Неочевидные способы познания духовного

      Железнодорожная станция Гоурах, Западная Бенгалия.       Сиэль только вышел со станции, но уже мог поклясться, что тотчас упадет в обморок от перегрева. Температура в середине октября здесь превосходила лондонскую примерно в два раза даже вечером, и нежное сердце графа еле справлялось с нагрузкой — он то и дело обмахивался утренней газетой. В воздухе стояла пыль: большое скопление народа, иссушающие солнечные лучи весь день, торговые грузы, покрытые слоями производственной грязи смешивались в один пылевой туман, так напоминающий родной Сиэлю, но отвратительный смог. Жара и разные резкие запахи добивали и так тяжелое положение.       Себастьян следовал за ним достаточно бодро. Он не был в Индии уже давно, и его живо интересовали местные изменения. Но увиденная картинка заставила демона усмехнуться — что-то меняется, а что-то вечно. Индия была вечной: толпы рабочих индийцев несли огромные узлы с вещами на головах; женщины в пестрых сари живо спорили с кучером омнибуса и пытались упихнуть всех детей в транспорт; экипажи-кэбы британского типа старались вырулить между арбами с волами; белые туристы гоняли индийских слуг срочно разрешить проблемы с багажом в эксклюзивном порядке. Жизнь Гоураха, важного инфраструктурного узла, кипела в любое время суток.       Граф осмотрелся, заметил спящих, укутанных в накидки, факиров, что прижались к стенам станции, и бродячих собак. Поежился.       — Место, конечно, варварское. — он даже повел носом, — Но принц Кадар изъявил желание показать свою гостеприимность, а потому нам обещали выслать личный дилижанс.       Кучер действительно стоял на дороге и точно так же пытался выехать, вот только специальное разрешение махараджа заставляло всех расступиться по мере сил. Хорошими ударами хлыста он отгонял чужих животных и подгонял своих, вполне английских лошадей так, что, завидев приехавшего господина, уже через минуту был перед ним. Себастьян открыл дверцу и про себя отметил, что транспорт совсем новый — его, вероятно, купили к приезду графа. О том, что восточное радушие не знает границ, Сиэлю только предстояло узнать.       В салоне было темно и совсем не жарко, граф даже удивился. Индийский декор казался чем-то очень странным и новым, привлекал внимание развесными кисточками из золотых нитей на фоне бордовой парчи. По крайней мере, в темноте она казалась бордовой. Кучер почти сразу же двинулся в поток, разгоняя окружающих выкриками на незнакомом Сиэлю языке.       Уже скоро они проехали мост через Хигли, и картина вдруг резко поменялась. Огромные просторные улицы с аккуратной архитектурой из белого камня, строго регулируемое движение, полисмены в британской униформе и белые джентльмены в легких светлых костюмах — граф ожидал увидеть не это.       — Я проехал шесть тысяч миль, чтобы попасть в Лондон? В удушающей жаре, разве что.       Себастьян отодвинул парчовую шторку и осмотрел окрестности в окошке:       — Господин, видится влияние сильной державы. Полагаю, где-то здесь еще остались автохтонные поселения, и принц будет рад вам их показать. — он усмехнулся про себя, — Тем не менее, ваш вопрос мне не понятен, прошу прощения. Разве мы не приехали на поиски вашей знакомой?       — Не буду же я целый месяц под каждым кустом ее искать?       — Совсем забыл, что людям важно переключаться на разные объекты внимания время от времени, — дворецкий улыбнулся, как ни в чем не бывало, но Сиэль услышал в этом пассивное пренебрежение, что по кустам бродить все же придется, — Я разрешу этот вопрос, сэр.       Прошло около получаса молчаливого наблюдения за пейзажем. Сиэль подметил, что разнообразие деревьев, кустов и травы спасает это место от превращения в ад на земле. Большего он видеть не мог — было уже темно. Постепенно начало холодать, причем с большими темпами, и графу уже вновь потребовался сюртук, который еще в вагоне днем он бросил дворецкому. Пытаясь извернуться, чтобы сидя в узком экипаже надеть его, Сиэль вдруг пихнул что-то под сидением, и услышал звук опрокинувшейся тары. По полу кареты потекла вода.       Себастьян наклонился и проверил. Он достал медное небольшое ведерко с изогнутой каймой и ярким орнаментом, принюхался к содержимому и даже ощупал его внутри.       — Это еще что такое? — граф отставил ноги, чтобы не намочить туфли.       — Вода, сэр. Я не знаю, зачем, но имею предположение. — дворецкий на секунду отвлекся на шум улицы, неслышимый Сиэлю, — Мы уже приехали, я сейчас спрошу.       Граф молча кивнул на пол. Вода растеклась почти по всей площади, и ему не хотелось макать в нее свои аристократические туфли. Себастьян поискал глазами, чем можно было бы протереть сие недоразумение, но ничего не нашлось. Он попросил прощения за нарушение правила и медленно провел ладонью над полом. Вода испарилась.       Шум, на который среагировал демон, теперь был слышен и самому мальчику. Это раскричался Сома. Он лично вышел поприветствовать друга в компании Агни и немыслимого количества слуг, молча склонившихся на фоне. На голове парня непривычно красовался тюрбан, а под губой выросли небольшие усы. Принц сдержался, чтобы не побежать навстречу Сиэлю, но обнял все же крепко — почти до хруста костей.       Себастьян и Агни молча кивнули друг другу, не приближаясь. Дворецкий указал ему на ведерко и попросил жестом подойти.       — Мы нашли это под сидением. Я заметил, что там их много, порядка нескольких штук, это то, что я думаю?       — Было весьма жарко, и мы решили, что с непривычки вам стоит чуть понизить температуру внутри.       — Право, не стоило, это…       — Во всем, что касается радушия по отношению к дорогим друзьям, я всегда поддерживаю кшатрия.

