Троя

Самостоятельная жизнь совсем не заладилась. Найти работу даже в Москве можно было с трудом, а в таком месте, как Джанхот, и подавно. Местное население выживало, в основном, за счет натурального хозяйства и сдачи в аренду жилья курортникам в сезон. Да и зарплата за месяц предлагалась такая, что даже смешно становилось. С Марго за один поход по магазинам они тратили раза в три больше. А девчонке без опыта работы и образования никто не был рад. Деньги пока были, тратить их тут негде, прогулки по пустынному пляжу надоели, а найти себе занятие по душе Катя не смогла. Все, что вызывало хоть какой-то интерес, осталось в Москве. Со дня ее отъезда прошло три недели, и, казалось, про нее уже забыли. Андрей по-прежнему не звонил. Может быть, зря Катя забилась в такую дыру? Начало декабря принесло с собой неприятный сюрприз в виде белого конверта без надписей и марок. Хозяйка сама ей в руки отдала, но кто ей передал его, не сказала. Катя с опаской распечатала послание, поборов желание выбросить все в урну. В конверте два листа и флешка для телефона. Первый прямоугольничек из плотной бумаги с распечатанным текстом. Билет на самолет до Москвы на ее имя с открытой датой. Второй сложенный пополам лист, исписанный до боли знакомым почерком. Забыл о ней Жданов, как же! «Катюша, я знаю, что подарки на день рождения заранее не дарят, но не уверен, что буду в Москве и смогу отправить вовремя, так что отправляю тебе все сегодня. Католическое Рождество и новый год у нас принято встречать всей семьей в родительском доме, поэтому мы всегда собираемся у мамы на праздник. Очень хотелось бы видеть и тебя там же, но, видимо, зря надеюсь. Очень скучаю по тебе. Если тебе интересно, как дела у Ташки, то содержимое флешки ответит на все твои вопросы лучше, чем я. Очень жду тебя домой. Без тебя нам с дочкой очень тяжело. Люблю тебя! Андрей. » Записку Катя перечитала дважды. Давно, интересно, он нашел ее? И почему до сих пор не дал знать об этом? И что делать дальше? Снова сниматься с места и ехать ни пойми куда? А смысл? Катя, поколебавшись, вставила флешку в мобильник и открыла ее содержимое. Всего один файл, запись, видимо, с диктофона. Сначала в динамике раздалось шуршание, потом стало тихо, слышно было только, как сонно всхлипывает Тася. Обычно Катя приходила ее в такие моменты успокаивать, и девочка спокойно засыпала, прижавшись к ее руке щекой. Всхлипы на записи усилились, грозя перерасти в истерику с ревом на весь дом, послышалось снова шуршание, видимо, Андрей положил телефон на столик и присел на кровать к дочери, что-то неразборчиво зашептал, чтобы успокоить ребенка, а потом Тася начала звать маму. Тихонько, жалобно, так, что горло сдавливало спазмом. О Ташке Катя последнее время старалась не вспоминать, потому что начинала сомневаться в правильности своего решения. Да и в приступах тоски по Андрею, в основном, вспоминалось хорошее. Но сейчас ее охватила дикая злоба на него. И без того плохо спится и кусок в горло не лезет. Не раздумывая долго и наплевав на возможные последствия, Катя незамедлительно набрала номер Андрея. Трубку он взял практически сразу, выслушал Катину тираду, не перебивая, и, кажется, даже не вникая в суть ее претензий. А Катя, не стесняясь в выражениях и не понижая голоса, подробно рассказала, где видела все его подарки, записки и его самого. И наговорила бы еще много, если бы в ответ не услышала тихий счастливый смех Андрея. — Я не понимаю, что смешного, — рыкнула разъяренная Пушкарева. — Было бы тебе все равно, не звонила бы, — Андрей снова засмеялся. — Я очень рад слышать тебя. Как дела, Катюш? — Прекрасно! — огрызнулась девушка. — Не вижу смысла спрашивать, ты все равно следишь за мной. — Скорее, наблюдаю на всякий случай, — Андрей усмехнулся. — Ты делаешь, что хочешь и решаешь все сама. — А трогательную записочку и флешку просто так принесли, да? — Я хочу, чтобы ты вернулась домой, — тихо без угрозы ответил Жданов. — Ничего не могу без тебя. — Справлялся же раньше как-то, — Катя фыркнула. — Ты сейчас кого успокоить пытаешься? — Андрей устало вздохнул. — Меня или себя? — Никого я не успокаиваю! — возмутилась