Прошло чуть больше двух месяцев…
Роминетта Леонарди вот уже который день, а вернее, сейчас был ранний вечер, ходила по гостиной, и думала — как её сын, любимый Роберто, смог так предать её, собственную мать, женщину, которая его девять месяцев вынашивала под сердцем, потом много часов рожала, кормила грудным молоком, а после того, как Роберто начал ходить самостоятельно, в их мире-на-двоих, появился прекрасный отец, (он всегда был, просто первичным объектом, защищающим от страха, и по сути, пока что всем миром, для малыша является мать) открывший мир вокруг. Шли годы, и Роминетта даже и предположить не могла, что Роберто будут интересовать мужчины. Лукино вышел из кабинета, и долго, пристально смотрел на жену, подошел к бару, достал бокалы для мартини. Разлил напиток — себе сухой, а жене розовый. — Роминетта, милая, что тебя так тревожит в новости о пристрастиях нашего сына? — Как это «что», Лукино? — Роминетта возмущенно повернула кисть левой руки в воздухе, будто вращала вазу, рассматривая на свету орнамент на стекле, — Наш сын любит мужчин, а не женщин. И это значит, что у него не будет детей, семьи, а для нас — это удар. — Стоп. Для кого это — «для нас»? — Для нас с тобой. — Нет. Для меня — это совершенно обычное течение событий, из которых я не делаю трагедии. — Лукино! — Роминетта возмущенно повысила голос, и поставила на столик из светлого камня бокал с недопитым наполовину мартини. — Что Лукино? — мужчина спокойно сидел в своём кресле, держал бокал, и слегка его покачивал. Жидкость медленно перетекала от одной стенки бокала к другой, а лучи солнца отражались в них, — Я прекрасно понимаю Роберто. Он ищет себя. Это возраст, молодость, попытки понять себя. И я не вижу в этом трагедии. Ну, не будет у него детей и жены, — это что, кара господня? — Что ты говоришь! Какой поиск?! — Самый настоящий, Роминетта. Ты вспомни меня в мои 30 лет. — И что? — У тебя в глазах упрёк, что, возможно, эта склонность у Роберто к мужчинам — от меня. Ты забыла, как мы с тобой познакомились, и как начинался наш роман? — Помню. — И я о том. В то время, где-то за год до нашего с тобой знакомства в доме у моих дяди с тётей, я жил с молодым скульптором Габриэлем Эспозито. — У которого потрясающей красоты профиль? И у тебя целый альбом с его фотографиями? — Именно, — кивнул муж. — Помню. — Так вот. Мы за год до нашего с тобой знакомства, с ним расстались. Он был инициатором. Я так до сих пор и не знаю истинных причин, хотя и пытался выяснить, но за годы жизни с ним понял, что настаивать — нет смысла: он ещё больше закроется. Я его отпустил. Год пожил один, а потом встретил тебя. И влюбился. — А какое отношение это имеет к нашему сыну? — Прямое, Роминетта. Я ведь тебе признался в своих наклонностях. — Да. — И ты всё равно вышла за меня замуж. — Я тебя любила. — Ты и сейчас любишь. Я это вижу. Роминетта улыбнулась, увидев нежность и негасимую страсть в карих глазах любимого Лукино. — Ты прав. Я знала о твоих особенностях, и мне не казалось это чем-то странным. — Тогда почему тебе это кажется странным в Роберто? — Потому что я думала… — …Что он пойдёт в тебя? — муж улыбнулся. — Возможно. — Роминетта облокотилась на спинку дивана. — Пойми. Роберто не стал хуже из-за того, что его тяга к мужскому обществу превалирует. Он твой сын. Он мой сын, и я понимаю его. Попробуй и ты. Посмотри в ситуацию, а не на ситуацию. Он выбрал профессию. Он учится. Живёт. И какая разница в том, каким путем он пошёл в своей чувственности? — Но… — Ты хочешь классическую итальянскую семью? — Да. — вздохнула Роминетта. — Её не будет. Нет, не так. Возможно её не будет. Роберто сейчас немного за двадцать. Может быть он и встретит девушку, с которой захочет связать свою жизнь. — А как мне быть, Лукино? — Просто успокойся. Ты ведь даже не знаешь, где он сейчас, с кем живет. — А ты знаешь? — Знаю. — И где, и с кем Роберто? — Он живет у Луки Санти. — С ним? — Да. Они живут вместе, Роминетта. Женщина заметно облегченно выдохнула: — Лука хороший юноша? — А ты его не помнишь? Он бывал