***
Остров Гхорамара, Бенгалия. Остров был похож на большую черепаху, запутавшуюся в тине: по сути, это был полузатопший холм, вокруг которого выросли десятки тропических деревьев, застилающих густой листвой и лианами любую тропинку. Каменные плиты, сформировавшие когда-то причал, раскрошила на мелкие камешки цепкая трава. Снизу почти нельзя было рассмотреть монастырь, стоящий на верху холма, из-за листвы, и только высокий крест, покрытый гладкой белой краской, указывал издалека верную дорогу. Здание местами не достроили, а потому кое-где еще стояли строительные леса, а ведра с известковой краской прятали каждый раз, чтобы неразборчивые от жажды мулы не хлебали ее. Помощник Каран еще с утра завез в обитель с мулами муку и уехал, а потому Эрскин удивилась, услышав топот копыт во дворе. Она перекинула полотенце через плечо и вышла посмотреть, что происходит. — Доброго дня, мэм. Женщина замерла перед гостями. Адреналин острием прошелся по нутру Эрскин — как они ее нашли? Зачем? Она не пригласила их пройти, наоборот — закинула полотенце на подоконник и захлопнула дверь. Это небольшое, как бы подготовительное действие помогло ей собраться с мыслями.***
Женщина прокашлялась, снова открыла дверь — в этот раз нараспашку — и встала перед ними во всей красе, скрестив руки на груди. Себастьян мгновенно отметил рабочий, неровный загар на лице, посеревшую от пыли мужскую блузу с рукавами, закатанными настолько, что были видны ее такие же темные предплечья и локти, мужские брюки и высокие сапоги. Светлые волосы местами выцвели от яркого солнца и высохли, образовав пушистые неравномерные пряди. Вокруг глаз образовались светлые пятна от очков. Она заметила, что ее рассматривают: — Вам повезло, что вы после Карана заехали. Обычно я рубашек не ношу. Разговор намечался напряженный. Она не торопилась их впускать и, судя по выражению лица, была не рада старым знакомым. Внутри прошлось несколько мыслей по поводу замечательных костюмов джентльменов, но высказывать Эрскин их не стала. — Давно вы здесь уже? — Тот же вопрос. Жалоб по поводу найма персонала не принимаю, я в Дартфорде уже не работаю. — Вы разрешите нам войти? — пролюбезничал Себастьян. — Нет. — Почему? Вы нам не рады? — Это женская обитель. И нет, не рада. — она развернулась, всем видом показывая, что собирается уйти и запереть дверь, — Я уехала на край света не для того, чтобы кто-то шел по моим следам. — Тогда надо было лучше прятаться. — Себастьян заранее слегка придержал дверь. — С чего вы взяли, что я прячусь? — Иначе я бы вас не искал. — усмехнулся Сиэль. — М-м… Понятно. «Когда мы заявимся к ней, у нее будет только два варианта. — Бежать или дать отпор? — Именно. Что она выберет, зависит только от ее ценностей. Сбежать — разумно, но трусливо. А дать отпор…» Она вдруг схватила лопату за дверью, замахнулась на Себастьяна, чтобы он отвлекся на блокировку удара, и подставила к его горлу руку, искрящую электрическим напряжением. — Хочешь снова учиться срать, трупоед? «Глупо, но безумно храбро». — М-м, вы бросили курить? Теперь хоть какие-то запахи поблизости различить можно. — демон сохранял спокойствие, ощущая жар ее ладони кожей шеи. — Как безрассудно и претенциозно нападать на двух вооруженных людей с ржавой лопатой. За ее спиной послышался щелчок курка. Сиэль возвел револьвер на женщину. — Агрх, ненавижу мексиканские дуэли… — она раздраженно выдохнула и вышла чуть вперед, подставляясь, — Ладно, пока дамы не пришли и вы их не распугали… Только труп с собой заберите, это благословленная земля. — А барышни в том здании не распятому трупу разве поклоняются? — прошептал, как бы осведомляясь, Себастьян. — Рот свой замолчи. — прошипела она. — Стоп! — Сиэль прервал очередную перепалку, — Мы не собираемся никого убивать… пока что. Эрскин, замахнувшаяся «магической» рукой на Себастьяна, вдруг остановилась. — О Боже, вы от них…***
