***
Казалось, прошла целая ночь. Убедившись, что у ведьмы не осталось сил на рыдания, демон снова поставил зеркало перед ней и убедился, что она видит его. — Думаю, вам следует привыкать к тому, что вы видите. Потому что теперь этот образ вас больше не покинет. Вы уже знаете правду. — он кивнул в сторону стекла. — В таком случае я занавешу все зеркала и постараюсь забыть это как страшный кошмар. — ее голос звучал опустошенно. — Говорите как любой приличный вампир из «Penny dreadfuls», не иначе, — он ухмыльнулся и подошел ближе. Моргана из любопытства захотела захватить краем глаза демона в отражении, а точнее край брючин и туфли, что там были видны, но неизбежно сталкивалась с собой, такой отвратительной и пугающей. — Вы не так ужасны, как себе кажетесь, не одаривайте свое и без того печальное отражение таким презренным взглядом. Это лишь издержки остатка человечности в вашем разуме. Людям необходимо бояться всего «неправильного», ведь они слишком слабы, чтобы позволить себе роскошь быть свободными от страха. Вы же теперь это себе позволить можете. Она молчала, все еще отвернувшись и смотря куда-то в пустоту напускной красотой южных глаз. — Около сотни лет назад я наблюдал в Ливерпуле одно занимательное событие, организатором которого стал некий мистер, с которым мне так и не довелось познакомиться лично. Вы знаете, как в Британии джентльмены любят разного рода клубы, но обычно объединяются в них по принципу статусности, богатства, образованности, опеределенного положения и прочего. В этот же клуб, я вас уверяю, мало кто хотел бы вступить в здравом уме… Так я подумал, уже многие годы наблюдая за людьми. Но эти звери не перестают меня удивлять: в холле к первому заседанию собралось столько мужчин, что я сам предпочел понаблюдать с другой стороны улицы. — Вы и «не смогли» познакомиться с основателем? Это скромность? — она понемногу втянулась в рассказ. — Нет, боюсь скромность мне неведома. — дворецкий сделал шаг и сел рядом на колено, — Скажем так, окажись я в том клубе в тот вечер, меня бы выгнали вон, успей я только перейти за порог. Они были бы неправы, но я не сумел бы доказать им их неправоту. Моргана вдруг поняла, что может увидеть его отражение в зеркале, если сейчас посмотрит в сторону стекла, но он прервал попытку, притронувшись рукой к ее щеке. — И тогда, когда открылся этот клуб, я почерпнул для себя мысль, что людям не столько важны их представления о хорошем и дурном, сколько круг лиц, которые бы их в этом поддержали. Он убрал руку, указав ладонью в сторону отражения. Увиденное заставило ведьму застыть не в силах отвести взгляд. Она, находясь уже больше в трансе, чем в ужасе, снова посмотрела на него рядом с собой. Все еще прекрасный молодой мужчина, рассматривающий ее заплаканное лицо. Но в отражении он… Ведьма сглотнула. — Моего истинного облика не видел даже господин, обыкновенно я скрываю его. Но вам уже бояться нечего. — он чуть улыбнулся, — И да, не забывайте, правда известна только нам с вами. Для остальных вы словно та фотография. Он снова щелкнул пальцами — и как это так звонко получалось у него в перчатке? — и отражение поменялось. В нем сидели двое людей в черном — мужчина и женщина. Она выглядела чуть иначе, чем помнила себя: худой, взрослой, с более острыми чертами лица, бледной кожей. Даже глаза изменили цвет — на темный. — Но я не понимаю, что изменилось… — Влияние собравшегося вокруг вашей еле живой души сброда. Когда вас призвали, то они частично повлияли на облик. — Призвали?.. — спросила она потерянно и устало. — Это сделал принц. — Он сказал, что даст мне свободу, и дал это. — она показала кольцо на пальце с песочными часами в лапках, — Я даже не знаю, что это, но стоит мне его забыть или потерять, меня охватывает ужасная необъяснимая паника, которую я никак не могу унять и даже осознать, так что случаются разные вещи. Боже… — она посмотрела на себя с отвращением, — Даже так, я выгляжу уродливо. Уж действительно, «Моргана». — Я считаю ваш облик вполне привлекательным. — он тут же встал и наколдовал вполне изящный стол с двумя стульями. — Не конкретно этот, а как идею, скажем