у нас дома, и Роберто с ним ездил в Британию к родителям несколько раз. — Ах, это тот чудесный юноша — сын Веры и Давида? — Он самый. Всё, успокоилось твоё сердце? — Да. Немного, Лукино. — Лука на два года всего старше Роберто. И если между ними будут чувства, я тебя прошу, Роминетта, не препятствуй. Просто прими его. Он наш сын. И всегда им будет, независимо от того, с кем он спит в одной постели, и живёт в одном доме. — Я соскучилась по нему. 2 месяца, третий начинается, а от него ни звонка, ни весточки в конверте. — Давай устроим обед в эти выходные, и пригласим их с Лукой. Помиритесь уже, семья вы моя. Как ты смотришь на это предложение? — Я буду рада. — Договорились. Я позвоню ему позже, хорошо? — Хорошо. — А ты позвонишь? — После встречи в субботу буду звонить, а сейчас мне нужно подумать над тем, что ты мне сказал. Всё «уложить» в голове. — Правильно. Просто успокойся и не думай о тяжелом. — Я пойду пройдусь. — Я приготовлю ужин. Тебя ждать через сколько? — Думаю, что часа через три, Лукино. — Идёт. Хорошей прогулки, любимая. Они обнялись, и Роминетта ушла из дома, а Лукино вернувшись в кабинет, позвонил Роберто.***
— Да, пап? — Роберто ответил на звонок, держа мобильный правой рукой, а левая была меж пальцев Луки. Они гуляли по берегу озера Комо. — Здравствуй, Роберто. Как ты, как дела? — Здравствуй. Всё прекрасно. А как вы с мамой? — У нас тоже всё хорошо, спасибо. Как Лука? — Мы с Лукой в небольшом отпуске. Решили отдохнуть на побережье. — Где именно? — На побережье Комо. — Какая красота! Молодцы. Мама хочет с тобой увидеться. — Мама? Что-то случилось? — Нет-нет, не волнуйся. Всё хорошо. Просто она скучает без тебя. И по тебе. Переживает, что выгнала тебя из дома. Ты понимаешь… -И? — Роберто немного напрягся. — Ты ей сказал, что я не один? — Да. Я всё рассказал. — Пап, я домой не вернусь. Вы хотите, чтобы я приехал? — Мы в субботу хотели собрать обед семейный, и мама очень бы тебя хотела видеть на нём. — Если я и приеду, и приду на обед, то не один. — Мама знает о Луке. — И она не против, чтобы мы приехали вместе? — голос Роберто выдал удивленные нотки, да такие, что он остановился с поднятой над землёй стопой. — Ты всё правильно понял, Роберто. Так вы с Лукой приедете в субботу? — Я узнаю у него, и позвоню тебе чуть позже, хорошо? — Роберто видел вопросы в глазах Луки. — Конечно, сын. Жду. Передавай ему привет. — Обязательно. Маме тоже передай от меня привет, и скажи, что у меня всё хорошо, а то разволновалась совсем. — Как же тут не разволнуешься, если от тебя почти 2 месяца нет никаких известий. — Папа, не преувеличивай! — Роберто рассмеялся. Ты ведь в курсе дел. — Само собой, мы ведь исполняем нашу договорённость. — Я помню. Прости пожалуйста, я Луку вижу в окно. Он в магазин ходил. Мне пора. — Хорошего отдыха, Роберто. Жду от тебя решения. — Я дам знать. Спасибо. — и когда Роберто повесил трубку и убрал телефон в карман пиджака, Лука наблюдая за ним, молчал. Роберто начал сам, медленно ступая: — Мама хочет помириться. — Замечательная новость, Роберто. — Я и не спорю. Просто мне удивительно. — Удивительно? — Она хочет, чтобы мы в эту субботу приехали на семейный обед. — Мы? — даже Лука удивился, услышав это местоимение из губ Роберто. — Ты поедешь? — А ты хочешь? — Ты меня специально провоцируешь? — он подмигнул, надвигаясь на него, и переплетая всё сильнее пальцы… — А если и так? — Лука отходил медленно назад, но дышал на улыбке. -Ах вот, как да? — Роберто подошел к нему, и обняв крепко за шею, поцеловал: страстно и долго. И шепнул: — Да. Я хочу, чтобы ты поехал со мной на семейный обед. — Поедем, но потом вернёмся сразу сюда же. Я тебе ещё столько всего не показал. Роберто стоял и смотрел ему в глаза: — Знаешь, что я хочу именно сейчас? — Что, мой дорогой? — Лука нежно гладил кончиками пальцев его локоны. — Чтобы ты показал мне свою любовь. — Ты хочешь большего, чем просто ласки? — Да. Возьми меня. — Ммм, ты меня возбуждаешь такими признаниями, милый… — и Лука мягко, незаметно, погладил Роберто по спине…