Три фамилии. Песнь Афродиты

- Иммобулюс! - Сириус в пятый раз взмахнул палочкой и вытер пену с подбородка запястьем. - Давай, смывай. Они с Гермионой вот уже почти час пытались искупать Живоглота, заперевшись в мрачной ванной с мраморными полами. Специальное средство с медовой отдушкой они заказали по почте в «Волшебном зверинце». Гермиона только от Сириуса узнала, что низзлов лучше купать специальным средством, а не обычным шампунем для котов. Живоглот хоть и был полукровкой-низзлом, но это не мешало ему не только чувствовать ложь, но и противостоять простым чарам заморозки, так что каждые несколько минут он размораживался и начинал отчаянно царапаться. Гермиона набрала в ковш теплой воды и стала поливать возмущённо урчащего любимца. - Так что, ты сказал, ответил Дамблдор? - спросила она. - Он сказал, что его запрет на общение с Гарри обусловлен безопасностью вас обоих. И он просит тебя о благоразумии. - Это значит я не могу ему ответить? - Значит нет, - вздохнул Сириус. - Но Сириус, - жалобно начала Гермиона. - Он же мне написал. Ты представляешь, как он разозлился, когда Букля прилетела без ответа? А что будет в конце лета я даже представить боюсь! - Я понимаю, племяшка, только всё не так просто, ты же понимаешь? А если у него есть причины запрещать вам общаться? - Да какие? - взмахнула в негодовании ковшом Гермиона и часть воды выплеснулась на и без того мокрый пол. Сириус не знал, что ответить, он только пожал плечами, добавив: - Если хочешь, я напишу ему сам, что ты тут и с тобой всё в порядке. Хотя бы с этим разберёмся. А вот рассказывать ему, что Дамблдор запрещает тебе отправлять письма, лучше не надо. Как бы чего не выкинул… - Я не понимаю, почему не могу написать Гарри то же самое сама… Замораживай! Встрепенувшийся было Живоглот снова подвергся заклинанию заморозки, но успел окатить Сириуса и Гермиону волной новых пенных брызг. - Соскучилась, да? - усмехнулся Сириус. Ему нравилось дразнить Гермиону таким образом, это его очень веселило. Вот уже десять дней Гермиона жила на Гриммо двенадцать и, пожалуй, ей здесь понравилось. Сам дом не мог понравиться никакому адекватному человеку, особенно если учесть, что обитатели дому тоже не нравились. Гермиона постоянно стукалась лбом об двери, потому что они захлопывались у неё перед носом сами по себе. Дважды из-под её ног убежал ковёр в гостиной, часы в коридоре бросались увесистыми механизмами, а зеркала, стоило ей только встать перед одним из них, говорили, что она похожа на пигалицу и советовали причесаться. Но ей понравилось на Гриммо, потому что они удивительно легко и быстро нашли общий язык с Сириусом. Раньше они общались только через Гарри, вернее это не столько было общением, сколько пересказом писем и разговоров с Сириусом, но теперь Гермиона могла болтать с ним сама сколько душе угодно и ей это нравилось. Он бывал угрюм и мрачен, но не с Гермионой. В общении с ней он часто шутил, рассказывал захватывающие истории о приключениях в школьные годы и после, много поведал про семью и их сложные отношения, а также с удовольствием слушал рассказы самой Гермионы о её школьной жизни. Кажется, он уже знал как родных всех её однокурсников, но больше всего ему нравилось расспрашивать Гермиону о Гарри. Ему, в отличие от Люпина и Дамблдора, понравилось то, что они стали больше, чем друзьями, так что подкалывал он её по-доброму. - Отстань, - пряча улыбку, сказала Гермиона. - Повторяю в сотый раз, что не собираюсь с тобой это обсуждать. - Ой-ой, - хрипло хохотнул Сириус. - А то не видно. Как же вы мне их напоминаете... - Кого? - Джеймса и Лили. Лили была такой же справедливой, в меру непокорной, лучшей в учёбе и доброй. Боже, какой же она была доброй… Просто невозможно. А уж как Гарри смахивает на Джеймса — тут и говорить нечего. Иногда я забываю, что это его сын, а не он сам. Гермиона помолчала. Ей было приятно