Неочевидные способы познания духовного

      Кошка была маленькой. Саму себя она считала большой, но в сравнении с сородичами, которых приходилось иногда встречать, Кошка оказывалась совсем крохотной, как пятнышко. Её не кормили хуже, нет. В одном доме водился человек, который хорошо заботился о Кошке, кормил её по утрам ещё теплым после коровы молоком, а иногда и рыбой. Просто она была вот такой небольшой, и мама у Кошки тоже была небольшая.       Кошка любила ходить сама по себе, или ей так казалось. Она была настоящей задирой: сбрасывала с заборов вещи, которые сушили люди, воровала еду со столов, если окна в доме оставались открыты, иногда засыпала под теплым солнышком на цветочных клумбах, а когда просыпалась, они были смятые-намятые, словно спала не Кошка, а слон. И люди Кошку за это гоняли. Бросали в неё шапки, топали ногами, а иногда даже кидались камнями, что было хуже всего: ведь Кошка была маленькой даже для других кошек, а камушек, кажущийся человеку мелочью, был для неё сродни падению большого шкафа. Но она ловко уворачивалась.       А человек, который кормил Кошку молоком и рыбой, никогда её не гонял, даже если она вела себя некультурно. Она потом и перестала совсем. Ведь такого хорошего человека нельзя было бы обидеть, тем более, что его штанины внизу совсем уже пропахли Кошкиным запахом. Своего запаха человек не носил. Он и был странный, потому что у других людей обязательно был запах, хотя бы за ушком: Кошка проверяла его, но ничего не нашла. Сначала это пугало, но потом она подумала, что если поделится своим, то все станет хорошо.       Шерсть у Кошки и Человека была совсем одинаковая — чёрная и блестящая. Правда, у него только на голове и немного на лице. Иногда, когда человек тискал её как игрушку, что Кошке сначала не нравилось, пряди его шерсти свисали прямо над ней, и она трогала их лапами, пытаясь поймать. Помимо странных щекоток и массажей, которые Кошке стали нравиться, когда она перестала его бояться, Человек ещё с ней разговаривал. Правда, она не знала, о чем. Люди разговаривали странно — их интонации почти не различались, кроме тех моментов, когда они кричали, но вместо сигналов им нравилось придумывать и чередовать друг за другом разные звуки, многие из которых Кошке не поддавались, иначе бы она однажды ответила Человеку хоть что-то. Но из-за того, что он никогда не кричал, она решила, что ему все нравится.       Однажды утром Кошка снова пришла за завтраком. Она знала, что Человек всегда выходит из одной и той же двери в одно и то же время, а поэтому можно было просто садиться на ступеньку и ждать. Кошка села и стала смотреть как растет трава. Появляясь каждое утро на одном и том же месте, она стала замечать, что трава около ступеньки с каждым разом все больше и больше, и ей очень хотелось поймать момент, когда она вырастает. Возможно, секрет растущей травы помог бы и самой Кошке. Она смотрела долго, но трава так и не стала выше, даже на крохотность, а солнце с горизонта поднялось достаточно высоко, и внутри дома, из которого выходил обычно Человек, послышались шумы и звуки других людей. Человек так и не вышел.       Кошка ушла, ведь она была гордой и не стала бы ждать какого-то человека, тем более, что она сама себе прекрасно смогла бы найти завтрак. Но на душе у Кошки заскреблись свои маленькие кошки. Ведь если Человек не пришёл, значит, что-то было по-другому. Возможно, Кошка обидела Человека — но такого нельзя было и представить, он не обижался, даже если она его кусала за пальцы или за нос, если он слишком низко опускал лицо; возможно, Человек забыл про неё — такое случалось, и если и так, он завтра вспомнит и обязательно придет; хуже всего было подумать, что Человек исчез.       Иногда люди уходили из мест, в которых жили, иногда их оттуда уносили другие люди, и Кошка даже примерно могла понять куда. Совсем в другой стороне, далеко от дома Человека находилось большое место, где всегда пахло свежей землей. Люди в том месте иногда кричали так по-кошачьи, что услышав однажды, Кошка поняла: люди очень дорожат друг другом и кричат, когда одни из них умирают. Она не знала, зачем они кричат.       Но подумав о том, что Человек мог исчезнуть, ей тоже захотелось покричать, чтобы он услышал и пришел; Кошка вышла на небольшой холм, откуда бы ее было лучше видно, и закричала: «Человек! Человек!». Другие кошки обращали на неё внимание, и вдруг она подумала, что это очень странно. Ведь люди наверняка тоже не понимают, что говорят кошки, раз кошки не понимают, что говорят люди. Но она все равно позвала его ещё несколько раз.       Так как Кошка была маленькая, но носила с собой хорошую еду, на неё иногда нападали другие животные, даже вороны. Потому она жила в роще около дома Человека. Все животные, которые жили рядом с людьми, со временем разучились добывать еду и спать в иных условиях, а потому в рощу не совались. Они были глупыми, потому что в ней никто не водился, кроме маленьких птичек. Кошка пришла в родную рощу по знакомой дороге и слушала этих самых птичек: они ей нравились, потому что ни капли не стеснялись своей маленькости, а даже наоборот, разговаривали громче всех. Она подумала, что если бы птички были ещё и с чёрной шерстью, то стало бы совсем радостно. Но сколько бы она не поднимала голову, всегда видела лишь их маленькие силуэты с большими брюшками в листве, которую нещадно подсвечивало солнце, слепя большие Кошкины глаза.

