За туманом города И

Часть 2 (из 3)

Сяо Синчэнь тянет своего друга за руку ближе к себе и, слепо оглядываясь, быстрым движением достаёт из-за плеч Шуанхуа. В лунном свете серебряное лезвие сверкает особенно ярко, ослепляюще, и тёмная энергия расступается перед ним, рассеивается, вьётся клубами, но не решается коснуться морозного клинка. Сюэ Ян невольно любуется, вспоминая, как красиво выглядела на нём алая человеческая кровь. – Даочжан, рассказать тебе, что я вижу? Ох, Синчэнь и без глаз сейчас всё прекрасно знает, но Сюэ Ян не лишает себя удовольствия прокомментировать. Он стоит у него за спиной и, опустив подбородок ему на плечо, безмятежно улыбается. – Из полей за домами бодрее, чем цветочки по весне, выползают бывшие жители деревни. А я-то думал, отчего вся земля взрыта – неужели эти идиоты на зиму надумали что-то сажать? Оказалось, нам тут засаду устроили, даочжан! Сюэ Ян довольно смеётся – ситуация кажется ему захватывающей и весёлой. А вот даочжану явно не по душе. – Держись рядом, – произносит тот ровным, требовательным тоном. Не как просьбу – нехарактерно для себя жёстко, и от этого по спине Сюэ Яна проносится горячая дрожь. Возможно, поэтому ему в некоторой степени нравилось, когда даочжан настойчиво преследовал его, пытаясь выловить и отдать под суд. Нравилась вот эта его непоколебимость и упорство. И драная мухобойка в тонких ладонях. И мысли во время поединков возникали вообще не соответствующие ситуации. Даже жаль было, что Сяо Синчэнь настолько противно-чистый. Иначе всё могло бы сложиться приятно для них обоих… – Конечно, даочжан, – едва не мурлычет ему на ухо Сюэ Ян. – От меня не так просто избавиться. Он становится спиной к спине Синчэня и призывает Цзянцзай. Мертвецы, свежие и давно истлевшие, что пришли, видимо, с ближайшего могильника, с воем и рёвом выползают из земли и волочатся на зов свежей крови. И, как назло, с движением тёмной энергии поднимается противный ветер, проникающий холодными лапами под ворот ханьфу. – Несколько десятков ходячих и как минимум парочка лютых, – Сюэ Ян отбрасывает с лица растрёпанные ветром пряди и удобнее перехватывает рукоять меча. – Видимо, отсыпаться днём буду. Первыми их достигают лютые мертвецы. Шуанхуа с чистым звоном отсекает протянутую к Сяо Синчэню руку с крючковатыми пальцами. Второго Сюэ Ян забирает на себя, пронзая голодным до крови лезвием Цзянцзая, и отталкивает ногой. Какое-то время они сражаются спиной к спине, но подоспевшие низкоуровневые мертвецы окружают их, отрезая друг от друга. А ведь стоит лишь достать из рукава половину Тигриной печати, щёлкнуть пальцами - и вся нечисть превратится в кровавое месиво. Всё могло бы закончиться, не начавшись, но любые, даже малейшие манипуляции с тёмной энергией не укроются от восприятия Сяо Синчэня. Поэтому приходится по старинке – рубить мертвецов мечом и разминать отвыкшие от драк мышцы. Оказавшись в отдалении от даочжана, Сюэ Ян размыкает лезвие Цзянцзая, разделяя надвое. Обернувшись вокруг себя, он проворачивает обоюдоострый меч, взрезая окруживших его мертвецов. Ядовитая кровь брызжет на ханьфу, теряясь на тёмно-зелёной ткани. Он подныривает под протянутые к себе руки, распарывает стылую плоть и, отступив назад, обезглавливает близстоящую к себе нежить. Битва увлекает. Сюэ Ян вливается в неё, как в собственную стихию, точно ручей в реку. Действует на рефлексах, отдаваясь восприятию, жалит, рубит, режет на части, и каждое движение – словно танец, быстрый, тягучий и смертоносный. Цзянцзай упивается кровью, поёт, перекликаясь с ледяным звоном Шуанхуа. И это почти идеально. И вовсе не хочется, чтобы прекращалось. Сюэ Ян бросает быстрый взгляд на даочжана – большая часть нечисти так и липнет к нему, тянется, проклятая, к свету, окружает упорно, жаждая урвать кусок от его божественной чистоты. И от внимания Сюэ Яна не укрывается разорванный, заляпанный алой кровью белый рукав. Густая злоба тут же вспыхивает перед глазами ярко-красным. – Твою мать! Он достаёт пустой талисман и, прокусив палец, чертит на нём защитную печать, быстрым шагом прорывается к даочжану, разрезая в мясо попавшихся на пути