Я люблю тебя, мам

Женщина обернулась на дочь, которая упала. –Алина! – присев к дочери, женщина приподняла голову Алины, начав слегка бить её по щекам, чтобы та пришла в сознание. –Алин, слышишь меня? – Лукина смотрела на дочь, у которой открывались глаза. –В ушах звенит, – произнесла Алина. –Давай сядешь в машину, хорошо? – спросила Лукина, у уже сидящей на асфальте дочери. Алина кивнула, согласившись с матерью. –Выпей воды, полегчает, – сказала Лаура, протягивая бутылку воды, которая лежала в машине. –Спасибо... – совершив несколько глотков, сказала Алина. –Можно же говорить, когда тебе плохо? –Мам, не начинай, пожалуйста, – держась одной рукой за голову, сказала Алина. –Алин, не кажется, что уже поздно так говорить? – скрестив руки на груди, женщина причитала. –Давай домой, пожалуйста, – жалобно просила девушка. –Нет уж, ты идешь есть, моя дорогая, а потом домой –Мам, я не хочу есть, – протестовала Алина –Мне не важно хочешь ты или не хочешь, я хочу, чтобы ты в обморок на ровном месте не падала. Поняла? – с раздражением ответила женщина. –Поняла, – вздохнула девочка, начав выходить из машины. –Руку давай, – протягиваю свою ладонь дочери, сказал женщина. –Сама выйду, мам – отвергая помощь матери, девушка начала выходить из машины. Но Лаура сама взяла её за руку. –Алин, мне не хватало только, чтобы ты еще раз упала, поэтому идем, давай без закидонов –Как хочешь, идем. Дойдя до неизвестного ресторана, мать и дочь зашли внутрь. Просторное помещение, оформленное в стиле кантри. Они сели за самый дальние столик. Приятное место и приглушенный свет, нераздражающий глаза. Увидев гостей, официант принес меню. У Лауры было сильное желание выпить, но садиться за руль пьяной, так еще и дочь вести – ни за что. Поэтому женщина обошлась заказом кофе, просьбой принести сразу счет, а Алина, дабы не выносить мозг матери взяла зеленый чай и блины с ветчиной и сыром. –Я бы хотела, чтобы ты заказала что-то более сытное, Алин. –Я и так не хочу есть, мам. Я сейчас просто буду впихивать еду в себя, чтобы ты отстала от меня с этим, – объяснила Алина –Впихивай, главное, в обморок не падай – ответила Лукина. Девушка лишь грустно посмотрела на маму и опустила свою голову на стол... –Алина, давай без закрытия глаз –Хорошо, – поднимаясь со стола, ответила девушка. В ресторан начали заходить другие люди. Кофе Лукиной уже был у нее, она спокойно пила его и сидела в телефоне, порой поглядывая на дочь. А Алина следила за людьми, которые заходили в ресторан. Мамы с детьми, школьники, прогулявшие уроки и компания мужчин. Один из компании посмотрел на нее и их взгляды пересеклись... Это был знакомый отца, который изнасиловал её... Их игру в «гляделки» прервал официант, принесший заказ, с пожеланием приятного аппетита, после чего он ушел. –Мам, давай уйдем отсюда, пожалуйста... – жалобно попросила Алина – Поешь еду, тогда уйдем, приятного аппетита – ответила ей Лукина, отпив кофе. –Ладно, – опуская глаза в тарелку, ответила девушка. Начав медленно есть, Алина то и дело косилась на этих мужчин, делая вид, что не смотрит на них. Но они в открытую смотрели на нее, давя лыбу. Девушка уже побыстрее пыталась впихнуть в себя пищу, но от еды организму становилось только хуже. –Мам, давай пойдем –Доешь, – ответила Лукина в приказном тоне –Меня уже тошнит от еды, давай быстрее уйдем, – руки уже начинали подрагивать, что заметила Лаура. –Ладно, идем, – вставая из-за стола, Лукина направилась к выходу, а дочь за ней –Что с тобой? – выйдя за дверь ресторана, спросила Лаура. –В смысле? – включив режим дурочки, спросила Алина. –Алина, я не слепая, вижу как у тебя руки трясутся, – ответила Лукина, направлявшаяся к машине. –Те мужчины –Что те мужчины? Давай без загадок, я не в духе, ты это знаешь –Знакомые отца, – договорила Алина, роняя слезы на асфальт, ответила Алина –Подожди, что ты сейчас сказала? – останавливаясь перед входом в машину, спросила Лаура. –Те, что меня изнасиловали, все?  