За туманом города И

В камине мерно потрескивает пламя, неспешно обгладывая сосновые брёвна, пляшет оранжево, распространяя по просторной гостиной Гриффиндора волны тепла и аромат жженого дерева. Уютно. Время давно заполночь, все студенты разбрелись по своим комнатам и уже видят десятый сон, лишь одна одинокая фигура, плотно укутавшись в пушистый плед, точно в кокон, сидит на диване, склонившись над увесистым фолиантом. Староста факультета по своему обыкновению задерживается до поздней ночи, делая домашние задания, ибо днем всё свободное время занимают факультативы, тренировки по квиддичу, наставничество первокурсников и дела факультета. Не всегда есть свободная минутка, чтобы просто перекусить, не говоря уже об отдыхе. Но Сяо Синчэню нравится быть нужным, нравится всем помогать и всюду успевать. Так жизнь кажется полной и не бессмысленной. Поправив сползшие на кончик носа очки, он переворачивает страницу и улыбается устало, но радостно, - и тут слышит, как в покрытое морозным кружевом окно что-то скребётся, сначала тихо, на пробу, а потом настойчивее. – Всех перебудит же! – охает Синчэнь, спешно откладывая книгу на тумбу, быстро подскакивает с дивана и, путаясь в пледе, бежит к окну. Одной рукой придерживает тяжелую ткань за край, поднимая над полом, другой открывает раму. Та тихо взвизгивает, впуская в тепло комнаты хоровод мохнатых снежинок, а следом за ними с подоконника на Сяо Синчэня что-то прыгает. Он инстинктивно ловит черную тень, но толчок в грудь слишком сильный – выбивает воздух из легких и лишает равновесия. Прижимая к груди холодный шерстяной клубок, Синчэнь крепко зажмуривается и заваливается на спину, благо плед и ковёр смягчают падение. Что-то шершавое и влажное проходится по щеке, точно горячим наждаком, снова и снова. Синчэнь открывает глаза, невольно морщась, и начинает смеяться. – А-Ян, прекрати! Чёрный кот размером с небольшую рысь стоит на его груди, упираясь передними лапами в плечи, и самозабвенно лижет его лицо. И кожа очень быстро начинает гореть. – А-Ян! – продолжая улыбаться, Синчэнь пытается поднять с себя кота, но тот вцепился когтями в его одежду и плед, а крепкое жилистое тело оказывается довольно тяжелым. Кот оглушительно урчит и утыкается холодным носом Синчэню в подбородок. – Нас же кто-нибудь может увидеть, – шепотом произносит Синчэнь, но вместо того, чтобы и дальше пытаться отстранить от себя ночного гостя, ласково гладит его по загривку, по гладкой, влажной от растаявшего снега шерсти, и получает особенно громкий взмурк, больше похожий на сдавленное рычание, вовсе не свойственное котам. Шершавый язык находит смеющиеся губы и слизывает с них улыбку, а в следующее мгновение кожу обдаёт вспышкой магии – Сяо Синчэня прижимает к полу знакомая тяжесть гибкого тела, и Сюэ Ян – теперь уже собственной персоной – впивается в его губы жадным горячим поцелуем. Сдавленно охнув, Синчэнь приоткрывает губы, пуская в рот чужой жаркий язык, ласкает его своим, позволяя целовать себя развязно и голодно, прикусывать губы до приятной боли. А сам вплетает пальцы в вечно растрепанные длинные волосы Сюэ Яна, сжимает их на затылке – и тот утробно рычит, громко, что Синчэнь физически ощущает идущую от его тела вибрацию. Хочется прижаться теснее, откинуть голову назад, открыть шею дерзкой чувственной ласке. Если бы они были не здесь, а в выручай-комнате, например, или в ванной старост, или в лесу… С влажным, совершенно нескромным звуком прекратив поцелуй, Сюэ Ян приподнимается на вытянутых руках, смотрит с хитрым прищуром на раскрасневшееся