***
— Давай. Сейчас, — слегка склонившись над барной стойкой, шепчу ей и вижу в её глазах апатичную неуверенность.М-да, а всего лишь месяцев семь назад я был на 100 процентов уверен, что её и уговаривать на это не придётся. Она только и делала, что спала и видела в мечтательных снах то, с каким диким восторгом она бы хотела окунуть мою прекрасную физиономию в грязь.
Не успеваю вылететь из раздумий, доверху забитых напыщенным самодовольством к собственной персоне, и она одним резким движением выплёскивает на меня содержимое алкогольного коктейля из стеклянного бокала. Я чувствую, как прохлада спиртного напитка окутывает моё лицо, стекая вниз каплями, и доползает до воротника новой, до этого момента чистой, снежной рубашки.Стерва!
Не двигаясь, я закрываю глаза, злостно выдыхая, и медленно дотрагиваюсь ладонью до рта, скользя пальцами на щёки, касаясь скул, и смахиваю остатки влаги в сторону, попутно пытаясь утихомирить разжигаемый её импульсивными действиями огонь внутри себя. Бросаю на дьяволицу небрежный взгляд, полный неимоверной злости, но в то же время, наполненный пьянящим азартом, а она, высокомерно усмехнувшись, наклоняет голову набок, продолжая держать двумя пальцами изящный стакан. — Ты же просил пожёстче.За неделю до этого
— Миссис Харрис? — я просовываю голову в кабинет Харрис старшей, вопросительно выгибая бровь. — Да, Александр, заходи, — она поднимает голову на мой голос, оторвавшись глазами от кипы бумаг на её рабочем столе, и снимает очки. Я аккуратно распахиваю дверь в комнату и делаю шаг внутрь. Расстегнув пуговицу на пиджаке, я присаживаюсь напротив железной леди на стул для посетителей, резко расправляя жакет и закинув ногу на ногу. — И, пожалуйста, просто Аннет, — она сдержанно улыбается, бросив в меня изучающий взгляд. — Всё не могу привыкнуть, — подарив ей в ответ мягкую улыбку, произношу я с лёгкой иронией в голосе. — Придётся привыкнуть, раз уж теперь я вижу тебя не только как моего личного финансового консультанта, но ещё и как спутника моей племянницы на светских вечерах. Никогда не понимал клана Харрис. Думаю, про Харрис младшую упоминать и вовсе не нужно — тут всё очевидно и просто: она — ведьма воплоти, а вот её тётя… Она говорит приятные вещи, но на её лице я вижу сухое безразличие. Как такое вообще возможно? За долгие семь, почти восемь месяцев нашей совместной работы, а вместе с этим, моих страстных, и даже, наверное, пылающих, отношений с Агатой, я так и не смог понять, как Харрис старшая относится к тому, что её любимая дьявольская племянница иногда ночует не в их шикарном особняке, а в моей небольшой лондонской квартирке. Она не выражает явного протеста нашему милому союзу, но и не проявляет откровенного одобрения. Конечно, демонесса с лёгкостью могла бы начать встречаться со мной, лишь бы насолить той, что так отчаянно пытается её контролировать, но, к сожалению (или к счастью), я не в курсах, какие у них там разговоры на этот счёт. И если честно, не особо хочется знать. Но если вдруг, однажды, одним прекрасным утром, я осмелюсь спросить свою любимую о том, почему она мучается в отношениях с таким самовлюблённым придурком, как я, я боюсь, что она ответит что-то вроде: — Ох, милый мой, я делаю это, потому что мне скучно. Твоя компания разбавляет мои серые будни в баре. Но, бонусом, конечно же, является то, что тётушка просто буквально закипает от гнева, каждый раз выслушивая мои рассказы о том, как я трачу свои «лучшие годы» на очередного напыщенного идиота, — она надменно усмехнётся, поняв, что имеет полную власть надо мной. А я, как полный кретин, снова и снова буду утопать в её изумрудных глазах, которые искрят обворожительной игривостью, всякий раз встречаясь с вязким туманом в моих. — Александр? Видимо, я настолько глубоко погрузился в сладкие мысли о демонической девчонке и о том, как ловко она превратила меня в неуверенного в себе мужчину, мечтающего о том, лишь бы её любовь не оказалась фальшивой, что и вовсе не заметил, как несчастные пять минут, которые я провёл в кабинете Харрис старшей, будто растянулись на долгие часы, и я, окунувшись с головой в очередной приступ ненависти к себе, завис, так и не произнеся ни слова. — Да, простите, — трясу головой в надежде на то, что это поможет мне избавиться от неприятных дум. — Так о чём вы хотели поговорить? — У меня к тебе дело невероятной важности, — мм, интригует. — Я доверяю тебе и вижу в тебе потенциал. Поэтому, предлагаю сделку.Подождите, это что, снова сделка с дьяволом, только на этот раз с самим Сатаной, а не его приспешницей?