***

      Кхансаман не был честен с Себастьяном. По крайней мере, не до конца. Как то всегда и предполагаемо в восточном доме, многие вопросы приходится утаивать в желании сохранить наиболее светлый образ и доброе имя в народе. Несмотря на то, что отец Сомы, махараджа Нарендра Кришна Кадар, совершенно не жаловал индусского брамина в качестве друга своего сына — о служении речи вслух не шло, ведь Агни был кастой выше Сомы — отрицать его успокоительное влияние на радикально реагирующего подростка он не мог. А потому почти не вмешивался в их взаимоотношения.       И это утро у Аршада выдалось не самым простым. Они долго откладывали спор в отношении письма Сиэля, пока это не стало сегодняшним днем. Принц хотел показать на своем примере, как следует верно заботиться о гостях, ведь, по его словам, английскому графу явно не доставало таких навыков. Положить такой дорогой и ценный в Индии лед в ведерках в салон экипажа кхансаман принял как условие, пусть и с трудом. Касательно иного спора было сложнее. Агни хранил принца от реалий бытия, как слуги хранили Гаутаму от лицезрения человеческих страданий. Но рано или поздно пришлось отвечать на вопросы.       — Почему никто не хочет со мной разговаривать?! — Сома даже подорвался с чарпая, что значило великое возмущение, — Почему, я спрашиваю, почему Сиэль не может жить в нашем дворце? У нас нет места?       — Есть, принц. — испуганно поклонился абдар, что подливал напитки и искренне не знал ничего о комнатах.       — …В вашем великом имении вволю места, кшатрий, — Агни был сдержаннее, его лицо отражало скорее плохо скрываемую усталость, — Однако, по всем правилам приличия сэра Фантомхайва следует поселить в Баллигандже.       — Да почему?!       Сома был готов разразиться громом, и кхансаман тяжко вздохнул. Он взглядом выпроводил слуг наружу из комнаты и жестом показал закрыть дверь. Объяснение было неподъемно тяжелым не столько из-за сложности, причина как раз-таки была проста. Но поделиться ею с молодым принцем означало подорвать их дружбу с графом.       — Мой дорогой повелитель… До сих пор вас не посвящали в политические вопросы, и я все еще считаю это мудрым решением такого достойного раджа, как ваш отец. И я могу понять ваш безусловно праведный гнев по отношению к нам, ко мне, в первую очередь. Так что я считаю своим долгом разъяснить это дело. — Агни поднял глаза от пола к Соме и продолжил уже тише, — Английским джентльменам стоит жить в южной части города, в Белом городе. Наше приглашение сюда, в Черный город, пусть и в такой прекрасный дворец, нанесет серьезное оскорбление чести вашего друга.       — Но…       — …Даже если сахиб Фантомхайв примет его и не посчитает грубостью, вопросы могут возникнуть у Его Светлости вице-короля. К вашему отцу. Думаю, чтобы всем было хорошо, нам следует принять эти правила.       — Кто такой этот вице-король и откуда у него могут быть вопросы к моему отцу?       — Прошу, мой принц, тише… — Агни невольно огляделся, — Вице-король, Его Светлость маркиз Лансдаун, наш… мхм… Он назначен королевой Викторией для регулирования Индии. Он очень тщательно следит за всем, что сегодня происходит в Калькутте, а потому, пожалуйста, будьте аккуратны.       — Хорошо. — Сома снова лег на кровать, явно расстроенный, — Найди особняк в Баллигандже. Он должен быть не хуже моего дворца, понятно?!       — Да, мой принц.       Агни уже собирался уходить, как в дверях его остановили:       — И еще: отдай ему моих слуг. Хотя бы.

