«Примечательно, какие грандиозные преграды стоят на пути к близости между людьми и как они рассыпаются от одного легчайшего прикосновения» Айрис Мёрдок, «Чёрный принц»
— Я обожаю уютные веранды, плетенные кресла и столики, мягкие диваны с пледами, книги, чай и хорошую компанию. — Но больше времени ты проводишь сам с собой? — Ммм, не сказал бы. — Роберто рассмеялся, и луч закатного солнца скользнул по его лицу. — Но ведь, по сути, каждый человек — одинок. — Ты в глобальном смысле? — Да. В бытийном. — Я соглашусь с этим утверждением и дополню немного. — Дополни. — Федерико взял Роберто за руку. — Каждый из живущих на свете людей одинок, но (!), когда встречается Своя Судьба — жить становится легче. — Ты имеешь в виду — Любовь всей Жизни? Роберто остановился и внимательно посмотрел в глаза Федерико: — Судьба — это встреча двух людей. Личностей. Которые разделят миры друг друга, и создадут свой собственный. Федерико улыбнулся и подушечками пальцев очертил линии лица Роберто: — Ты не говоришь. Но я вижу. — Поцелуй меня, Федерико. Губы юноши легко и нежно легли на губы Роберто, и он издал едва слышный, больше ощутимый телом стон наслаждения. — Я хочу тебя, Роберто, — шепнул Федерико, прижавшись теснее к мужчине. — Мы в квартале от гостиницы, где я остановился, и лежит альбом с этюдом. — шепнул Роберто, мягко целуя Федерико. — Мне интересно увидеть себя твоими глазами. — Идём? — Идём. — Федерико вновь коснулся Роберто поцелуем, прижавшись к своему свитеру на нём.***
Федерико стоял лицом к большому окну в гостиничном номере Роберто, и держал в руках блокнот с этюдом. «Ты — моё море». Федерико увидел себя — в светлом летнем костюме, спускающегося по насыпи к воде. Роберто за ним заворожено наблюдал. Как он шагал босиком по песку, ветер раздувал — словно парус — брюки, и играючи путался в волосах; юноша подошел к кромке моря и смотрел вдаль, стоя к Роберто спиной. Художник запоминал все возможные детали: позу, постановку стопы, утопающей сначала в сухом песке, а потом, оставляющей мокрые следы, повороты тела, то как молодой мужчина ерошит волосы, и убирает их назад, а они непослушно остаются между пальцев, как на руке нет ни часов, ни браслета, ни кольца… и как цвета: оливковый — кожи, и светлый — костюма, гармоничны в нём. — Тебе нравится? — прошептал Роберто тихо Федерико на ухо, обняв со спины. — Ты удивительный. — он повернул голову, и погладил Роберто по скуле. — Я не мог оторвать от тебя ни взгляда, ни карандаша от листа, и зарисовывал буквально «по кадрам». — Спасибо. — Федерико шепнул, развернувшись, и поцеловал Роберто. — Ты хочешь? — Тебя? — Да. — Хочу. — Я буду очень нежным. — Роберто мягко погладил Федерико по талии, целуя, забираясь ладонями всё дальше под одежду. — Роберто… — Федерико шептал, покрываясь мурашками под его пальцами. — Да, милый? — Поцелуй меня, — Федерико смотрел в глаза Роберто и задыхался от эмоций и чувств. — Мой… — Роберто поцеловал юношу нежно, неторопливо, почти невесомо; губы ласкали рот Федерико, и постепенно спускались на шею, горло, ключицы… Роберто терял голову от близости Федерико, от его запаха… — Ммм, Роберто…. — Федерико тихо стонал, стаскивая с мужчины одежду. — Ты пахнешь соснами и северным ветром… — шептал Роберто целуя уже лежащего и абсолютно нагого Федерико по всему телу; в самых тайных местах, поглаживая, оставляя следы от поцелуев на внутренней стороне бёдер, животе, паху. — Я в мурашках… боже… — Я чувствую, — и Роберто нежно погладил плоть ладонями, наслаждаясь видом, мягко выгибающегося Федерико. — Оххх, Роберто… — шептал он с закрытыми от наслаждения глазами. — От тебя невозможно оторвать ни рук, ни глаз. Ты Божественный — оставляя дорожку из поцелуев от сосков вниз до плоти, — шептал Роберто. Обойдя языком по кругу низ живота, он медленно и очень нежно взял плоть Федерико губами, отчего юноша застонал в голос, сминая простынь. Всё медленнее и глубже двигался Роберто; всё мягче и вместе с тем страстно ласкал он своего мужчину, по всей длине, глубоко и быстро, глубоко и медленно поднимался к головке, целовал, касался кончиком языка, поглаживая ладонями бёдра, под коленями, низ спины; Федерико извивался, кричал, стонал, шептал его имя и после медленной и страстной ласки кончиком языка головки пениса, оргазм был бурным и долгим… Роберто обнял его под спиной, прижав своим телом к кровати и слился с Федерико в любовном, страстном поцелуе: — Я люблю тебя, Федерико. — Роберто, боже, Роберто… — поцелуи лились с губ Федерико, его голос заполнял лёгкие Роберто…***
— Роберто, расскажи о своём мире? — Федерико лежал на боку и гладил его торс, целуя при этом плечи. Приподняв лицо Федерико и коснувшись его губ своими, Роберто произнёс: — Обожаю, когда в закрытые окна или по крыше барабанит дождь, или в это самое открытое окно, врывается непоседа-ветер, путающийся в волосах и любопытно, бегло переворачивающий страницы книги, или же осторожно касается чашки и пробует — не остыл, и сладок ли чай… — обняв его, укутал в одеяло. — Я теперь мужчина. — шепнул Федерико, устраиваясь на груди Роберто. — Не жалеешь? — Нет. Я счастлив. — Мой дорогой. — Роберто поцеловал Федерико в плечо и макушку. — Ты такой нежный. Это удивительно. — Удивительно? — Да. Для меня нежность — это особенное чувство. — Расскажешь? — Просто я понимаю нежность — как зарождение чувств. Если ты не боишься её показывать, то и чувства раскроются. Со временем. Роберто вновь поцеловал Федерико. В ключицу. — Выходит, я прав. Ты не боишься показывать нежность. — Можно ты будешь моим? — Ты хочешь, чтобы я был твоим — кем? — улыбнулся Федерико, и у Роберто вновь сердце подпрыгнуло. — Моим мужчиной. Федерико коснулся Роберто в районе шеи, а потом целовал губы шепча: — Я уже весь твой, Роберто. И телом. И душой. И мыслями. И жизнью. И чувствами. Весь твой. — Федерико! — И Роберто вновь прижал его собою в поцелуе, полном любви, нежности и страсти.