Горький мёд

       Роберто впервые в жизни не спал. Он включил музыку гитары, и ходил медленно по гостиной. В его мыслях воспоминаниями мелькали отрывки вчерашнего дня. Море. Тишина. Блокнот. Карандаш в руках. И высокий молодой человек у кромки моря. Роберто не знал его. Не знал местный ли, или же приезжий он. Не знал ни имени, ни возраста, ничего не знал, кроме его фигуры спиной к себе, и отсутствия украшений на руке, «но что это мне, по сути, даёт?» — думал про себя Роберто, разворачиваясь к окну и медленно шагая по ковру. С ним, в его душе, что-то происходило, что-то связанное с незнакомым мужчиной. Роберто пока неясно ощущал душевные метания. Он сел в кресло и взял в руки альбом и карандаш. Он помнил, как незнакомец, слегка запрокинув голову посмотрел ввысь, то ли на небо, а может солнцу подставил лицо… «Какое у него лицо? Лоб, глаза, брови, линии носа и губ? Как он улыбается? И что чувствуешь, видя улыбку?» — с этими вопросами в голове руки Роберто двигались быстро по листам, запечатлевая собственные фантазии, (а может и нет) карих глаз.       … Тем временем Федерико был у себя дома, и читал «Илиаду» лёжа на диване. Дойдя до главы, в которой Гектор и Ахиллес будут сражаться у стен Трои, он отложил том в сторону и встав, подошел к большому окну, выходящему на красивый дом. В нём, на том же этаже, что и окна Федерико, горел свет, а человек за ним — сидел в кресле, держа в руках что-то похожее на листы бумаги, и, кажется, карандаши, или пастель… Федерико долго смотрел на окна дома, на то как город спит, укрывшись поздне-летними тишиной и темнотой. Но собравшись отойти, он вдруг заметил, как человек в доме напротив, смотрит прямо на него. Федерико кивнул незнакомцу за далёким стеклом, и задернув шторы, ушёл варить кофе.       … Роберто медленно прикоснулся к стеклу и провёл по прохладной поверхности подушечками пальцев. Смотрел на задёрнутые шторы и ощущал мурашки по телу. Высокий незнакомец видел его…       … Федерико же наблюдал как варится кофе, и чему-то улыбался незаметно. — «Вот кто мне смотрел в спину на пляже. Художник». Сев на удобный стул, Федерико медленно пил обжигающе вкусный напиток, а в голове вдруг прозвучало: «Мне снится, что мы любовники… Не дай мне узнать, как замрёт и дрогнет под поцелуем бровь, висок и мочка, и шея возле волос;». Пианист почувствовал.