так. — Теперь вы пытаетесь со мной флиртовать? — Поднимайтесь. — он ухмыльнулся и подал ей руку, — У меня есть план, и согласиться на него — меньшее, что вам следует предпринять, чтобы я не сжег вас заживо второй раз. — Угрожаете мне расправой? После сегодняшнего уже не кажется таким ужасным… — она тяжело вздохнула и вдруг задумалась, — Погодите-ка, «второй раз»? — Очевидно, что вас сожгли заживо за колдовство. Какое имя дали нынешнему папе Римскому? — Э-э… Иннокентий Восьмой? — В конце пятнадцатого века. — он сел за стол и сложил руки в замок под подбородком, — Прекрасное четырехсотлетнее путешествие! Что ж, я могу помочь вам с вашей бедой в обмен на интересную мне информацию. Расскажите мне что-нибудь невероятно занятное о ваших сообщниках. — он улыбнулся, хитро и сладенько, как всегда. Ведьма чуть покривилась, но, помедлив, села напротив. — Сначала скажите, что это был за клуб, и как вас, такого сияющего и великолепного победителя в любой ситуации, могли туда не пустить? — Это был клуб уродов. К сожалению, туда приглашались только те, кто был несовершенен внешне, а не внутренне.***
Невилл чуть коснулся края пиджака мистера Родса и кивнул в сторону женщины в брюках за крайним столиком у окна. — Это она? Я угадал? — прошептал он. Родс чуть скользнул взглядом по ней и снова отвернулся, еле заметно кивнув. Теперь Пикеринг должен был затеять представление, на которое потребовалось бы актерской игры не меньше, чем в спектакле. Перед ними шелестнула темная накидка. Подросток в роскошно пошитой одежде, стуча тростью, прошел мимо к столу Посвященной. За его спиной шел высокий стройный мужчина в черном фраке. Судя по интонации негромкого разговора, мальчик был недоволен. А довольствоваться было как обычно нечем, и настроение у графа с утра всегда оскверняло даже самый милый денек. Он сел и, конечно, тоже приметил все знакомые лица, где-то внутри немного искрил от любопытства, что произойдет дальше. Внешне это никоим образом не отражалось. Они с директрисой говорили о совершенно будничных вещах, хотя теперь он не был уверен в ее статусе директрисы — уж слишком много должностей она сменила, судя по рассказам. Себастьян же, вовсе не отражая никаких эмоций, кроме фальшивой улыбки, раздавал указания официантам к их столу, буквально ощущая, как взгляд бриллиантового магната ощупывает его со всех сторон с почти неприличным интересом. Но предпочел изображать подслеповатого дурачка, что он делал неплохо последние несколько лет. — Что это в меню? — спросил двусмысленно Сиэль, демонстративно открыв меню. — Вырезка из необычной для европейского вкуса плоти африканского слона, вот только на гарнир обычный английский картофель, молодой и явно малоподходящий. — Странное решение: африканский слон в Индии. Здесь не было своих слонов? — Боюсь, он очутился в меню по просьбе достопочтенного господина, проживающего здесь уже некоторое время. — Ты не думаешь, что ему следует оказаться там, откуда он родом? Я не очень люблю дичь Большой пятерки. Специфично. Эрскин посмотрела на переговаривающихся Сиэля и Себастьяна, как на идиотов, с тревогой в лице. Она перевела взгляд на мистера Родса и его секретаря. Аллегория показалась ей ужасной и странно-пафосной. Меж тем, джентльмены из кабинета Де Бирс переместились за соседний столик, за спину графа, и так же начали что-то отвлеченно обсуждать. Эрскин озаботило то, что принца нигде не было видно все это время, она напряглась. Это была страшно дурацкая атмосфера, когда каждый друг друга узнал, но делал вид, будто просто отдыхает в Калькутте. Во-первых, в этом городе нельзя было отдохнуть — шум и ритм города не позволяли даже спокойно открыть окно; во-вторых, она игр и притворства не очень любила, а потому чувствовала себя сверхнеуютно. Но никто из присутствующих просто не хотел явной конфронтации — это было неуместно, да и глупо, когда половина участников друг друга в лицо не знали. Можно было поставить сотню фунтов на то, что сам Родс понятия не имел, она ли это, и просто опирался на описание приятеля. Но как только к ней за стол сел мальчик-граф, единственный в своем роде, стало понятно, что никто