Два года назад (начало июня)
Грин Лейк парк, Сиэтл, округ Кинг, штат Вашингтон
Они собирались напоследок устроить пикник в парке Грин Лейк как раз перед возвращением в штаб-квартиру Бюро. Встречаться договорились на пересечении Грин Лейк уей и 71й улицы. Рей разговаривала с приехавшими вместе Финном и Джанной, когда рядом раздался голос По: — Детка, — По опять обнял ее со спины, попытавшись невзначай потрогать за грудь, — тебя наконец-то можно поздравить? — С чем же это? — холодно спросила Рей, вырываясь из его объятий и отходя на некоторое расстояние. — С аннуляцией брака, конечно! Ты же уже должна была поменять документы, а Эдвардс? — Кстати, да! Прости, подруга, совсем забыл, — Финн потянулся, чтобы обнять ее, но Рей снова отстранилась. — Ты не рада что ли? — удивилась Джанна. — Мы все выступили свидетелями, что ты вышла за него замуж исключительно ради дела, так что… Она видно хотела добавить что-то еще, когда Рей, передернув плечами, с каменным лицом выдала: — Я счастлива. И тут снова вклинился По: — Детка, — на этот раз он потрепал ее по щеке, — мне кажется, или ты поправилась? Что-то ты какая-то пухловатая. Садись-ка на диету! Я предпочитаю стройняшек. — А мне глубоко насрать, По, кого ты предпочитаешь! — огрызнулась Рей, стараясь хоть немного скрыть, насколько взбешена. — Ты ничего из себя не представляешь ни как мужчина, ни как человек, чтобы меня в принципе заинтересовать! А уж если сравнивать, скажем так, оснащение, — она выразительно опустила взгляд в район ширинки По, — то ты вчистую со своим гребаным отростком проиграешь Бену! И вообще, что-то мне расхотелось на пикник! Счастливо оставаться! — с этими словами Рей развернулась и направилась к тому месту, где оставила машину, не обращая внимания на крики Финна ей вслед.***
— Что это с ней? — спросил Финн Джанну, удивленно глядя в спину удаляющейся Рей. — Не знаю… странно все это. Как будто она совершенно не рада избавиться от этого брака, — задумчиво протянула его подруга. — Что ты имеешь в виду? — Финн замер и схватил, идущую за ругающимся на чем свет стоит По, молодую женщину, вынуждая ту остановиться. — А не может так статься, что Рей его любит? — Джанна внимательно смотрела на своего парня. — Кого? — не понял тот. — Бена Соло.Настоящее время (апрель)
Блубелл уей, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
Мэтт играл с Бенни в футбол, а Рей с приехавшей наконец-то Джессикой вернулись в дом, чтобы заняться приготовлением нехитрого обеда. — Что с тобой, Рей? — Джесс всегда была излишне проницательна. Ты явно чем-то расстроена. — Мэтт спросил про отца Бенни, — Рей оперлась о кухонную столешницу и низко опустила голову в глупой попытке скрыть подступившие слезы. — И что ты ему рассказала? — Что он аннулировал брак. И что в этом исключительно моя вина, — Рей всхлипнула. — Господи, ну почему я такая трусиха! Почему все мои попытки объясниться, достучаться до него провалились?! — Потому что раньше надо было это делать! — воскликнула Джессика. — Я много раз тебе об этом говорила! А ты все тянула, ждала подходящего момента! Вот и дождалась, когда он уже просто не смог тебя услышать среди всего потока информации, что на него вылился. Тем более, каждый же еще свое особо ценное, блядь, мнение высказывал! Так что прости, подруга, но здесь кроме тебя никто не виноват. — Да знаю я! Знаю! Но мне от этого не легче! — Рей без сил осела на пол.***
