***
Пешком по извилистым улицам Белого города путь до дворца составил бы менее двух миль, что по времени заняло бы не больше двадцати минут. Такие подсчеты в уме подводила Эрскин, пока они стояли в дорожном заторе. Сейчас же время в пути уже было больше получаса. Она недовольно смерила взглядом графа и уставилась в окошко со скуки. — Если вам так тяжко, то дверцы не заперты, вы свободны идти. — не остался в долгу Сиэль. — Тогда, боюсь, к вашему приезду все уже будет окончено, а я не позволю таким аферистам пропустить собственное шоу. Каждому по вкладу его. Посвященная уже было потянулась к портсигару по старой привычке курить в экипаже, да обнаружила, что его давно уж при ней нет. Снова тяжко вздохнула. Через некоторое время из-за густых цветущих кустарников показались витиеватые фронтоны дворца, ослепительно отражая свет солнца. Экипаж подъехал к кованым воротам также причудливых форм, и из сторожки вышел смуглый полноватый мужчина в неопознаваемом мундире. Прихватив ружье, висевшее через шею на кожаном ремне, он громко спросил что-то на местном. Себастьян тут же выскользнул наружу, невнятно и быстро разговорился со сторожем. Разговор их был неясен не только Посвященной и графу, но и извозчику, который говорил на совершенно другом индийском языке. Им удалось договориться, и вскоре кучер провез их ко ступеням дворца. Входная группа неискушенному глазу показалась бы невероятной, но среди них даже Эрскин закатила глаза от скуки. — Очередная калька. — Так если оригинал сочинен изысканнее прочего, почему бы и не повторить? — колонизаторски усмехнулся Сиэль, довольствующийся очередной возможностью уколоть. — Если этот фонтан с грубо высеченными голыми дамами изысканно сочинен, то и я леди из высшего света. — Это грации, олицетворение радости и изобилия. — надменно поправил ее граф, а после даже прыснул от смеха, — «Голые дамы»… Но работа и правда ремесленная, без таланта. Себастьян как вышел, так более с ними не ехал, предпочитая сразу передать новости об прибытии, чтобы никто не учинил препятствий. Из открытых окон в залах первого этажа слышался гулкий голос некоего сэра, рассказывающего о предметах искусства гостям. По всей видимости, принц уже приехал. Демон даже чуть покосился в сторону окна, чтобы рассмотреть объект пояснений. Через секунду его лицо сделалось пресным, и он чуть не цикнул вслух. Вероятно, если бы дворецкий мог икать, то экскурсия в любом музее или частной коллекции сопровождалась бы непрерывными муками — так часто хоть сколь-нибудь талантливые художники зацикливались на религиозной теме. Временами эта одержимость аллегориями и христианскими сюжетами настолько переходила границы, что отвращение вызывали даже отчеты и дневники великих мореплавателей: каждый абзац был пропитан бесконечными псевдоинтеллектуальными размышлениями о бытие сверхъестественного взамен действительно существующему вокруг. Дворецкий вернулся удостовериться, что они не хотят присоединиться к общему раболепию перед европейским каноном. — Я дурновкусен, так что нет. — отмахнулся Сиэль, противореча самому себе с минуты назад. — Мы и не за этим пришли. — подтвердила Эрскин. — В таком случае, насколько мне известно, экскурсия будет окончена у выхода в сад. — Себастьян указал рукой в сторону аллеи слева от входа. Стоило им войти в сады, как лицо Посвященной искривилось гримасой отвращения. Дело все было в том, что весь сад, засаженный остриженными кустарниками в английском стиле, был уставлен так же скульптурами религиозного содержания. Среди героев были и древние индийские божества, и Будда, и Иисус с Девой Марией, и даже Христофор Колумб. Последний всех особенно впечатлил. — А почему?.. — граф остановился перед ним и сосредоточенно нахмурился. — Боюсь предположить, сэр. — Господи, помоги кретину, — Эрскин разочарованно покачала головой, — Дай дураку достаточно веревки… Из открытых дверей галереи послышался гулковатый шум. Отмахнувшись от изысканий владельца сада, Посвященная пошла прямиком ко входу. Это был последний зал из череды огромных коридоров, устланный мрамором разных сортов по всем поверхностям. В помещении было прохладно и довольно тускло, несмотря на огромные окна, украшенные цветочными витражами по кайме. В зале так же стояли различные скульптуры, вазы, висели картины и фрески, но в более умеренном количестве, чем в остальной галерее. Частично обзор на противоположную от входа стену был укрыт лестницей на антресольный