***
«В Кабинете министров новое лицо». Сиэль перечитал заголовок дважды и задумался. Выборы проводились не далее как в августе 1886-го, и он прекрасно помнил тот год, так как сам был включён в Палату лордов тогда же, «новому лицу» взяться было просто не с чего. Граф углубился в статью. «После безвременной кончины Достопочтенного лорда Генри Мэттьюса, первого виконта…» Фантомхайв припоминал, что Мэттьюс был стар и на последней ассамблее не вещал, лишь периодически прокашливаясь в платок и прося ассистента принести ему воды для настойки. Но граф считал, что для неожиданной смерти необходим веский повод, и того в голове не нашлось. Он выправил газету и продолжил читать. «Ее Величеством был назначен Альфред Милнер». Милнер… Такого граф также не припоминал. Но он не мог быть не знатного рода, и уж точно не иностранцем. «По словам новоизбранного Министра внутренних дел Британской Империи, он обратит внимание на возросшую преступность среди эмигрантов и сделает все возможное, дабы разомкнуть цепи итальянской мафии, «опутавшей всю Империю». — Вот же черт! — Сиэль швырнул газету. Обычно после подобных чертыханий появлялся Себастьян, но граф постепенно начал привыкать, что демон теряет некоторые навыки.***
Со слов Снейка и его змей оказалось, что, несмотря на тишину с утра за стеной, Себастьян все же приходил прошлым вечером и ночевал в поместье. —… И я даже появился на утренних сборах. — наконец появилось нужное лицо. Дворецкий вошёл в гостиную, широко распахнув дверь. Головная боль его более не мучила, все раны затянулись, и на секунду даже показалось, что действие печати чуть уменьшилось. Однако, на лице не обнаружилось и следа улыбки, а руки он держал на груди. — Какие бы мысли и идеи ни пришли в вашу голову по поводу моего отсутствия, настоятельно рекомендую выбросить их из головы, — он отмахнулся и прошёл в сторону стола, — А лучше в целом прекратите прислушиваться к собственным мыслям. Они не помогают. Но прислуга не особо откликнулась на последние слова. Они стояли на тех же местах и продолжали смотреть в сторону входа в зал, словно бы его появление никого не задело. Себастьян развернулся в сторону взглядов и понял, что их смущало. — Ах да, — он устало приложил палец к виску, — Знакомьтесь, это Моргана. В гостиную вошла женщина в темной строгой одежде, словно бы точно подобранная феминная вариация самого дворецкого. Ее руки также скрывали перчатки, а длинные волосы собрались неаккуратной низкой прической, из которой выбивались пряди, напоминая такую же небрежность Себастьяна. Она остановилась, медленно обозрела всех присутствующих, включая сороку за окном, вдруг проскочила чуть вглубь и повисла на руке дворецкого: — Я его жена.***
До того, ранним утром. Никто не заметил, что садовник отсутствовал на завтраке и даже на пятиминутке перед пробуждением господина. Танака на правах ныне старшего был осведомлен, что тот снова убил некоторое количество дорогих растений в оранжерее, а потому всю ночь и утро убирал тот хтонический ужас и старался придумать, как привести все к хотя бы приемлемому состоянию. Финни переносил в каждой руке по большому напольному горшку с содержимым, когда его прервали. — Carusu, sapete truvà a sala principale? Финниан поднял глаза на источник голоса и выронил горшок. Из него высыпалось содержимое. Перед садовником стояла молодая леди, мило, но до приторности знакомо улыбаясь. Длинные чёрные волосы струились вдоль платья почти к самому низу, брови дугами образовывали то ли высокомерное, то ли удивленное выражение. Финниан еле отвел глаза и попытался собрать очередной беспорядок перед собой. Женщина наклонилась прямо к его лицу и повторила вопрос. — Я… — смотря на неё, ему вдруг захотелось спать, — Я не понимаю… Но позову… Я сейчас позо… Садовник