Возможно, если бы Рей хоть раз задумалась, что ее, назовем их поведенческими особенностями, имеют глубокие корни в детстве, тогда она предприняла бы какие-то шаги для их корректировки. Но… Рей всегда считала, что это просто черты характера, что она вот такая, поэтому и не особо пыталась с ними бороться. С раннего детства девочка была сильно зависима от чужого мнения, стремилась быть для всех хорошей и всем угодить. Чтобы добиться этого, она шла на всевозможные ухищрения, как то ложь или сокрытие правды и своих мыслей, безоговорочное согласие с мнением других людей в ущерб собственным интересам. Она привыкла всегда прятать истинные эмоции, потому что никого вокруг они не интересовали, а за правду ей зачастую сильно попадало, так что честность, откровенность и открытость были у девочки не в чести — ведь никогда ничего хорошего ей не приносили. Рей настолько привыкла, что когда она говорит правду, ей не верят - вспомнить хотя бы ту же Лею, которая ей так и не поверила, когда Рей сказала, что любит Бена - что просто подсознательно боялась и была уверена в аналогичной реакции мужа. Именно поэтому в тех немногих попытках поговорить с ним, что она предприняла, вместо того, чтобы признать свои ошибки и банально извиниться, Рей начинала оправдываться, а потом очень быстро уходила в глухую оборону, сводя все попытки построить конструктивный диалог на нет.***
Сьюзан, оставшись в двадцать лет с маленьким ребенком, мечтала вновь устроить личную жизнь. Именно поэтому первый новый «папа» появился у девочки, когда той еще не исполнилось трех лет. Вот только погоня за новым замужеством совершенно не оставляла времени, сил и желания заниматься маленькой дочерью. Трэвис был разнорабочим и любил в конце дня приложиться к бутылке. Сьюзан ему нравилась, но вот наличие ребенка его бесило. Малышка Рей быстро уяснила, что плач и капризы лишь еще больше раздражают страшного огромного мужчину, регулярно приходящего в их дом. Поэтому она благоразумно предпочитала прятаться, иначе могла получить по попе вообще не понятно за что. Однажды, Рей в тот момент было около четырех лет, пьяный Трэвис швырнул ее в стену, когда девочка пришла на кухню перекусить. Попытка пожаловаться матери закончилась лишь тем, что Трэвис обвинил ее во вранье, а мама, даже не разобравшись, приняла его сторону. Ее не убедил даже огромный синяк на спине ребенка. В детский сад она не ходила — за него нужно было платить, а лишних денег в семье не было. Большая часть зарплаты Трэвиса уходила на выпивку, так что на доход работавшей продавцом Сьюзан тоже разгуляться особо было нельзя. Много съедала плата за аренду хибары, именовавшейся домом, и коммунальные платежи. Рей было четыре с половиной, когда мама встретила Френка. Тот жил в другом городе, а сюда приезжал по работе. В итоге еще до того, как Рей исполнилось пять, они переехали к Френку. Вот только все чаяния Сьюзан разбились о суровую реальность — Френк воспринимал ее не как пусть и гражданскую, но жену, а как бесплатную домработницу и повариху. Он требовал от женщины идеального порядка и чистоты в доме, а также обильной разнообразной еды. И все это при том, что она еще вынуждена была работать, так как содержать ее, а тем более дочь, Френк не собирался. И если Трэвис срывал свое плохое настроение на маленькой Рей, то Френк словно бы и не замечал существования девочки, а со временем начал поколачивать ее мать. В итоге им пришлось спешно искать другой дом.Четырнадцать лет назад (апрель)
Гарвардский университет, Кембридж (Бостон), штат Массачусетс
