Memento mori

— Еще добавки? Генри молча кивнул, не желая говорить с набитым ртом, и протянул довольной Эсми пустую тарелку. Уже третью за последние сорок минут. Салат, картофельное пюре и разогретые мясные полуфабрикаты были употреблены за полчаса. В духовом шкафу поспевала индейка, наполнявшая кухню будоражащим запахом запечённой птицы. Надо сказать, Дж. Блэк ел весьма аристократично, никуда не торопясь и соблюдая нехитрые правила этикета, с методичностью конвейера поглощая порцию за порцией. Вампиры начали волноваться, что еще немного, и у него случится заворот кишок. Но, кажется, в бездонном желудке было еще полно места. Теодор, сидевший рядом на коленях у приватизировавшей его Розали, повторял за братом? Дядей? Отцом?.. и посасывал свою молочную смесь. — Может, пора сделать перерыв? — осторожно предложил Джаспер. Дж. Блэк поднял на него взгляд, потянулся к стакану с соком и показательно шумно втянул через соломинку апельсиновую воду, щедро сдобренную ароматизаторами. Пес лежал у его ног, увлеченно грызя неизвестно откуда взявшееся собачье лакомство. — Пусть ест. Ему нужно как-то восполнить обильную кровопотерю. Генри тем временем опустошил стакан и, отставив его в сторону, недовольно почесал повязку на горле. Мазь под ней впитывалась в кожу и непрерывно зудела. — Кем тебе приходится Теодор? — спросила Элис, наблюдая за тем, как Розали играет с ребенком, то позволяя ему схватить свой палец, то пряча его в последний момент. Блэк смерил вампиршу сомневающимся взглядом, будто решал, достойна ли она в частности и все остальные в целом знать это. Но все же ответил: — Он мой крестник. — А где его родители? — На кладбище. Эммет ожидал продолжения, типа: «Навещают родственников». Но, видимо, это был конец фразы. Эдвард усмехнулся его мыслям, но Генри, интерпретировав эту усмешку совсем иначе, впился в вампира испепеляющим взглядом. Теодор заметил, что руки у крестного временно освободились и, к вящему ужасу Розали, потянулся к нему. Блэк взял ребенка к себе, не замечая, что тем самым разбивает Хейл сердце. — Где моя машина? — Перед домом. Я пригнала ее. — Так, вы же не привезли мой труп сюда в одной машине с ребенком? — Конечно же нет, господи, — Розали закатила глаза, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки, тоскливо поглядывала на Теодора, пытающегося дотянуться до лежащей перед ним на столе вилки. Заметив эти поползновения, Генри красиво взмахнул кистью руки, и изящная серебряная вилка (одна из тех, в которые влюбилась Эсми еще четыре года назад на какой-то барахолке в Вашингтоне) превратилась в красно-желтую блестящую погремушку, которая была незамедлительно вручена ребенку. — Это… Вот то, что ты делаешь. Это, блин, что вообще такое? Дж. Блэк ехидно усмехнулся, ловко уворачиваясь от волшебной погремушки, которая обязательно прилетела бы ему по зубам. — Это Магия. Кажется, он с трудом удержался от того, чтобы по-фокуснически развести руками. — Магия. Ага. Как же. — Думайте, что хотите. И Генри, потеряв к разговору интерес, принялся освобождать от еды очередную появившуюся перед ним тарелку. — Кстати, — щелкнул пальцами Эммет, сидевший слева от Генри и последние десять минут безуспешно пытавшийся что-нибудь скормить Дрэсу со стола. Собака его игнорировала. — Там, у машины, что ты пытался мне сказать? Розали передернуло от жутких воспоминаний. Дж. Блэк замер, перелистывая память и пытаясь вспомнить, о чем говорил здоровяк. — Ну, наверное, про Тедди. В смысле, что он в машине. Или что я вернусь с того света и оболью тебя кислотой, пока ты будешь спать, если с ребенком что-то случится. В таком духе. — Он пожал плечами. Эммет хищно улыбнулся, позабавленный такой перспективой. — Что ж, как хорошо, что вампиры не спят. — Да вы вообще какие-то неправильные вампиры. — Обвиняюще пробурчал Дж. Блэк, заставляя коробку с остатками сока буквально прилететь к нему в руки. — Значит, ты уже встречал вампиров. — Не столько спросил, сколько утвердил Карлайл, наблюдая, как их странный гость наливает себе полный стакан. — Да. Они убили много тех, кто не был мне безразличен. И вот первая ваша странность: — Генри указал вилкой на Карлайла. — Будь вы теми вампирами, с которыми я знаком, то выжали бы досуха мой труп, закопали его, расчленили собаку, а Теодора оставили бы на десерт и сожрали его всей стаей, или… будь вы чуть умнее, сделали своим рабом, ходячим мешком с костями и кровью. Вилка опустилась на тарелку и мерзко скрипнула по фарфору. Вампиры молчали. После жестоких слов Дж. Блэка в воздухе повис густой, неприятный смог. Самым отвратительным было то, что в какой-то степени он был прав. Дикие вампиры так и сделали бы. — То есть, кхм, — этот смог словно забился ему в горло, и слова проталкивались сквозь тяжело. Но Карлайл пересилил эту слабость. — То есть, европейские вампиры нынче поступают именно так? Генри опустил взгляд и неопределенно покачал головой, что, впрочем, можно было расценить как «да». — Нужно ли мне повторить, что моя семья не желает тебе зла? Дж. Блэк прищурился, но в его глазах заплясали тени веселья. — Я не тупой и не глухой. Мне было достаточно первых двух… трех… ну, или сколько вы там раз это сказали. К тому же, судя по вам, вы давно не пили человеческой крови. Воздерживаетесь? — Это так. Мы проповедуем, эм, вегетарианство. — Похвально...

