#1 друг
— Венти, что ты здесь делаешь? — взволнованно спросила Люмин, сев перед бардом на колени; он забился в один из самых тихих переулков Мондштадта, прижавшись спиной к холодной стене случайного дома, и обнимал себя за плечи, беззвучно плача. На его щеках блистал пьяный румянец, а при каждом выдохе до Люмин доносился резковатый запах одуванчикового вина, отчего девушка еле заметно сморщилась, сразу догадавшись, в чём дело. Она аккуратно потрясла друга за плечо, призывая его поднять голову, но тот будто её не замечал, продолжая лихорадочно хвататься пальцами за собственный плащ. До её ушей донеслось чьё-то имя, но оно было сказано так невнятно, тихо и свистяще, словно порыв вечернего ветра, что так и осталось загадкой. — Не отпускай меня, — в полусонном бреду произнёс Венти и нахмурил лицо в болезненной гримасе, всё ещё пытаясь зацепиться пальцами хоть за что-нибудь; он искал опоры, знакомого тепла, но его руки раз за разом хватали лишь прохладный воздух. — Почему же так холодно… Держи меня крепче, пожалуйста… Куда же ты ушёл? — его надломленный голос звучал до такой степени беззащитно и тоскливо, что Люмин не выдержала, подав пьяному барду ладонь, чтобы он мог за неё ухватиться и обрести желанный покой. Венти тихо выдохнул, аккуратно нащупывая девичью кожу, словно не веря, что его мольбы были кем-то услышаны, и поддался вперёд, желая всем своим телом ощутить спасительное тепло живого человека. Путешественница удивленно ахнула, когда ветрокрылый бард уткнулся носом в её острые ключицы; он неуверенно перебирал в руках спутавшиеся золотистые волосы, поглаживал плечи и спину, чтобы лишний раз убедиться, что он не один, за ним пришли. — Наконец-то, — шепнул Венти, крепко обнимая чужую шею и с наслаждением вдыхая запах свободы, сесилий, птиц, запах Мондштадта, которым Люмин успела пропитаться за время своего путешествия. — Я так долго тебя ждал, мой друг… Я снова оказался в твоих больших и тёплых ладонях, как раньше, хе-хе, — юноша испустил усталый, но облегчённый смешок, опустив подбородок на плечо Люмин, наслаждаясь безопасностью и комфортом, когда она нежно держала его в своих руках, словно крохотного птенца. Люмин была не против притвориться его дальним другом, чью внешность он обрёл, не в силах расстаться; не против, если одинокий Архонт Ветра так счастлив в своём сне… Ей оставалось лишь обнимать его, пока он восседал на её коленях и судорожно цеплялся за шею, словно испуганное дитя. Венти скучает по своему другу из прошлого, безумно скучает даже спустя столько лет, и если сон — единственный способ увидеть его, почувствовать, прикоснуться, то Люмин потерпит, даже несмотря на то, что хватка у юноши довольно грубая, и её шея точно будет болеть ещё несколько дней.#2 поцелуй
В таверне Дилюка всегда было по-особенному оживлённо, и проводить здесь свои вечера, пропуская кружку-другую выдержанного алкоголя, который будоражил сознание и заставлял вытворять всякие забавные вещи — любимое занятие барда; вальяжно подперев щеку рукой, он наблюдал за сонной Люмин, которая неуклюже удерживала в своих ладошках маленькую кружку с виноградным соком, который ей любезно предоставил мистер Дилюк. «Глупышка, даже не заметила, что я подлил вино ей в напиток», подумал Венти и хихикнул про себя, радуясь удачному розыгрышу. Пьяная Люмин, на удивление, казалась совсем тихой и кроткой, а не весёлой говорушкой, которую он ожидал увидеть, лишь розоватые щёки выдавали неладное, но Дилюк не замечал ничего странного, так как был слишком занят другими клиентами. Стоило мужчине отвернуться, чтобы сделать заказ, как бессовестный Архонт запустил руку в волосы Люмин, чтобы играючи провести по лепесткам лилии, будто дразнясь, опустить ладонь ниже, очерчивая женскую скулу, и ещё ниже, к губам, пока наивная девушка недоумённо хмурила брови, но шалости пришлось прекратить из-за подозрительного взгляда одной феечки, которая решила прикорнуть за стойкой, но быстро проснулась, почуяв