Рей шла на разговор с профессором Эмилин Холдо как на казнь. Девушка все прекрасно понимала — ее успеваемость резко упала, и если она срочно не подтянет учебу, то лишится стипендии. От осознания того, что она может все потерять, когда осталось всего два года до окончания университета, внутренности Рей скручивались в противный узел, к горлу подступала тошнота, а к глазам — слезы. Подойдя к двери профессора Холдо, Рей несмело постучала. Сев напротив Эмилин, девушка уставилась взглядом в колени, сжав руки в кулаки. «Только бы не разрыдаться! Только бы не разрыдаться!» — Мисс Эдвардс, полагаю, вы догадываетесь, почему я пригласила вас на разговор? Рей могла лишь кивнуть в ответ. — Вы получаете стипендию, мисс, но с такими результатами, как сейчас, вы не сможете ее сохранить. Девушка снова кивнула, стараясь подавить нервную дрожь. — Мне случайно стало известно от одного из ваших профессоров, что у вас возникли трудности с деньгами, поэтому вы вынуждены были пойти работать. Это так? Рей вскинула голову. Кроме Финна и Кайдел никто не знал о том, что мать с очередным ухажером решили полностью лишить ее денег. А уж тем более профессора! Никто из них ни разу не спросил ее о причинах падения успеваемости. Наоборот, большинство предпочитали отчитать ее в случае очередного неверного ответа на вопрос или еще чего-то подобного. «Неужели Финн или Кай рассказали кому-то? Но кому? И чем это мне теперь грозит?» Но мисс Холдо ждала ответа, поэтому Рей снова несмело кивнула, глядя на главу факультета затравленным взглядом. — Я не знаю, сколько вы получаете на теперешнем месте работы, мисс Эдвардс, но я предлагаю вам три дня в неделю с шестнадцати часов работать в библиотеке университета и два дня в неделю ассистировать на кафедре. Возможно, денег будет меньше, но времени на занятия и на сон явно больше. Что скажете? Сказать, что Рей была поражена — ничего не сказать! Она знала, что вечерами в библиотеке хоть и было много работы, потому что студенты приходили туда заниматься, но оставалось достаточно времени, которое можно было уделить собственным заданиям. Ведь если она сейчас подпряжется, то у нее будет реальный шанс добрать нужное количество баллов, чтобы не лишиться стипендии! — Ну так что, Рей, вы согласны на мое предложение? — Эмилин смотрела на совершенно ошарашенную ее словами Рей Эдвардс и слегка улыбалась. «Да, наверное, он прав, иногда мы, профессора, забываем, что за успеваемостью и оценками стоят живые люди со своими горестями и проблемами». — Да, мисс Холдо! Да! Конечно, я согласна! Спасибо вам огромное. — Это не моя заслуга, мисс. Точнее, не только моя. А теперь идите на занятия. Приходите сюда к пяти, и мы обсудим детали. Пока Рей бежала в нужную аудиторию, у нее из головы никак не выходил вопрос, кто же тот профессор, кто похлопотал за нее перед Эмилин.Два года назад (начало марта)
Бо-Артс-Вилладж, Белвью, округ Кинг, штат Вашингтон
Она рыдала, сидя у незажженного камина и сжимая в руках свитер Бена — одну из немногих вещей, которые остались в доме, да и то по причине того, что он лежал в баке для грязного белья, откуда вещи Бен, судя по всему, не забирал. Рей чувствовала себя идиоткой. В последнее время они стали настолько чужими друг другу, что пересекались зачастую только в суде. Именно поэтому женщина даже не сразу поняла, что Бен съехал из дома! Съехал и даже ничего не сказал! Она понятия не имела, когда это случилось — вчера или, например, три дня назад. Одно знала точно — девять дней назад он еще жил дома. Именно тогда он выебал ее на кухонном столе. И шесть дней назад тоже. В тот вечер он несколько раз спускался в гостиную, где Рей читала книгу, и каждый раз задерживался, будто собираясь начать разговор. Но, к сожалению, так и не решился. Она, в свою очередь, тоже не попыталась сделать шаг навстречу. Женщина надеялась, что муж снова начал потихоньку оттаивать, что еще совсем чуть-чуть и они поговорят. Возможно, даже смогут разрешить хоть какие-то противоречия. Но… Сегодня Рей собиралась готовить на ужин мясо с фасолью, вот только открыть банку с бобовыми никак не удавалось. Именно