девушка. — Ты еще не наигрался? Оставь меня в покое! — Ты захотела уйти — ты ушла, — Андрей, на удивление, все еще оставался спокойным. — Объясни, что я не так сделал, что ты меня не хочешь видеть? Катя и сама не могла объяснить причину животного страха, который овладевал ею, стоило подумать о Жданове. Казалось, еще немного, и он наиграется, а затем избавится от нее. Слишком много она знает о нем. Еще страшнее было превратиться в безвольную марионетку в его руках. Она знала, что спокойный и доброжелательный тон в разговоре с ней тоже уловка, чтобы добиться своего. Андрей не раз ее так уговаривал сделать что-то из того, что ей не нравилось, но почему-то очень захотелось почувствовать его руки и легкие поцелуи, пока он разговаривает с ней. — Я устала от бесконечного дня сурка, — после недолгих раздумий ответила девушка. — И если я вернусь, вряд ли что-то изменится. Ты поступаешь так, как тебе хочется, не считаясь с чужими желаниями и мнением. — Тебе не нравится, что я тебя практически закрыл в доме с дочкой? — спросил Жданов. — Так причина тебе известна. И проблем было бы гораздо меньше, если ты сама мне все рассказала. Не пришлось бы решать все радикально. — А откуда мне было знать, что ты в курсе всего? — буркнула Катя. — Можно подумать, мне известно, что у тебя в башке творится. А вот твой мерзкий характер я знаю отлично. — Как и я твой, — Андрей весело фыркнул. — Тебе же самой нравится меня выводить. Вредная. Капризная. Упрямая. Моя. Люблю тебя. Правда. Подарки обратно не принимаю, и поболтал бы с тобой еще, но у меня совещание через пять минут. Вечером позвоню. Я соскучился очень. Андрей поспешно положил трубку. Катя уставилась на погасший дисплей телефона в глубокой задумчивости. Еще пара таких разговоров, и она сдастся. Выкинуть бы этот чертов билет подальше вместе с мобильником, но, кажется, наблюдение за ней все еще идет, бесполезно. Уж больно Жданов осведомлен о ее местоположении. Странно, что еще не притащил за шкирку обратно, с него станется. После разговора со Ждановым закружилась голова, и Кате пришлось прилечь, чтобы не грохнуться в обморок. Совсем расклеилась последнее время. Несмотря на довольно бурный образ жизни, на самочувствие Катя никогда не жаловалась, да и показывать свою слабость, даже перед собой, прежде было бы для нее смерти подобно. Сейчас хотелось разреветься в подушку, чтобы никто не видел и не слышал. Ташкин жалобный зов намертво отпечатался в памяти и давил на совесть. Обещала ей, что не уйдет, а сама сбежала при первой же возможности. Возвращаться было страшно. Андрею ее поведение не нравилось, и глубоким минетом она вряд ли отделается в этот раз, если решится вернуться. Андрей стал звонить регулярно раз в два-три дня, долго не разговаривал, к теме Катиного ухода больше не возвращался. В основном, рассказывал про Ташкины проделки и ее изощренные издевательства над Семеном. Катя пыталась, порой, представить, как габаритный и несколько нелюдимый Сема сидит за детским столиком и пьет воображаемый чай из игрушечной чашки в окружении мягких игрушек и кукол, но фантазии не хватало. Андрей пообещал уговорить его сфотографироваться. И, вроде бы, слушать веселые истории было интересно, но Катя знала, что ночью по-другому все. Вряд ли что-то изменилось с момента записи, но Катя спрашивать не рисковала. Каждый разговор Андрей завершал будничным сообщением, что ужасно скучает по ней. Это было гораздо хуже уговоров и ультиматумов. Аппетит у Кати пропал совершенно от переживаний. Каждый вечер она выкладывала перед собой билет и подолгу смотрела на него. Казалось бы, проще и быть не может. До аэропорта недалеко ехать. Садись в такси и вперед. Выполнить в очередной раз желание Жданова и принять его правила игры. Но она так долго ждала свободы… В сумочке валялся патрон от «макарова», который ей передал Макс перед тем, как она его пристрелила. Возможно, это тоже было выходом. Пустить пулю себе в висок и обломать все игры Андрея назло ему. Что может быть проще? Поиски работы Катя забросила, смысла в этом она уже не видела. К тому же, ее раздражали окружающие люди. Да и самочувствие улучшаться