***
— Тобирама, ты сильно занят? Внутри лаборатории ничего не поменялось, только появился какой-то едва уловимый запах. Принюхавшись, Изуна узнал ромашку. На полу он приметил несколько мелких белых лепестков. «Чай Сенджу, что ли, так неаккуратно заваривает?» Тобирама обнаружился за каким-то монструозного вида аппаратом и, казалось, не замечал, что уединение нарушено. — Тобирама, — снова окликнул Изуна, — мы до сих пор не решили, из каких кланов будут учителя. А еще… — Мне нужно закончить один эксперимент, — не оборачиваясь, отозвался тот, — процесс уже запущен, и его нельзя остановить. — Хорошо, тогда я устроюсь вон там, — Изуна облюбовал пустой стол и вытащил из-за пояса свиток. — Зачем? — собеседник все же обернулся. — Тобирама, я не понимаю и половины твоих действий, расслабься, — Учиха распечатал бумаги. — Просто не желаю бегать туда-сюда, едва возникнет какой-то вопрос. Если у тебя тут что-то важное, покажи, где можно разместиться. — Сиди, где выбрал, — смирился Тобирама, — только под руку не лезь. В приборе что-то зашипело, и Сенджу словно забыл про собеседника. Придвинув к себе лист, Изуна принялся вносить правки в план Академии. «Нужно выделить еще площади на первом этаже под эту биджеву клумбу», — Изуна помассировал переносицу: даже вспоминать разговор с тремя престарелыми куноичи не хотелось. Женщины, хоть и были из разных кланов, как оказалось, знали друг друга уже давно. Лишний раз лезть в их веселую и очень ядовитую компанию Изуна опасался. «Танцы, экибана, музыка, чайная церемония… Ками-сама, мы будто гейш готовим! Но ведь это все действительно может пригодиться! — Учиха уверенно пририсовал к плану Академии павильон, урезав часть, отведенную под полигон. — Самым младшим ученикам площади для тренировок хватит, а старшим группам выделим участок побольше и в другом месте. Пробегутся немного, ничего страшного». Рядом уже оказались заложены иные здания, не двигать же их, меняя весь план селения. «Наверняка к Конохе присоединятся еще кланы, надеюсь, Академии хватит помещений». — Сделав на свитке пометки для Тобирамы, Учиха придвинул письма от разных кланов. Делиться именно боевыми секретами никто не горел желанием. Краем глаза Изуна заметил чуть более резкое движение Тобирамы. Опасности оно не несло, Учиха не стал дергаться, но отчетливо увидел, что одна из тонких стеклянных пробирок именно выскользнула из пальцев Сенджу. Каким должно быть состояние, чтобы у сильного шиноби что-то начало валиться из рук, Изуна знал, а потому быстро сделал вид, будто ничего не заметил и вообще очень занят очередным письмом. — Тобирама, на столе черновики, посмотри, как освободишься, я зайду вечером! Отсутствие ответа оказалось красноречивее всех слов, и Учиха в который раз ощутил беспокойство.***
Тобирама проводил Учиху внимательным, настороженным взглядом и позволил себе тихо сползти. Пол был неудобный, а ручка от ящика больно впивалась в спину. — Проклятая слабость! — прошипел Сенджу, пережидая головокружение. Барьер отозвался тихим звоном, слышимым лишь хозяину, сообщая о том, что нежеланный гость покинул охраняемый периметр. Тобирама облегченно выдохнул и тут же пожалел об этом. От слишком глубокого вдоха напал приступ кашля. — Кха-кха! — растревоженная грудь отозвалась болью. С неприятными ощущениями мог бы справиться шосен, но, чтобы его сформировать, не хватало концентрации. Ее вообще мало, когда пытаешься не задохнуться в приступе кашля. Наконец Тобирама сплюнул несколько соцветий ромашки прямо на пол лаборатории, откинул голову, пытаясь отдышаться. И потер грудь, унимая боль. — Биджу! Чувствую себя развалиной, — пожаловался он куда-то в пространство, не спеша, впрочем, подниматься с такого удобного