Бац.

А погремушка-то все-таки прилетела ему в глаз.

* * *

      Они заснули на хозяйской кровати. Малыш Теодор выключился сразу, едва принял горизонтальное положение. Карлайл предположил, что тут имела место быть магия. Блэк свернулся вокруг ребенка в защитной позе, одну руку устроив себе под голову (почему-то напрочь игнорируя подушки), а вторую аккуратно положил через младенца так, чтобы дотягиваться и до Дрэса, бесцеремонно улегшегося здесь же, по другую сторону. Пес еще долго смотрел за обитателями дома, то и дело появлявшимися в дверном проеме, но Генри провалился в тяжелый беспокойный сон уже через минуту. И, очевидно, Дж. Блэк был чертовым параноиком: несмотря на все заверения, он все еще не верил вампирам. Вокруг кровати на полу тлела черта, будто выжженная на деревянных панелях и продолжавшаяся еще немного дымить. Карлайл мысленно уже попрощался с паркетом и деньгами, которые придется употребить на ремонт. Чертов Дж. Блэк здесь всего два часа, а уже успел устроить форменный бардак. В коридоре появилась Эсми со стаканом воды, но, увидев черту отчуждения, озадаченно замерла на пороге рядом с мужем. — Неужели мы не внушаем ему и каплю доверия? — почти обиженно спросила она. — Дорогая, мы все-таки вампиры. Если верить его рассказам, то его опыт знакомства с такими, как мы, был сугубо трагическим. Я понимаю его желание перестраховаться. Карлайл протянул руку с зажатой в ней шариковой ручкой и осторожно коснулся предполагаемого защитного купола. Но ручка беспрепятственно прошла через черту. — А может, все не так плохо, — пальцы вампира тоже не встретили никакой преграды, и Каллен с легкость перешагнул черту. Пес дернул ухом и приоткрыл один глаз. Эсми опасливо обошла черту по внешнему контуру и остановилась у прикроватного столика, куда планировала поставить стакан. — Здесь нет ничего страшного, — развел руками Карлайл и, потянувшись, коснулся плеча жены. — Быть может, он просто для вида испортил нам паркет. Дж. Блэк дернулся во сне, рвано задышав. Его брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Плотно сжал зубы. — У него кошмары, — Эсми все же перешагнула черту и склонилась над кроватью (над своей, вообще-то). Пес все-таки поднял голову и раздраженно посмотрел на вампиров, возмущенный таким вторжением в личное пространство. — Неудивительно. Вероятно, именно для таких случаев у него среди таблеток был Алпразолам.       Они решили оставить их и спустились на первый этаж к детям. Им всем явно надо было обсудить происходящее. Впрочем, уже через пятнадцать минут наверху раздался какой-то шум и удивленное собачье ворчание. Чуть ли не кубарем скатившись по лестнице, в гостиной показался взъерошенный и, откровенно говоря, хреново выглядящий Блэк. Он, не обращая внимания на удивленных подобным ходом событий вампиров, дрожащими руками схватил свою сумку. — Генри? Что случилось? — Карлайл поднялся на ноги и медленно, как к напуганному зверю, приблизился к шуршащему блистерами Блэку. Не обращая внимания на вампира, тот высыпал на ладонь четыре сине-голубых колеса Алпразолама и, выудив одну из тех странных склянок, направился обратно в спальню. Каллен остановил его за локоть. — Я не советую тебе принимать столько успокоительного за один прием. С твоей комплекцией это может быть… Генри поднял на него глаза и быстрее, чем вампир успел среагировать, закинул таблетки в рот. — Упс. И, одним пальцем откупорив пробку на бутылке, он залпом вылил в себя ее содержимое. — А теперь, если вы не против, я пойду спать дальше. Он выдернул свою руку и, сердито топая босыми пятками, вернулся в спальню. — Карлайл, тебя отшили, — гоготнул Эммет, закидывая