не планировало в ближайшее время. Свой двадцать пятый день рождения Катя отметила приездом бригады скорой помощи. Вышла, как обычно, к обеду из комнаты, хотела воды налить и потеряла сознание. Чем и перепугала старуху-хозяйку. Приехавший на вызов фельдшер расспросил пришедшую в себя без посторонней помощи Катю о самочувствии, осмотрел, зачем-то потрогал живот, а затем «успокоил». — Токсикоз так проходит. Еще недели две-три, и станет легче. По срокам девять-десять недель. Катя мотнула головой, отказываясь верить в новости. Извинилась и закрылась в комнате. Быть этого не может! Почти всегда предохранялись же! Что делать Катя даже не представляла. Втихаря сделать аборт? Одна точно не справится с ребенком. Сама-то никому особо не нужна, а с младенцем на руках и подавно. Пустить себе пулю в лоб, как собирается сделать уже много лет? Решило бы абсолютно все проблемы. Андрей, как в насмешку, прислал сообщение с поздравлением, сказал, что он с Ташкой в Лондоне до нового года и жалеет, что Катя не с ними. Чертов Жданов! Как же Катя ненавидела его в этот момент! Убила бы, не задумываясь о последствиях. Вся жизнь с ног на голову. Сказать ему? Страшно представить, чем это обернется. Реакции Андрея Катя предсказывать не бралась. Да и нужен ли ему второй ребенок?.. Девушка задумчиво повертела в руках патрон и убрала в сумку. Может, пригодится еще… В Москву возвращаться? Это последнее, что она хотела бы сделать. Детей Катя не хотела, матерью себя представляла слабо, младенцы вызывали отвращение. Для верности сходила в аптеку, купила тест. Две полоски. Так хотелось, чтобы это было ошибкой, но увы. Избавиться от нежелательной беременности бы, но почему-то было страшно. Оставался еще вариант, поговорить с Андреем с глазу на глаз. А там будь, что будет. Как же она ненавидела себя за это решение, пока набирала номер аэропорта и выясняла, на какой рейс можно попасть! Возвращаться в Москву было страшно. Гораздо страшнее, чем убегать. 3 января 2011 г. Метель разыгралась не на шутку, но в доме тепло и уютно. Делать ничего не хочется, выходные все-таки. Утром, когда собаки выйдут на улицу, будет весело. Да и дочь отвлечется немного. Отремонтированный кабинет еще хранил запах новых вещей и свежей отделки, но уюта в нем сильно не доставало. Псы у ног, дремлют, Тася забавляется с новым питомцем, слышно, как они носятся по дому. Дочь смеется, а щенок, пока без клички, азартно тявкает и тоненько рычит. Наверняка снова в догонялки играют. Надо бы выйти и притормозить обоих, пока все не разнесли тут к чертовой матери, но вставать с нагретого места не хотелось. Внезапно Жак навострил уши и тоненько заскулил, вскочил на лапы и заскребся в дверь, просясь наружу. Хочешь-не хочешь, а встанешь. За ним подскочил и Том. Один Куджо лениво шевельнул хвостом и остался лежать на ковре. Топот собачьих лап по лестнице, отрывистый лай где-то у входной двери, нетерпеливый скулеж. Да что там, черт возьми, происходит? Нехотя поднялся и Куджо, неторопливо спустился вниз. Придется самому проверять, что случилось. Столичная суета захлестнула Катю с головой, как только она вышла из аэропорта. Погода еще хуже, чем месяц назад. Удивительно, что рейс не отменили. Поймать такси оказалось непросто, а решить, куда ехать еще сложнее. Заскочить к себе в квартиру, положить сумку? Или сразу к Андрею? Нет, туда-сюда мотаться только время тратить. Наверняка в пробке застрянет. Так что к Андрею. Звонить почему-то Катя не решилась, было страшно до чертиков и так. В доме горит свет, манит теплом — на улице дубак невозможный, метет так, что за три шага ничего не видно. Тихо скрипнула калитка, занесенная снегом дорожка к дому еле видна. Еще можно повернуть обратно и сбежать, но смысла в этом чуть. Дверь, как обычно, не заперта, словно ее ждут. Первым налетел Жак, молотя хвостом по воздуху, подпрыгивая, скуля и норовя облизать с головы до ног. Скучал. Рядом крутится изрядно схуднувший Том, готовый сбить с ног, лишь бы поздороваться с ней. — Дайте раздеться хоть, паразиты, — в окружении собак становится не так страшно. Скучала по ним чуть ли не больше, чем по их хозяину. Последним