рухнул там же на землю. Моргана сначала медленно обошла его с другой стороны, после потыкала пальцем в щеку, а после принюхалась: не пил ли чего. От парня пахло только травой — она даже могла определить сорт и вид — и немного потом. Шумно выдохнув, женщина вышла из оранжереи, оставив его лежать и постепенно спекаться на поднимающемся из-за горы солнце. Себастьян нашел ее быстрее, чем от себя ожидал. Рассмотрев внешний вид Морганы, ему хотелось отправить ее просто домой, но дворецкий сдержался и провел ее в дальние комнаты. — Декольте — не годится. Здесь работают в большинстве мужчины. Свисающие…м… — Себастьян почувствовал себя лицемером, — …волосы — не годится. Только собранная прическа. И печать на руке никому демонстрировать необходимости нет… — пояснял он Моргане по-тоскански. — Никто не знает, что Вы демон, мастер? — она вскинула брови того выше, что они находились обычно, — Какая конспирация. А насчет декольте — не моя проблема, это же не я за корсаж людям загля… — Нет, твоя. Принципы и независимость следовало оставить в Италии. В Великобритании необходима скромность. Моргана недовольно вздохнула и щелкнула пальцами. Одежда изменила вид, теперь закрыв руки до самых кистей, а воротник плотно застегивался пуговицами почти до подбородка. Подумав, она надела перчатки. Себастьян покивал, добавил «приемлемо» и приказал ждать. После заключения договора она слушалась его беспрекословно, и чудом было то, как оно выражалось. Убивать его Моргана не стала бы из соображений логики — в Себастьяне содержалась ее суть, и если он бы умер, сам демон моментально оказался бы «дома», а Моргана лишилась жизни. Но кроме того, еще по пути к поместью выяснилось, что она не могла его ослушаться даже в мелочах. И как то было унизительно! Оставалось лишь радоваться пустякам, вроде подколов и просто некрасивого поведения. И Моргана решила играть в трикстера на тот максимум, который ей окажется доступен.***
— Я его жена, — женщина нежно положила голову на плечо дворецкого. Себастьян опешил, но никто не обратил внимание на его растерянное лицо. Следовало тотчас выпутаться из цепких рук, но она была сильнее. За спинами ребят послышалось, с каким горьким вздохом осела на кресло горничная, а Бардрой почесал затылок и усмехнулся, что они гораздо больше напоминают родных брата и сестру. И действительно, нелюди чудно походили друг на друга, и внешне, и одеждой, разве что, дама была в юбке и без пиджака. Дабы убедиться в словах, Себастьян заглянул в зеркало над камином и поймал рядом с собой насмешливый взгляд. — Слышали, дорогой господин? — Моргана растянула еще более двуличную улыбку и обратилась по-итальянски, — Вам сделали комплимент. Бывший демон, соскучившись по старому положению, приказал называть его не иначе как «господином», «мастером» или даже «повелителем», что доставило ему особое ироническое удовольствие. У неё как у слуги выбор был небольшим. Все же, на слова Барда Себастьян презрительно поморщился: с дамочкой иметь ничего общего не хотелось. Тем не менее, нельзя было отрицать ее сообразительность, ведь будучи женой, многое можно было оправдать… Она вряд ли была заинтересована в нем иначе, как в могущественном артефакте, и все можно было расценивать как издевку. Но смеяться у Себастьяна настроения не было. — Моргана будет экономкой. Заместительница меня или господина Танаки, хранительница ключей и, в принципе, … — он остановил взгляд на Барде, — …ваш командир. Но учтите, она плохо знает английский язык. Побудете учителями. Возможно, проникнетесь сочувствием к персоне дворецкого, коему в одиночку пришлось учить всех общаться и писать три года назад. — …Много капитанов корабль потопят, — иронично отметил Бардрой. — Наконец вы осознаете свое положение! — наигранно восторженно ответил