскин все же пришла в себя, поправила лацканы и, прокашлявшись, отметила: — Это задание вы провалили, Финниан… У меня для вас остался только третий вопрос, который и решит, подходите ли вы на службу садовника или нет. Про себя она добавила: »…хотя ответ очевиден». — Итак, ваш последний вопрос. Он действительно простой, не провалите его. Финниан лишь нервно улыбнулся. — Главным растением любого английского сада можно считать…?***
— Что ж, — маркиза Мидфорд заправила выпавшую из-за ветра мелкую прядку за ухо, — Ты хотел мне что-то показать… Но пока что я вижу только как ты верен своим слугам. Граф был злее черта, вынужденный самолично вытаскивать Бардроя из неловкой ситуации, а здесь еще тетушкин сарказм. Фрэнсис внезапно остановилась, и Сиэль обернулся, попав на ее пристальный взгляд — Дорогой, я действительно считаю, что будет правильнее, если ты пересмотришь свое отношение к собственной титулованности, и дело даже не в балах и Сезонах. То, что ты делаешь, принадлежит не только тебе. Речь идет о чести целого рода. Ты, мой брат, наш отец, наш дед и далее — ничье из их имен не заслуживает и малой толики неуважения. Я понимаю, ты еще юн и видишь в окружающем действе игру… Но мы не в «Ярмарке Тщеславия», это действительная жизнь и настоящие люди… Будь аккуратен, разумен и…сострадателен. Это все, что я могу просить как бывшая графиня Фантомхайв. На секунду Сиэлю почудилось, словно бы маркиза раскрыла его тайну. Он внимательно смотрел в ее зеленые глаза, пытаясь понять. Он постарался унять тревогу, чтобы не раскрыть самого себя, если оно не так. — Да, тетушка. Я постараюсь. Они шли далее молча, слушая трели крапивников. В какой-то момент из-за деревьев стал доноситься голос. Граф и маркиза так же неспеша пошли на звук, который стал четче и отдавал немецким акцентом. «Ну же, дурачина, — раздражалась внутри Эрскин, — Эти цветы здесь повсюду. Включи мозги!» — Я… правда не знаю, какой цветок считается главным в английском саду. — Финниан поковырял носком башмака землю под собой, — Но… Я знаю точно, что главный цветок дома Фантомхайв — это белая роза! Фрэнсис приподняла бровь, а Сиэль довольно улыбнулся, чувствуя, что будет дальше. — … Белые розы были любимыми цветами матери нашего господина. Они — символ чистоты, совершенства и молчания. Сначала шумный выдох, смешок, а затем и раскат хохота раздался по саду. Мисс Эрскин сразу же вспомнила о сдержанности и приняла прежний вид, но насмешливую интонацию сдержать не могла: — И как же я должна вас оценивать? Разве есть такая оценка, которая оповещала бы, что вы ужасны как садовник для аристократа, но вполне сносны для поместья Фантомхайв? — она махнула рукой и медленно пошла в сторону дома, иногда посмеиваясь, — Кошмар… Невообразимо… Никакой этики… Ах-ха-хах…