подходит Куджо. Расталкивает младших членов стаи, тяжело вздыхает и встает на задние лапы, своим весом прижимая Катю к входной двери. Пес улыбается, щурит глаза от удовольствия, пока хозяйка (хозяйка же?) наглаживает чуть поседевшую за прошедший месяц морду, отогревает в густой короткой шерсти замерзшие ладони. — Мама! — с лестницы раздается Ташкин голосок, чуть удивленный, полный восторга, и Катя вздрагивает, как от удара. Теперь даже если захочешь — не уйдешь. Сумку на пол, потом разберется с ней, оттолкнуть собак в сторону. Ташка утыкается ей лбом в живот, обнимает крепко, всхлипывает от полноты чувств. Кате стыдно. По ребенку ее отъезд ударил больнее всего. — Ну что ты, — Катю голос подводит, срывается. Самой не разреветься бы. — Я дома, солнышко. — Ты обещала, что не уедешь, — Тася всхлипывает снова, изо всех сил прижимаясь к Кате, будто боится, что она сейчас исчезнет. — Я же вернулась, — Катя присела на корточки, чтобы было удобнее обнимать ребенка. На руки поднять дочь она сейчас не сможет, очень устала. Тася ее, и плевать на все остальное. — Я люблю тебя. Очень. Не реви только. Папа где? — Наверху у себя, — Ташка цепляется за Катю, не желая отпускать ее даже на минуту. — Позвать? — Думаю, он и так услышал, — Катя натянуто улыбается. Страшно было встретиться с ним лицом к лицу, а так можно выиграть немного времени и собраться с силами. Прием в любом случае будет горячий. Его шаги раздались наверху гораздо раньше, чем она предполагала. Страшно, но отступать некуда. Псы бросились к Андрею, виляя хвостами, Ташка перестала реветь и тихо всхлипывала, улыбаясь, пока Катя стирала пальцами ее слезы. Жданов выглядел усталым и замученным. Под глазами залегли круги от бессонных ночей, взгляд безразличный и потухший. Да и Катя выглядела ничуть не лучше него. Андрей в нерешительности остановился посередине лестницы, с жадностью вглядываясь в лицо девушки, не замечая ни собак, снующих туда-сюда, ни жалобного скулежа оставшегося наверху щенка. Ташка кинулась к нему с радостным криком: — Я же говорила, что мама приедет, а ты не верил! Андрей подхватил дочь на руки, не сводя с Кати все ярче разгорающихся глаз, спустился вниз, несколькими отрывистыми шагами преодолел расстояние между ними и свободной рукой крепко прижал ее к себе. Катя чуть вздрогнула от прикосновения, помня, что следует за подобными объятиями. Короткий поцелуй, далекий от нежности, от которого кругом голова. Ташка хихикнула у него на руках и потянулась, чтобы обнять Катю. — Привет, — под горящим взглядом Андрея девушка отвела глаза в сторону, надеясь, что выглядит не слишком виноватой. — Вы мне раздеться дадите хоть? — Тася, нам с мамой нужно будет поговорить, — Жданов слегка улыбнулся. — Поиграй пока, ладно? Ташка с готовностью кивнула, отпустила Катю из своих объятий и унеслась наверх. Андрей нетерпеливо стянул с девушки куртку, дал разуться и повлек ее наверх, в кабинет. Катя сдержала вздох, но протестовать было бессмысленно. Прекрасно знала, что этим все и закончится. Из детской ей под ноги выскочил щенок стаффа тигрового окраса и отчаянно завилял хвостом, прося внимания. — Ты купил собаку? — Вообще-то я тебе купил собаку, — Андрей фыркнул. — Новый год все-таки. — А с чего такая уверенность, что я приму подарок? — поддразнила его Катя, поднимая зверька на руки. — Как его зовут хоть? — По документам если, то язык сломаешь, пока выговоришь, — Андрей усмехнулся. — Так что называть тебе. — Подождет, я думаю, — привычно уворачиваясь от собачьих поцелуев, отозвалась девушка. — Интересно, чтобы ты делал с ним, если бы я не приехала. — Остался бы громить дом и доставать старших собак. Мне терьерской дури сильно не хватало. И дочку нужно было чем-то отвлечь. Идем. Щенок, очутившись на полу, заковылял по коридору, путаясь в собственных лапах, в сторону Ташкиной комнаты. Катя провожала его взглядом, пока Андрей не запер дверь и не развернул ее к себе лицом. За поцелуем Катя потянулась сама. Как себя ни убеждай, а по Андрею она соскучилась. В его объятиях отпускала усталость и можно было расслабиться. — Катенька, — Жданов счастливо улыбнулся, прикрыв