от такого сравнения, но в то же время немного страшно. Ведь они погибли. Какими бы смелыми, честными и добрыми они ни были, Волан-де-Морт их убил. А теперь он охотится за Гарри. Живоглот разморозился и выпрыгнул из тазика, воспользовавшись моментом, пока Сириус и Гермиона задумчиво уставились в разные стороны. Открыв лапой дверь, он со всего дёру помчался в комнаты, истошно мяукая. - А… Они тоже были друзьями? - вдруг спросила Гермиона. - Родители Гарри? - О, нет. Пожалуй, они довольно долго друг другу не нравились, - усмехнулся Сириус. - Я думал, что такая пай-девочка, как Лили, точно не для моего безалаберного друга, но я ошибся. Лили умела проявить характер, и на седьмом курсе уже она подначивала нас нарушать правила. По достойным поводам, стоит заметить. А ты скажи, кому из вас двоих пришла мысль освободить меня из башни в Хогвартсе верхом на гиппогрифе? Гермиона задумалась, вспоминая позапрошлогодние приключения. - Вообще идею нам подал Дамблдор, - сказала она, подбирая с пола полотенца. - Но ты же его знаешь, вроде и подсказал, а вроде ничего и не сказал. По-моему, первым додумался Гарри. - И ты не побоялась? - Конечно нет! - оскорбилась Гермиона. - Ты ведь был невиновен. Сириус улыбнулся каким-то своим мыслям, а потом приобнял Гермиону за плечи и повёл из ванной. - А ну-ка рассказывай, что там у вас с Гарри? - Отстань, Сириус! - рассмеялась Гермиона. Живоглота они нашли на чердаке, он спрятался в большой коробке с книгами. Сириус хотел, чтобы его отыскал Кикимер, но Гермиона не разрешила утруждать старика. Домовой эльф Кикимер был более, чем странным существом. В отличие от подобострастных и испуганных домовиков в Хогвартсе, этот не стеснялся ни лгать, ни высказывать мнение о своём хозяине. Правда он думал, что его не слышат, что он не говорит всё это вслух, но Сириус утверждал, что он всё прекрасно понимает, просто прикидывается. Гермиона увидела Кикимера в свой четвёртый день на площади Гриммо. Он зашёл к ней в комнату, когда она протирала пыль на высоких полках. - Это что ещё за девчонка? - пробубнил он, сморщив нос-рыльце. - Странная какая-то, косматая, худющая, как палка. Кого-то она Кикимеру напоминает… Гермиона чуть со стула не упала, стукнулась макушкой о полку и воззрилась на престарелого эльфа в грязной набедренной повязке. - О… Здравствуйте. Кикимер отвесил ей крохотный поклон. - Странно, странно, Кикимер чувствует хозяйскую силу, очень слабую, но девчонка точно из Блэков. Но она дружна с недоумком Хозяином, а значит такая же предательница и осквернительница рода. Провалитесь оба в ад. Гермиона не знала смеяться ей или пугаться. Придерживаясь за стену, она осторожно спустилась со стула, вышла из комнаты и побежала искать Сириуса. Он в тот момент вытаскивал из подвала коробки с ненужными вещами: старыми мантиями, шкатулками, газетами и посудой. - У тебя есть эльф? - спросила Гермиона, взяв одну коробку с самого верха, чтобы увидеть лицо Сириуса. - А, да, этот идиот. Его зовут Кикимер. Он сумасшедший, не обращай внимания. Как видишь, он давно не выполняет свои обязанности, а какой грязный рот у него, думаю, ты уже поняла. Гермиона взглянула на Сириуса с упрёком. - Не говори так, он просто старый, наверное ему сложно… - Гермиона, не говори глупостей. Он обожал мою мамашу, а ты уже поняла, каким она была человеком? Старая злая карга, помешанная на чистоте крови. Кикимер чем-то на неё похож. - Мне кажется очень важно бороться за права эльфов, Сириус. Они ведь такие беззащитные, их угнетают, держат в рабстве и жестоко обращаются! Ты ведь не бьёшь Кикимера? - Могу пнуть разок-другой, - усмехнулся Сириус, сгружая коробки у двери. - Сириус! - Кстати, он чувствует тебя, как хозяйку? - пропустил её упрёк мимо ушей Сириус. - Ну, он мне поклонился немножко… И сказал, что чувствует хозяйскую силу, но слабую. Но я не намерена быть ему хозяйкой, я не