Неочевидные способы познания духовного

      Дорогой Сиэль,       Я прошу прощения за неподобающую монарху манеру, но данное письмо не могло прийти иначе, чем «бродяжничьей» почтой. К моему великому сожалению, я не испытываю должного доверия к окружающим меня людям и вынуждена предпринимать меры предосторожности. Ты Вы, граф Фантомхайв, последний оплот моей надежды, как поклявшийся стране и короне лично. Я всегда действовала в интересах Империи и продолжу свое дело. В свою очередь, я жду от Вас ответных мер.       Мои непосредственные опасения вызывает следующая мысль. Я, словно Цезарь, окружена предателями: все молчат и делают благосклонные лица, но с каждым днем я все больше убеждаюсь в мысли, что дни мои сочтены, не как человека преклонного возраста, но как монарха, чье место уже многие годы пытаются занять. Я считаю, что указывать на персоналии нет смысла, так как этот человек сам по себе мало что представляет как личность, и за ним стоит сила явно большая, чтобы этот липовый король вдруг не развалился, как старая кукла.       Несмотря на все это, я продолжаю относиться к нему с трепетом, а потому хотела бы наиболее мирного разрешения для нас всех. Граф Фантомхайв, я поручаю Вам разузнать все о моих тайных заговорщиках и предотвратить то, что надвигается. Отвечать необходимости нет — я почувствую, когда Вы начнете действовать.       С чаяниями и надеждами,       Виктория.       Сиэль отложил письмо и задумчиво упал головой на стол. Он читал эти строки в четвертый раз, а мысли все не приходили в голову. Мальчик мог поклясться, что уже слышал разговоры о надвигающейся смене власти, но они стихли так же быстро, как все привыкли, что крон-принц вернулся в Лондон. Все считали, что борьба за британский престол стала бессмысленной после 1834 года. Однако, отрицать влияние монарха на всю британскую действительность было еще более бесполезно.       Фантомхайв еще раз прошелся глазами по первым строкам, но читать в пятый раз уже не было сил.

***

      Классическая шахматная доска в шестьдесят четыре клетки, по обеим сторонам стоят аккуратнейшие, но вырезанные из обыкновенной сосны фигурки, окрашенные простой краской. Себастьян думал о двух вещах: об игре и о том, насколько бережливым является этот господин, что пригласил его сыграть.       Их руки «ходили» фигурами, развертывая свои силы на поле брани. Неизвестно, держали ли когда-нибудь руки священника настоящее оружие. Но это — не настоящая битва, где льется рекой кровь и решается судьба целых империй. Господин Михаэлис и господин Хокинс всего лишь играют в войну. И их армии — фигурки из сосны, а поле сражения — двухцветная доска.       — Вы играете по-английски или по-индийски? — прервал тишину Хокинс и тут же посмеялся, — Такая глупость, конечно, не спросить вас заранее.       Себастьяна удивил его смех. Еще несколько минут назад мужчина смотрел на демона с нескрываемым презрением, но стоило им расставить фигуры и начать игру, как Джон Хокинс тут же успокоился и даже повеселел.       — Я смотрю, как играете вы. — ответил демон многозначно.       — В таком случае, — священник на секунды отвлекся от доски и посмотрел на Сиэля, все еще подрагивающего от холода, несмотря на пальто, — Предлагаю нам с вами сыграть исключительно индийскую партию. Я уверен, вы знаете ее правила, Дьявол ведь самый большой игрок.       — Людям так нравится делать вид, что они что-то знают о дьяволе… — язвительно прошептал Себастьян и тут же прокашлялся, — Мистер Хокинс, вы хотели сказать, «каких правил в ней нет»?       — Чем отличаются индийские шахматы? — буркнул граф издалека, как бы внутри себя сменив тему. Это очень помогало, если была необходимость думать о чем-то важном, снимало тревогу.       — Господин, есть всего небольшая разница, — дворецкий поднял одну из фигур, — Фигура, которую мы зовем королевой, в индийской игре зовется министром. И один из министров стоит в, если так можно выразиться, рокировке. Пешка не может первым ходом двигаться на два поля. И да — никаких превращений.       