глаза. — Я соскучился по тебе. Молодец, что вернулась сама. А то я уже готов был напомнить, что на пушке только твои пальчики и сделать тебе предложение, от которого ты отказаться не смогла бы. — Или с тобой или никак? — девушка прикусила губу. Мужчина кивнул. — Ты моя, поняла? Даже не надейся, что я тебе позволю уйти снова. — Поняла, — Катя опустила взгляд. Еще пара поцелуев. О содержании разговора она и так догадывалась. Лучше самой все сделать, без принуждения. Андрей слегка удивленно взглянул на нее, когда девушка потянулась к пряжке ремня, но останавливать не стал, даже когда она покорно опустилась на колени перед ним. — Интересно, откуда столько энтузиазма, — Жданов довольно зажмурился, чувствуя, как Катя проводит языком по члену. — Лучше сама сделаю, как мне нравится, — густо покраснев, пробормотала девушка, оторвавшись от своего занятия на миг. — Нетерпеливая ты, — Жданов запустил пальцы ей в волосы, поощряя ее инициативу. — Могла бы подождать, пока дочь уснет. В постели удобнее. Впрочем, твои желания для меня закон. — Пока они совпадают с твоими, — буркнула Катя, снова прервав ласку. Андрей усмехнулся, соглашаясь с ее словами. Отпускало скопившееся за последние недели напряжение. Катя с ним, рядом, как он хотел. Привязать бы ее к себе посильнее, пока она согласна на все в надежде уйти от наказания за побег, чтобы и думать о подобном забыла. Думать о чем-то серьезном, пока она его ласкает, было нереально, все силы уходили на контроль над собой, чтобы не начать грубо трахать ее в рот. Она ведь этого ждет и боится, иначе бы не взяла инициативу в свои руки. Однако расслабляться и проникаться покорностью девчонки не следует. Как только ее перестанет что-то устраивать, обязательно что-нибудь выкинет этакое. Разрядка не заставила себя долго ждать. Катя умеет доводить его до экстаза несколькими движениями, заставить желать большего и с поразительной точностью всегда угадывала, чего он хочет в постели. — Катюш, давай поженимся, — едва придя в себя после оглушительного оргазма, сказал Андрей. Девушка насмешливо взглянула на него. — А того, что я сплю с тобой, тебе мало? — едко спросила она, усмехаясь. — Мало. У нас ребенок, — Жданов усадил Катю к себе на колени, не желая выпускать ее из объятий. — Ты моя. Не вижу причин для отказа. — А я не вижу разницы, — Катя засмеялась. — Кстати, о детях. Ты, кажется, против второго не особо возражал. — Кажется, — Андрей улыбнулся и потянулся за очками, валявшимися на столе. Девушка проследила за ним и посерьезнела. — Вот и отлично, потому что я беременна, — без тени улыбки сказала она. — Но, если ты передумал, аборт еще можно сделать. — Срок какой? — резковато спросил Жданов, внимательно глядя в глаза Кате. — Сомневаешься в своем отцовстве? — не удержалась Катя от того, чтобы поддразнить его. — Рискни мне изменить, — Андрей недобро усмехнулся. — Убью. — Тебя тоже касается, Андрюш, — острые ноготки царапнули затылок мужчины. — Пристрелю, как шелудивых псин обоих, если хоть посмотришь в чью-то сторону, и мне плевать, чем это закончится для меня. Я слегка напугала хозяйку, когда хлопнулась в обморок на кухне, та вызвала скорую. Вот меня и порадовали новостями. Десять-одиннадцать недель где-то. — Женимся, и ты рожаешь. И это не обсуждается, — резко ответил Андрей. — Тасю тоже на себя запишешь. — Злишься? — Катя улыбнулась, наблюдая за ним из-под полуприкрытых век. — Нет, — Андрей покачал головой. — Знал бы заранее — закрыл бы тебя дома, а Малину с твоим дружком прикончил по-тихому без твоего участия. Ну, теперь хоть понятно, с чего ты на меня так взъелась. Простишь? — Ты мне все нервы вытрепал и надеешься отделаться одними извинениями? — Катя капризно надула губы чуть переигрывая. — Зря надеюсь, видимо, — Андрей усмехнулся. — Что ты хочешь, родная? — Пообещай мне больше не устраивать подобного. Детям нужны оба родителя. Я без тебя не справлюсь, если в твоих играх что-то пойдет не так, — без тени улыбки ответила девушка. — И да, кольца выбираю я. — Идет, — Андрей с облегчением выдохнул. Легко отделался. — Мир? — Мир, — Катя не сдержала улыбку, когда Андрей прошептал, что любит ее.