— Я вас внимательно слушаю, Аннет, — я коротко киваю, прожигая заинтересованным взглядом расслабленное лицо Харрис старшей. — Я хочу заключить контракт с одним влиятельным бизнесменом. Но он больно уж чтит традиции. Эдакий консерватор, — Аннет недовольно морщит нос. — И прежде чем вступать в любые профессиональные отношения, ему нужно убедиться в том, что он может доверять своему партнёру. Он хочет работать только с, так называемыми, друзьями, — она проговаривает последнее слово с особым отвращением. — Понял. И какова же моя роль в этой игре? — с азартом приподняв бровь, я нахально улыбаюсь, тут же поймав на себе презрительный взгляд карих глаз, и улыбка моментально слетает с моих уст. — Хотелось бы кое-что уточнить, Александр, — Харрис старшая наклоняется корпусом ко мне, облокотившись на старинный письменный стол согнутыми в локтях руками. — Это не игра, — её мертвенно-холодный голос пробирается в мои уши, заставляя внутренности невольно сжаться. — Если у меня получится сделать то, что я хочу, я доверю тебе активы, в сумме которых ты устанешь считать количество нулей. А теперь, немного пораскинув мозгами, представь свою долю от этого вклада, — она откидывается на спинку стула, сложив руки на груди. Я нервозно отодвигаю воротник рубашки в сторону, освобождая шею, пока Аннет рассматривает мои движения с особой осторожной заинтересованностью. Поджав губы, я согласно киваю, выражая готовность слушать дальнейшие инструкции. — Хорошо. Каким образом я могу быть вам полезен? — услышав ранее уже заданный мною вопрос, который я ловко смог перефразировать, Аннет одобряюще улыбается, снова опустив руки на деревянную поверхность стола. — Он уже знает о тебе. И, к сожалению, знает больше, чем мне хотелось бы, — в её глазах мелькает едва заметная злостная разочарованность. — Доверия у него к тебе нет, естественно. Ты сблизишься с ним, а точнее, с его дочерью. — Дочерью? — мои брови удивлённо устремляются вверх, а орбиты глаз увеличиваются чуть ли не вдвое.Да уж. Женщины из семьи Харрис определённо умеют удивлять.
— Да, дочерью. Подружишься с ней, чтобы подобраться к нему ближе, — слышу в её голосе лёгкую нервозность. — Понял, — ни черта я не понял. — А что он знает обо мне такого, что вы бы хотели утаить? — я снова не сдерживаюсь и расплываюсь в двусмысленной улыбке. — Он знает, что ты встречаешься с Агатой. — Это разве плохо? — Плохо, ведь ты будешь общаться с Норой. А он бы не хотел, чтобы очередной самовлюблённый ловелас, у которого уже есть дама сердца, пудрил мозги его любимой дочурке, — миссис Харрис досадно фыркает. — И, в принципе, я могу его понять. — Подождите, вы, что, хотите, чтобы я расстался с Агатой? Я вдруг понимаю, к чему всё это время вела эта загадочная женщина, а я как полный идиот, не мог сопоставить два элементарных факта. Формула до безобразия проста: убрать с пути племянницы нахального придурка + заработать кучу бабла = счастье Харрис старшей. И как я раньше не догадался? Кретин. Я самый обыкновенный кретин. — Ну, это уже решать тебе, — ага, как же. — Ты можешь сыграть сценку перед Норой, чтобы она поверила в то, что вы расстались. А по сути – нет. — То есть, вы хотите, чтобы я играл на два фронта? — чувствую, как внутри меня вспыхивает яростное желание оградить своего котёнка от извращённых планов её тёти. — Да, типа того, — равнодушно бросает Харрис, хватая пальцами очки, и через них устремляет взгляд в строчки на листе бумаги. — А вы уже говорили по этому поводу с Агатой? Она медленно поднимает голову на звук моего голоса, буквально испепеляя мою физиономию тяжёлым взором, и я, сам того не ожидая, поспешно отвожу глаза вниз, не в силах противостоять сатанинским пыткам. Дышать вмиг становится трудно. — Я надеялась, что это сделаешь ты, — впервые я слышу в её ледяном голосе толику снисходительности. — Тем более, решать всё равно тебе, соглашаешься ли ты на сделку или нет, — Аннет шумно закрывает папку, а я устало вздыхаю. — Дадите мне время на раздумья? — Разумеется. Это всё, Александр. Можете быть свободны. Излишняя официальность в её последней реплике оставляет шлейф напряжённой недосказанности в стенах просторного кабинета. С камнем на душе я встаю на ноги, коротко киваю Харрис старшей и покидаю пределы бизнес-центра. Сейчас я хочу лишь ощутить прикосновение нежных женских рук на своей шее и забыть о неприятном разговоре раз и навсегда.***