Дворецкий аккуратно расставил фигуры нужным образом, чтобы сыграть индийскую партию и продолжил излагать:       — Добавив новые правила, англичане ускорили ход игры. Иначе говоря, сэр Хокинс намекает нам, что, так упрямо не соглашаясь, вы простоите здесь еще очень долго.       Сиэль смутился и хмыкнул. Джентльмены начали игру.       — Англичане действительно посчитали индийскую игру слишком медленной?       — Как и их транспорт. С недавних пор вся Индия — переплетение железных дорог. А еще телеграф.       — Мой друг сообщал, что у них есть телеграф, и он ему совершенно не нравится. «С ним, — отметил он, — плохие новости приходят быстрее».       Сиэль копался в своих мыслях и даже не обратил внимание, кто с кем и о ком говорил, лишь изредка цепляя отдельные слова. Поиск пропавшей женщины не был глобальной проблемой, но мог отменить почти все планы графа на следующий сезон, если не на полгода. Следовало спросить у тетушки, выйти на след, а помимо того — во дворце его ждала большая проблема. Граф подумал, что такие действия могут быть и вовсе отвлекающим маневром для того, чтобы увезти его за пределы Британии в момент переворота… С другой стороны, кто мог знать, что он будет доверенным лицом Виктории?       Покушение, травма, смерть младшего сына — последние десять лет дались королеве непросто. Сиэль подумал, что все же не стоило бросаться такими резкими высказываниями, как «умер любимейший и лучший из моих сыновей» при живых старших. То, что это совершенно не нравилось принцу Эдуарду, было понятно сразу. Отличие было лишь в том, что королева была стара и пребывала в своем статусе с тех пор, как вообще смогла принимать хоть какие-то решения, а Эдуард был взрослее и мудрее, чем Виктория в 1837 году, к тому же, моложе… умом.       Фантомхайв, разумеется, был предан короне и личность старшего принца отнюдь не была ему симпатична, но теперь, когда голова так ясно мыслит и невозможно отвлечься на что-то иное, Сиэль думал, что нужно точно взвесить все позиции.       — Какие у вас гарантии?       Хокинс даже не сразу отвлекся, нехотя ставя партию на «стоп».       — Что вы имеете в виду?       — Кхм, — Сиэль прочистил горло, оно уже начало чесаться от холода, — Как вы проверите, что я не приду с леди Эрскин, уже осведомленной о засаде?       — Кто вам сказал, что это засада?       — Глупый вопрос, сэр. — Себастьян иронично приподнял бровь на вопрошающего Хокинса, — Она бы не бегала от вас, если бы хотела с вами встретиться. Стало быть, это так и есть.       — К сожалению или счастью, я понятия не имею, о ком мы ведем разговор. Я не знаю эту женщину, моя задача — передать вам задание.       — А, понятно… — Сиэль вдруг расслабился и даже слегка посмеялся, — Вас обманом втянули туда, где вы ничего не поимеете. Учитывая характер леди Эрскин, вы падете от ее меча первыми, так что вам, так сказать, без разницы, кого бояться — демона или ее.       Хокинс внимательно смотрел на юного графа и думал о сказанном, пока Себастьян за его спиной прикрывал рот рукой и склонился над шахматной доской, чтобы не рассмеяться вслух. Священник был не из простаков:       — Каким образом она нам навредит, если орудие у нас?       — А кто сказал, что оно одно? Это же не товар, чтобы хранить в единственном экземпляре, верно? Старая история, мы уже крали второй сундук…       — И что же там было?       — Цепи, — быстро нашелся Себастьян, — Это были цепи царя Соломона.       Вдруг дьявол спохватился: в голове еще не осела деталь, что Моргана и этот мафиози связаны…       — Но это же колдовское орудие! — Джон Хокинс оказался осведомлен об игрушках Морганы больше, чем демон предполагал изначально, но меньше, чем нужно для раскрытия лжи.       — Тем не менее, оно успешно справляется с демонами. Я частично опробовал это на себе.       