Горький мёд

Часть вторая. — Как ты относишься к фразе? — Роберто отпил глоток кофе. За окном шуршал дождь, налипали кленовые листья, и всё вокруг зарылось в большой плед, и дышало уютным теплом светящихся, или молчаливых домов. — К какой? — Лука сидел в домашнем костюме, на диване. — «Люди, которые много читают, скрытны. Они прячут свою суть». — и Роберто внимательно смотрел на Луку, расслабленно положив руки на подлокотники гобеленового кресла. — Интересная трактовка. — Ты думаешь? — Да. — Раскрой. — улыбка скользнула по губам Роберто, он расслабил плечи, и слегка наклонил голову набок. — Читающие люди, по сути, не особо хотят искать чьего-то общества. Им хорошо быть наедине с собой, наедине с тишиной, с книгой. — Отчасти это так. Но как быть в таком случае, с сутью людей-одиночек? — Ты о том, как их понять? — Не только. — Уточни. — Читающие люди, как их понимаю я, наблюдая, — прячутся за книгами, боятся доверять, открыться. — Это какое имеет отношение к их сущности? Хочешь сказать, что каждый, кто любит книги вообще, и чтение — как действие, — имеет сложности с доверием? — Предполагаю. — Поспорю. — Давай попробуем, почему нет? — Итак, ты считаешь, что, читая — человек скрывает самого себя, то есть свою природу? — Да. Я так считаю. — А ты наблюдал за ними? — Наблюдал? — В прямом смысле, Роберто. Во время чтения. Если ты утверждаешь подобное, что сказал, выходит, у тебя есть основания. — Я просто прочёл эту мысль в книге. — Допустим. Но подумай внимательнее. — М? — Твои глаза «зацепились» за эту цитату не просто так. — Почему? — Мы обращаем внимание в большинстве жизненных ситуаций на то, что, либо нам близко и понятно в смысле дистанции, либо на то, что есть внутри нас, и отражает мировоззрение. — Причём здесь я? — Ты боишься. Себя. Своих поступков. Чувств. Ты скрываешь собственные желания, взгляды, и пытаешься убежать от себя же самого. Ты закрылся этой фразой. — С чего ты взял, что я боюсь? — Мы ведь расстались. — И? — Почему ты вернулся? — Потому что я тебя люблю. — Аргумент. Но это не всё. — Я хочу быть с тобой. Это — аргумент? — Более чем. — Лука закатал рукава рубашки, расстегнул пару пуговиц. — Соблазняешь? — Действую. Встань. Роберто поднялся. Сердце билось часто. — Разуйся. — Лука стоял в трёх шагах от него. Роберто снял домашние туфли, и теперь стоял в джинсах, домашней рубашке и босой — на теплом ковре с большим, мягким ворсом. — Расстегни рубашку, как у меня. — Ты специально? — Ты знаешь о моей черте — растягивать удовольствие… — голос Луки был спокоен и тих, он неотрывно смотрел на Роберто, на то, как его пальцы медленно, и вместе с тем проворно, расправляются с пуговицами. — Рукава тоже закатать? — Нет. Остальное я сделаю сам. Два мягких шага Луки, и вот уже свежесть лайма через мгновение смешается с крепостью кофе… — Дон Лука… — Роберто коснулся кончиками пальцев линий лица своего мужчины… — Дон Роберто… — шепот был едва слышен, ощутимее был поцелуй, в котором они оба утонули… Руки Луки мягко, но требовательно расстегивали металлическую пуговицу и молнию на джинсах Роберто, от этих ощущений Берт слегка стонал и чаще дышал. — Переступи… — шепнул ему Лука, оставив нагим. Роберто оказался в объятиях Луки, и они оба застонали от чувства отсутствия расстояния. — Стой, любовь моя. — Стою. Лука опустился перед ним на колени и пройдясь по животу, паху, бедрам ладонями, поцеловал сначала головку мягко, медленно, а потом — взял Роберто на всю длину, юноша чуть не потерял равновесие от чувств, но Лука вовремя обвил руки под его коленями… — Что ты со мной делаешь? — сбивчиво говорил Берт. — Наверстываю упущенное время, — Лука посмотрел на него снизу наверх. — Ляжешь? — О да, — улыбаясь глазами, кивнул юноша. — Тогда ложись не на спину, — поцелуем и мягким шепотом в ухо, сказал ему Лука. — Положи меня сам, как хочешь, я весь твой, Лука…. Лука сел на диван, и посадил Роберто к себе лицом, поцеловал страстно, а после, взяв большую подушку, положил на то место, где только что сидел. — Ложись. — А ты? — Ложись, и ни о чем не думай. — Интрига. Поцелуй в шею, заставил Роберто застонать, и выгнуться немного. У Луки были такие нежные руки, что его прикосновения казались Роберто шелком. Он раздвинул осторожно его ноги, устроившись между ними. — Какой вид, Дон Роберто… Какой вид! — и губы Луки начали путешествие от задней поверхности бедер, до головы, и обратно, попутно останавливаясь на сладких точках, лаская которые Лука слышал не просто стоны, а крики и мольбы не останавливаться, продолжать, проникать глубже, нежнее, сильнее, медленнее. Красивые потные тела молодых мужчин. Улыбки. Скользящие поцелуи. Царапания. Следы. Запахи. Звуки. Порванное постельное белье. Выкинутая на пол подушка. Страсть. Нежность. Тайна любви.