…

      Вдруг в кустах треснула палочка. Кошка прислушалась и поняла, что это не мог быть другой кот или ворона, это был кто-то большой, кто мог сломать веточку. Она принюхалась, но ветер как назло дул в другую сторону, что заставило её нервничать. Тихие и большие шаги внезапно приблизились, так, что Кошка не успела даже развернуть голову. Кто-то слегка стиснул её бока с двух сторон и поднял. Она не видела, кто это был, так как её взяли со спинки, но заметила краешек чёрной одежды. Возможно, это и был Человек — от этой мысли маленькое Кошкино сердечко забилось.       — Ты мне очень даже подойдешь.       Это и правда был человек, но не тот, который был нужен Кошке. Ей в нос ударил настоящий человечий запах, причем она могла угадать даже кто — женщина. Человеческая женщина замотала Кошку в какую-то тряпку и понесла в неизвестном направлении. Сначала она пыталась брыкаться и царапать женщину, но хитрая тряпка для того и была замотана, чтобы усмирить злую зверушку, так что спустя десять минут Кошка устала и смирно лежала мешком в руках. Ей вдруг вспомнилось, что она отчего-то поняла, что сказала человекиня, но Кошка знала точно, что это был человечий язык. Возможно, она просто говорила другими особенными звуками, которые Кошке были понятны.       Кошка уснула. Она не заметила, когда её принесли в человечий дом. Тряпка совсем пропиталась Кошкиным запахом и была очень теплой, так что ей показалось, что она похожа на того Человека. Кошка подумала, что Человеку лучше сейчас чувствовать вину, ведь он не покормил её с утра, и потому она оказалась в совсем другом месте и, возможно, больше никогда не вернется к ступеньке, где медленно растет трава.       Её разбудил шум воды в другой комнате. Было слышно, как струя словно взялась из ниоткуда, потому что била с такой силой, будто где-то внутри железной трубки, откуда она лилась, шел сильный ливень. Кошка не была трусливой, конечно, и воды совсем не боялась, но находила её неприятной. Снова послышались шаги, которые взяли Кошку вместе с её теплым убежищем и снова куда-то несли. Шаги остановились, и большая цепкая лапа человекини аккуратно ослабила хват тряпки. Кошка наконец увидела её лицо.       Такое же голое, как у всех людей, а в мелочах Кошка ничего не понимала. Но она заметила шерсть человеческой женщины — черную и блестящую, но очень длинную, у кошек такой не было. Обычно человеческие женщины держали свою шерсть вверху на голове для того, согласно выводам Кошки, чтобы лучше видеть перед собой, но теперь, когда у её похитительницы шерсть свободно висела, она увидела, что глазам они совсем не мешают, наоборот, обрамляя лицо.       Кулек с Кошкой внезапно опустился в ванную. Сначала она почти ничего не почувствовала, но потом вода стала проникать во все щели, и Кошка запаниковала, но снова путалась в этой дурацкой тряпке. Вдруг человеческая женщина стала повторять те же странные поглаживания по голове и спине, какие делал Человек. Это успокаивало.       — В самом деле, может, следовало тебя помыть уже после…       Кошка не знала, что значило это самое «после», но вода оказалась не такой уж мерзкой, и было бы совсем неплохо, если бы её тельце не мазали какой-то вонючей смесью, превращающейся в пену. Когда они закончили, Кошку снова взяли на руки, уже в другую тряпку, более красивую и чистую.       Позже Кошка обсохла и совсем уже было готовилась спать, но в животе неприятно тянуло, так как Человек не дал ей с утра молока. Она смотрела, как человеческая женщина сидит за столом и ест с помощью железных некрасивых палок какую-то сложную вещь, пахнущую печеным мясом и растительной дребеденью. Кошка вылезла из тряпки и мягко прошлась к столу, высоко задрав хвост. Она хотела культурно спросить, могла бы и она поесть сложную штуку, если из неё уберут всякие овощные гадости, но поймав внимательный взгляд женщины, задержала в себе скромный «мяу».       Женщина вдруг перестала есть и убрала тарелку. Было обидно. Наскоро вытерев руки, она развернулась к высоким шкафчикам и навыбирала оттуда разных стекляшек с содержимыми. Кошку подозвали. В маленькой чашечке содержимые смешались, приобретя не такой уж плохой запах, и Кошка решила, что можно и немного выпить, ведь она всегда может остановиться, если ей не понравится, и украсть остатки еды с тарелки.       Кошка не знала что случилось. Все в комнате внезапно стало меньше, в том числе и женщина, а поза, в которой стояла она сама, была какой-то странной, потому что задние лапы стали гораздо длиннее. Вдруг в отражении маленькой чашечки она увидела немаленький человеческий нос. Отпрыгнув от неожиданности, Кошка поняла, что больше не может быть такой ловкой, потому что лапы сгибались в другие стороны, и вообще все было другим. Ей вдруг стало зябко.       Стало ясно, что у неё совсем не лапы, а человечьи руки и ноги, к тому же голые, как и она вся сама. Кошка боялась своих долговязых лысых конечностей и долго скакала из угла в угол, пытаясь от них избавиться. Женщина все это время сидела за столом и пила цветную пахучую воду. Когда же Кошка устала и окончательно замёрзла, человекиня все же пожалела её и прервала молчание:       — Если не успокоишься, то еду не получишь, — её голос был таким безразличным, что Кошка даже разозлилась, — Теперь ты будешь мне помогать. Брось, девчушка, а то так все силы растеряешь, ещё и замерзнешь. Тебя одеть надо.       В животе снова потянуло, и Кошке пришлось подчиниться. Человекиня сказала называть её «Хозяйкой» и помогла встать на две ноги. Стоять так было как будто бы правильно, но ноги дрожали, а высота от глаз до пола казалась большущей. Кошку держали за локти и медленно отвели к столу. Сидеть по-человечески пока было удобнее, чем стоять и тем более ходить, к тому же перед ней положили еду. Кошка было наклонилась, чтобы поесть, но внезапно большой человеческий нос не дал ей даже коснуться еды языком. Женщина пожаловалась на отсутствие каких-то «манер» и вручила девушке-Кошке уродливые железные палки.       Процесс обучения поеданию человеческим стилем оказался безумно энергозатратным, и в конце Хозяйка уже кормила уставшую и злую Кошку с вилки сама.