пола. — Еще и этот сюда как к себе домой шляться вздумал! Лаборатория для Тобирамы всегда была его личным убежищем, куда чужаков не пускали. Совсем. А тут Изуна!.. Тобирама грустно обозрел свою лабораторию. Все в ней было как обычно, если не считать притащенных Учихой свитков. Но если смотреть объективно, то он вполне мог организовать эту кучу и сам. Вот только теперь Тобирама не чувствовал здесь себя в безопасности. О какой вообще защищенности может идти речь, если Учиха шляется сюда, как будто так и надо?! Сенджу раздраженно врезал кулаком по превращенному в камень полу. Правда, без использования чакры. Еще не хватало собственную лабораторию разнести! Чужаки в его логове бесили. И тот факт, что Изуна сидел тихонечко и отвлекать не пытался, не спасал. Тобирама был сильным сенсором, и чужое, даже не навязчивое, присутствие все равно напрягало. Не иначе как на волне охватившего раздражения, а может, слабость уже начала отступать, Тобирама сумел подняться с пола. И даже дойти до стола, который наглым образом облюбовал Изуна. «Лечь бы, — с все тем же раздражением подумал он. — Вот только разве ж Учиха подождет до завтрашнего вечера? Наверняка же через пару часов примчится. И будет требовать свежих идей». Раздражение заменила усталость. А Тобирама принялся просматривать оставленные для него свитки. Правда, было это не так легко. Голова еще немного кружилась, а потому столбики иероглифов норовили расплыться перед глазами. А кисть и вовсе показалась совершенно неподъемной. Что для шиноби было просто смешно. Им вещи и потяжелее таскать приходилось. А тут какая-то кисть!.. — Определенно, стоило бы отдохнуть, — согласился с собственным постановлением Тобирама и упрямо продолжил просматривать свитки. Кое-где что-то помечая или вычеркивая. Работа, несмотря на его отвратительное состояние, двигалась. И даже замаячило открытие Академии в некотором не столь отдаленном будущем. «Впрочем, скоро мне определенно не о работе надо будет думать, — с иронией подумал Тобирама. — Хотя о гробе беспокоиться все равно не стоит. Братик вырастит».***
В доме царила тишина, так всегда бывало, если удавалось заскочить в разгар дня. Изуна запечатал еще горячий оякодон в свиток и оставил его на столе. «Когда Юмико-чан и дети придут, им не придется возиться с готовкой», — Учиха вернулся к уже подостывшему рису и начал формировать онигири, аккуратно помещая внутрь начинку. Готовые колобки Изуна укладывал в небольшую коробочку. Места там оставалось немного, как раз под уже нарезанные овощи. Да и те не вошли бы все. Было еще на одну хорошую порцию. Как и риса. «Тобираме, что ли, отнести?» Мысль, неожиданно пришедшая на ум, тряхнула, как райтоном. — С чего это такие идеи? — пробормотал Изуна, поняв, что отторжения не чувствует. — Но, в конце концов, я уже рискнул отведать стряпни Сенджу, вот и проверю, согласится ли он! Принеся еще одну коробочку, Учиха начал наполнять и ее. «Если наотрез откажется, подобное лучше всяких слов продемонстрирует, какой это союз», — мысль, что Сенджу действительно может так поступить, оказалась неприятной. — Я точно рехнулся, — пробормотал Изуна, укладывая в бенто последний онигири с рыбой, слегка потеснив нарезанные овощи. — Может и не пригодится. Надеюсь… Шанс на это был крайне мал: Тобирама мог и не воспользоваться его уходом, чтобы отдохнуть. Учиха покачал головой и запечатал приготовленный перекус в свиток. «Впрочем, мы теперь напарники, а значит, проявить заботу в любом случае уместно. Скажи мне кто-то год назад, что я буду думать, как скормить обед Тобираме!» Посмеиваясь, Изуна убедился, что ничего не забыл, и выскочил из дома. Миновав пару зданий, шиноби понял, что спокойно уйти не выйдет. — От тебя