другая это быть не может. Магнат отклонился в кресле и делал вид, будто его ужасно интересует вымышленный доклад Пикеринга о возможностях культурного досуга в этом варварском городе. Невилл рассказывал так увлеченно, что могло показаться, будто он и в самом деле хотел бы куда-нибудь сходить, но в планы Родса это не входило. Вдруг его слух поймал другой, томный голос с выхолощенным акцентом: — Милорд, также должен вам сообщить, что ваш друг-писатель, мистер Тагор, нашел для вас прекрасную возможность посетить тот самый Мраморный дворец завтрашним днем около десяти утра. Вы, вероятно, хотели бы познакомиться с таким знаменитым индийским бизнесменом, как владелец этого дворца? — Да? Занятная новость. — ответил Сиэль, искренне не подозревающий, о чем вообще толкует этот демон, — Думаю, я найду для этого время. — Простите за вмешательство, не смог отказать себе в удовольствии подслушать вас! — вдруг отклонился от стола Пикеринг и обратился к «соседям», — А что же это за Мраморный дворец? Родс чуть не поперхнулся чаем. Уж чего, а куража и любопытства этому пареньку было не занимать. Оставалось догадываться, что он планировал сделать. — О, это роскошный особняк в неоклассическом стиле, возведенный в одна тысяча восемьсот тридцать пятом году для богатого бенгальского купца Раджи Раджендра Маллика — страстного коллекционера европейского и индийского искусства. — открыл свой внутренний путеводитель дворецкий, представляя как всегда исчерпывающую информацию, — Дворец остается частной резиденцией: сегодня он принадлежит потомкам Раджи Раджера, и они могут позволить посетить залы по личному знакомству. Дворец находится в северной части города, и он полон различных диковинных вещей, свойственных статусным людям этой части света, в том числе личным зверинцем с редкими видами птиц и зверей. Сиэль мысленно поблагодарил его, что теперь хотя бы в состоянии вести разговор о предмете, о котором он якобы давно знал. Тем не менее его напрягла та дерзость, с которой этот секретарь прервал их игру. То же могла ощутить Эрскин, сидя как на иголках поблизости от собственных охотников. — Это весьма и весьма занимательно! Благодарю вас! — Невилл миленько улыбнулся и обратился так же вслух к своему начальнику, — Думаю, вам с вашим другом будет славно посетить подобное место, как считаете? — Действительно. Стоит только найти способ попасть туда. — хмыкнул Родс, поймав плоский и незаинтересованный взгляд дворецкого на себе. Место и время встречи было назначено.***
Себастьян вышел из лифта и почти было прошел в коридор, но вдруг услышал шум из-за двери номера Родса. Спрятался за угол стены. Из номера вышел Пикеринг, уже не такой веселый, как утром на завтраке, и о чем-то прихныкивая, как капризная леди, удалился в сторону лифта, благополучно не заметив демона. Дверь закрылась, послышался щелчок. Больше там никого не было. Дворецкий мягким шагом по ковролину подошел ко входу и коснулся ручки двери. Она была заперта, но он опустил ее вниз, и замок щелкнул и открылся, словно бы у него был ключ. Себастьян зашел внутрь. Большой номер в несколько комнат. Открытое окно и шум из ванной. Как шум — скорее еле слышимый шелест ткани и шорох расчески. Демон прошел несколько шагов и решил, что чем быстрее все закончится, тем будет проще. Так что он отразился в зеркале Родса, расчесывающегося щетками после душа, и тот чуть было не крикнул от испуга, резко обернувшись. — Что вы делаете в моем номере?! — он пробасил требовательно. — Наша судьба подкрадывается к нам из самых неочевидных мест, так что я пришел сюда объявить вам ее. Готовы ли вы узнать? — мягко ответил Себастьян, не изменяя своей улыбке. — Вы, оказывается, так боитесь дьявола? Иначе что же кричите? — Вы. убьете меня? — вдруг осип голос магната. — О, в этом нет необходимости, право. Я лишь поговорю с вами. Прошу, не стойте там, садитесь. Демон указал рукой на кровать, и Родс осторожно, внимательно наблюдая за ним, вышел из ванной присел на край постели. Он снова оглядел дворецкого с головы до ног, отметивши про себя, как он неестественно, зловеще красив. Возможно, такое чувство вызывало