На все вопросы ответила? – уже не скрывая истерики, говорила Алина. –Успокойся, хватит истерить, Алина, садись уже. Девчонка продолжила в тихую рыдать навзрыд от боли, которую принесли сказанные слова. Будто ее матери все равно на нее. Будто с ней ничего не произошло тогда. –Алина, хватит ныть, ты мне надоела, – сказала Лаура Девушка ничего не ответила. Лишь сильнее сжала пальцы в кулак, от чего на коже появились кровавые полумесяцы. К концу поездки, когда Лукина уже подъезжала к дому, то вновь услышала как дочь плачет. Сделав вид, что она вышла из машины, она осталась послушать дочь. Её истерику. Алина начала кричать и рыдать, не понимая за что с ней так. Она просто орала, что не хочет жить, её единственное желание – смерть... Женщина перебралась назад, пока её дочь захлебывалась в слезах буквально из-за всего происходящего, приподняла ее, сев на место, где лежала до этого дочь пластом. Она взяла в объятия свою девочку и просто сидела с ней. Пока та кричала ей в колени о том, как все плохо. Она рассказывал в мельчивших подробностях о насилии, о каждом избиение, о каждом слове, сказанным ею. Ей было невыносимо больно. По-человечески до ужаса тяжело. Она больше не могла молчать... –Давай зайдем домой и я поставлю тебе укол? – тихо спросила Лаура... От чего девушка еще больше начала рыдать, понимая, что мать слышала все. Она никогда не предъявляла ей претензией, это было бы неправильно с её стороны. Лаура делает все для нее, что в её силах. Наверное, Лукина слышала уже тысячное слезное «прости», от которого её сердце разрывалось на мелкие кусочки. Заставив дочь выйти из машины, Лукина завела её в дом, поднявшись с ней до её комнаты, она оставила девушку одну, дабы взять укол... –Алинка, ты где? – ища глазами, девочку Лукина пыталась понять где её дочь. Только по звукам всхлипов, женщина нашла дочь. С окровавленным канцелярским ножом... –Алина, что ты творишь?! – спросила Лукина Девушка не ответила на этот вопрос, лишь навзрыд начала рыдать еще сильнее. Забрав нож, Лукина небрежно кинула его на стол, а сама заставила подняться дочь и повела её в ванную. Лукина взяла ватные диски, которые стояли в контейнере дочери и смочила их водой, начав промокать порезы, она заметила, что те достаточно глубокие. Она представить не могла, что её дочь сможет причинить самой себе такую боль. Её сердце разрывалось в очередей раз на крошечные частички... Её волнению за дочь возрастало с каждой секундой, которую она проводила с ней. Алина продолжила рыдать, единственное, чего ей хотелось – остаться одной, чтобы мать не знала и думала, что с ней все хорошо, чтобы не видеть свою мать с трясущимися руками... Она осознавала насколько больно делает матери, от этого становилось еще хуже, а истерика лишь нарастала. И каждый раз она вновь начинала рыдать, будто ее хранилище слез было неисчерпаемым. –Алин, прошу... – её голос звучал обрывисто, а сама женщина еле задерживала слезы. Девочка так ничего и не ответила, лежала на плече матери, глотая свои слезы, не зная, что будет дальше. Лукина склонила голову, давая волю эмоциям, но надевая назад маску, она быстро попыталась взять себя под контроль. Взяв за руку Алину, Лаура вывела её из ванной. Посадив дочь на кровать, на которой казалось бы произошло все, что можно и нельзя, на которой девочка испытывала весь спектр эмоций. По возвращению Лукина держала бинт в руке, подойдя к дочери, та раскрыла упаковку и, начав перематывать место будущих шрамов, женщина смотрела с болью на свою дочь, осознавая, что ей придется тяжело, даже очень. В это время Алина продолжала плакать, её разрывало на части от боли... –Алин, давай сделаю укол, ложись, – укладываю дочь на кровать, женщина заправила шприц сильным препаратом И растирая место укола спиртом, женщина четко попадает в вену, как и все, заклеивая пластырем место укола. И, ложась, рядом с дочерью, наплевав на работу, ложится рядом, чтобы ту успокоить. Ей слишком тяжело дается этот день. Он навсегда отложится в её памяти, как и день, когда она узнала об изнасиловании, об избиениях...