пахнет Сенджу, Изуна-кун, — проворчала подметавшая дорожку бабушка Кото. Престарелая родственница недовольно нахмурились. — Ну, я ведь с ним работаю, — мягко напомнил Изуна. — «Как же хорошо она прячет чакру!» — Не доведет до добра этот союз, — поморщилась собеседница, — поторопился Мадара-кун. Подобная мысль то и дело посещала и самого Изуну, так что он лишь вздохнул. — Я слежу за всем, Кото-баа-чан, — уточнять детали было бессмысленно, так что шиноби выбрал самый нейтральный ответ и поспешил дальше. Прошел по улочкам квартала и направился уже привычным маршрутом. На миг на глаза попался Куро. Ниннеко старательно изображал обычного кота, пригревшегося на ветке, но Изуна не сомневался: пушистый напарник уже скрытно последовал за ним. «За барьер полезет», — Учиха знал, что это произойдет, как только рассказал Куро о лаборатории Тобирамы. Истинно кошачье любопытство и шинобская осторожность не позволят ниннеко остаться в стороне. Шум от стройки погасил множество звуков, но не смог перекрыть веселые возгласы: мимо пробежали юные шиноби. Приметив среди них пару соклановцев, Изуна невольно улыбнулся. «Не заключи мы тогда мир, сколькие из них уже были бы мертвы… — на миг кольнула тоска по погибшим братьям и друзьям. — Но на союз до сих пор некоторые ворчат, а уж раньше и подавно не приняли бы». На глаза попался патруль. Изуна отметил, что сейчас шиноби разных кланов, хоть и косятся друг на друга, больше выполняют свои обязанности. «Интересно, до этих самостоятельно дошло, что они теперь не враги, или главы доступно объяснили?» В башне Хокаге царила привычная суматоха. — Я понимаю, — донесся из-за дверей наполненный воодушевлением голос Хаширамы. — Наши люди тоже вначале вели себя несколько нервно, доверие и не возникнет на пустом месте, но как ваши шиноби будут притираться друг к другу, если не начнут получать совместных миссий? «Удачи им», — Изуна немного посочувствовал жертвам внимания главы Сенджу и поспешил к кабинету брата. Мадара улыбнулся и жестом поманил к себе. — Я надеюсь, ты не уморил напарника своей энергией, — звучало как шутка, но Изуна почувствовал, что за этим стоит нешуточная тревога. — Ваше усердие похвально, но будет возможность, вытащи его прогуляться, а то по Конохе уже пошли всякие слухи. Хаширама смеется, но меня подобное тревожит. Тем более скоро должно прибыть посольство Узумаки с Мито-химе. А еще идут переговоры с несколькими кланами. Не понять намек было невозможно. — Я это учту, — вздохнул Изуна, проглотив возмущенный возглас: «Я не нянька для Сенджу!» — А вот тебе бенто и послание от Юмико-чан с разбором клановых дел. — Он передал брату коробку в фурошики и свиток. — Ничего серьезного не произошло, но, нии-сан, вернись-ка домой пораньше. То, как поежился грозный «демон-Учиха», позабавило. Настроение мигом улучшилось. Изуна радостно помахал рукой и лишь усилием воли не выпрыгнул через окно, а выскользнул в дверь. Оставалось решить неожиданную проблему. В то, что Тобирама отложит исследования ради отдыха, не верилось ни капли, а знакомства с будущей родней Сенджу не минуть. Как и участия в иных официальных мероприятиях. «Да у Тобирамы сейчас вид словно после тяжелой миссии, а то и плена!» — выйдя на улицу, Изуна поспешил к лаборатории. Краем глаза удалось увидеть кошачью тень. «Можно было бы спокойно провести Куро с собой, — остановившись у барьера, Изуна принялся неспешно проходить защиту: вдруг такая демонстрация поможет ниннеко, — но тогда я не смогу честно заявить Тобираме, что не знаю, как кот попал внутрь. — Тобирама, я вернулся! — на всякий случай оповестил Учиха. И чуть ли не топая, прошел в глубь лаборатории. — Ками-сама, ты вообще знаешь, что такое отдых? — слова будто сами собой сорвались с губ. — Да разобрали бы мы эти черновики завтра утром! Больше всего хотелось помянуть биджу, ёкаев и их взаимоотношения с одним Сенджу, но Изуна смолчал и распечатал бенто. — Поешь хоть, а то скоро, как юрей, прозрачным будешь.***