поэтому она поднялась на второй этаж и постучала в комнату для гостей, собираясь попросить мужа помочь. Его машина стояла перед домом на обычном месте, поэтому она была уверена, что Бен дома. Когда на стук и несколько озвученных вслух просьб, дверь так никто и не открыл, Рей повернула ручку и вошла внутрь. Все было на своих местах, постель, как всегда, аккуратно заправлена. Но Бена не было. «Уехал куда-нибудь на такси после слушания?» Она бы и дальше оставалась в неведении, если бы совершенно случайно ее взгляд не упал на левую прикроватную тумбочку — место, где Бен всегда держал очки для чтения. У него было несколько пар и одна постоянно находилась рядом с кроватью. И вот сейчас этой пары не было. Рей даже не сразу сообразила, что это может означать. Она просто стояла и ошарашено пялилась на пустую поверхность дурацкой тумбочки. И только минут через пять до нее начало доходить. Выронив банку, которая лишь чудом не разбилась, упав на ковер, женщина подошла и распахнула двери гардеробной лишь для того, чтобы увидеть практически пустые полки и вешалки — Бен вывез почти все. Бросившись в ванную, уже понимая, что она там увидит, Рей, сдерживая рыдания, судорожно открывала пустые теперь шкафчики. Вещей мужа не было.Настоящее время (апрель)
Блубелл уей, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
Бенни уложили наверху, Мэтту срочно пришлось ехать в мастерскую, а Рей и Джесс устроились внизу с бутылкой вина. — Слушай, Рей, не поверишь, кого я на днях встретила! — Джесс тут же пожалела о подобной формулировке, потому что глаза подруги зажглись такой невыразимой надеждой, что Паве стало даже жаль ее разочаровывать. — Финна. Финна Трупера. Помнишь, ты нас как-то знакомила? Рей отвернулась, стараясь скрыть ужасное разочарование, а Джессика села рядом и обняла подругу. — Поплачь, Рей, поплачь. Не обещаю, что станет легче, но сколько можно продолжать держать все в себе?! Рей всхлипывала в успокаивающих объятиях Джессики Павы, удивляясь, как у них вообще получилось сойтись, как эта смешливая девушка смогла вывести ее на такой уровень откровенности, на который никто больше не смог. «Просто она единственная, кто, заметив все странности твоего поведения с Беном, наседала до тех пор, пока ты наконец во всем не созналась», — вспомнила Рей.***
С Джессикой Рей познакомилась, придя работать в финансовый отдел «Первого Ордена». Так получилось, что их обязанности и зоны ответственности пересекались, поэтому девушки часто работали в паре над теми или иными проектами. Постепенно они начали вместе ходить обедать или приносить еду на двоих, когда понимали, что вырваться из офиса перекусить вряд ли удастся. Переехав в Сиэтл, Эдвардс чувствовала себя одиноко — Финн остался в Вене, появляясь в округе Кинг лишь эпизодически, а с той же Кайдел они перестали общаться еще в конце обучения в Гарварде. А началось все с того, что профессор Хан Соло, который к тому моменту вернулся в университет, предложил Рей и Финну пройти стажировку при Министерстве финансов, которая в итоге оказалась настолько успешна для обоих, что им предложили должности в Бюро по борьбе с финансовыми преступлениями по окончании обучения. Кайдел тоже хотела на стажировку в МинФин, вот только она однозначно на нее не тянула. Рей и Финн это прекрасно понимали, в отличие от самой Конникс, поэтому когда Кай попросила друзей замолвить за нее словечко перед профессором Соло-старшим, парень отказался сразу. Тогда Кайдел переключилась на Рей. И как Эдвардс ни пыталась объяснить подруге, что никак не может повлиять на мнение мистера Соло, та не желала ничего слушать. В итоге Рей все же подошла к Хану с вопросом про Кайдел, на что мужчина лишь