рабовладелец! - Главное не выпускай его на волю, - посоветовал Сириус. - Он может быть опасен, многое тут слышит. С тех пор Гермиона пыталась подружиться с Кикимером, только ничего у неё не выходило. Кикимер только бубнил про неё всякие гадости, а потом отвешивал крохотный поклон и убегал. Отпускать его она не собиралась, понимала, что Сириус прав: секретной информации в штабе Ордена Феникса он мог услышать немало. В первый вечер, когда её доставил на Гриммо Люпин, состоялось первое собрание Ордена. Дамблдора не было, он всё ещё оставался в Хогвартсе, собрание проводил Люпин. Гермиону не пустили послушать, отправили в свою комнату, зато после она познакомилась с мракоборцем Кингсли Бруствером, Стерджисом Подмором, который встречал Гарри в «Дырявом Котле», Гестией Джонс, Эмелиной Вэнс и Нимфадорой Тонкс. Последняя совсем молодая девушка с ярко-красными короткими волосами ей понравилась больше всех. - Салют, - подошла она к Гермионе в тот вечер с широкой улыбкой. - Вот уж не думала, что встречу здесь кого-то моложе тридцати пяти. Ты ведь племянница Сириуса, верно? - Да, новоиспечённая, - улыбнулась Гермиона, представляя, сколько ещё раз ей придётся испытать стыд, объясняя, с какой стороны она Сириусу племянница. - Слышала уже, - кивнула девушка. - Это большой секрет, но в Ордене все знают, конечно. Мамашка — жуть, да? Да и папашка не далеко убежал. - Не называй их так, - скривилась Гермиона. - Мои родители не они, не могу слышать такое. - Понимаю. Ладно, будем называть их «родственник женщина» и «родственник мужчина». Меня, кстати, зовут Тонкс и я твоя двоюродная сестра получается, - усмехнулась Тонкс. Гермиона, которая в этот момент убирала со стола кубки и тарелки после собрания, едва всё не выронила. Тонкс бросилась ей помогать, правда всё пороняла сама. - Я соберу, - достала она палочку и осколки тарелок полетели в урну (половина упала на пол рядом). - Удивлена, да? Моя мама родная сестра Беллатрисы. - Но как? - Прошептала Гермиона, шаря рукой в пустоте в поисках кубков. - Вот так. Её зовут Андромеда, но она из нормальных Блэков, не пугайся. Вышла замуж за моего папу по большой любви, а он, между прочим, маглорожденный. Конечно её сразу вычеркнули из семьи, да она и не расстроилась. Ей вся эта муть о чистоте крови всегда была поперёк горла. Гермиона испытала почти такой же силы облегчение, как когда узнала, что Сириус её дядя. Если поискать, то в этой семье можно найти немало нормальных людей… Кипящая кислота в душе, которая мучила Гермиону с того дня, как она побывала в Омуте памяти, стала не такой обжигающей. Тонкс появилась на Гриммо и на следующий день и они снова приятно поболтали. Она рассказала, что совсем недавно поступила на службу в Министерство и стала мракоборцем, а ещё, что она — метаморф и умеет менять внешность по желанию. Особенно ей нравились эксперименты с волосами, она постоянно перекрашивала их, в день по несколько раз. Через неделю после возвращения из Хогвартса Гермиона получила посылку от Джинни. Она попросила сестру Рона перед отъездом проверить её спальню и отправить вещи, которые она впопыхах забыла. Написала, что уехать им велел Дамблдор, но больше ничего не объяснила. Джинни прислала ей забытые учебники, пару футболок и джинсов и написала, что она уже дома, приехала вчера. На пиру в честь окончания учебного года Дамблдор, оказывается, объявил о возрождении Волан-де-Морта и о том, что именно он убил Седрика. Джинни не слабо испугалась, но написала, что их семья верит Дамблдору и готовится к битве. Мистер и миссис Уизли постоянно о чём-то шепчутся и запрещают детям выходить из дома. Спросила, как дела у Гермионы и куда они с Гарри так стремительно исчезли. «Каких только слухов не ходит, ты даже представить себе не можешь...» - писала Джинни. С ней Гермионе переписываться разрешалось, так что она тут же села писать ответ. Попросила