Вернулся Учиха довольно быстро. По крайней мере Тобирама не успел разобрать и половины свитков из той кучи. Головокружение еще с полчаса назад превратилось в головную боль, которая поселилась в затылке и висках, упрямо долбились там маленькие молоточки. Кажется, это всего лишь бился пульс. Но Тобирама уже не был в этом уверен. Он потер висок, только на середине движения сообразив, что не стоило демонстрировать свою слабость Изуне. Но движение было уже наверняка замечено, так что прерывать его на середине… Глупо. Вообще пред ликом Шинигами многое не имело смысла. — Ками! Да не отравлено! — воскликнул Изуна, пододвигая к Тобираме поближе принесенное бенто. Учиха был шумным, и голова от этого болела только сильнее. Сенджу сглотнул, борясь с тошнотой. От запаха еды замутило. «Биджу! Становлюсь как благородная девица!..» — с раздражением подумал Тобирама и придвинул бенто к себе поближе, доставая из его недр палочки. — Да даже если отравлено, мне-то что? — конечно, раньше бы такая забота непременно обеспокоила. И заставила насторожиться. Но сейчас он и так одной ногой стоял в могиле. Убивать его не было никакого смысла. Достаточно только чуть-чуть подождать… Тем более такое неразумное действие непременно бы пошатнуло и так хрупкий мир, установившийся между кланами. Хотя, наверное, все равно говорить станут всякое. «Не стоило соглашаться на авантюру брата с этой Академией, — решил Тобирама, отправляя в рот очередной шарик риса. — Как же! Последний проект, проведенный в паре с Учихой, сведший меня в могилу. Еще придумают, что Учихи жизненные силы тянут, как какие-нибудь джере-гумо*!» — Ты никак помирать собрался? — поинтересовался Изуна, отрываясь от исправленных Тобирамой бумаг. От его внимательного черного взгляда с алыми отблесками стало как-то даже неуютно. Но Сенджу позволил себя рассматривать. Он прекрасно знал, что выглядел плохо. Еще большая, чем обычно, бледность, только подчеркиваемая ярко-алым. Темные мешки под глазами, которые появлялись на его светлой коже очень легко, стоило не выспаться хотя бы одну ночь. А сейчас, из-за болезни, и вовсе не исчезали. А еще Тобирама осунулся на своем нерегулярном питании. Не то чтобы выглядел он совсем плохо, все-таки его болезнь почти не имела внешних проявлений, а потому прятать ее было легко. Наверняка даже соклановцы списывали его вид на очередной прилив вдохновения, проведенный в мастерской. Тогда он, помнится, вряд ли выглядел лучше. А вот ощущал себя на порядок. Сейчас-то и работа скоро перестанет приносить утешение и радость. Он это чувствовал. И старался урвать себе еще немного времени, пока исследовательский огонь совсем не погас, поглощенный болезнью и противной слабостью. — Я не просто собрался, — возразил Тобирама, подбирая палочками остатки риса. — Я умираю. Чувствую, немного осталось. — Еще чего не хватало! — воскликнул Изуна с непонятным Тобираме возмущением. — Твоя смерть нарушит устоявшееся равновесие! — Ага, и обвинят в моей смерти наверняка тебя. Ведь как же так? Давний враг и не воспользовался возможностью отомстить… — протянул Тобирама, отодвигая опустошенную коробочку. Еда тяжелым комком свернулась в желудке и скорее приносила дурноту, чем насыщение. — Вот именно поэтому ты сейчас пойдешь спать! — решительно произнес Изуна, отодвигая бумаги. Одновременно с этим на стол грациозно вспрыгнул черный кот. Прошелся, понюхал коробочку из-под бенто, но не заинтересовался. Хотя это было и