руки на спинку дивана. — Кажется, у Блэка иммунитет к твоему докторскому шарму. Старший Каллен через плечо устало посмотрел на приемного сына и отправился за Генри. Прошло не больше минуты, но когда вампир осторожно заглянул в темную комнату, в которой горела только лампа на комоде у дальней стены, Дж. Блэк уже глубоко спал. Видимо, то, что он выпил, имеет некий снотворный эффект. Теодора, кажется, совершенно не трогали происходящие вокруг брожения. Пёс, положивший морду на вытянутые передние лапы, недовольно смотрел на вампира одним глазом. — «Странное бессмертное существо, страдающее недостатком доверия и ПТСР», — процитировала Розали, когда приемный отец вернулся и сел на свое место подле жены. — Это твой профессиональный диагноз? — Боюсь, мои знания о нечеловеческих разумных созданиях заканчиваются на вампирах и оборотнях, — развел руками Карлайл, не обращая внимания на ядовитую иронию в голосе девушки. — Но было бы недальновидно считать, что мир ограничивается только этим. Я вполне допускаю, что существует множество иных сверхъестественных… существ. — Может, он просто вампир с каким-то стремным даром? — Исключено, — отрезал Каллен, прислушиваясь к трем сердцебиениям в комнате наверху. — Подумай сам, Эммет. У него текла кровь, и он точно был трупом. А когда ожил, то у него билось сердце, и он нуждался в дыхании и обыкновенной еде. А сейчас он спит. — А если все это огромная иллюзия, чтобы запутать нас? — не сдавался Эммет. Кажется, его представления о мире не очень желали терпеть изменения. — Зачем? Мы всего лишь небольшой клан вегетарианцев. — Лучше давайте вот какой вопрос рассмотрим: Тедди нечего кушать. Эдвард закатил глаза. Кто о чем, а Розали все эти полчаса думала о ребенке. — Что вообще едят дети? — В бутылочке была детская смесь, но она закончилась. Наверное, Генри взял с собой только ее, потому что не планировал, эм, умирать и думал, что сможет нормально покормить малыша дома. — Так, может, у него дома и посмотрим? — предложил Джаспер, кажется, самый логичный вариант. — Серьезно? Если мы еще и в дом к нему вломимся, то он точно проклянет нас, — усмехнулся Эдвард и тише добавил: — Не удивлюсь, если он реально умеет насылать проклятья. — Да господи, зачем вламываться? — настала очередь Розали закатывать глаза. Серьезно, иногда ее семья — такие варвары. — Мы можем как цивилизованные люди просто взять и доехать до магазина. Заодно купить обычной еды, а то Блэк израсходовал почти все наши стратегические запасы. — Малышка, мы не люди, — ласково оскалил зубы Эммет, перебрасывая руку ей через плечо и притягивая к себе. — Это не значит, что мы должны себя вести как неотесанные дикари. — Розали права. Нужно съездить в магазин. Поддержим образ нормальной человеческой семьи. Розали, займись пожалуйста этим. Блондинка удовлетворенно кивнула, кинув взгляд на часы (несмотря на количество происшествий, было всего лишь семь вечера), поднялась на ноги и потянула за собой возлюбленного. — Мы с вами, — вдруг воскликнула Элис и, резво вскочив со своего места, поспешила за уходящей парочкой. Джаспер, едва заметно вздохнув, отправился следом. Через несколько минут послышался шум двигателя отъезжающей машины. В доме остались только супруги, Эдвард и три спящих гостя наверху. — Пожалуй, схожу поохочусь, — Эдвард плавно перетек в вертикальное положение и потянулся. Прочитав в мыслях родителей одобрение, он, не дожидаясь устного подтверждения, ушел. Карлайл задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. — Дорогая, наши дети совсем отбились от рук, — приглушенным голосом изрек он, целуя Эсми в макушку. — Дорогой, это не наши дети.