***
Граф Фантомхайв с дворецким тем же утром возвращались с места преступления, словно ничего не изменилось. Хорошая погода прошлого дня как испарилась, оставив вместо себя неприятный холод, смог и непроглядный туман. Колеса дилижанса скрипели, и дворецкий записал в блокнот, что нужно поговорить с кучером об уходе за экипажем. Сиэль презрительно оглядел записную книжку дворецкого, словно это привносило в образ демона какой-то инвалидности. Себастьян решил отвлечь его от себя и улыбчиво разрушил тишину: — Кажется, господин Рэнделл начинает привыкать к нашему присутствию. Совсем как в рассказах доктора Дойла. — Обвинить Милнера было бы самым опрометчивым и простым решением, неудивительно, что он его сообщил. Так что счастье Артура, что хоть кто-то с достаточно острым умом еще вмешивается в его дела. — граф отвернулся к окну и прислонился головой к обивке, — Суммируй все, что мы узнали. Если запомнил, конечно. Издевка задела демона, но он не подал виду: — Королевой был организован вечер, на котором присутствовали тридцать три приглашенных. Среди них был Генри Мэттьюс, тогда еще действующий министр. Его нашли в комнате мертвым к концу вечера, причина смерти — расчленение, некоторые части тела… — Подожди. — Сиэль снова обратил взгляд на Себастьяна, — Ты сказал «тридцать три»? В первом кабинете заседает всего двадцать восемь человек, откуда лишние звенья? Возможно, еще премьер-министр, Ее Высочество… — Неверно, господин, Ее Высочество не присутствовали. — дворецкий пролистнул пару страниц с деловым видом, — Вместо нее был крон-принц. — Альберт-Эдуард… И почему мне кажется, что королева не сама приняла это решение? — Сиэль усмехнулся, — Мало кому нравятся подобные рауты, но, я думаю, она бы заставила себя пойти туда насильно, лишь бы не вручать и толику власти сыну. — Интересные выводы. Позвольте поинтересоваться, что вас на это натолкнуло? — Себастьян включился в игру и стал адвокатом имени себя. Сиэль склонился к нему и мрачно улыбнулся. — Она его ненавидит. Королева ненавидит своего старшего сына, словно он собачий выродок. Никто об этом не подозревает пока, но с каждым годом ситуация все хуже. — Проблема слабоумия возрастных человеческих особей в непонимании самим больным, что что-то не так, а потому королевскому двору следует ждать плохих новостей. — Себастьян улыбнулся, думая пронаблюдать за падением очередной империи, но тут же сменился, — Вы забыли тех, кто успокоил своим присутствием подозрительность Ее Высочества. Ее дворецкие. Мистеры Грей и Фиппс были там, думается мне, не только ради контроля хода раута. И некоторые следователи уже подозревают Грея в совершении преступления. — Что? — Сиэль удивленно нахмурился, — С чего бы? — Я бы сказал, начиная с его отвратительного нрава… — Себастьян ненароком коснулся пальцами груди, где тот прошиб его насквозь каминным инструментом. — Никогда не думал, что демону личная неприязнь может позволить так огульно менять подозреваемых. — …Заканчивая его ссорой с Мэттьюсом. — лицо Сиэля переменилось еще больше, и улыбался уже Себастьян, — Свидетели знают, что молодой человек некрасиво поскандалил на повышенных тонах с министром, после чего они удалились в нужную следствию комнату для решения конфликта без чужих глаз. Вышел оттуда Грей уже в одиночестве. — Вздор. — оборвал его Сиэль. Кучер остановил дилижанс у самого входа, а потому Себастьян отвлекся на помощь графу и провел его ко входу. Пройдя к малому залу, дворецкий собирался распахнуть двери, и перед тем спросил господина: — Почему бы Грей не мог убить Мэттьюса? — надо сказать, его лицо выражало именно ту хитрость, которая точно сообщала Сиэлю, что он напал на верный след. — Потому что иначе королева предала мой род. — Сиэль вошел внутрь, — И да, одного человека все еще не хватает. Ты назвал тридцати двух. Светлая комната малого зала не пустовала. На столе стоял один из многочисленных чайных сервизов, молоко, карамельные конфеты. Мэйлин подливала в чашку кому-то чай, кого закрывала собой от обзора графа. Вдруг она заметила вошедших и вздрогнула. Это оказался Уильям, и он мог бы сказать нечто выбивающее из колеи и величественно-угрожающее, но так как это был мистер Уильям Томас Спирс, то он просто недовольно поднял глаза на вошедших и продолжил пить чай. — Доброе утро, мистер Спирс. — Фантомхайв в тот момент был более выдержан, чем Себастьян, сжигающий взглядом ангела смерти, — Как вы вошли? — Меня впустил лакей. Он работал в том цирке? Плохая память на лица. — Уильям встал и расправил пиджак, — Я бы хотел попросить к разговору вашего дворецкого. Поверьте… — его голос стал чуть тише, — …Это не займет много времени. Себастьян согласился выйти, но только потому, что не хотел смущать остальных своей