странно. Там все-таки пахло рыбой… А ее кошки очень уважали. Тобирама без особого интереса проследил за ним. Наверно, надо было обеспокоиться из-за проникновения на его территорию. Но вместо этого он протянул к коту руку, заново знакомясь и прося разрешение погладить. Кот, как будто бы так и надо, развалился на оставленных черновиках и против почесушек не возражал. — Это же твой кот? — поинтересовался Тобирама, когда молчание затянулось, став почти неприличным. Самонадеянный выпад Изуны он предпочел проигнорировать. Как будто у Учихи выйдет отправить его спать против воли! Точнее, в сон погрузить может и получится, если ослабленному организму не удастся скинуть морок, но вот объясняться из-за воздействия непременно придется. Не настолько Учихам доверяли, чтобы спустить Изуне с рук эдакую вольность. — Мой, — согласился Учиха, тоже разглядывая вполне вольготно чувствующего себя кота. Тот громко мурлыкал, явно получая удовольствие от всего происходящего. — И как он здесь очутился? — поинтересовался Тобирама. Больше так… Для порядка. Потому что требовалось спросить. — Наверно, за мной увязался, — пожал плечами Изуна. — А вот как он твою защиту преодолел — понятия не имею. — Ясно, — произнес Тобирама и замолчал, больше не собираясь поддерживать разговор. Он просто гладил кота, который с удовольствием подставлял ему то шейку, то спинку под почесывания и даже чувствовал, как его отпускает. Тает это биджево безразличие и обреченность. Уходят хандра и прочие нехорошие мысли, поселившиеся в голове. Даже дышать и то стало легче, но вряд ли ромашки отступили хоть на чуть-чуть. — Пожалуй, не зря полагают, что кошки обладают некоторым свойством исцелять, — медленно и задумчиво произнес Тобирама. — Жаль, исследовать эффект вряд ли получится. — Кошки — конечно, хорошо, но поспать тебе все-таки надо, — вновь вернулся к этой теме Изуна и, заметив его сомнение, добавил. — Думаю, Куро будет не против задержаться и помурлыкать под боком. — Хорошо, — со вздохом согласился Тобирама и указал. — Вон за той печатью тайник с футоном. Разложи, раз уж тебе так хочется уложить меня спать. Джере-гумо* — паук-оборотень, чаще всего оборачивается женщиной, чтобы заманить в свои сети мужчин и съесть их.***
— Здесь? Тобирама, если ты так не хочешь идти в клановый квартал, то наши братья оборудовали в башне Хокаге несколько комнат. В них уютно, а допуск у нас есть, — заметил Изуна, возясь с тайником. Куро невольно прижал уши и дернул хвостом: это единственное, что можно себе позволить. Подобное место было не лучшим вариантом сна для больного, но, начни напарник проявлять настойчивость, Сенджу и вовсе мог упереться. Да и не факт, что в таком состоянии у него получилось бы самостоятельно далеко уйти. Ниннеко почувствовал, как пальцы Сенджу начали подрагивать. Все время с момента прихода Куро краем глаза отслеживал реакцию Тобирамы и желал зашипеть. Не столько на загнавшего себя двуногого, сколько на его родню. В такое состояние за день-два не скатиться. «Надо было заняться этим раньше», — Куро спрыгнул на пол, обтерся об ноги Сенджу и неспешно направился к хозяйствующему Изуне. Кот с любопытством обнюхал постель, убеждаясь, что там нет ничего вредоносного. Следить за своим заданием это совершенно не мешало. Сенджу явно не знал, куда себя деть, и вообще подумывал сбежать. Наконец Изуна закончил готовить спальное место. Куро не выдержал, вернулся к Тобираме и легонько куснул шиноби за открытую лодыжку: глядя на Учиху, тот только что «кай» не складывал. Сработало. Во всяком случае, Сенджу вздрогнул и обратил на него внимание. Ниннеко, надсадно мурлыкая, еще раз обтерся о ноги. — Куро намекает, что ты слишком задумался, — пояснил Изуна. — Ложись, все уже готово. Тобирама! Тот медленно кивнул и подошел к расстеленной постели. Куро встретился взглядом с напарником. «Я присмотрю за ним». Кот юркнул к улегшемуся шиноби под одеяло и прижался всем телом. Изуна бесшумно удалился, только после этого ниннеко почувствовал, как расслабились мышцы Сенджу. Куро, продолжая громко мурлыкать, вытянул лапы на грудь шиноби, устроил голову так, чтобы слушать сердцебиение и дыхание. Лучше бы лечь на него всем телом, но человеку и так было тяжело. Куро постепенно пел все тише, уводя Сенджу в сон.***
