***
— Просто отправь им телеграмму! — «подручный», имя которого Моргана не запомнила, шел за ней вдоль улицы и обсуждал, как следует поступить с Хокинсом и его командой, — Пикеринг каждую неделю ездит на станцию за почтой и телеграммами. — У меня нет ни денег, ни желания связываться с этими вашими научными достижениями. — она запахнулась в плащ и демонстративно вышагнула вперед, чтобы он ее больше не убеждал. — Нет денег? Стой, у тебя нет денег? — «подручный» остановился посреди улицы, и она спиной почувствовала это и остановилась тоже, — Как ты живешь без денег в Лондоне? — Наивный мальчик, зачем мне деньги? Если мне нужно что-то, я меняю это по бартеру. Я не пользуюсь деньгами с тех пор, как закончила ходить по морю, то есть, лет сто двадцать назад. Мужчина задумчиво достал кошелек и пересчитал монеты. Моргане обычно льстило, когда джентльмены за нее платили, но Пикеринг еще неделю назад сообщил ей, что от нового напарника «бесплатного сыра» ждать не стоит. — Я могу заплатить, она стоит где-то двенадцать шиллингов. Она недоверчиво посмотрела на него: — И сколько это? — Немного менее недельной заработной платы швеи. Моргана не имела представлений о заработках в Лондоне, и всем выражением лица показала, что интерпретация ничего ей не объяснила. — М, интересно. Ладно, пойдем я напишу, а ты заплатишь. — Думаю, что написать телеграмму следует мне от своего имени. — Почему это? — Моргана смутилась и посмотрела на него исподлобья, словно он только что сообщил нечто несусветно глупое. — Мои деньги — мое имя. Ее лицо совсем поменялось и женщина тут же вспылила, взмахнув руками. — Какое твое имя? Кто занимался слежкой? Кто все узнал, ты тут вообще причем, Лиланд? — ей в возмущении имя пришло на ум очень быстро. Матушка в свое время показала Лиланду, что женщина может управляться с финансами, но она была женщиной английской. Внешний вид же этой леди говорил сам за себя: никакая рабочая в Лондоне не надела бы такое огромное количество колец, которыми Моргана то и дело позвякивала, разъясняя Лиланду, почему он должен за нее заплатить. Она не вызвала в нем никакой симпатии, а потому Лиланд остался в прежней позиции. — Либо я, либо никаких денег! — Лиланд захлопнул кошелек и сложил его обратно во внутренний карман пальто. Моргана раздраженно проследила за тем, как деньги скрылись во тьме его одежды. — Morir demà, puto capitalista! — бросила она, дернув вверх рукой с итальянским гневом, — Stronzo! Quina llàstima! Els gossos ni tan sols mengen persones com tu! Делай что хочешь, non me ne frega un cazzo! Моргана снова запахнулась, только уже агрессивнее, и пошла вниз по улице резвым шагом. — Чур меня, со мной крестное знамение и твои проклятия на меня не подействуют, колдунья! — крикнул Лиланд ей вслед скорее с иронией. С одной стороны был доволен, что отстоял свое право, с другой стороны общение с этой женщиной могло развалиться, и тогда кто знает, как дальше развернулись бы события.***
Внешне поместье выглядело ровно так, как его оставили ранним утром. Однако, чтобы быть спокойным, следовало проверить все возможные входы и выходы, и — в первую очередь — слуг, которые могли стать жертвами шантажа. Себастьян осторожно вошел в кухню, где от скуки чахли Мэйлин, Финниан, Бард и Снейк. Он сначала аккуратно проверил пространство за дверью, вслед за тем прошелся к окну и проверил засовы, протер перчаткой пыль с полки. Дворецкий периодически оглядывался на слуг, словно что-то искал, но те в непонятках наблюдали за ним. Через несколько минут он уже настойчиво проверял запястья каждого, рассматривал лицо Финниана, юбку Мэйлин. Убедившись, что ничего нет, Себастьян раздраженно цикнул. — Лучше бы вас схватили. И вышел из кухни. Слуги переглянулись. Сиэль выжидал в спальне, пока Себастьян поможет ему переодеться, и снова строил мысленные схемы. Покушение на королеву, появление и исчезновение Эрскин, ее странная сила и Меч, некий «глава ордена», о котором почти обмолвился Хокинс. С орденом было проще всего, все знали, что ее Великим Мастером является никто иной, как принц Эдуард. Но голословно обвинить его в заговоре против королевы — слишком даже для Цепного Пса. Граф прошел к столу и достал бумагу с чернилами. Следовало записать то, что было известно уже сейчас. Мнение королевы о покушении вполне могло быть выдумкой, потому выносилось за скобки. Хотя уже давно было не секретом, что застарелый принц Уэльский