неладное. — Мы скоро закрываемся, — безэмоционально произнёс Дилюк и кинул предупреждающий взгляд на парочку; Венти по-детски надул губы, не желая смириться с таким быстрым уходом, ведь веселье только начинается! — Вас это тоже касается. — Последнюю кружечку барду налей, чтоб вмиг ему стало куда веселей! — даже будучи вусмерть пьяным, талантливый бард смог без проблем сыграть на лире, не сфальшивив ни одной ноты, но Дилюку не нужны были его представления. — Мешочек моры бард заплатит, коль любезный Дилюк ему что-нибудь… из погреба… прихватит! — неуклюже сыграв последний аккорд, Венти дурашливо хихикнул, заставляя мужчину напротив раздраженно вздохнуть и выйти из-за стойки. — В последний раз. И ты тут же покинешь моё заведение, — на холодный и не требующий отлагательств тон Дилюка мальчишка лишь в очередной раз хихикнул, но с готовностью кивнул, перекрестив сердце с правой стороны, но, опомнившись, тут же сдвинул кисть руки влево, продолжая смеяться неизвестно с чего; на этот раз за недовольным мужчиной вздохнула и сама Паймон, про себя думая, какой же этот бродяжка несерьёзный, а ещё Богом зовётся. Стоило Дилюку покинуть пустую таверну, чтобы подняться на второй этаж за ещё одной бутылочкой крепкого одуванчикового вина, как Венти, не желая терять драгоценное время, придвинулся к страннице поближе, заглядывая в её глаза, которые лихорадочно поблёскивали из-за выпитого алкоголя. Паймон за их спинами недовольно надулась, как шарик, оскорблённая до глубины души — почему этот негодяй не обращает на неё внимания?! Она ничем не хуже Дилюка! Тоже может дать сдачи, если наглый мальчишка будет распускать руки! — Странница, — понизив голос до шёпота, Венти улыбнулся своей привычной озорной улыбкой, которая была чем-то похожа на кокетливую ухмылку Лизы. — Хочешь, покажу один трюк? Этому трюку меня научил дворовый мальчишка сотню лет назад, но теперь я хочу передать эти знания тебе. Что скажешь? — глаза мальчика сверкали нетерпением, желанием, своей красотой напоминая обломок кристалла, и Люмин, под воздействием этих мистически светящихся глаз, осторожно кивнула, не до конца понимая, что она вообще сейчас сделала. Губы барда были горячими и податливыми, Люмин, казалось, опьянела ещё больше, когда он провёл языком по её нижней губе, оставляя после себя горьковатый привкус вина; он поцеловал её глубже, придерживая ладонями за лицо, и страннице ничего не оставалось, кроме как повторять действия его языка. Это было мокро, смущающе и очень странно, но вместе с этим волнительно, тепло и даже приятно — до этого ещё никто не касался её так. Она несмело прижала ладонь барда крепче к своей щеке, чтобы ярче почувствовать всю сладость момента первого её поцелуя, но суровая Паймон не позволила этому спонтанному всплеску эмоций между ними длиться слишком долго. — Ах ты, нечестный бродяжка! Воспользовался ситуацией! Совратил бедную Люмин! — завопила феечка, пытаясь оттянуть юношу за одну из его бирюзовых косичек, но это было бесполезно. — Я сейчас позову Дилюка, слышишь? Держись, Люмин, я сейчас! Последнее, что помнит Венти, так это то, как Дилюк закрыл дверь таверны прямо перед его носом — как это случилось? Совсем недавно он целовал Люмин, с её, между прочим, соглашения, а теперь ему приходится быть выкинутым на улицу, как бродячий кот, а он, на минуточку, Архонт Ветра! Никакого уважения к Богам! Даже не дали выпить напоследок кружечку вина… Дотронувшись до своих губ, которые были всё ещё немного влажными от поцелуя, Венти издал счастливый смешок. Он уже успел забыть, что поцелуи — это так приятно. Быть смертным вместе с ней — приятно.#3 ловушка