понимание, кто стоит перед ним. — Все это время хотел спросить, зачем вы взяли себе немецкое имя? Вы ведь Себастьян Михаэлис? Ведете себя при том, как истинный британский джентльмен. — Сколько надменной глупости в ваших словах, — Себастьян улыбнулся шире вопреки сказанным словам, — Меня зовут так, как пожелает мой господин. А вы хороший делец, как скоро вас снова охватило хладнокровие. — Работа такова. — он махнул рукой в сторону кресла напротив, не отводя от демона взгляд, но тот не пожелал сесть. — Одна тысяча восемьсот восемьдесят пятый год от рождения Иисуса, — вместо того дворецкий сделал пару шагов в сторону и посмотрел в окно, — Вам помнится он чем-нибудь примечательным? — Много всего было, не припомню… — Странно! — вдруг перебил его Себастьян и обернулся к нему, неестественно изогнув шею, — Ведь это был год, когда вы навсегда утратили путь к спасению, совершили один из своих самых страшных грехов, за который вас можно вморозить в ледовое озеро по шею, если верить маэстро Данте… — Озеро?.. — Сесил напрягся, суматошно вспоминая школьные уроки. — Я уверен, вы начитанный человек, — демон развернулся полностью и подошел ближе, не без удовольствия наблюдая тревогу на его лице, — И такую подсказку поймете без труда. — Озеро… Последний круг… Предатели… Но кого я предал? — магнат нахмурился, бегая глазами в собственных мыслях, — Восемьдесят пятый год… — У Алигьери были вполне открытые моральные принципы, к слову, не особо христианские, — Себастьян открыл книгу, и Родс не успел понять, откуда он ее взял, — Вот, хорошее место, вполне понятное современному языку, я думаю:Я графом Уголино был когда-то,
Архиепископом Руджери — он;
Недаром здесь мы ближе, чем два брата.
Что я злодейски был им обойден,
Ему доверясь, заточен как пленник,
Потом убит, — известно испокон;
— Боже… — Родс вспомнил истерику Невилла с несколько недель назад, — Поправка Лабушера? — неуверенно ответил он. — Предатель доверившихся, единомышленников. Прекрасный ответ. — Себастьян подошел еще ближе, — Тогда вы поступили умно, одним выстрелом убив двух зайцев: отведя от себя гулявшие в обществе подозрения и получили поддержку в Капской колонии. Однако, вы оставили след. Из-за великолепной неоднозначной формулировки тюрьме и каторге ежегодно подвергаются десятки… «Чудовищ»? Кажется, тот журнал выразился так. Вам не обидно такое прозвище? — Да как вы смеете в этом меня обвинять? — сощурился Родс презрительно. — Какая скука, Сесил! — он вдруг наклонился над магнатом, опершись рукой о его плечо, что у того от неожиданности захватило дыхание, и иронично свел брови, — Не пытайтесь обмануть дьявола, так ведут себя дети. Но мы же с вами взрослые люди, и не станем отрицать, что своим собственным голосом, своей подписью вы поддержали муки и смерть себе подобных. Воистину, божественное предательство. Этой выходкой вы меня повеселили… — он наклонился к самому уху, опаляя его горячим дыханием самого Ада, — Сесил, вы хотите быть премьер-министром, верно? Родс молчал, пытаясь холодно рассуждать и не отвлекаться на очевидное, как он думал, колдовство демона, скользящее по венам не в нужном направлении, скорее от головы. — М… — бархатно хмыкнул дворецкий, продолжая шептать ему на ухо, — Или, может, хотите пойти вслед за прочими такими, как вы? — он чуть усмехнулся, — Редко кому удается самому выбрать свою казнь. Родс понял, что это был настоящий шантаж. Испуганными глазами он выискал выражение лица демона, казалось, более чем удовлетворенного происходящим. — …Что я должен сделать? Себастьян вздохнул, встал обратно и с деловым видом разгладил лацканы фрака. — Забирайте вашего мальчика и покиньте Индию. Для вас же будет лучше, если вы отныне будете жить на своей колонии. Если так — я обещаю, — он внимательно посмотрел ему в глаза и протянул руку, — Вы станете премьером Капской колонии. — Оставить Его Высочество?.. — магнат чуть замешкался. — Вам ведь не впервой предавать доверившихся, верно? — демон лучезарно улыбнулся, — Хуже некуда, терять уже нечего. По рукам? Родс протянул чуть дрожающую руку и Себастьян крепко ее сжал. — Обожаю бизнесменов. С вами приятно иметь дело.