***
Исследуя губами её шею, я неторопливо скольжу ладонью под шёлковое платье, упираясь запястьем в глубокий разрез. Моя рука стремительно поднимается выше, задирая тяжеловатую, непослушную красную ткань наверх, а Агата сильнее вжимается в холодную стену холла крупнейшего лондонского театра London Coliseum.Ходил бы на такие мероприятия хоть каждый вечер.
Касаюсь пальцами её нижнего белья, которое больше похоже на костюм для выступления девушки из стриптиз-клуба, мягко перемещаясь на упругие ягодицы, и моя ладонь тут же сжимается, заставляя ведьму едва слышно нервно выдохнуть. — Почему ты сегодня такой… — она еле дышит, закидывая голову назад. — Какой? — двигаю руку ниже, на округлые бёдра, и закидываю женскую ногу вверх, удерживая её плотно прижатой к моему телу. — Какой-то… — Агата сгибает ногу в колене, притягивая меня ближе к себе, и дотрагивается пальчиками до моего лица, обводя контур острых скул, и, наконец, оставляет на моих губах жаркий французский поцелуй. — …особенно-привлекательный, — ведьма закусывает губу, рассматривая вязким туманом изумрудных глаз самодовольную улыбку, которая в ту же секунду возникает на моём лице. — Может быть, потому что я сегодня в роли дьявола? — игриво приподнимаю бровь, поймав нотки вопросительности в её взгляде. — Вспомнила своего бывшего? — Очень смешно, — она недовольно закатывает глаза, разжигая внутри меня очередной всплеск сексуального влечения к дерзкой стороне её великолепной личности. — А я серьёзно, — кидаю пламенный взгляд на её губы, сжимая пальцами демоническую ножку. — Всё дело в том, что я сегодня удивительно неотразим. — Думаешь? — женские ладони скользят по моему телу, забираясь под плотную ткань чёрного пиджака, пробуждая во мне новую вспышку адского возбуждения. — А мне кажется, что дело вовсе не в одежде. — И в чём же тогда? — самоуверенно улыбаюсь, вглядываясь в беспросветную мглу, окутавшую её взгляд. — Я чувствую твою уверенность в себе, — еле слышно шепчет ведьма, приблизившись губами к моему уху. — И знаешь, что? Это чертовски сексуально. Я начинаю ёрзать, чувствуя каждой клеточкой своей кожи прилив не только электрических импульсов от эротичного женского шёпота, но и прилив крови к той части моего тела, что так отчаянно и бесповоротно любит вспыхивать от звука ведьмовских вздохов, проникая в разливающийся вулкан необъемлемой тягучей страсти. Можно было бы обойтись короткой сухой фразой, но у меня никогда и ничего не бывает коротко и сухо.Мои дорогие эвфемизмы снова вошли в чат.
— И чего ты хочешь прямо сейчас? — окутываю шёпотом дьявольское ушко и подхватываю её ногу, грубо прижимая к своему телу, и Агата трепетно вздрагивает в моих объятиях. — Ты и так знаешь, чего я хочу. Я удивлённо вскидываю брови, кинув в дьяволицу вопросительный взгляд, упорно делая вид, что ничегошеньки я не знаю. Она презрительно щурится, испепеляя лёд моих голубых глаз зеленоватыми огнями своих, и я, не справившись с очередной сатанинской пыткой, сокрушённо улыбаюсь, запустив ладонь в копну светлых прядей. — Ты ж моя извращенка, — издевательски произношу я, нежно ухмыльнувшись, и Агата тут же делает попытку истерзать мою больную душу новыми адскими наказаниями, но я оказываюсь спасён от инфернальных мучений, потому что мои пальцы ловко скользят под шёлковое нижнее белье, заставляя ведьму отвести взгляд вверх. В Интернете есть такая шутка: «Если бы тайная комната из фильма про Гарри Поттера называлась бы не тайной, а клиторальной, то её бы не смог найти ни один герой романа мужского пола.» Смею заверить, что, будь я персонажем из великой Роулинговской вселенной, я бы непременно смог отыскать ту самую секретную каморку. Почему я снова так сильно уверен в себе? Потому что прямо сейчас я наблюдаю за тем, как дьявольские глаза настолько стремительно закатываются вверх, что мне на секунду кажется, что она теряет сознание (вполне возможно, что так оно и есть), и не от закипающего внутри её грудной клетки гнева из-за всего, что происходит не так, как она хочет, а от феерического наслаждения, которое ведьма получает от моих умелых горячих прикосновений. — Стой, — женские пальцы цепляются за рукав моего пиджака, и я на секунду сбавляю темп. — Что? Тебе слишком хорошо? Хочешь растянуть удовольствие? — я наслаждаюсь тем, как губы Агаты медленно поджимаются, образуя горизонтальную линию, а личико искривляется в искрящуюся гневным недовольством гримасу.Боже. Как же я люблю эти окутанные яростью взгляды…