***

      Сома секунду чуть помялся, но в потом так же радушно указал графу на сияющий окнами дом в четыре этажа из плит белого песчаника, абсолютно европейский, с резными капителями, колоннами и балюстрадой. Граф молча посмотрел на Себастьяна, как бы припоминая вопрос про «южный Лондон», но в итоге решил для себя, что так даже проще — нет необходимости подстраиваться под новые условия.       Внутри все было так же идеально, как и дома. Принц со всей непосредственностью заявил, что сам находится здесь первый раз, и окликнул слуг.

***

      — Вы втроем, ты, а еще… вот ты. — кхансаман распоряжался прислугой во дворце Совабазар для поручения в особняк Баллиганджа, — Еще троих сейчас поищем, все пойдете в особняк сахиба работать. Понятно?       Аршад на работе был не так радушен, как при господине и друзьях. Ежедневные личные поручения Сомы, желание сохранить все в наилучшем виде сотворяли с ним метаморфозы, когда добрый брамин надевал маску серьезного руководителя и раздавал приказы. Доброта добротой, а дела должны делаться.       Слуги помрачнели от последней фразы. Кхансаман это заметил, но задавать вопрос, на который он примерно знал ответ, не было желания.       — Что стоим? Девика?       Он бросил взгляд на девушку в углу комнаты, которая со всех сил старалась спрятаться за чужие спины, чтобы ее ухода никто не заметил. Когда Агни назвал ее имя, она вдруг остановилась. Было видно, что ей есть, что сказать.       — Уважаемый кхансаман, разве я не должна работать в зенане?       — В Англии нет разницы, на кого ты служишь, если ты не помогаешь ему одеваться. У него для этого есть свой человек. Давай, бросай это все, нам пора ехать туда.       Но Девика стояла, упорно смотря в соломенную корзину, с которой собиралась уходить. Другие слуги также не торопились на улицу, наблюдая, чем все кончится. Агни не выдержал, подошел и взял девушку за руку, чтобы потянуть к выходу. Но она как сорвалась:       — Кхансаман, неужели вы не понимаете?! — она повисла, пытаясь выбраться, и Агни удивленно остановился, — …Простите! Но, господин старший слуга, пожалуйста, не заставляйте нас страдать от такого унижения!       — Что ты такое говоришь? — Агни шикнул, но отпустил руку.       — Пожалуйста! — девушка упала на колени и принялась целовать подол его курты, — Пожалуйста, не отправляйте нас к сахибу…       — Нас?       Толпа из слуг вокруг молча закивали. А Девика продолжала умолять:       — Я лучше умру, чем буду подносить чай англичанину! Они паразиты, кхансаман, они нас уничтожили, они пользуются нами как волами, кхансаман, разве вы не знаете?       — Так! — Агни силой убрал руки девушки от курты и помог ей встать, — Если я еще раз услышу такие разговоры, вы все пойдете подаяние в храме просить!       Аршад не был настроен столь радикально, но понимал, почему Девика так говорила. Это было отнюдь не ее личное изъявление, это было мнением многих индийцев, ополчение росло каждый день. Но если уже она не выдержала и высказала, что думает в самом деле, отпускать ее в Баллигандж было нельзя. Если бы завтра она отравила графа Фантомхайв за завтраком… Агни крепко задумался.

***

      — Слуги выполнили свою работу и спрятались, мой принц, — кхансаман милейше улыбнулся, — По английскому этикету им лучше лишний раз на глаза не попадаться.       — Да? — Сома пожал плечами, — Не знаю, я вот люблю, чтобы все мои слуги всегда ходили рядом.       Сиэль мысленно продолжил: «Потому что с тобой перманентно что-то случается», но тут же оглянулся на Себастьяна, скорчившего настолько ироничное выражение лица, что было почти оскорбительно.       Сома со свитой уехал, оставив графа располагаться и отдыхать. Себастьян быстро нашел все необходимое и даже поджидавших его появления слуг в отведенной комнате.       «Даже слуг-англичан нашли… Какая предусмотрительность!» — отметил про себя дворецкий.