У Люмин были очень чувствительные уши — Венти заметил это, когда хотел по-дружески разыграть её, и, пока она была занята одним из тысячи важных поручений жителей Мондштадта, повернувшись к нему спиной, он легонько подул ей в ушко, надеясь увидеть забавную реакцию, но вместо испуганного вскрика или вопля удивления он увидел… Очаровательный румянец на её щеках. Тогда-то он и решил, что хочет проверить свою теорию на достоверность. — Странница! — крикнул Венти, пока Люмин разговаривала со своим отрядом, ведь сегодня им предстояло очистить несколько лагерей от потенциально опасных хиличурлов; она недоумённо оглянулась на барда, который бежал прямо к ней. — Ох, доброго вам дня, Бэннет, Син Цю, не против, если я заберу нашего рыцаря ненадолго? Буквально на секундочку? — спросил он с энергичной улыбкой; Син Цю безразлично пожал плечами, а Бэннет поднял большой палец вверх в одобрительном жесте. — Паймон, тебе, кстати, с нами нельзя. Это личный разговор и очень-очень секретный, — заговорчески шепнул Венти, подмигивая недовольной феечке. — Если наша любимая странница захочет, она сама тебе всё расскажет. — Только попробуй что-нибудь сделать с моей Люмин! — ткнув крохотным пальцем в барда, рявкнула Паймон, на что мальчишка лишь невинно посмеялся, примирительно подняв руки вверх, обещая, что ничего странного делать не будет. Когда хитрый Архонт Ветра увёл Люмин подальше от её отряда, последняя тут же скрестила руки на груди в главенствующем жесте, дав понять, что тратить время на игры она не намерена, и вообще, у неё слишком много дел… Но, к сожалению, у Венти были другие планы — подхватив путешественницу на руки, юноша призвал небольшой ветряной вихрь, чтобы они вместе смогли забраться на самую высокую ветку величественного дуба с пышной листвой, откуда их точно никто не увидит. Особенно маленькая глазастая феечка. — Венти, что за шутки?! — грозно спросила Люмин, тут же оттолкнув от себя Бога свободы и прислонившись спиной к дубу, хватаясь пальцами за сухую кору, чтобы не упасть. — Обязательно надо было это делать? — Просто необходимо, — с серьёзным видом кивнул юноша, почёсывая подбородок, словно он находился в глубокой задумчивости. — Я хочу кое-что выяснить! Это не займёт много времени, обещаю. Можно? — Люмин окинула его недоверчивым взглядом, отлично зная, как легко Венти может отказаться от собственных слов, но, всё-таки, утвердительно кивнула. Не успела она спросить, по какому поводу они вообще забрались на дерево, как мальчик резко поддался вперёд, поставив кулаки по обе стороны от её головы, но, несмотря на этот весьма угрожающий жест, на его лице всё ещё красовалась яркая ребяческая улыбка. Шутки и розыгрыши Венти, вообще-то, безобидны — большую часть времени — но сейчас Люмин чувствовала себя максимально некомфортно под его прямым взглядом, который так и лучился любопытством вперемешку с дурачеством. Она лихорадочно выдохнула, чуть не закашлявшись, когда Архонт поддался ещё ближе, словно хотел что-то шепнуть, но на деле — легонько прикусить мочку её уха. Люмин залилась румянцем, против своей воли пискнув — так тонко, совсем по-девчачьи — и оттолкнула непоседливого барда от себя с такой силой, что тот свалился ветки, но, благо, успел вовремя раскрыть планер. Он громко хихикал, называл её самой очаровательной путешественницей на свете, в то время, как сама Люмин в смущении закрывала лицо ладонями, не в силах поверить, что она в очередной раз попалась в его ловушку, хотя обещала себе, что в следующий раз обязательно будет бдительнее. В любом случае, теперь у Венти больше поводов для шуток, которых Люмин точно не избежать.#4 песни
— Ну как вам, довольно неплохо, правда же? Я назвал эту балладу «Ветер путешественницы», — тронув пальцами хрупкие струны лиры в последний раз, Венти широко улыбнулся, ожидая похвалы; Люмин привычно улыбалась и хлопала в ладоши, даруя скромные аплодисменты, а Паймон, парящая рядом с ней, подозрительно хмыкала, чем вызвала у барда непонимающую, но смелую улыбку. — О, тебе не понравилось, милейшая Паймон? — Вовсе нет, ты играешь красиво, бродяжка! Как и всегда! — от самодовольной феечки эти слова звучали вполне искренно, поэтому бард, беззаботно хихикнув и отвесив шуточный поклон, продолжил наигрывать короткие сценки на лире. — Только почему