Сиэль внутри весь вспотел. Ему не составляло труда обманывать, но в данный момент им вдвоем с демоном приходилось на ходу сочинять подробности их общения с Эрскин. Получалось со средним успехом. Но если только священник соврал… Если только он на самом деле знает, кто она…       — И что же, вы должны были получить весомый урон, если столкнулись с ее гневом, я полагаю. — священник обернулся к дворецкому. — Как же он проявился?       Сиэль замер. Себастьян заметил это и помедлил, наслаждаясь его внутренней тревогой.       — На самом деле, как вам должно быть известно, мой господин не вступает в распри физического характера, занимается исключительно интеллектуальным — на этом слове Себастьян чуть изменил интонацию, — трудом. Соответственно, урон получил только я. У меня остался… шрам, полагаю? От иных ее подручных средств.       — Хотите сказать, их не два? — Хокинс уже был готов покривиться от неубедительности.       — Ваши наниматели, кто бы они ни были, просто дурят вас как уличную шпану. — вмешался Сиэль уже агрессивнее, — Им был нужен ее меч или что бы там в ящике ни лежало. Вы это нашли. Что дальше — даже черту не известно. Вы уже настроили против себя демона, а если сейчас и дальше будете под их указания плясать, то и Праведный Воин, или как вы там ее называете, со вторым оружием придет и сломает хребет каждому в этом доке, черт возьми! В отличие от нас, расположенных к переговорам. Она похлеще вас будет, сэр Хокинс, ей вообще неведом страх и человеческие чувства.       — На то и избранная, я полагаю. — Себастьян демонстративно кивнул.       — Да, и возможно, есть и третье, и четвертое, и десятое орудие. Про них, по-вашему, книги пишут? Себастьян не даст соврать, половина из сказанного про потустороннее — ересь. Я сам своего слугу не знаю, если уж мы пришли к этому. И вы думаете, что кому-то из нас здесь ваши наниматели откроют тайну о посланниках свыше?       — Не могу согласиться, граф. — улыбнулся священник, — Нам глава орде… наниматель говорил, что орудие лишь одно. Он был при посвящении этой леди в воины.       — А вы… — Себастьян наклонился к Хокинсу со спины, — …там были?       Хокинс перекрестился от неожиданности и отрицательно покачал головой.       — …М, я склонен согласиться с господином, это все выглядит, как попытка вами воспользоваться. Почти успешная. Очень удобно было бы сказать таким прекрасным, но не осведомленным исполнителям, чтобы они украли ее орудие, а потом просто откреститься от сопутствующего ущерба. Мадемуазель Эрскин впадет в гнев только от того, что вы посмели угрожать мне ее оружием, то есть, взяли его в оборот как свое. Какая выгода вашим нанимателям — тайна. Возможно, им изначально жертвы необходимы. Как бы то ни было, ваше исполнение выглядит впечатляюще. Давно меня так не обезвреживали одной манипуляцией. — Себастьян гладил подбородок, как бы обдумывая ситуацию, в самом деле уже зная, что он скажет, — Жаль только, что ваша работа пройдет попусту. Если вы, конечно…       — Не встанете на мою сторону.       Граф Фантомхайв получил нужную помощь в убеждениях и закончил мысль. Оставалось лишь с удовольствием наблюдать, как уже Джон Хокинс тревожно обдумывает ситуацию, пока его команда выжидательно наблюдает. Себастьян развернулся обратно к доске и сделал еще ход.       «Шах. — подумал Сиэль, смотря издалека на положение фигур, — Вот поэтому я с ним никогда не играю».       — А каковы гарантии, что вы нас не отдадите под суд. Кажется, вы сюда за этим и приехали в купе с рабами, нет?       — Совершенно верно. Но сейчас я… скажем так… нахожусь в особом положении у Ее Величества. А потому мою небольшую прихоть, такую как сотрудничество с мафией, она одобрит. В отличие от ваших нанимателей, на меня все рычаги давления вы знаете. У меня нет причин вас обманывать. Если вам нужны гарантии для защиты от моего слуги… Оставьте Меч себе. Отныне ваша жизнь в моих интересах, а потому договориться с леди Эрскин будет чуть проще, верно?       «Мат».