от волнения лицо Синчэня, на его блестящие восхищением глаза, припухшие, исцелованные губы и довольно цокает языком. – Ну и хер, если кто увидит. Отвешу им обливиэйт, делов-то! Синчэнь шокированно вздыхает. Ему известно, что подобные угрозы – вовсе не шутка. – Но ведь это… – Запрещено. Ага, – заканчивает за него Сюэ Ян и скалит зубы в ухмылке, сверкая острыми клыками. Слово «запрещено» не имеет для него никакого значения. Он младше на два курса, но уже невообразимо талантлив и способен. Макгонагалл в нем души не чает, хоть и постоянно отчитывает за проступки. По три шкуры с него спускает за любую провинность, но так же усердно и заступается за него. Конечно, ведь Сюэ Ян – лучший анимаг среди студентов. Остальные же преподаватели, мягко говоря, недолюбливают его за дерзость и непослушание, но не могут не признать его способности и смекалку, из-за которых тот умудряется получать хорошие отметки, почти ничего не делая, а весь Гриффиндор спит и видит, как бы поставить на место этого противнючего слизеринца. Зато их староста… с ним встречается. Сюэ Ян ловко поднимается на ноги и подаёт Сяо Синчэню руку, помогая встать. – Я тебя два дня не видел, между прочим, – жалуется, возмущенно сдвинув к переносице угольные брови. – Возишься со своими первашами, как наседка. Мне на них понос наслать, чтоб они от тебя отстали хоть на неделю? Непонятно, шутит он или нет, но Синчэнь всё же не сдерживает смешок, хоть и пытается спрятать его за рукавом. Сюэ Ян проводит его к дивану, продолжая держать за ладонь, и, усевшись, тянет к себе на руки. – Пять лет назад ты тоже был на первом курсе, – добродушно напоминает староста Гриффиндора, усаживаясь к нему на колени и обнимая за плечи. – Со мной никто не возился, – в голосе Сюэ Яна нет ни капли обиды, а лишь гордость и самоуверенность. – Даже не помню, сколько раз чуть не вылетел отсюда. И это только в первый месяц, – он тонко улыбается, глядя на озадаченное лицо Сяо Синчэня. Будучи сиротой, без каких-либо родственников или друзей, до Хогвартса Сюэ Ян жил на улице и смог получить заветное письмо только в двенадцать лет, и то его пришлось доставить лично поручителем из школы магии, потому как уже тогда он обращался в кота и умудрялся успешно скрываться от комиссии по делам несовершеннолетних Министерства магии. Выследить его смогла только Макгонагалл, она же привела его в Хогвартс и поручилась за него во время разбирательства за использование магии вне школы. Никто не знает, кто его родители, но, вероятно, как минимум один из них был чистокровным волшебником. – Эх, если бы я был рядом, – тихо вздыхает Синчэнь, жалея, что перевёлся в Хогвартс только на четвёртом курсе, когда Сюэ Ян был уже на втором, – может, ты реже попадал бы в передряги, – он проводит кончиками пальцев по его щеке, легко и ласково, повторяет острую линию скулы, заправляет несколько смоляных прядей ему за ухо. – Какой же ты у меня наивный, – смеётся Сюэ Ян и обнимает его крепче, целует в висок и утыкается носом в душистые синчэневы волосы. – Твоя прошлая школа на какой-то горе была, что ли, что ты будто не от мира сего? Сяо Синчэнь на это ничего не отвечает, лишь неопределённо пожимает плечами и загадочно улыбается. Они еще немного посидят вот так, прижимаясь друг к другу, потом Сюэ Ян вновь обратится котом, а Сяо Синчэнь заберет его к себе в комнату и благополучно уснет, крепко прижимая к себе урчащий тёплый клубок. …Сюэ Ян уйдет под утро, оставив приоткрытое окно и отпечатки кошачьих лап на подоконнике, укрытом серебром снега после ночной метели.