Себастьян, но тут же закатил глаза, — Как жаль, что в этот раз мне неинтересно, какого результата вы добьетесь. В конце концов, это вам с ней беседовать. Я по-итальянски, как можете заметить, говорю. Здесь Бард вполне мог отпустить непристойную шуточку про заграничную жену и важность взаимопонимания на бытовом уровне, но детали такого разговора не требуются. Получив мрачный взгляд в качестве ответа, повар был осведомлен, что к обеду они с новой экономкой придут с экскурсией на кухню и в кладовую. Тот справедливо ретировался к наведению порядка в назначенных местах. Мэйлин все то время украдкой поглядывала на Моргану, в глазах отражались грустные, одной ей ведомые думы. Моргана, соответственно, чувствовала взгляд, и иногда рассматривала ее в ответ, когда та отворачивалась. На ее лице же была все та же хитрая улыбка. Себастьян поймал их переглядки, и она слегка пихнула его локтем и хихикнула. — Мэйлин! — Себастьян оборвал меланхолию командирским тоном, — Отныне Мор…миссис Михаэлис — твоя непосредственная начальница, ты выходишь из-под контроля меня или мистера Танаки. На словах «миссис Михаэлис» у дворецкого, кажется, песок заскрипел на зубах, но он сдержался. Девушка, не поднимая глаз, тихо согласилась и вышла из комнаты. Моргана насмешливо прыснула и изобразила пальцем по щеке падающую слезу. Себастьян притворился, что не заметил, и развернулся к лакею. Тот демонстративно поправил галстук и продолжил безразлично смотреть на них. — Я просто не могу поверить, что твоя работа заключается только в том, чтобы хорошо выглядеть. — дворецкий сощурился, вспоминая слова Эрскин, — Но если оно так, Боже, иди в оранжерею и помоги хотя бы накрыть на стол. Господин вскоре… Себастьян потянулся рукой к карманным часам, но вспомнил, что те были безвременно утрачены. Моргана повторила его движение и достала из своего кармана совсем другие часы: — Ottu ore è quaranta minuti. — Без двадцати девять, благодарю. Господин вскоре будет завтракать, нужна твоя помощь, Снейк. — он вдруг огляделся, что-то ища, — А где Финни?***
С улицы послышался истошный вопль. Моргана тут же распахнула окно и бросилась во двору, до того, как Снейк и Себастьян успели среагировать. Она ворвалась в оранжерею, где обнаружила сидящую на полу Мэйлин и лежащего чуть поодаль садовника. Глаза горничной были на мокром месте и дрожащей рукой она указывала на Финни, пытаясь сказать что-то вразумительное. — Почему кричала? — экономка опустилась на пол рядом и взяла девушку за плечи, — Ты плачешь? За спинами послышались приближающиеся быстрые шаги. У дверей остановились Снейк и Себастьян, второй пытался отдышаться, кляня неизвестный еще науке гормон страха и то, что он делает с телом. Лакей заметил лежащее посреди горшков и вазонов тело и подошел ближе. Моргана встала и взглянула издалека: — Это Финни? — получив утвердительный кивок, хихикнула, — Finny hè finita? — Полегче на виражах, «королева каламбуров», — Себастьян прошел мимо, опустился на колени перед парнем и прощупал пульс, — Он жив. Перетруждение, полагаю. Так, все за работу, а Моргана — здесь. Демоница помогла Мэйлин встать и молчаливо проводила взглядом, и та смотрела ей в ответ. Горничная не могла понять, почему эта женщина повела себя так и почему первая прибежала на её крик. Когда в оранжерее остались лишь Себастьян, Моргана и Финниан, дворецкий молча указал на парня без сознания и ждал ответа, но она лишь пожала плечами и усмехнулась. Пожалуй, ей следовало научиться контролировать производимое «впечатление».***