— Котёнок, ты уже вернулась? — я ступаю на порог квартиры, вдыхая аромат домашнего уюта и до боли знакомых сладких духов. Когда я прохожу на кухню, меня обдаёт жаром из духовой печи, и я, рефлекторно и резко вобрав воздух в грудь, удовлетворённо улыбаюсь, следя за тем, как моя ведьмочка пыхтит у раскалённой плиты, а на её маленьких ладошках я замечаю забавные перчатки-прихватки. — Вжилась в роль домохозяйки? Что ж, похвально, — самодовольно улыбаюсь, просунув руки в карманы брюк и уже заранее предвкушая неизбежный, громкий скандал, который она закатит после моей сексистской фразы. Агата с шумом опускает посуду на поверхность мраморного стола, небрежно толкнув дверцу духовки коленом. Знаете, есть такая специальная мебель, выдвижные ящики которой вне зависимости от того, с какой силой вы их закроете, плавно въезжают обратно. Мне колоссально повезло, что моя кухня оборудована именно таким способом. Иначе, эта дьяволица тут давно бы уже всё поломала.«Эта дьяволица», серьёзно, Александр? Нет. Лучше так.
Моя дерзкая девочка.
Ведьма раздражённо стягивает с себя перчатки, бросив их рядом с аппетитным содержимым внутри формы для выпекания, и, наконец развернувшись ко мне лицом, недовольно складывает руки на груди, облокотившись на кухонный стол спиной. — Ты всё-таки хочешь, чтобы я тебя наказала? Я довольно усмехаюсь, словно кот, перед которым поставили полную миску вкусной сметанки, и, не торопясь, приближаюсь к Агате, которая продолжает смотреть на меня так, как будто ей и вовсе всё равно на то, что с каждым моим шагом расстояние между нами сокращается, а сексуальное напряжение в комнате растёт в геометрической прогрессии.Малышка, ты тут меня пытаешься обмануть или себя?
— А я кажется уже говорил тебе, что я только этого и жду, — шепчу я, прижимаясь к ней вплотную, и мои ладони находят упругие бедра под самыми короткими в мире шортиками. — Ну, значит, ты этого дождался, — её хриплый голос сопровождается движением руки, которая плывёт по моему прессу вниз, касаясь металлической пряжки кожаного ремня. Я стремительно подхватываю демонессу, усаживая на холодную поверхность кухонного стола. — А как же ужин? — она раздвигает ноги, притянув меня к себе. — Начну с десерта, — едва слышно произношу я, делая шаг, и упираюсь коленями в выдвижные ящики. Пальцы моих рук бессознательно сжимаются на её бедрах, когда я чувствую, что нежная ладонь начинает размеренно двигаться то вверх, то вниз, скользя по моему члену через плотную ткань брюк, а женские губы оставляют мягкие поцелуи на моей щеке.Я же говорил, что эти отношения меня обжигают. Нет, я буквально сгораю рядом со своей личной женской версией Люцифера. Может быть, это не она взошла на Землю, а я спустился в ад? А знаете что: мне и вовсе всё равно.
Резко дёрнувшись, я склоняюсь над ней и обжигаю мою любимую провокаторшу горячим дыханием. В горле пересыхает, и я, лихорадочно сглотнув, осыпаю её шею жаркими поцелуями, и тут же слышу мягкие, эротичные вздохи.Говорил уже, что готов слушать эти вздохи целую вечность?
Агата внезапно останавливается, когда кровь приливает к нижней части моего тела, которая особенно рада нежным прикосновениям её рук (да и не только рук), и я начинаю немного елозить, прижимаясь к ней плотнее. — Продолжай, — с трудом выпаливаю я, ведь моё больное сердце может не выдержать настолько мучительного сексуального давления, исходящего от потусторонних сил. — Хочешь, чтобы я продолжила? — я слышу медовый шёпот, а женские губы едва касаются моей щетины. — Хочу, — я придвигаюсь к ней снова, настойчиво требуя её прикосновений, а мои руки блуждают по её спине, задирая футболку вверх. — Хорошо, только сначала ужин, — ладони Агаты моментально оказываются наверху и обхватывают моё лицо, притягивая его к по-дьявольски довольной физиономии. Ведьма коротко чмокает меня в губы и, уперевшись руками в мою грудь, отталкивает меня от себя, попутно слезая с мраморного стола. Я, будучи в состоянии возбуждённой растерянности, делаю шаг назад, сведя брови к центру и вопросительно уставившись на свою возлюбленную.На свою возлюбленную стерву.