неприязнью к гостю. Стоило им выйти во двор, как Спирс остановился и открыл дипломат. Безмолвное пролистывание документов быстро наскучило демону, и он решил сделать первый шаг, спросив: — Мистер Спирс, как давно нарушение личных пространств и незаконное нахождение в чужих домах стало вашим увлечением? Это было почти… эффектно, однако, я думал, что пренебрежение создаваемым впечатлением для блезиру — и есть ваш стиль. Начальник отдела, казалось, был так увлечен папкой с бумагами, что не обратил внимание на подколку, продолжая шелестеть. Спустя секунды он словно бы разморозился и ответил: — Вы с каждым разом разочаровываете все больше, никакой подготовки, даже попыток замести следы, словно вам есть, на кого положиться. — Уильям на секунду поднял на него взгляд блестящих на солнце очков и снова уперся в папку, — Я почти нашел. Нетерпеливы для вечного существа. И да — в дом меня пригласили, я уже говорил. — Да будет вам известно, что это здание и эта территория принадлежат господину графу Фантомхайв, явно столь же удивленному вашему визиту. Будьте добры уйти, пока ваш белый воротничок ещё свеж и цел. Спирс остановился на определенной бумаге. — Вот этот документ. Здесь сказано, что ты человек, что дает мне право отнять незаконно находящиеся в твоем теле лишние души… Впрочем, это не важно, — Уильям резко оттолкнул демона и встал напротив него, направив Косу Смерти, — Паразит. Именем Священного Суда я убью тебя. Себастьян отпрянул и встал в оборонительную позицию, оказавшись совершенно безоружен против Косы смерти и могущественного ангела-жнеца.***
Вечером прошлого дня. Поместье Фантомхайв. Все уже было готово к приезду гостей. Сиэль менее всего хотел присутствовать за столом, но данное кузине обещание по неясной причине значило для него чуть больше, чем личное желание. Последней к залу шла Элизабет, но не появилась вовремя — нечто ее остановило. Проходя по коридору, она столкнулась взглядом с высокой женщиной, похожей на экономку. Ее лицо показалось девушке чудовищно знакомо. Она обратилась к ней, и та остановилась, уставившись в пол и словно нарочно избегая взгляда аристократки. — Мисс Галлахер? — Вы неправильно узнали, госпожа. Аристократка, приплывшая на спасшем их судне после крушения «Кампании», дама, давшая советы по поводу наряда на День Леди, совершенно внезапно ответила с ужасным акцентом, так, что Элизабет только спустя пару секунд поняла, что она сказала. Такое фактурное лицо почти нечеловеческого выражения, огромный рост и болезненную худобу было невозможно спутать. Видя вопрос в глазах Элизабет, Моргана принялась пояснять: — Я быть недавно, я жена Себастьяна. Я плохо говорить, мы не можем видеть друг друга давно. Простите. Мидфорд знала, что именно так говорят, когда собираются соврать. Она читала о подобных историях в детективах, которые позаимствовала из библиотеки Фантомхайвов, но понятия не имела, как следует в таком случае поступить. Неловкую для Морганы и потерянную для Элизабет паузу прервал вышедший проверить, не заблудилась ли мадемуазель, Себастьян. Он парой резких фраз отправил экономку по своим делам и пригласил девушку все же пройти к столу. В большом зале в легком напряжении уже сидел глава дома Сиэль, Фрэнсис и Эдвард, старавшийся последние дни не показываться на глаза матери, и потому сгоравший под ее тяжелым взглядом. Ужин считался неформальным, а потому Элизабет был дан выбор, куда следует сесть. Сев с матерью, она бы молча выразила поддержку ее «обвинительной» стороне, сев с Эдвардом — напротив. Сиэль, сидящий в торце как Соломон, должен был стать не то судьей, не то медиатором. Она посмотрела на кузена. Сиэль мог бы подсказать Элизабет место за столом движением взгляда, как ему было бы удобнее вести скрытые переговоры, но вместо того он смотрел ей в глаза, заставляя выбирать сторону самостоятельно. Девушка прошла и присела ровно напротив него, выражая нейтралитет. В отличие от брата, ей совершенно не хотелось принимать активное участие в его личной жизни и хоть как-то влиять на решение. Мысленно открыв заседание по делу влюбленного во взрослую вдову кузена, Сиэль кивнул дворецкому и взялся за приборы.***