Шею саднило, да и спину тоже. Довольная жена свернулась под боком и чуть ли не мурлыкала. — Юмико-чан, — даже после стольких лет брака и рождения детей ее хотелось называть именно так, — я думал, ты меня загрызешь. — Опять смеешься над слабой женщиной, господин мой, — жена с деланной укоризной покачала головой. «Спасибо, отото, за предупреждение», — Мадара прикрыл глаза. На что способна «слабая женщина», он знал лучше всех. Если Юмико-чан начала играть роль идеальной жены, буря миновала. — Я читал твой отчет и вижу, что с кланом все хорошо. Скажи только, тебе это не в тягость? Если хочешь, я поговорю с братом и смогу убедить его все-таки стать главой. — Определенные сложности, конечно, есть, — Юмико нехотя отстранилась и принялась одеваться, — но мужчины бывают очень самонадеянны, когда имеют дело с женщиной. Особенно если она не обладает соответствующей боевой репутацией. Мадара усмехнулся: это произошло лишь потому, что противники его милой жены всегда отправлялись в Чистый мир. А соклановцы предпочитали восхвалять ирьенинские умения Юмико-сан. — Так что пока все складывается удачно. Но в ближайшие полтора-два года я хочу передать дела да попробовать родить еще и дочь. Женщина выскользнула из комнаты. «К биджу это все, вечер проведу дома, а то отото шутит, что мои сыновья скоро будут называть отцом его! — Мадара нехотя принялся одеваться. — Только с Хаширамой все равно придется встретиться». Короткие пути давно были изучены, так что на вершину скалы Учиха попал быстро. И никто даже не пристал с просьбой решить очередной жизненно важный вопрос. Друг уже был там. Из тучки, повисшей над головой Хаширамы, сейчас почти били молнии. Немного полюбовавшись на это, Мадара вздохнул. — Письмо из Узушио? — уточнил он, не рискнув спрашивать про брата. Случись что с Тобирамой, это было бы известно. — Посольство задерживается, — подтвердил Сенджу. Никогда не виденного главу Узумаки Учиха уже заочно ненавидел. Понятно, что прибывала не просто куноичи, а химе с сопровождением, и всех нужно было разместить с подобающими статусу почестями. «Ками-сама, но ведь это проблема Сенджу! Какого биджу у меня такое чувство, будто устраиваю свадьбу сыну?!» — Мадаре очень хотелось поинтересоваться у Узумаки, не спутали ли его с Буцумой, и заодно еще раз перечитать все пункты договора. Проверить, не затесалось ли где-нибудь условие, по которому Хокаге разом становится еще одним отцом всех обитателей селения. — Хаширама, они просто набивают себе цену, расслабься. После всего, что уже было, договоренности не разрывают. — Это Узумаки, они могут быть… непредсказуемыми. Помню, как отец ругался на Ашину-доно. — Значит, мы вместе зайдем в Узушио и я приглашу твоего будущего тестя на увлекательную прогулку в Цукиёми! — Мадара, это же наши союзники! — вроде как возмутился Хаширама, но посмотрел с благодарностью. — А пришедшие с Мито-химе шиноби осядут в Конохе. — И нам придется где-то выделять место под квартал Узумаки, — Мадара припомнил, сколько раз уже пришлось перерисовать план. — Не страшно, зато у нас появятся мастера печатей! Да и Мито-химе… — друг мечтательно улыбнулся. — Вот и не изводи себя, лучше лишний раз напиши ей, — Учиха порадовался, что собеседника удалось отвлечь. — Такое внимание будет приятно даже сильнейшей куноичи. А еще мы точно успеем закончить парк… Договорить Мадара не успел: объятия друга порой напоминали тиски. Но видеть, что тот рад, было приятно.***