— Я не понял, — Агата резко разворачивается на звук моего слегка сердитого голоса и тут же расплывается в надменной ухмылке. — Я же обещала наказать тебя, — она кидает в меня красноречивый взгляд. — А я всегда исполняю свои обещания. — Теперь я на 100 процентов уверен, что ты грёбанная ведьма, — с напускной обидой в голосе произношу я, скрестив руки на груди. Агата лишь широко улыбается, небрежно закусив нижнюю губу, а я пытаюсь унять закипающий внутри себя адский огонь.Который неизбежно разгорается всякий раз, когда рядом находится моя любимая дьяволица.
— Ладно, давай поужинаем, ведьма.Неделю спустя
— Да ты просто чокнутая, — я раздражённо расстёгиваю воротник рубашки, отодвигая намокшую от алкоголя ткань от своей шеи. — Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка, идиотка? — я повышаю голос, переходя на крик и привлекая внимание посетителей бара. — Нет, но ты, видимо, потратил на неё всю свою нищенскую зарплату, да? — язвительно кидает ведьма, и я прищуриваюсь, всматриваясь в злобные искры изумрудных глаз. — И почему ты такая сука? В ту же секунду чувствую острую боль на своей щеке от хлёсткой пощёчины. Прикрыв глаза, я двигаю челюстью, пытаясь заглушить неприятные ощущения. Я касаюсь заалевшей от удара щеки пальцами, стирая с кожи следы жестокого обращения к себе, которые смешиваются с терпким запахом крепкого алкоголя. — Между нами всё кончено, придурок, — глаза Агаты начинают сверкать от подступающих слёз, а всё внутри меня сжимается от одного взгляда на её подрагивающие губы. — Да можете расходиться, представление окончено! — злобно крикнув, она машет рукой на кучку зевак, что собрались посмотреть на наши семейные разборки. Я бросаю небрежный взгляд на толпу, заинтересованно скользя глазами по лицам посетителей барного помещения. Мой взор наконец останавливается на миловидной физиономии девушки, которая непрерывно следит за мной, прожигая меня теплотой карих глаз. Она сидит совсем рядом, буквально в паре метров от меня, лениво помешивая кончиком от зонтика в бокале с алкогольным коктейлем, и я, сосредоточенно вцепившись в неё ледяной прохладой своих глаз, начинаю выжидать её сокрушительного попадания в мои сети. Не замечаю, как моя уже бывшая любимая ведьмочка кидает в меня презрительный взгляд, а я специально не смотрю на неё, чтобы лишний раз не раздражаться. Она уходит в подсобку, а я пристально наблюдаю за тем, как роковая красотка с короткими, по плечи, светло-русыми волосами захватывает пальцами бокал мартини и медленно направляется в мою сторону.Попалась. Да я и не удивлён.
Оказавшись совсем рядом, девушка протягивает мне салфетку, опустив жалостливый взгляд на промокший воротник моей рубашки, пока я, осторожно убирая с лица доказательства вспыльчивого характера Агаты, внимательно рассматриваю её изящный, угловатый профиль.Хорошенькая, что сказать.
— Что, правда, настолько дорогая рубашка? — она нежно улыбается, присаживаясь на соседний стул. Я бросаю на гладкую поверхность барной стойки принявшую на себя влагу салфетку и тяжело вздыхаю, натянув на свою физиономию выражение ранимой чувствительности. — А ты правда интересуешься или не знала, как разговор начать? — я слегка улыбаюсь, выгнув бровь, и девушка, поражённо усмехнувшись, отводит взгляд вниз. — И то, и то, — я снова ловлю её нежный взгляд на себе и победно улыбаюсь. — Как же тебя зовут, моя спасительница? — я бесцеремонно беру её ладонь в свою, кидая нахальный взор на сплетение наших рук. — Нора, — чувствую, как её пальцы начинают поглаживать внутреннюю сторону моей ладони, и удовлетворённо ухмыляюсь в мыслях. — Нора Ларсен. А тебя? Я поднимаю свои проницательные голубые глаза к карим, которые вглядываются в мою душу, пытаясь разыскать ответы на все интересующие Нору вопросы. Не так быстро, малыш. Я выпрямляюсь, оперевшись в отполированный стол локтем, и Нора по инерции протягивает руку, не желая выпускать её из хватки моих пальцев. Неторопливо подношу хрупкую лапку к губам, едва касаясь нежной, бархатной кожи, продолжая прожигать девушку беззастенчивым взглядом. — Александр, — оставляю мягкий поцелуй на тыльной стороне ладони, и она еле заметно вздрагивает. — Меня зовут Александр Нильсен.