этаж. За пролетом послышался малоразборчивый разговор: — Как они могли бы опоздать?! — шепотом негодовал один. — Ваше Высочество, не хотел бы становиться причиной ваших сомнений, однако ночью я видел, как ко входу подъезжал экипаж, и возможно мистер Родс… За спиной Эрскин послышались уверенные шаги и голос Себастьяна. — Ой-ой, какая величественная кладовая… — он опустил взгляд с лепнины на потолке к шепчущимся по другую сторону, явно не слышашим их, и иронично ухмыльнулся, — «Злодейства наготу я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов, и, сердцем дьявол, выгляжу святым». Сиэль в качестве свидетеля предпочел остановиться подальше от места событий, ожидая, что двое других разберутся самостоятельно. — Хорошо сказано. — Эрскин побегала глазами в поисках чего-то около себя, и схватила увесистую статуэтку Иисуса, простирающего руки. Чуть размяв запястье, она вдруг швырнула ее в стену около источника шума. Христос разбился на кусочки прямо около головы камердинера, он испуганно отскочил, присев и закрыв голову руками. — Ваше Высочество! — дерзко крикнула Посвященная, но никто более звуков не издавал. Она цикнула и стремительно пошла в сторону лестницы, цокая по мраморному полу. Но в углу никого не было. — Если ты думал, что эти статуи остановят меня от того, чтобы разнести все в щепки, то серьезно ошибся. Я была смиренной десятилетия, и когда год за годом ты каждую ночь вглядываешься в один и тот же крест на стене над кроватью, рано или поздно он теряет смысл, как теряет смысл слово, произнесенное десятки раз. Для меня все это более не значит ровным счетом ничего. Это не дом божий, и прячется в нем ничтожный человек. — она угрожающе медленно стучала каблуками, — Ты не прячься, не прячься. Соломона один-пятнадцать: «Праведность бессмертна, неправда причиняет смерть». Давай же, мракобес х—! — …Это я, что ли, герцог Глостер? — разнесся эхом спокойный, чуть вызывающий голос. Источником звука, казалось, был безымянный камердинер. Он медленно поднялся с полусогнутых и похрустел шеей, наклонив голову в одну и в другую стороны. На вид совершенно незнакомый человек с самой заурядной внешностью. Он обернулся на Посвященную и, увидев недопонимание, вздохнул: — С людьми всегда так, пока не начнешь выкаблучиваться положением, никто не поверит… Камердинер подцепил ногтями уголок рта, тот удивительно легко надорвался, и спустя миг он уже стягивал с себя куски… маски? Нет, живой плоти, и через нее пытался высвободиться кто-то другой. Ткань одежды с треском порвалась на лопатках, кровь брызнула оттуда на стену, и на свободу вырвались огромные перьевые крылья. Чудовище расправило их на несколько метров в стороны. Эрскин отшатнулась и упала на мягкое место, в ужасе пялясь на это. Оно окончательно порвало оболочку человека и взмахнуло крыльями, взмыв почти под потолок. Размах был такой силы, что кусочки статуэтки под ногами укатились по разным углам; вокруг него озарился ослепительный ареол, а все лицо и руки покрылись глазами, что беспрестанно таращились на всех. Все остатки «маскировки» сами сходили с него, капая кровью с белых туфлей. Сиэль увидел знакомые, налитые золотом, глаза, и тут же отвел взгляд, вспомнив слова Себастьяна. Эрскин молчала. И только сам демон безразлично хмыкнул, рассматривая внезапного гостя. Он был совершенно не впечатлен и, казалось, даже раздражен происходящим. Сиэль вдруг понял, что демон ожидал этой встречи — но ничего не сообщил. — Как смеете вы чинить беспорядки здесь? — заговорил ангел множеством громких голосов. — …Никогда не думали, что подобный облик слишком пугающий, чтобы нести с ним благие вести? — хмыкнул Себастьян. Демон краем глаза заметил шорох за лестницами и демонстративно подошел к одной из ваз, изображающих на себе классические барочные сюжеты, взял в руки и стал рассматривать. Ангел вперил взор десятков глаз на него. — Не смейте стоять к нам спиной. — О, нет… — Себастьян повернулся к нему, держа вазу в руках, — Боюсь, это вам не следует оборачиваться ко мне спиной. Он вдруг метнул вазу в темноту угла, она попала в спину принцу, ищущему потайную дверь в стене. Ваза упала со звоном, из тени послышался сдавленный стон. Альберт упал на больное колено. Дворецкий сделал шаг в его сторону, но услышал лязг металла над собой. Рядом с ангелом засверкало пространство, словно собирая частицы вокруг себя, и из ничего воплотился меч. Это был огромный двуручный меч высотой не менее пяти футов, с