— Тетсуо-кун, ты слишком задираешь локоть, — поправил Изуна младшего племянника. — Хару-кун, достаточно, я уже вижу, что этот клинок для тебя пока не подходит. Старший племянник насупился, но оружие вернул без возмущений и взял в руки танто. Изуна улыбнулся и поправил положение пальцев сына, который в очередной раз рисковал порезаться, хватая сюрикен не так. «А ведь у меня в семь лет уже был подобный меч и не только для тренировки, — шиноби осмотрел лезвие, убеждаясь, что кромку не нужно править. — Хотя скрещивал я его лишь с клинком Тобирамы, а если попадались взрослые противники, использовал кунаи и разные ловушки. М-да, Тобирама… хороши же мы тогда были, два мелких дурня с таким оружием!» — Меня опять на патрулирование не взяли, — отвлек от размышлений Хару, — сказали, что только через месяц! Судя по интонациям, племянник надеялся, что его удастся привлечь на свою сторону. — Это особое патрулирование, — Изуна уже давно научился формулировать объяснения так, чтобы дети принимали их с радостью. — Отряд будет большим, и вам нужно притереться друг к другу. Тебя ведь уже познакомили с ровесниками из других кланов и их наставниками? — Конечно! У Нами-чан такой забавный щенок, маленький, как котенок! И все время норовит спрятаться у нее под одеждой! А Рю-кун говорит, что скоро будет призывать собаку. А они смогут поладить с моим вороном? — озадачился мальчик. — Думаю, они разберутся с вашей помощью. «И как нас самих в таком возрасте на боевые миссии отпускали? — Изуна в очередной раз ощутил желание пойти к кому-то из старейшин и попытаться найти ответ на этот вопрос. «Может быть, тогда ситуация складывалась иначе?» — припомнить, были ли в его детстве у клана серьезные трудности, не получалось. Брат лишь разводил руками, архив тоже не давал ответа. — А кто сильнее, папа или дядя Хаширама? — неожиданно поинтересовался Тетсуо. Изуна тихонько хмыкнул: мелкого ни капли не смущало, что речь шла о главе другого клана и одном из сильнейших шиноби. — Они равны, — озвучил Изуна самый лучший ответ на такой вопрос. Не вдаваться же в подробности взаимоотношений этих двоих! — А Тобирама-сан, получается, по силе равен тебе? — деловито уточнил Кагами. — Пожалуй, — согласился Изуна. Шрам на боку неожиданно зазудел. — Дядя Изуна сильнее, — немедленно отозвался Тетсуо, — я слышал, Тобирама-сан нездоров. — Надеюсь, вы все понимаете, что об этом не стоит лишний раз говорить? — мягко уточнил шиноби. При мысли о том, какие начнутся проблемы, если Сенджу все же умрет, становилось тоскливо. — Понимаем, — в три голоса отозвались дети. — А теперь будем играть в прятки! — бодро заявил Изуна, приметив среди листвы Хошико. Сестра Куро довольно прищурилась, а затем, когда дети скрылись в зарослях, спрыгнула с ветки. — Отото не рискнул оставлять свой пост, — мурлыкала она. — С Тобирамой все настолько плохо? — мысль, что придется бежать за главой Сенджу, не радовала. — Пока нет. Куро сказал, что у этого человека нечто странное с легкими, как будто внутри какое-то растение. — Растение? — Изуне показалось, что он ослышался. — Брат не понимает, как такое может быть, — вздохнула кошка, — но я тоже чувствовала их. — Спасибо за новости, — Учиха погладил ниннеко по пушистой спинке. «Я, конечно, видел, как Хаширама-сан выращивает на себе побеги, но не в себе же! Или это у Тобирамы мокутон не в ту сторону вывернулся? В любом случае за Сенджу придется присматривать».