Чёрт. Ещё один такой же мощный прилив крови к моему члену, и я могу не выдержать и уединиться где-нибудь за стенкой, снимая стресс, и вообще, желательно не одному, а вместе с любовницей Люцифера. — Как же ты меня бесишь иногда… — её слова льются на меня едкой желчью, словно разъедающая кожу кислота, и я грубо вставляю в неё два пальца, вынуждая демонессу вскрикнуть. — Ах! — она с невероятной молниеносностью закусывает нижнюю губу, вцепившись в меня руками. — А если кто-нибудь случайно спустится? — чувствую нежные поглаживания на своей шее, в тот же миг понимая, что я её больше не бешу. — Меня на всех хватит, — мой охрипший голос звучит так, как будто мне лет 70. И не самые бодрые лет 70.Если бы мне и правда было 70, то я бы уже давно умер от инсульта из-за пламенно-близкого общения с этим жестоким, но таким милым сверхъестественным существом.
Слышу, как старательно она пытается заглушить вырывающиеся из её уст надрывные стоны, и, не торопясь, увеличиваю темп и резкость своих движений. — Хватит, — на выдохе говорит Агата, и её ладонь опускается на моё плечо, скользя по руке вниз. — Я правда волнуюсь, могу не сдержаться и привлечь аудиторию, — губы ведьмы расплываются в любовной улыбке, и я глубоко вздыхаю. — А тебя разве не заводит маленькая щепотка опасности? — шепчу я, приблизившись к ней лицом, а мои пальцы до сих пор продолжают изучать влажную местность внутри очага закипающего возбуждения, выискивая ту самую клиторальную комнату наслаждений. — Заводит, — Агата игриво улыбается, выгнувшись в спине и вжимаясь лопатками в ледяную, каменную стену. — Но будет совсем чуть-чуть неловко, если сюда спустится твоя спутница и найдёт тебя в таком виде, — я замечаю в её глазах острое ехидство, смешанное с надменным азартом. — А ты ревнуешь всё-таки? — облокачиваюсь свободной рукой на бетонную поверхность, утыкаясь в неё предплечьем, а пальцы второй руки резко и глубоко проникают в демонессу, скользя по трепещущим увлажнённым стенкам влагалища. — Не ревнуй, я к ней даже не прикасаюсь. — Ну-ну, — недоверчиво мычит Агата, двигая бёдрами и издавая стонущие звуки, изо всех сил стараясь сдержать их в себе, поэтому с невероятной пылкостью закусывает нижнюю губу, закрыв глаза. — Я видела, как ты целуешь ей ручки. — И это максимум, куда дойдут мои губы, обещаю тебе, — склонив голову набок, я пронзаю зелёные глаза нежной теплотой, заботливо улыбнувшись. Агата шумно выдыхает, опуская ногу вниз и нервозно поправляя платье. Бросив на меня небрежный взгляд, довольно усмехается и, притянув к себе, оставляет мягкий, чувственный поцелуй на моих губах. — Я уже говорил, что готов слушать твои сладкие стоны целую вечность? — самодовольно улыбаюсь, приподняв бровь, и ведьма резко меняется в лице, натягивая на свою физиономию выражение загадочной игривости. — Теперь моя очередь слушать твои. Я не успеваю как-то отреагировать на последнюю, оказавшуюся весьма неоднозначной, фразу Агаты, и она хватает меня за руку, затаскивая в общий туалет для посетителей театрального помещения. — Ты чего задумала? — в недоумении вскидываю брови, и дьяволица аккуратно прикрывает дверь, поворачивая металлическую защёлку. Она разворачивается, кинув в меня кроткий взгляд, и я вижу в нём неприкрытую пылкую страстность, от которой у меня в ту же секунду перехватывает дыхание. Стою, не двигаясь, наблюдая за тем, как Агата неторопливо приближается ко мне, словно пума на охоте за беззащитной ламой. Подойдя вплотную, ведьма касается