рассмеялся и сказал, что мисс Конникс не потянет однозначно, да и мест только два. Услышав об этом, Кайдел начала требовать от Рей уступить место ей, уверяя что та и так без проблем найдет себе другую стажировку. И самое интересное, что Рей даже всерьез рассматривала такую возможность, пока тот же профессор Соло не сказал Эдвардс, что для нее самой это шанс, которым та просто обязана воспользоваться, а не отказываться от него в пользу подруги, которая, во-первых, ничего для себя из этой стажировки не извлечет, а во-вторых, даже не оценит благородного порыва Рей. В итоге, когда Конникс поняла, что от стажировки в ее пользу Рей отказываться не собирается, она устроила просто безобразный скандал, перестав с ней общаться. Было безумно обидно! Рей столько помогала Кай: повторно объясняла материал, помогала с домашними заданиями, давала списывать, готовила за нее доклады и все в таком духе. Еще долго девушка винила исключительно себя и собственные амбиции в потере дружбы Конникс. Вот что ей стоило отказаться?! Она и правда могла найти что-то еще. И сейчас, оглядываясь назад, она иногда думала, была бы она в настоящий момент счастливее, если бы уступила тогда просьбам Кайдел.***
Придя в Бюро, она познакомилась с Джанной Джонс и Базин Нетал, которые на некоторое время заполнили потребность Рей в подругах. Хотя скорее не в подругах, а в приятельницах, так как обе девушки вместе учились в Колумбийском и были очень близки. Поэтому в этих отношениях Рей ощущала себя скорее пятым колесом. Не то чтобы Эдвардс ждала чего-то от отношений с Павой, но компания для походов на обед еще никому не мешала. Так что постепенно девушки помимо обсуждения исключительно рабочих вопросов начали затрагивать в разговорах и некоторые более личные темы.Настоящее время (апрель)
Блубелл уей, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
— Так что там с Финном? — спросила Рей, немного успокоившись. — Он спрашивал, не знаю ли я, где ты сейчас, и если да, то как лучше с тобой связаться, — Джессика начала убирать в посудомойку грязные тарелки. — А сам почему не позвонил? С чего вдруг этот испорченный телефон? — недоумевала Рей. Джесс от удивления чуть не выронила очередную тарелку, которую как раз собиралась предварительно ополоснуть. — В смысле, почему сам не позвонил? Подруга, ты чего? — девушка даже задохнулась на мгновение, пытаясь понять, насколько сейчас серьезна Рей. Но увидев, что та похоже сама никак не догадается, напомнила: — Ты же поменяла номер после переезда в Орегон. Неужели забыла? Да, она забыла. Совершенно. В тот момент Эдвардс находилась в неимоверно разбитом состоянии тела и духа. А еще она очень устала ждать, постоянно проверяя сотовый в бессмысленной надежде, что Бен все же передумает и позвонит. И она сменила номер, думая, что постоянно гложущая боль хоть немного отпустит. — Прости. Я и правда забыла, — Рей склонила голову, борясь с вновь подступившими слезами. — Если снова пересечетесь, дай ему мой новый номер. — Лучше я прямо сейчас тебе его номер запишу. Он тоже был вынужден поменять телефон. Позвонишь ему сама, если захочешь.Два года назад (начало июля)
Вена, округ Фэрфакс, штат Вирджиния
