***
В Хельсингёре. — Какая красота! — вертел головой Роберто, пока они с Федерико шли к Замку Гамлета. — Здесь очень тихо и спокойно. — А куда мы идём? — В гостиницу. А потом дойдем до Кронборга. — До чего? — До Замка Гамлета. — Ты часто бываешь здесь? — Не так, чтобы очень, но раз в год или два — обязательно приезжаю сюда, побыть с самим собой. Начался дождь. — Здесь не всегда так серо, — улыбнулся Федерико. — Но всегда холодно? — поёжился Роберто. — Идём. — Куда? — Под козырёк. — Федерико взял Роберто за руку, и они спрятались в небольшой арке. — Иди ко мне, согрейся. — Федерико смотрел на Роберто, медленно поглаживая его по спине. Роберто шагнул, и спрятал руки под пальто Федерико, прижавшись к его телу: — Тепло. — Мы не торопимся. Роберто обнял Федерико крепче. — Ты больше меня не боишься? — прозвучал у уха мягкий голос. — Нет. Не боюсь. Но стеснение ещё немного осталось. — Оно пройдёт. — А ты? — Что я? — У тебя есть в отношении меня страх или стеснение? — Скорее есть сдержанность, которая мне свойственна из-за темперамента и северного характера, и стеснение. — А почему ты стесняешься? — Провокационный вопрос. — улыбнулся Федерико, поглаживая волосы Роберто. — Разве? — Немного. — Расскажешь? — У меня не было отношений с мужчинами. — А с девушками? — Ни с кем не было, Роберто. — Федерико смотрел на прижавшегося к нему Роберто долго, молчаливо. — Я тебя поставил в тупик? — Нет. — Но ты молчишь. — Я наслаждаюсь тобой и твоим теплом. — Мне это расценивать как согласие? — Ты прав в том, что я воюю с самим собой. И также прав насчет моей тяги к тебе. Она… Федерико приподнял лицо Роберто: — Давняя. Ты это хотел сказал? — Да. — И как давно я тебе… нравлюсь? — С конца лета. С того момента, когда я увидел тебя на пляже. — То, что это был ты — это я уже понял. Меня интересует другое. — Спроси. — Ты писал мой портрет? — Да. Набросал этюд в альбоме. — Покажешь как-нибудь при случае? — У меня альбом в Швеции. В гостинице. Я всегда его с собой вожу. — Замечательно. — Ты не сердишься? — На что я должен рассердиться? — На этюд в альбоме, и… — Боже… Сейчас ты мне скажешь, что я должен рассердиться на твою симпатию ко мне! — Федерико заливисто рассмеялся, и Роберто наблюдал за ним со смесью удивления и улыбки. — Ты чудесный. — Роберто взял ладонь Федерико и прикоснулся к ней щекою. — Мы в нашей Бесконечности, Роберто. — и его имя потонуло в мягком, долгом и с каплей страсти поцелуе.***
В Замке Гамлета. — Датчане верят в легенду о том, что в этих стенах жил Гамлет. — Людям нужны легенды. — Я согласен с этим. В замке трагедию впервые поставили к 200-летию со дня смерти Уильяма Шекспира, в 1816 году. — А кто исполнял роли? — Солдаты. — То есть? — Здесь много веков был гарнизон. Его расформировали лишь в 1991 году. — Как долго существовал гарнизон? — С 1425 года. — Поразительно! — И да, Гамлет — не единственный обитатель здесь. — А кто ещё? — Хольгер Датский. О нём есть упоминания в эпосах разных народов. — «Песнь о Роланде»? — И в ней, Роберто, но не только. — Федерико улыбнулся. — Если верить Преданиям, кои ходят в Дании, Хольгер спит где-то в подземелье этого замка, но до тех пор, пока его королевству не угрожает опасность. На Хельсингёр спустился вечер. Холодный. Дождливый. С Эресунна дул пронизывающий ветер. Федерико и Роберто вернулись в гостиницу, много смеялись по пути в ресторан, делясь впечатлениями от увиденного в Кронборге. Роберто растворился в ощущениях теплоты Федериковых прикосновений, поцелуев, его голоса, улыбки. И чувствовал, что постепенно — влюбляется.***
— Помнишь, ты мне обещал рассказать о своей жизни чуть больше? — Федерико нежно посмотрел на Роберто, отпивая глоток воды. — Помню. — кивнул Роберто, отправляя в рот небольшой кусочек мяса. — Я — сплошной слух. — Федерико не отводил взгляда от Роберто. — Тебя наверняка интересует вопрос: «Почему я преподаю реставрацию?» — начал свой рассказ Роберто. Федерико кивнул, и его глаза блеснули. — Я родился в творческой семье. Мой отец — Лукино Леонарди, достаточно известный фотограф. А мама — Роминетта Леонарди — писательница. — Сестёр или братьев у тебя нет? — Нет. — И всё-таки: почему ты решил быть реставратором? — Мне нравятся картины. Нравится прикасаться к Истории, в её подлинном смысле. — И только? — Сама реставрация, как таковая, меня не особо интересует. Я больше — теоретик, нежели практик. Но… — Но? — Федерико вопросительно вскинул свои, красиво очерчивающие лицо, брови. — Я хочу передать свои знания, поделиться миром. — Неужели меня ты приметил в свои ученики? — Кто знает, — улыбнулся Роберто, легко пожав плечами. — Хм… — откинулся на спинку мягкого кресла Федерико, расправив плечи, и положив ладони на бёдра под столом, а Роберто в этот момент, наблюдая за ним, почувствовал мурашки по всему телу и сухость во рту. — А почему бы… — М? — глотнув воды, спросил Роберто. — Почему бы мне не согласиться на твоё предложение? — Ты хочешь стать моим учеником? — переспросил Роберто тихо, не поверив собственным ушам. — Хочу. Тем более, что ты и так видишь, что мы понимаем друг друга. — Что ты имеешь в виду? — Помнишь ту лекцию в университете, когда я немного опоздал, а ты потом ещё смотрел мои эскизы, которые, собственно, и явились причиной, почему я пришел позже? — Конечно помню. — Ты тогда удивился моей технике. — Признаться, да, меня поразило, с какой точностью ты делаешь те, или иные движения, во время работы с полотном. — Ты прав. И это связано всё с тем, что я внимательно — не только слушаю то, что ты говоришь, но и — наблюдаю, за тем, как именно, ты делаешь. — Мне приятно это слышать, Федерико. Федерико улыбался, не отводя взгляд. — Ты так внимательно смотришь… — Тебя это смущает? — Нет. Наоборот. — Как это? — У меня… — Роберто слегка стушевался. — Не бойся сказать. Здесь загородки, нас не услышат, и твоё почти пунцовое лицо вижу только я. — У меня… мурашки от твоего взгляда. — Ммм, звучит неожиданно, и… приятно. — рука Федерико нежно легла поверх Робертовых пальцев. — И… дай угадаю… у тебя есть какое-то желание? Роберто кивнул, опустив слегка ресницы. — Скажи. — Поцеловать тебя. Федерико мечтательно-вспоминательно улыбнулся, поднялся из-за стола, и шагнул в сторону выхода из ресторана: — Идёшь? — Куда? — Целовать. — и подмигнув, остался стоять, держа руку на поясе.