ладонями моей груди, толкая меня, и я, поддавшись, делаю два шага назад и упираюсь спиной в кафельную стену уборной. Не скрываю того, что мне, несомненно, интересно, какие безумные идеи крутятся в её дьявольских мыслях прямо сейчас, и уголки моих губ разъезжаются в стороны, когда нежные женские пальчики исследуют лацканы моего пиджака, скользя выше, и, забравшись под дорогую чёрную ткань, стягивают с меня верхний слой одежды. — Я понял, — я совершенно не сопротивляюсь, пока Агата открывает себе вид на рельефные мышцы моей груди, выпирающие через белоснежную ткань рубашки. — Тебе не хватило в коридоре, и ты решила раздеть меня, чтобы получить ещё и зрительный оргазм? — надменно улыбаюсь, предвкушая яростный всплеск праведного гнева демонессы. — Боже, ты когда-нибудь успокоишься? — шипит ведьма, приблизившись к моим губам своими, а её руки резко сбрасывают пиджак с моих плеч. — Когда я сказала, что меня заводит самоуверенность, я имела в виду не этот твой юмор за 300, — она небрежно бросает предмет моего гардероба на мраморную раковину, и я с особой болезненной горечью провожаю глазами свои полторы тысячи долларов в виде шикарного жакета от Prada. — Так объясни же мне, что именно тебя заводит, — мои ладони скользят в карманы брюк, и я перекрещиваю ноги, опираясь трапециевидными мышцами в стену. — Когда я чувствую, что ты знаешь, чего хочешь, — Агата мягко улыбается и, перемещая руки с моей груди на спину, обнимает меня, придвинувшись вплотную. — Когда я вижу огонь в твоих глазах. Настоящую страсть. — Я могу находиться в таком состоянии только рядом с тобой, — я перебираю светлые пряди пальцами, рассматривая переливающиеся, блистающие от приглушённого света, блики. — Нет, — она поднимает голову на мой голос, и я заглядываю ей в глаза. — Не только со мной. Когда ты… — едва заметно прищуривается, заставляя меня влюблённо улыбнуться. — Когда ты говоришь о работе, о своих успехах, о… — Агата резко замолкает, и моё сердце делает резкий кульбит. —…об отце… Я глубоко выдыхаю, опустив взгляд в пол, и моментально ощущаю свинцовую тяжесть чуть выше рёбер. Да уж. Нашла время обсудить смерть моего отца и то, как отчаянно я борюсь с идиотским чувством опустошённости, которое разъедает меня изнутри. — Я вижу настоящего тебя, Алекс, — ведьма дотрагивается ладонями до моего лица, приподняв голову и заглянув мне в глаза. — И поэтому я так сильно люблю тебя, — я растерянно улыбаюсь, слегка нахмурившись, и Агата, прикусив губу, одаривает меня нежной улыбкой. Я некоторое время стою, замерев, как будто у меня парализовало всё тело, с неимоверной благодарностью рассматривая дьявольское личико. Или теперь не такое уж и дьявольское? А вдруг это очередная инфернальная ловушка? Я чуть ослаблю хватку, нырну в ангельскую заботу её изумрудных кошачьих глаз, которые манят меня с первой нашей встречи, и, сам того не понимая, окажусь в самой преисподней, из которой выбраться уже не смогу? А я ведь её люблю. По-настоящему люблю, так, как даже представить себе не мог. Настолько сильно, что уже даже не вижу своего будущего без любимой ведьмы под боком. Так, словно сегодня мой последний день, и я готов кинуть к её ногам всё, что у меня есть, лишь бы она была счастлива. Лишь бы я смог увидеть ещё хоть разок её нежную улыбку. Я же говорил, что она меня изменила. Я стал невыносимо романтичен. Зарываю свою внезапную чувственность в маску горячей похоти, стараясь убежать от своих эмоций. — Ты снова пытаешься уйти от проблемы, Александр. Тебе нужно открыться. В первую очередь, себе самому. Вспоминаю слова психотерапевта, повторяя их, словно мантру. Мне нужно открыться… Но это же так небезопасно? Кто знает, что кроется там, в необъятном мире, с миллиардами таких же, как я, людей, которые пытаются получить от жизни всё, что только можно и что нельзя, пытаются спастись от ненавистной им самим реальности, блуждая в мире сладостных мечтаний, которые никогда не станут явью, пытаются скрыть своё