мертвецов, и бросает жёлтую бумагу наземь. Символы загораются голубым светом, вспыхивают, образуя на грязи сияющий круг и заключая в него двоих живых. – Ну что все так хотят тебя, а, даочжан? Тот обезглавливает оставшегося внутри мертвеца и отталкивает от себя за пределы защитного контура, границы которого уже облепляет голодная до жизненной ци нечисть. – Нам нужно добраться до источника, – игнорирует его слова Синчэнь и поворачивает голову к окраине деревни. – Кто бы это ни был, он находится там. – Ты думаешь, это та девчонка управляет ими? Сюэ Ян усмехается. Пусть даже она окажется тёмной заклинательницей – всё равно не сможет управлять таким количеством трупов. Причём сначала ведь жителей деревни в эти самые трупы нужно было ещё превратить. Здесь замешан кто-то другой. Или что-то. Сяо Синчэнь тоже приходит к подобному выводу: – Нет, не она, – он качает головой. – Я знаю только двух тёмных заклинателей, которым под силу подобное. А вот это уже интересно. – Ну, о Старейшине Илин не слышал только глухой, а кто второй? Барьер трещит на последнем издыхании, готовый вот-вот вспыхнуть остаточными искрами и раствориться, – Сюэ Ян никогда не был силен в защитных печатях, если они созданы на светлой ци. Синчэнь не отвечает. Молча положив на землю Шуанхуа, он находит ладонями плечо своего друга и уверенно подталкивает встать на лезвие. Не то, чтобы Сюэ Ян жаждал полетать на мече вместе со слепым, но на собственной ци вместе с даочжаном он вряд ли далеко улетит. А вот у того энергии с лихвой хватит прокатиться отсюда до башни Кои и обратно. Да только Синчэнь после того, как ослеп, всегда путешествовал пешком. – Второй – тот, с кем нам лучше не встречаться, – наконец произносит даочжан, становясь позади своего друга и мягко обнимая ладонями его талию. И Сюэ Ян на миг захлёбывается воздухом – то ли от этого прикосновения, то ли от того, что меч взмывает ввысь слишком резко. Далеко внизу гаснет защитный барьер, и мертвецы вваливаются внутрь, бросаясь на лист бумаги с выгоревшей кровавой печатью. Сюэ Ян понимает, что речь идет о нём, и ему безумно это льстит. – Почему же лучше не встречаться, даочжан? Но вопрос подхватывает ветер и уносит в поля, оставляя неотвеченным просто потому, что Синчэнь не хочет говорить. Ну, ничего, Сюэ Ян ещё подопытывается при случае. Остановившись около источника тёмной энергии, Шуанхуа замирает. Сюэ Ян слышит позади себя сокрушённый вздох и поворачивает голову, замечая напряжённо сжатые губы Синчэня и растерянность на его бледном лице. – Даочжан, а мы спускаться будем? Или подождём, пока наши новые друзья сюда добегут? – Я… – тот нервно прикусывает губу, – не вижу земли. Подняться было проще. Вот оно как. Теперь ясно, почему Синчэнь перестал летать. – Ох, горе, – напускно ворчит Сюэ Ян, а сам отчего-то довольно скалится. – Ты снижайся. Я скажу, когда остановиться. Только не резко! Если я расшибусь, свалившись с меча, это будет крайне глупая смерть. Кивнув, даочжан плавно направляет Шуанхуа вниз. От Сюэ Яна не укрывается его напряжение, и руки сами собой тянутся к его прохладным ладоням; он сжимает свою увечную в кулак, а второй всё же накрывает чужую. Зачем? Сложно сказать. Просто потому что хочется. А еще хочется откинуть голову на плечо Синчэня и закрыть глаза. На самом деле Сюэ Яну плевать, как умереть: он никогда не боялся смерти. Когда меч наконец касается земли, он сходит с лезвия и зябко ведёт плечами. Всё же ощущать объятия даочжана было приятно. И дело даже не в тепле, наверное. Он недовольно морщится собственным мыслям и устремляет взгляд в дальний конец улицы, откуда в их сторону на негнущихся ногах спешат жаждущие внимания мертвецы. И вдруг, точно по щелчку пальцев, к нему приходит осознание. – Даочжан, они все мужчины. – Ты уверен? – Абсолютно. Я не видел ни одной женщины. – Хорошо, – в голосе Синчэня отчётливо слышится облегчение. Он уверенно направляется к нужному дому, и Сюэ Ян, удивлённо вскинув брови, спешит следом. – Что? Ты рад, что у нас тут поехавший крышей мстительный дух? – Лучше так, чем… – даочжан не договаривает, но и так ясно, кого он имел ввиду. «...чем Сюэ Ян».