— Воздух аж встал. — Моргана расстегнула пару пуговиц на блузке и демонстративно обмахнулась полотенцем, — Они собираются убивать? Напряженные сидят, как мухи в варенье. Экономка указала костлявым пальцем за стену, где находился зал с гостями. Бардрой усмехнулся, но ничего не ответил: он заметил, как уровень английского у Морганы менялся в зависимости от собеседника, и решил, что дама просто пользуется этим, притворяясь, что мало что понимает. Повар почувствовал на себе ее оценивающий взгляд и засуетился, пожелав оставить ее одну в кухне от греха подальше. Все приготовления были завершены и Моргане лишь требовалось следить, когда что необходимо подать. Такая хитрая женщина могла попытаться устроить что угодно. На выходе Бардрой почти столкнулся с дворецким, но обогнул его, оставив вечер на них. С тех пор, как Себастьян проходил восстановление, все в поместье неожиданно начали уставать в течение дня, а потому к семи вечера повар мечтал только о сне. Не обратив взгляд на экономку, Себастьян по очереди стал открывать все емкости с блюдами для контроля. Женщина отошла от плиты к скамье и присела. Достаточно быстро Моргана разобралась с некоторыми возможностями новой сути и достала из-под скамьи никогда не существовавшую там гитару. Только собравшись коснуться струн, она вдруг услышала: — «Мухи в варенье»? Серьезно? Это весь уровень твоего мастерства соблазнения? При появившихся-то возможностях… — Да не нужен он мне особо, я просто попробовала. Он постоянно так пялится на меня, что мне уже неуютно, хочется это как-то закончить. — Не смей с моей сутью даже пытаться соблазнять таких, как Бард. Это отвратительно. — Почему мы вообще об этом говорим? — Моргана резко брякнула гитарой, — Ты же знаешь, меня интересуешь только ты, мистер стройные бёд… — Так. — Себастьян хлопнул по столу подносом и развернулся к ней, взглядом призывая замолкнуть. Моргана расхохоталась и склонилась над инструментом. Последний раз она держала гитарный гриф за многие сотни километров от Лондона. — Когда-то… — вдруг спокойно и тихо начала она, — …Я вместе с артефактами еще собирала песни. Я была в стольких городах, ты бы видел мою коллекцию, ах-хах. Себастьян молчал, протирал столешницу, закатав рукава рубашки. — Про дьявола много было. Людям ты нравишься, несмотря на страх. Такая противоречивая особенность. — дворецкий остановился, и Моргана почувствовала, что поймала его интерес, — Хочешь, спою что-нибудь? Демон продолжал молчать, но Моргана все же взяла первый перебор.***
Спустя полчаса Сиэль жалел о своем решении как никогда. — Как ты не можешь понять?! Это же просто легкомысленно и возмутительно! Смехотворно! Терпение Фрэнсис было коротким в тот вечер, она накинулась на Эдварда в тот же миг, как он посмел сказать «но» на ее мнение о невозможности брака с вдовой Тичфилд. На самом деле, выше описана лишь концовка ее длинной реплики, в которой, тем не менее, содержится суть и смысл претензий маркизы. — Я вижу ситуацию так. — начал спокойно Сиэль, — Вы, тетушка, наверняка не станете возражать, если Эдвард приведет достойные аргументы в пользу этого брака, такие как экономическая выго… — Я люблю ее. Фантомхайв раздраженно бросил взгляд на кузена, мысленно попросив его не ухудшать свое положение того больше. Было видно, что Эдвард понял этот взгляд и продолжил, смотря уже прямо на Сиэля: — У меня нет никаких причин, кроме любви! — бросил Эдвард, как всегда, страстно, — Я даже не думал о выгодности своего положения. — Это безрассудно и глупо, — прошипел Сиэль. — Но это искренне… — наконец заговорила Элизабет, и все обратили на нее внимание, — Завтра каждый из нас может потерять все, в том числе и выгоды, а любовь не требует обстоятельств. Если ты правда любишь ее, Эд, я поддержу тебя. Сиэль прокашлялся. Несмотря на возраст, в такие моменты он выглядел взрослым, собравшимся с духом к тому, чтобы высказать свое мнение, одно из решающих: — Британия смотрит в будущее. Нельзя позволить приличиям прошлого захватить умы молодого поколения, тетушка. Это мое мнение. Если Эдвард уверен в своем решении, если он готов взвалить на свои плечи все последствия, если он не скрывает мотивов и не обманывает себя, то… Мне остается только согласиться и поддержать его и Элизабет.***
— Только стоит ли, право, вернуться Только стоит ли мне воскреснуть Если вместо меня живет Дьявол Мои песни поет тебе Дьявол?
— Эгоцентричные создания. — бросил тихо и безразлично Себастьян. — Ой, прости им. «Как пленник, смотрящий на тени на стене пещеры, может помыслить о мире за спиной?» А уж тем более, о чувствах пробежавшего оленя. — А ты умнее, чем кажешься, — он отпил из стакана воды. — А ты сложнее. Себастьян поперхнулся. — Я кажусь незамысловатым? — Это ты сказал, а не я. — она вскинула руки. — Неважно. В любом случае, — дворецкий отставил стакан, — Я считаю, что действие печати окончено или близко к тому. Неделя почти прошла. Моргана помрачнела. Он требовал вернуть все на круги своя, и для нее, казалось, это было совсем некстати. Но она не стала пререкаться, вместо того так же серьезно заявив, что ей нужно вернуться домой, если Себастьян хочет получить все назад хотя бы к завтрашнему вечеру. Демон оценивающе испытывал взглядом ее лицо, и Моргана поерзала на скамье. — Как скажешь. Тебе дан отгул до завтрашнего вечера. Ступай.