жаждет получить трон и вовсю ведет политику в колониях. Все прекрасно помнили его длиннейшее путешествие от Греции до Индии тринадцать лет назад. С Эрскин было гораздо сложнее. Сиэль не знал, откуда она родом, из какой семьи, даже как ее зовут по имени. Он тяжело вздохнул, осознавая, какую опасность мог привести в дом по наущению тетушки. Немного подумав, он записал тетушку как вероятного информатора. Было известно со слов Хокинса, что некий глава ордена знает мисс Эрскин лично и видел некий ритуал посвящения, в ходе которого она получила орудие и стала некой Избранной. При этом даже сам Себастьян не знает, что представляет из себя орудие и беспрекословно подчиняется при упоминании о нем. — Склонен не согласиться, сэр, это отнюдь не беспрекословное подчинение. Я всего лишь соблюдал рациональное хладнокровие. — Себастьян снова бесшумно появился, подарив задумчивому графу микроинфаркт. — Ты говорил, что это дар. — он поднялся от стола и скрестил руки на груди, — Объясни уже наконец, откуда она могла его получить и зачем он ей? Что за орден? — Никак не могу, сэр. Сиэль удивленно вскинул брови. — Понимаете ли, данные сведения входят в раздел тех, которые обычно заставляют людей испытывать острый экзистенциальный кризис. Я не могу рисковать вашим хрупким душевным равновесием. А насчет ордена — полагаю, что это масонская ложа или, что вероятнее, розенкрейцеры. Граф скептически оглядел Себастьяна и нехотя вычеркнул с листа записи о даре. К этому он вернется позже. Обязательно вернется. Но в данный момент лишние детали мешали складывать картину. — Почему розенкрейцеры? — У них есть своя любимая книга наподобие прочих. «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца», где и написано все, в самом деле, с ноткой средневекового символизма и пафоса, но достаточно о Великом Посвященном. Правда, сама легенда уходит еще в Fata Fraternalis, но… — Достаточно. У этих розенкрейцеров есть какая-либо связь с правительством? — Королевское научное сообщество было создано на базе этого ордена. Помимо того, часто крупные протестантские храмы имеют тесную связь с ними и масонами. По большому счету, граница между розенкрейцерами и масонами размылась еще при первой же книге, где указывалось, что путь к тайной гробнице самого Христиана был найден неким вольным каменщиком. — Звучит идиотически. — Принц Уэльский с вами бы поспорил. Сиэль снова склонился к бумаге. Из всего выясненного оставалось то, что следовало выудить из Хокинса, который в это время чинно пил чай в гостиной, и навестить тетушку с расспросами об Эрскин. — Ты запомнил, что мы этому священнику рассказали? Теперь эти сказки придется поддерживать до самого конца. Фантомхайв встал и прошел обратно к кровати, чтобы переодеться. Дворецкий мрачно на него смотрел. — Никогда больше так не делайте, сэр. Я не был готов лгать так скоро и следить за вашими мыслями. Такие вещи необходимо обговаривать. — Что? — Сиэль еще раз оглядел Себастьяна на предмет недомоганий, — Ты что-то расслабился совсем. Или это уже преклонный возраст? — Ход человеческой мысли представляет для меня не особо легкий предмет, я предпочитаю готовиться заранее и с абсолютным успехом, нежели импровизировать. — В общем, стареешь. — заключил граф, и Себастьян сделал вид, что не услышал, — Ты и правда не хочешь мне рассказать догадки, кто может знать о тебе так много? В том смысле, что обыкновенно для любого ты как демон являешься сюрпризом, но в последнее время появилось слишком много осведомленных. — Время, сэр. Так случается, когда нечто экстраординарное находится в информационном поле определенный срок. Рано или поздно как грибы после дождя появляются разные сатанисты, тайные общества, ведьмы и прочие неравнодушные, кто хочет с моего появления что-то поиметь. Я совершенно не удивлен. — А твой брат? Себастьян резко обернулся и внимательно посмотрел на графа. — Или кем вы там друг другу приходитесь, я мало заинтересован. Что он здесь делал? — Департамент жнецов является частью высших организаций. Логично, что он был направлен как старший руководитель, учитывая, какой хаос творится в стенах их заведения. Его давно было надо ликвидировать. — Кого? Департамент или брата? — Сиэль усмехнулся. Себастьян предпочел промолчать, мысленно ответив: «Братоубийство — это по вашей части, сэр». — …Как бы то ни было, сомневаюсь, что кому-либо из тех персоналий интересны перевороты британского престола.