Трактир в Порт-Саид, Египет. Мафия продолжала стрелять и получать ответный огонь, тем временем Хокинс сидел на полу за барной стойкой и ждал реакции капореджиме. Казалось, Денаро силился что-то сказать, но у него не выходило — из-за острой боли в горле и кашля он не мог никак прекратить происходящее. Хокинс подумал, что если этот трактир так внезапно опустел, это могло быть только засадой. Мафия прознала про их связь с Сиэлем и пожелала устранить лишних людей в виде Хокинса и его команды, оставив сундук у себя. Это было разумно, так как основные переговоры с графом были проведены, а к моменту их второй встречи с мафией мальчик должен будет умереть, так что разницы, кто его «нанял», уже не будет, и скрывать личность Денаро не имеет смысла. В таком случае, Порт-Саид должен стать для Хокинса могилой. А он не мог себе позволить умереть не на христианской земле. Денаро вскинул руку, приказывая остановиться. Все стихло. Он постарался встать, и, опершись о спинку дивана, постарался говорить более-менее четко. — Мы должны сейчас же… прекратить… прежде, чем потеряем… большую часть из нас. Это… идиотизм… — Они оскорбили веру наших отцов! — итальянцы не особо успокоились. — Это засада. — Хокинс встал напротив него из своего укрытия. — Вы просто решили нас прикончить под видом религиозной перепалки? — Я не… — Денаро попытался что-то сказать, но его снова прервал кашель. — Я… Его в итоге прервал выстрел в бедро. Капореджиме рухнул, и все оглянулись в поисках того, кто это сделал, но было неясно — перестрелка возобновилась. Хокинс снова спрятался за стойкой. Кто-то из мафии вопреки собственной безопасности бросился Денаро на помощь. Глава отряда, сын дона клана Денаро умирал. Он быстро терял кровь, так как была задета бедренная артерия, но все еще мог говорить. Было видно, как он удерживал помощника за грудки и, казалось, сыпал проклятиями. Хокинс хотел пробраться поближе и расслышать, что он говорил, но за такую близость ему точно могла прилететь пуля в лоб, так что он остался сидеть в укрытии и перестреливаться с остальными солдатами.***
Кухня, Гхорамарская женская обитель, Западная Бенгалия. — Я не знала, что буду делать по приезде. Сев в поезд тогда, я просто понадеялась, что смогу найти работу в самой дальней точке, до куда только успею добраться. Для меня это было не впервой, но тем не менее, все еще тяжело. И вот, уже сидя в купе, я вдруг обнаруживаю своего соседа. Это худощавый высокий индиец в сером европейском костюме. С собой у него был только небольшой непонятный чемодан и пальто на случай холода. Я помню, продолжила читать, и вдруг почувствовала на себе взгляд. Смотрю — а он на меня смотрит и улыбается так, насмешливо немного. Я сначала напряглась, а потом заметила… У нас были одинаковые книги. — Священное Писание. — уточнил Себастьян, уже догадавшись. — Да. Каран оказался христианином, причем очень страстным. Он сказал мне, что уехал в свое время из-за межнациональных конфликтов отсюда, и не хотел возвращаться. Но решил, что хочет нести в этой стране Слово Божье и привечать каждого, кто будет в этом нуждаться. Он был убедителен и, к тому же, оказался хорошо образован, так что я до сих пор считаю, что он скрывает свою благородную касту. Я сказала ему, что у меня уже был подобный опыт. Мне показалось, что это будет хорошей идеей — рано или поздно обо всех безумцах, ушедших в горы Гималая в поисках истины, же забывают? — Эрскин вздохнула, как бы намекая на их присутствие, — Так что я предложила свою помощь. Мы расположили два убежища в разных частях близ Калькутты и помогаем друг другу. Я занимаюсь бедными женщинами, а он, насколько мне известно, пытается вправлять мозги юнцам, пока те не подорвали здание министерства или еще что покруче. Он привозит нам продукты раз в неделю, а мы отдаем ему то, что успеваем пошить на рынок. Я стараюсь занять большую часть времени дам учением, но зарабатывать на что-то тоже приходится, поэтому мы шьем рабочую одежду.