истинное лицо… Хотел бы я верить в то, что в ведьмовских глазах отражается подлинная искренность. А может быть, я и могу в это верить? — И ты привела меня сюда, чтобы сказать мне об этом? — нежно касаюсь ладонью шёлкового платья, обследуя изгибы женского тела через тонкую ткань. — И сняла с меня пиджак? — улыбаюсь одним уголком рта, слегка склонив голову набок. — Хотела сделать тебе приятное, — демонический взгляд моментально обволакивается колдовским туманом, потрясая моё сердце будто мощным разрядом. — И каким же образом ты хотела сделать мне приятное? — едва слышно произношу я, вглядываясь в зелёные глаза, и женские руки дотрагиваются до металлической пряжки моего кожаного ремня. — Сейчас покажу, — Агата опускается на колени, расстёгивая пуговицу на моих брюках, а я смотрю на неё сверху вниз взглядом, полным пламенного предвкушения, и тут же замечаю, как моё дыхание постепенно учащается, сбиваясь в ритме. Её губы касаются моего члена, захватывая его в плен широко раскрытого рта, а язык ловко скользит по головке, спускаясь на пульсирующие вены, и начинает неторопливо двигаться, повторяя размеренные движения, и я, закинув голову назад, облокачиваюсь рукой на декоративный столик в туалете Лондонского Колизея.Никогда бы не подумал, что произнесу такое предложение вслух.
— Мм, а в аду учат, как правильно пользоваться языком, да? — мысленно усмехнувшись своим развратным догадкам, прикрываю глаза, дотронувшись ладонью до дьявольского затылка, зарываясь в копну непослушных светлых прядей пальцами. Из моей груди вырывается надтреснутый, хрипловатый звук, и я начинаю думать о том, что, возможно, теперь я стал верующим. Верующим в сверхъестественную нечисть. Момент потихоньку перестаёт принадлежать мне, и власть переходит к уверенным движениям демонического языка. — Дьявол! — теперь я буду выражаться только так, ибо отныне моя душа бесповоротно принадлежит чертовски сексуальной демонессе перекрёстка. Я плавно перемещаюсь в незабываемые сладкие моменты греховного наслаждения, и ненадолго покидаю вас, а, чтобы вам не было совсем уж скучно, расскажу одну милую историю. В детстве у меня была собака. Большая, лохматая, и я даже не знаю, какая у неё была порода, потому что я притащил её домой с улицы, за что матушка ругалась на меня так, что её протестующие вопли были слышны абсолютно всем соседям без исключения. До сих пор прекрасно помню злющее и растерянное выражение её лица, а мы с псом оба смотрели на неё умоляющим и просящим взглядом, молясь всем богам, чтобы она не выставила нас обоих за дверь. Да, я тогда думал, что за такую выходку она с лёгкостью могла бы выгнать меня из дома, и я бы скитался по улицам вместе со своим новым лучшим другом и вскоре выглядел бы примерно так же, как он сам. Но мне, откровенно говоря, крайне повезло. Я смог остаться с тёплой крышей над головой, да ещё и собаку уговорил оставить. Однако, тут надо отдать должное не моему врождённому таланту убеждать, а моему незаменимому отцу. Когда он вернулся с очередного задания, он увидел сюрприз в виде шерстяного комочка на его кровати в спальне, а рядом меня, обнимающего тот самый шерстяной комочек. Отец не смог расстаться с таким чудом (имею в виду собаку), ну и меня тоже пришлось оставить. Как приданое. Мой отец был прекрасным человеком. Я не устану это повторять. И мне, возможно, действительно сложно принять боль от утраты настолько близкого мне человека. Ведь это было совершенно несправедливо, но я должен признать факт того, что я ничего не могу с этим поделать. Не могу изменить прошлое, переместиться в тот роковой час, когда его пристрелил какой-то недоделанный преступник, который и вовсе не планировал в ту ночь кого-то убивать, и спасти отца от жестокой участи. Не могу. И, наверное, уже не хочу. Ибо я нашёл кое-что, а точнее кое-кого, кто может заполнить ту чернушную пустоту, что поселилась в моей душе много лет назад. Само собой, я не буду возлагать на Агату непостижимые надежды, но я и