рассказать поподробнее, что именно Дамблдор сказал на пиру, рассказала, что сейчас она в Лондоне, но больше писать ничего не может — письма могут перехватить. Про Гарри вообще ничего не написала. Она и сама ничего о нём не знала… Он написал ей только на следующий вечер. Ничего особенного, просто сказал, что с ним всё в порядке и он у Дурслей. Спросил, куда Люпин забрал Гермиону и что ей известно о происходящем в волшебном мире? В тот вечер Люпин как раз ужинал на Гриммо. Он узнал Буклю, и пока Гермиона читала письмо, спросил: - От кого письмо, Гермиона? - От подруги, - без запинки соврала она. - Разве это не сова Гарри? Сириус оторвался от тарелки и посмотрел на друга. - Да пусть ответит, Римус. - Нет, - отрезал Люпин, встал и взял Буклю, примостившуюся на спинке стула Гермионы, в руки. - Дамблдор ясно сказал — никаких писем в Литтл-Уингинг. Пусть Букля отдохнёт и летит обратно. Он вышел вместе с совой из кухни, а Гермиона жалобно уставилась на Сириуса. - Я поговорю с Дамблдором, - пообещал тот. - Завтра он должен прийти на собрание, я обязательно с ним поговорю, слышишь? Он выполнил обещание, но Дамблдор запрет не снял, о чём Сириус как раз и рассказал, пока они купали Живоглота. Теперь Гермиона сидела с котом, завёрнутым в полотенца, на руках и смотрела на сов, которые сидели в клетках на подоконнике кухни. Три совы никому не принадлежали, Сириус называл их рабочими — если кому-то из Ордена надо было срочно отправить письмо с Гриммо 12, то они использовали этих птиц, которые после сразу возвращались. Гермиона думала, стоит ли нарушать запрет Дамблдора и написать Гарри, использовав одну из этих сов? Страшно было набедокурить… Ведь директор действительно всегда переживал за их безопасность и вроде ещё никогда не подводил. Порой его советы были странными, непонятными, но в итоге все они играли на руку. Только этот запрет сильно встал поперёк горла Гермионе, она очень хотела написать Гарри. В своё прошлое появление на Гриммо, Люпин внушал Сириусу, чтобы тот внимательно следил, с кем переписывается его племянница. Гермиона подслушала их разговор, притаившись на лестнице. Сириус хоть и возмущался не меньше, чем сама Гермиона, всё равно пообещал, что будет «изредка приглядывать», чем очень разозлил Люпина. Значит, если Гермиона ослушается, то влетит и Сириусу тоже, ведь это он проморгал её. Она взглянула на Блэка. Тот пил кофе и читал газету, сидя за столом. Чтобы освободить руки, Сириус прислонил Пророк к толстой книге в чёрной обложке, и Гермиона прочитала название на корешке: «Справочник чистокровных волшебников». Автор указан не был. Гермиона ловко подставила под газету Сириуса стакан и взяла книгу в руки. Открыла из чистого интереса, первая глава называлась «Священные двадцать восемь». В ней содержался список из двадцати восьми фамилий волшебных семей Британии, которые никогда в жизни (по мнению безымянного автора), за всю историю существования рода, не «запятнали» своё имя браками с полукровками, маглорождёнными волшебниками и маглами. Белое на белом… Гермиона сразу нашла в этом списке Лэстренджей, Малфоев и Блэков. Некоторые фамилии принадлежали нынешним Пожирателям смерти, таким как Розье и Эйвери — про них ей было известно от Гарри, который побывал в воспоминаниях Дамблдора на судах над Пожирателями. Много знакомых фамилий принадлежали слизеринцам — Паркинсоны, Флинты, Гринграссы, Булстроуды, но были и те, к кому Гермиона испытывала симпатию — Уизли, например. Долгопупсы, Абботы и Брустверы. Были и Краучи, последний отпрыск которых совсем недавно принял поцелуй дементора, сыграв на прощание не последнюю роль в возвращении Волан-де-Морта. Гермиона бегло полистала книгу, помимо списка в ней были истории возникновения каждой из двадцати восьми семей, большая глава про Салазара Слизерина, который являлся основоположником идеи о чистоте крови, информация о