тонким лезвием, рукоятью из белого нефрита, украшенного резьбой. — Ох, откуда у ангела мира меч? — он продолжал иронически улыбаться и даже поднял руки для убедительности, — Нет, вы не понимаете, я всего лишь отведу этого мальчика обратно к матери, я не заинтересован в… Себастьян не успел закончить, как клинок нацелился на его шею и на скорости метнулся в его сторону. Демон отскочил, и меч вернулся в руки ангела. Он размял запястья. Эрскин, пользуясь их занятостью, отбежала в сторону юного графа и прикрыла его собой. Он все это время стоял в стороне, чуть прикрывая глаз рукой. — Вы правда думаете, что помешаете полету ангельского меча? — безучастно буркнул Сиэль. — Я возможно, а вот твой ручной паразит — нет. — она напряженно посмотрела в сторону сияющего, словно молния, лезвия, — Эта штука точно из него всю дурь вместе с жизнью выбьет. — Да с чего вы взяли? — Посмотри на его глаза! — она указала в сторону демона. Дворецкий сначала почти оскорбился, но вдруг понял, что его самого почти сковала дрожь, и еле удается думать о чем-либо, кроме этого оружия. Казалось, он был напуган. Даже готов потерять человеческий облик, если это поможет избежать попадания. Эйрен соскочил на землю и принялся с бешеной скоростью наносить удары демону со всех сторон, пока Себастьян уклонялся от них, бросая первые попавшиеся предметы, чтобы отвлечь. С каждым разом становилось виднее, как ангел злится. — Хватит играться в поддавки! Вырви у него уже эту дрянь из рук! — раздраженно крикнул Сиэль. — Сэр, я не уверен в уроновой мощи этого предмета… — Себастьян в очередной раз отпрыгнул на руках назад, больше напоминая гимнаста, чем воина, — И ангельский меч не может убить своего хозяина, так что какой был бы… — Тогда чего ты боишься? — Чт-… Демон замешкался от удивления и не успел спросить, как клинок проткнул его грудь. Он в ужасе опустил глаза и увидел, что тот прошел его насквозь, словно не был материальным. Свечение тут же прекратилось, и меч упал перед ним на пол. Из-за угла послышались удаляющиеся тихие шаги — Альберт ушел из поля зрения. В зале стало тихо. Ангел спустился на пол, цокнув каблуками, и вдруг стал менять черты на облик юной девушки, белой как снег или призрак, в таком же белоснежном туалете. Она опустила руку к полу, и меч притянулся к ней, словно на магните, и исчез в руке. Сиэль резко сбросил удивление с лица и снова раздраженно прошипел: — Я плевать хотел на то, что здесь происходит, но если этот предатель покинет здание не в катафалке, вы все будете виноваты. И мальчик резвым шагом покинул зал в сторону галереи, словно ничего не произошло, в поисках принца. Эрскин боязливо посмотрела на Эйрену: — Я… должна проследить за ним, чтобы ребенок был в безопасности… — она увидела в глазах ангела слезы и легкую дрожь истерики, и решила уйти, больше ничего не говоря.***
Сиэль склонился над телом какой-то дамы в традиционной индийской одежде. Эрскин нашла его в одном из залов. Увидев женщину, она было подбежала, но мальчик остановил ее движением руки и поднялся с колен: — Она спит. — он посмотрел в бесконечные коридоры, — Как и все здесь, я думаю. Они прошли пару залов галереи. Люди лежали в беспробудном сне там, где их застали, и даже птиц было не слышно за окном. Казалось, стоило Эрскин, Сиэлю и Себастьяну войти во дворец, как всех словно вырубили, чтобы никто не помешал и не стал свидетелем. — Решили прилечь поспать ни с того ни с сего? — Эрскин проверила дыхание у очередного человека. — Нет. Это, скорее всего, влияние ангела. Мне говорили, что с ним в гляделки лучше не играть. — Но я только что смотрела ей в глаза… — А еще вы мне демона в человека превратили, хотите поговорить на эту тему? — мальчик презрительно зыркнул на нее, — Меня все это уже достало, этот демон приносит много проблем для «идеального слуги». Нужно найти принца и покончить с этим. Королева просила обойтись без крови, но тут будет сложно. — Я не позволю никому никого убивать. — вздохнула Посвященная, — Многовато человеческих жертв. Сиэль поднял глаза на деталь в отделке над дверьми и задержал взгляд. — Принц уже много лет является Великим Магистром, выходит, вы его знаете. Скажите, если бы для членов ордена была какая-то подсказка, где искать специальный выход или вроде того, вы бы смогли прочесть ее? — Я… — она посмотрела в ту же сторону, — Оу. Над двумя декоративными столбами входа в один из залов были вырезаны на мраморе две надписи: «בועז» и «יכין».