правда считаю её своим ангелом-спасителем. Она открыла во мне второе дыхание, дала мне смысл жить дальше. Подарила мне шанс сделать её самой счастливой женщиной на планете. И я обязательно сделаю всё, чтобы не упустить этот шанс. Не упустить этот шанс точно так же, как она не упускает возможности окончательно снести мне крышу, доведя меня до иступлённого, разрывающего каждую клеточку моих внутренностей, оргазма. — Ты точно не из преисподней? — я тяжело выдыхаю, оперевшись затылком в холодную стену. — Предпочитаю не раскрывать всех своих секретов, — ведьма приподнимается на ноги, окинув меня оценочным взглядом. — Ты в порядке? — Мне надо закурить, — опускаю голову, слегка наклонив её набок, и расслабленно рассматриваю сатанинское личико. — У меня получилось сделать тебе приятное? — губы Агаты расплываются в игривой улыбке, и я, изогнув бровь, подозрительно вглядываюсь в её глаза. — Ты сделала мне приятное ещё тогда, когда сказала, что любишь меня, — я нежно улыбаюсь, ловя едва заметные искры детского смущения, отражающиеся на её лице через слегка заалевшие щёчки.Прикольно. Получается, делать минет в туалете главного театра Лондона — ей нормально, а если она услышит что-то милое и поэтичное, так сразу засмущается, как 12-летняя школьница?
Женщины…
— А ты решил не упоминать этого раньше, потому что знал, что я хочу сделать, да? — ведьма тут же возвращает на свою мордашку гримасу надменного самодовольства, и от смущённой растерянности не остаётся ни следа. Я широко улыбаюсь, безнадёжно и бесповоротно окунувшись с головой в очередной дьявольский капкан, и, притянув своего любимого ангелочка за филигранный подбородок к себе, целую её в губы с особой нежной трепетностью. — Кто я такой, чтобы ограничивать девушку? — прижимаю её к своему телу, двусмысленно ухмыльнувшись. — То есть, если Нора захочет сделать то же самое, ты и её не станешь ограничивать? — еле слышно произносит ведьмочка, закидывая голову назад и заглядывая мне в глаза. — Котёнок мой любимый, — я заправляю прядку волос ей за ухо, нежно улыбнувшись. — Мне никто не нужен, кроме тебя. И вообще, я не могу сдерживаться только рядом с тобой, — дерзко ухмыляюсь, и Агата отводит взгляд вниз, вжавшись в меня всем телом. — Ладно, мне пора, — она встаёт на носочки, ухватившись за воротник моей рубашки, и коротко чмокает меня в щёку. — А то тётушка меня, наверное, уже потеряла. Да и тебя, наверняка, уже потеряли, — ведьма недовольно закатывает глаза, цокнув языком. — Ну, иди, — просовываю ладони в карманы брюк, упав всем телом на поверхность бетонной стены. — Только не флиртуй там с барменами всякими, ладно? — кидаю ей вслед, когда она касается пальцами ручки двери. — Постараюсь, но ничего не обещаю. Игривый взгляд на сатанинском личике заставляет меня нервозно сглотнуть, и я красочно рисую в подсознании наиприятнейшую картину того, с каким вопиющим наслаждением я бы засыпал в бокал тому злосчастному бармену настолько большое количество снотворного, что он откинулся бы в ту же самую секунду, как только сделал бы первый глоток. Агата слишком быстро покидает пределы уборной, оставив меня с моими изощрённо-жестокими мыслями наедине, и я, оттолкнувшись от стены, прохожу к раковине, хватая пиджак руками. — Была ведь одна… — ныряю пальцами во внутренний карман, пытаясь найти богом забытый данхиллский табак, когда-то давным-давно совершенно случайным образом оставшийся в моём пиджаке. — Чертовка! Вот она. Мне сегодня определённо везёт, — победно улыбаюсь, засунув сигарету в рот и прижав её губами, в то время как мои пальцы чиркают латунной зажигалкой Ronson, а огненное пламя ласкает кончик сигареты. Делаю первую затяжку, впустив горький никотин в лёгкие, и небрежно бросаю зажигалку обратно на пиджак. Мой взгляд устремляется в зеркало, и я облокачиваюсь руками в мраморный стол, вглядываясь в ледяные глаза, а затем спускаюсь взглядом ниже по своему телу. Выгляжу я сегодня и правда лучше, чем обычно. Я бы никогда не