важности соблюдения этой чистоты и даже рецепт зелья «Зов Крови», которое Гермиона сама не так давно варила. Впечатления от книги остались премерзкие, но тут она кое-что вспомнила. - Сириус, - позвала она. Тот вскинул голову, увидел у неё в руках книгу и с удивлением заметил, что она больше не поддерживает его газету. - Тонкс говорила, что её мама вышла замуж за магла, а Блэки всё равно есть в списке «священных двадцати восьми». - Тебе что, больше почитать нечего? - нахмурился Сириус, но книгу из рук Гермионы взял, посмотрел список. - Год издания, Гермиона — тысяча девятьсот тридцатый, Андромеда «опорочила» честь семьи позже. - А кто автор? - Этого никто не знает, книгу выпустили анонимно. Читал, что она в своё время наделала немало шума: одни семьи были возмущены, что их не включили в список, другие, что включили, - он усмехнулся. - Предки Артура шумели громче всех, они гордились своей дружбой с маглами всегда. - Там нет Поттеров, - заметила Гермиона, и Сириус разразился своим фирменным смехом, похожим на собачий лай. - Поттеров? Да Волан-де-Морта в проекте ещё не было, а Поттеры уже выступали против идеи о чистоте крови. Они всегда женились на маглах и маглорождённых, Джеймс не был первым. Гермиона горестно вздохнула, она завидовала Гарри в этом плане. Ему стыдиться семьи не надо… Но что-то Гермионе всё равно не давало покоя. - Ты говорил, что все чистокровные семьи так или иначе состоят в родстве, да? - Да, кто-то ближе, кто-то дальше. Но так как их не так много, то переплетения всё равно есть. - То есть теоретически Малфои мне тоже родственники? - Почему теоретически? Иди сюда, - Сириус встал и подошёл к очагу, за ним в пыльной темноте, оказывается, висел большой старинный чёрный гобелен, на котором золотой нитью были вышиты имена — семейное древо, поняла Гермиона. Раньше она его не видела. - Не смог содрать эту штуку, она раньше висела в гостиной, но зато смог передвинуть туда, где её видеть не буду, - бубнил Сириус. - Жаль с портретом мамашки так не получается. Отыскав что-то в самом низу, он зажёг палочку и поманил Гермиону сесть на корточки рядом. - Вот тут была Андромеда, мать убрала её имя после того, как она сбежала с Тэдом, вот Беллатриса, а вот третья сестра — Нарцисса и она… - Да ладно! - в ужасе воскликнула Гермиона. - Ну что ты кричишь? Нарцисса вышла замуж за Люциуса Малфоя. Гермиона, открыв рот, смотрела на вышитые имена. Нарциссу и Люциуса соединяла золотая нить, которая бежала вниз к имени Драко Малфоя. - Но это слишком близко, Сириус! - Да, но какая разница, Гермиона? Провались они все пропадом, эти чистоплюи. Никто из них лично мне не семья. Я ещё в детстве понял, что в праве выбрать себе семью сам — сначала это были Джеймс, Лили и Римус, сейчас ещё ты и Гарри. Вот моя семья. Гермиона печально улыбнулась. Ей было приятно считать себя частью семьи Сириуса. С каждым днём она чувствовала его всё лучше и лучше, прикипала душой и полюбила как дядю, словно он с детства носил её на руках. Надо прекращать копаться в этих родственных связях, решила девушка. Но всё же представила, что будет, если Малфой узнает, кем она ему приходится. Всю жизнь он называл её грязнокровкой, а вон оно как интересно вывернулось. Гермиона снова посмотрела на гобелен. От имён Беллатрисы и Родольфуса тоже шла нить к имени «Кларисса Лэстрейндж (1979 - ?)». - Тебя ведь тоже здесь нет? - спросила Гермиона у Сириуса. - Я вот тут был, - указал он на очередное обугленное пятно на гобелене. - Тогда сможешь убрать это отсюда? - попросила Гермиона, указав на имя, которое дали ей когда-то Беллатриса и Родольфус. Сириус удивлённо вскинул брови, но усмехнулся и кивнул. - С превеликим удовольствием. - Я тоже сама выберу себе семью, - разгоняя запах горелого материала перед носом, сказала Гермиона. - Умница, племяшка, - поцеловал её Сириус в лоб. - Слова истинной осквернительницы рода.