За завтраком чай Сиэлю наконец подливал Себастьян. Тот продолжал чтение «Мельмота Скитальца», и дворецкого порядком забавил выбор книги: он то и дело вглядывался в строки, чтобы понять, как далеко продвинулся господин за время отсутствия. Но молчание было необходимо прервать, и Себастьян уже было открыл рот, как Сиэль отложил книгу и тяжко вздохнул: — Этот Милнер все испортит. — Прошу прощения? — Не читал утреннюю газету? — Себастьян приготовился оправдываться, но тот остановил его, — Забудь. Новый секретарь департамента внутренних дел — Альфред Милнер. Мне необходимо знать о нем все. Этот выскочка обещался работать с мафией… Неужели Ее Величество не могла оградить меня от лишних проблем? Она же знает… Это еще кто? В монологе Сиэль перескакивал взглядом по окружающим предметам и в итоге нашел в углу Моргану, наблюдающую за птицами над крышей оранжереи. Она услышала графа и обратила на него внимание, они встретились глазами. У Сиэля на секунду перехватило дыхание. Казалось, он понял сразу все, и то было видно по ее глазам. — Всем выйти. — он легко хлопнул ладонью по столу, — Кроме вас двоих. Оранжерея в миг опустела, и Себастьян закрыл стеклянные двери. Сиэль выжидательно потребовал объяснений происходящему. — Пришлось нанять экономку, господин, — не разворачиваясь и наблюдая, как прислуга послушно уходит в дом, начал дворецкий, — Она будет помогать в поместье. — Это ты так решил? — Сиэль сложил руки на груди, — Мне не нужны непонятные люди в доме. Знаешь, в чем твоя проблема как слуги, Себастьян? Ты не спрашиваешь моего мнения во многих вопросах, а должен во всех. Это непрофессионально. — Господин… — он развернулся и почти прошептал, вздохнув, — Это более, чем необходимо. Настолько, что я мог принять это решение самостоятельно. Когда вас нужно срочно освободить из гущи боя, вы же не стоите и не выбираете в течение получаса, каким путем то будет выгоднее сделать, верно? Вы доверяете этот выбор мне. Он свершен. Граф хмыкнул, но ничего не ответил. Он перевел внимание на женщину. — Ну, расскажи, кто ты и что будешь делать. — Она не говорит по-английски, госпо… Моргана хотела возразить, что прекрасно говорит и все понимает, но Себастьян посмотрел на неё настолько тяжелым взглядом, что осталось только замолчать и выслушивать о себе со стороны. — Опять эмигранты… — Сиэль закрыл единственный открытый глаз. Себастьян был лаконичен и логичен в объяснениях последних сумбурных дней, он рассказал о многом: о действии печати леди Эрскин (мысленно наложив уже с десяток проклятий на её душу), о контракте между ним и Морганой, о том, что отныне он сам… — Бесполезный. — вдруг из тишины подытожила Моргана, — Абсолютно. Себастьян хотел было напомнить ей, кто здесь «повелитель», но сдержался проявлять эмоции и подумал о хорошем. Из хорошего думалось только о кошках, ведь в жизни дворецкого в целом было мало приятного, помимо мягких лап и нежных животиков. Ему вспомнилась черная кошечка, которая проводила его к Моргане. Себастьяна посетила хитрая мысль. — Получается, раз уж она сюда переедет, её кошка должна… — Никаких кошек. — граф рубил все старания на корню, даже не пытаясь войти в положение несчастного, по мнению самого Себастьяна, слуги, — Ты подчиняешься Себастьяну, а он — мне. Без кошатни в этом доме. Лицо демоницы исказилось. Слово «подчиняться» ей не понравилось, совсем, тем более в тот момент, когда она хотела многое бы высказать, но вместо того могла лишь смотреть в пол и молчать. Странная сила держала её словно связанной. В голове крутилось лишь «Себастьян — мой господин», как то бывало у жертв игр Дракулы, но это были чужие мысли, извне. Когда Моргана все же успокоилась, язык вдруг развязался: — Ладно, аллергия есть аллергия. Ваш дом — ваши правила, так будет. Все равно Фелина следит за моим домом всегда хорошо. — Фелина? Кошка, имеешь в виду? — Сиэль призадумался. — Конечно. Вы плохо знаете кошек.***