подумал, что моего котёнка привлекает самоуверенность, или что-то в этом роде. Я думал, она запала на эти острые скулы, удлиненный подбородок, выдающиеся рельефы грудной клетки, ну и всё остальное. А она, значит, видит во мне что-то большее, чем обычного греческого бога мужской красоты. Получается, её заводит не то, что снаружи, а то, что внутри? Не это ли называется настоящей любовью? Опешив от раздумий, на которые меня натолкнули события, произошедшие буквально минут 10 назад, я растерянно трясу головой, смахивая пепел в пепельницу. Надо перестать курить. Ещё одна дьявольская привычка. Помимо погружения в страстную любовь с самой настоящей ведьмой из Ада.***
Сложив руки на груди, облокачиваюсь на стену и прожигаю взглядом Агату, которая стоит буквально в трёх метрах от меня, держа в руках бокал белого вина, и общается с Харрис старшей и ещё парочкой бизнесменов. Неловко, лукаво улыбается, прикрывая рот бокалом, и, наконец, делает глоток алкоголя, слегка закинув голову назад. Наблюдаю за тем, как её губы смыкаются на краю изящного фужера, и через секунду жидкость проникает в горло, разливаясь живительным, пьянящим теплом.Может, мне стать пиарщиком бухла? А что, неплохая профессия, по-моему.
Мышцы на ведьмовской тонкой шейке двигаются, пропуская внутрь спиртное, и Агата, облизнув губы, ставит бокал на стол, обхватив себя руками, а через мгновение смеётся, наполнив залу заразительным смехом. — А она умело глотает… — похотливо улыбаюсь, вызывающе выгнув бровь, пристально изучая глазами сначала филигранную женскую шею, а потом размазанную помаду на припухлых губах. — Знали бы они, где были эти губы буквально 20 минут назад… — Скучаешь по ней? Я дёргаюсь, словно меня поймали на месте совершения преступления, и тут же вылетаю из эротических раздумий, доверху заполненных сексуальными мечтаниями о демонической девчонке. — Что? — поворачиваю голову, встречаясь глазами с карим выразительным взглядом. — Я спросила, ты скучаешь по ней? — Нора мягко улыбается, а я пытаюсь вернуться в суровую реальность и вспомнить, зачем я вообще сегодня на этом вечере. — Ну, как бы тебе сказать? — я рассматриваю нежность, окутавшую физиономию Норы на данный момент. — Мы вот только что ходили вниз, и сначала я удовлетворил её пальцами, а потом она удовлетворила меня языком. Не могу сказать, что я уже успел сильно соскучиться, но совсем немного есть, да. Да, если бы я ответил так, то мог бы попрощаться со звоном монет и шелестом наличных прямо в эту же секунду. Ибо получил бы знатно сначала от самой Норы за то, что так нагло обманывал её, а потом ещё от Харрис старшей за то, что был таким прямолинейным придурком. А, вполне возможно, что мне, вдобавок, досталось бы и от ведьмы. Потому что я очень сильно сомневаюсь в том, что она так уж хочет, чтобы я распространялся направо и налево об её сатанинских суперспособностях мастерски двигать языком. — А ты у нас любишь честность, да… — задумчиво произношу я, развернувшись к Норе лицом. — Тогда, насколько бы странно это ни звучало на первом свидании, но да, скучаю, — едва слышно выдыхаю, столкнувшись с проявляющимся одобрением в глазах Норы. — А у нас, что, свидание? — она игриво улыбается, и я, кажется, впервые вижу её такой расслабленной. — А ты бы хотела, чтобы это было свидание? — Почему ты постоянно спрашиваешь, чего бы хотела я? — хитрая девчонка. — Чего хочешь ты? Я вскидываю брови, пытаясь понять, это флирт или очередная попытка унизить меня, и, наконец, сдаюсь, неловко пожав плечами. — Хочу домик в глуши Швеции и, возможно, одну знойную блондинку под боком, — как мне повезло, что они обе блондинки. Удобно, не правда ли? — Ох, к такому я ещё явно не готова, — Нора снова одаривает меня лёгкой улыбкой, дотронувшись ладонью до моего плеча. — Но кто знает, что произойдёт в будущем, верно? — шепчет, слегка наклонившись ко мне корпусом, и мои губы тут же расплываются в самодовольной улыбке.Да. Дело тут, несомненно, в дьявольском костюме.