***

      — Тебя будут звать… Фелина. — Хозяйка внимательно рассматривала Кошку, крутя перед зеркалом, — Прости, я не особо оригинальна.       Фелину одели в человечью женскую одежду, но цвет был совсем не таким ярким, как у других женщин. Хозяйка назвала вещи платьем и фартуком и приказала носить второе только дома. Девушка-кошка хотела бы сказать, что не знает, с чего бы ей считать это место своим домом, а её — хозяйкой, но лишь пристально посмотрела на женщину через зеркало.       — Что не так? — женщина изобразила непонимание, — Я знаю, что ты можешь говорить. Попробуй, я поправлю, если что.       Фелина попробовала. Получилось коряво и неровно, но Хозяйка её, как оказалось, поняла.       — Лина-Фелина… — она развернула зеркало к себе и стала влюбленно поправлять, смотрясь в него, собственные волосы, — Я даю тебе имя, еду, кров и интересное занятие, а ты так нехорошо себя ведешь. Не стыдно?       На последних словах женщина улыбнулась, но Кошке стало неприятно: её впервые кто-то пристыдил. Она подумала, что если бы её человек также позаботился о ней, Фелина бы целыми днями благодарила его и лизала ему руки. Но чем же эта женщина хуже?       И с тех пор Кошка осталась жить у Хозяйки, ведь для счастья было немного надо.