Она сидела в квартире Джанны и Финна, вертя в руках стакан с водой. — Почему ты ничего нам не рассказала? — спросила Джонс. — Я думала, что вы будете меня осуждать, что вы не поймете, — растерянно прошептала Рей. — Но почему, почему, Рей?! — возмутился Финн. — Да, профессор мне никогда особо не нравился, ни в универе, ни после, но не до такой же степени, чтобы скрывать все от нас, от меня. Я думал, мы друзья… — мужчина был явно расстроен. — Рей, если бы мы только знали, то никогда бы не дали тех показаний! Мы ведь и правда думали, что ты ничего к нему не испытываешь, — Джанна смотрела на подругу с жалостью. Такой потерянной она Рей не видела никогда. — И когда же это началось? — решил уточнить Финн. — Что началось? — Рей вообще не знала, почему сидит здесь. Ей было так плохо! Хотелось лечь, свернуться клубочком и страдать в одиночестве. Когда Финн увидел заявление об уходе, он откровенно обиделся, решив, что Рей ведет себя так же, как в свое время вела себя Конникс. Он ведь и вправду считал Рей более достойной повышения, но понимал, что даже если он откажется от должности, то ее все равно не повысят — характеристика По ставила на данном этапе на возможности карьерного роста жирный крест. Именно это он Рей и высказал, не сильно стесняясь в выражениях. И вот тогда-то он впервые увидел, как та плачет, как по ее искаженному невыразимым страданием лицу текут слезы, которые она безуспешно пытается сдержать. А сейчас мужчина, слушая рассказ Рей о ее любви к Бену Соло еще со времен университета, со всей ясностью понимал, что не знает подругу от слова «совсем». Когда Джанна впервые предположила такую возможность, он лишь рассмеялся, настолько это казалось нелепым. Но вот теперь… — Что же ты наделала, Рей! Что натворила! Как ты не понимаешь, что истинная дружба — это не значит быть такой, какой тебя хотят видеть, а быть собой! Собой! Настоящей! Если человек не воспринимает тебя такой, какая ты есть на самом деле, то и другом твоим он не является! Неужели ты думаешь, что я не поддержал бы тебя?! Просто я всегда считал, что ты не нуждаешься в этой самой поддержке! Я бы попытался посмотреть на этого Соло под другим углом, если бы только знал, как он для тебя важен! — Все, Финн, хватит! — Джанна обняла мужчину за плечи. — Ей и без твоих отповедей сейчас хреново. Не усугубляй. — Ладно. Я, пожалуй, пойду. Устала. А в Бюро я все равно не вернусь. Не хочу там работать. Не могу. Найду что-нибудь другое. Рей казалось, что она упадет пока дойдет до вызванного ранее такси. Слава Богу, обошлось. Было странное ощущение, будто на плечи взвалили бетонную плиту, которую ни в коем случае нельзя уронить. Вот она и тащила, даже когда никаких уже ни моральных, ни физических сил не осталось.Семь лет назад (сентябрь)
Карлтон-парк, Сиэтл, округ Кинг, штат Вашингтон
Она как раз закончила составлять посуду в посудомоечную машину после ужина, когда ощутила на своем плече губы Бена. Он умел подкрадываться так, чтобы заставать ее врасплох. Это одновременно и возбуждало, и напрягало. Рей нравилась реакция собственного тела на такие неожиданные «нападения», на нежные прикосновения и легчайшие ласки, которыми одаривал ее мужчина. Она таяла под его руками, как бы невзначай задевавшими соски, трепетала под невесомыми поцелуями, которые он любил оставлять за ее ухом или в стыке шеи и плеча. Она дрожала от того, как он проводил подушечками пальцев вниз по ее позвоночнику, замирая, слегка не доходя до ее попки. Как же это было прекрасно, восхитительно! Вот только женщина боялась, что может не услышать тихие шаги мужчины в момент, когда пытается с помощью его ноутбука получить доступ к документам, которых в силу своей должности видеть не имеет права. Правда сейчас ей не о чем было тревожиться, ведь она просто убирала посуду, поэтому Рей позволяла себе млеть в его руках, отдавая ему власть над собственным телом и душой, растворяясь в кружащих голову ощущениях. Она слегка взвизгнула, когда Соло легко поднял ее на руки и понес в гостиную, где перед зажженным камином на ковре был расстелен толстый плед, стояла заранее открытая бутылка вина и коробка дорогого шоколада. Вино расслабляло, унося тревоги. Пусть и лишь