все твои песни всегда посвящены Люмин? Тебе это не наскучило? — стоило только Паймон озвучить этот вопрос, как Венти тут же остановился играть и уставился на неё удивленными глазами. — Неужели? — спросил мальчик, смущённо царапнув щёку пальцем. — Ты так думаешь? С вызовом кивая, Паймон, сделав пируэт в воздухе, начала деловито перечислять на пальцах выступления Венти. — «Ода путешественнице», «Мой милый рыцарь», «Путешественница в объятьях ветра», «Похождения странницы»… — чем больше перечисляла Паймон, загибая уже десятый пальчик, тем краснее становился Венти, впервые осознав, что всё своё творчество он, так или иначе, действительно посвящает одной Люмин; они неловко переглянулись, и впервые у главного шутника всего Тейвата не находилось слов в своё оправдание. — Ладно, хватит, я понял. Не знал, что у тебя такая хорошая память, — прервав трескотню Паймон, Архонт небрежно махнул рукой, пытаясь не смотреть в сторону Люмин. — Может, ты просто завидуешь? Хочешь, чтобы я посвятил тебе песню, Паймон? — пытаясь перевести тему, юноша заискивающе улыбнулся, зная, что Паймон будет не против; феечка действительно оживилась, позабыв про свой вопрос. — Как насчёт… «Песнь о консерве»? — Э-э?! Ближайшие несколько минут они потратили на то, чтобы вдоволь поиздеваться друг над другом, перебрасываясь забавными прозвищами или колкостями, и только путешественница, сидящая чуть поодаль от конфликтующего дуэта, смущённо улыбалась. Если бы не наблюдательная Паймон, Люмин бы ни за что на свете не догадалась, как же много песен ветрокрылый бард ей посвящает… Теперь поводы для шуток есть не только у него.#5 странный
— Ну же, странница, это не так уж и сложно, неужели вальс для тебя сложнее, чем глаз бури? — насмешливо спросил бард, удобно устроив свою ладонь на талии Люмин, в то время, как её рука нервно сжимала его узкое плечо. — На нас все смотрят, — шепнул он. — Мы не можем облажаться, так? Люмин опустила глаза в пол, смущённо разглядывая обувь, пока они неловко передвигались по таверне — ей не хотелось случайно наступить мальчику на пальцы или сбиться с ритма — поэтому она неотрывно наблюдала за движениями их ног, нервно перебирая в пальцах ткань чужого плаща. Венти беззлобно хихикнул, переместив руку повыше, но лишь на мгновение, чтобы ободряюще похлопать подругу по спине, придать моральных сил, дать понять, что в этом танце нет ничего страшного. Это не экзамен по полёту — всё, что им нужно, так это получать удовольствие. — Расслабься, — бард нагнулся поближе к лицу Люмин, чтобы поймать её напряжённый взгляд. — Неужели мои ноги интереснее моего лица? Как грубо, — своей нескладной шуткой Венти вызвал у девушки тихий смешок, и она позволила себе немного расслабиться в его руках. Они стали двигаться слаженнее и плавнее, когда странница перестала обращать всё своё внимание на ноги, волнуясь о том, правильно ли она делает — теперь ей хотелось просто раствориться в этом странном танце неизвестного ей мира; она вглядывалась в веселящееся лицо напротив, вдыхала терпкий запах яблочного сидра и словно пьянела сама. Бог свободы был не только самым слабым из всех остальных Архонтов, так же он был самым необычным из них; самым непоседливым, самым весёлым, самым человечным. Порой Люмин забывала, что Венти обладал божественной силой, ведь настолько простым он ей казался, особенно сейчас, когда этот мальчишка учил танцевать её такой странный танец, посмеиваясь в процессе и кружа по всему залу, отчего путешественница чуть ли не парила в воздухе. Он хотел жить, как смертный — выпивать, петь, танцевать, дружить и любить. Люмин почему-то не может сдержать предательского смешка, рвущегося из груди, когда в полной мере осознает это. Осознаёт только сейчас. — Ты такой странный, — срывается с языка, и она хихикает ещё громче над удивлённой мордашой Бога свободы; он сжимает её руку крепче в своей, подхватывает смешок. Ведь он действительно странный. Самый странный из всех семи Архонтов.