Они вышли из оранжереи и почти дошли до кухни, когда Моргана вдруг остановилась и вцепилась когтями в плечи. Она дергалась так, словно пыталась высвободиться. — Бесит! Что это?! — Согласись, малоприятное состояние? — Себастьян остановился напротив и издевательски погладил её по щеке, — Понимаю. Но сочувствовать — не буду. И рассмеялся. Смех вне дьявольской сути оказался таким простым и чистым, что был готов влюблять, и он не стал прикрывать рот рукой, ведь именно смех до того выдавал в нём дьявола. А Моргана не прочла договор, и то её сгубило. Теперь она не будет знать, что из происходящего — будни демона, а что — его личные условия, закреплённые на бумаге. Как бы ему могло прийти в голову записать, что каждый раз, когда она хочет спорить со своим господином, на языке не остаётся иных слов, кроме слов обожания. Такое же не придумать, верно……
Себастьян рассматривал непривычно чистую кухню с разных углов, силясь осознать, что же произошло. Обыкновенно на Барда не действовали никакие приказы, и в итоге приходилось доводить до идеального состояния все самостоятельно, но в этот раз… Произошла «аномалия», как в голове окрестил ситуацию дворецкий. Моргана чувствовала себя в любой кухне как дома, ведь это — рабочее место ведьмы. Она прохаживалась меж столов и водила руками по поверхностям. Бардрой наблюдал за ней, и Себастьян отметил, что у того давно потухла сигарета, но он даже не озаботился. Все стало понятно. «Она мне не жена, и на все это совершенно безразлично… Но остановить происходящее — вопрос дисциплины». — Мистер Бардрой, ваш тлеющий огарок скоро сожжет вам рот, — неожиданно официально начал Себастьян, — Покажите лучше кладовую. В такой ли она чистоте? Повар недоуменно посмотрел на дворецкого, что-то для себя осознал и демонстративно достал изо рта окурок, пронес его на вытянутой руке к мусорному ведру. Бросил, подмигнул обратившей внимание Моргане и усмехнулся, смотря «командиру» в глаза. Он не собирался ей даже комплиментов говорить, но как же, оказывалось, Михаэлис легко выходил на ревность. По крайней мере, так считал Бард. И вот повар, экономка и дворецкий с деловым видом осматривали кладовую. Порядка здесь все же было меньше, но отличить одно от другого не составляло труда. Большие ящики с провизией, казалось, на месяцы вперед, впечатлили Моргану, вечную путешественницу с парой яблок в сумке. — Ma chi cazzu… Но я пойму, если здесь еда на всех… — она старалась говорить по-английски. — Нет, здесь продукты только для молодого господина. — Себастьян прошёл чуть вперед и указал в неопределенную темную часть зала, — Запасы для прислуги находятся вон в том углу в ящиках, чтобы… — Чтобы случайно не перепутать элитарные яйца с плебейскими? — Моргана усмехнулась, — Ну да. Разница принципиальная. Когда же экономку заинтересовали содержащиеся в кухне и кладовой травы, и она ушла из поля зрения, бормоча под нос слова какой-то песенки, Бард подхватил Себастьяна под руку и чуть отвел в сторону. — Ты не сердись, — начал он издалека, — Я ж это… Некрасиво перед дамой, особенно дамой начальника, бардаком светить. Потому и постарался. Кто ж знал, что ты прямо все заметишь. Себастьян скептично поднял брови: — Н-да? — Она у тебя остра на язык. — У ме…ня? — Ага. Вон, какие слова уже выучила. — повар насмешливо крякнул, — «Плебейский». Демон смотрел на кажущегося себе остроумным и осмотрительным американского солдата, и думал, что как сильно в своей беспомощности он ни упади, а человеческую суть не постигнет. Она всегда стучит снизу. И Бард ведь даже не догадался, что за чистосердечное признание в нежелании наводить порядок по приказу Себастьяна только потому, что он мужчина, можно получить «по шапке». Он сидел и ухмылялся, как барышня перебирает всякую траву и шепчет себе под нос разные названия. Дворецкий чуть погрустнел, что не может с привычной силой приложиться к глупой американской голове.