временно. А шоколад делал ощущения еще слаще. Бен лежал на боку, безмолвно глядя на огонь. Он казался расслабленным, несмотря на то, что буквально только что явно заигрывал с ней на кухне. — О чем задумался? — Рей провела пальцами по его волосам, разделяя слегка спутавшиеся волнистые пряди. — О нас… Как ты смотришь на то, чтобы завести ребенка? Хорошо, что он в этот миг не повернулся к Рей, иначе она вряд ли сумела бы внятно объяснить ему, почему вдруг так внезапно побледнела — она не могла не чувствовать, как кровь отливает от лица. Нет, женщина понимала, что рано или поздно эта тема возникнет, особенно учитывая то, что они женаты. Чего она никак не могла ожидать, что это случится так скоро. Рей попыталась взять себя в руки, пряча лицо в бокале с вином, но Бен по прежнему продолжал, не мигая, смотреть на огонь, будто видел там их будущее. — Ты только представь, как будет здорово, когда по дому будут бегать маленькие ножки, и будет слышен звонкий смех, — мечтательно произнес ее муж. — Тебе уже меня недостаточно? — Рей попыталась отшутиться. «Рано, слишком рано. Сейчас совсем не время!» — Почему недостаточно? — Бен наконец-то повернул к ней голову, мягко улыбаясь. — Просто я подумал, зачем затягивать? Все же мне скоро сорок. — Ну и что? Отличный возраст! Мне нравится! — Я рад. Бен потянулся к ней, увлекая в медленный и томный поцелуй. Он никуда не торопился, лаская ее губы, скулы, шею, проходясь языком по ключицам, слегка замирая на вершинках ее сосков. Рей стонала и млела от сводящих с ума ощущений его умелого рта и рук на своем теле. Ей казалось, что на ней не осталось ни одного нечувствительного к его ласкам участка. Нежно пощипывая соски, Бен поцелуями спустился к краю ее милых серых хлопковых трусиков со смешными ананасами. Она знала, что он обожал, когда она надевала подобное белье. Муж как-то сказал, что для него в этом было что-то невероятно уютное, домашнее, родное, что зачастую заводило похлеще всяких кружевных стрингов. Поэтому, выбирая белье, Рей теперь гораздо чаще обращала внимание на милые или смешные комплекты, а не исключительно на эротичные или даже, если так можно было выразиться, развратные варианты. Не снимая трусиков, Бен прижался к влажной ткани, прикрывающей ее истекающую сердцевину, со стоном втягивая исходящий аромат. После чего слегка потерся носом о клитор, заставляя Рей задохнуться от усилившегося возбуждения. — Бен, пожалуйста… — Ммм? — Хочу тебя! — Потерпи немного. Она видела его хитрый взгляд между своих раздвинутых бедер — муж любил доводить ее до такого состояния, что она кончала практически сразу, как только он в нее входил. Но похоже, сегодня ему самому не доставало терпения, потому что он начал медленно стягивать с нее промокшее насквозь белье, попутно целуя нежную кожу. Потерявшись в мареве удовольствия, Рей даже не заметила, что Бен тоже успел раздеться. Его внушительный член гордо стоял, слегка отклоняясь влево. Она потянулась, чтобы провести рукой по нежной, бархатистой коже и огладить головку, посильнее надавливая на щель, как, она знала, он любил. Но Бен перехватил ее руку, отводя ее от себя. — Не надо, не сегодня, — прошептал он своим низким чарующим голосом прямо ей в ухо, посылая этим толпы мурашек по ее обнаженному телу. Он брал ее медленно и нежно, приятно растягивая и лаская внутренние стенки круговыми движениями. Рей казалось, что она покачивается на волнах тягучего наслаждения. Руки мужа придерживали ее за плечи, когда он глубоко входил внутрь. Дыхание сбивалось, вырываясь из груди протяжными стонами. Она даже не сразу поняла, что кончает, так было хорошо! После, лежа в обнимку перед догорающим камином, Рей мечтала лишь об одном, чтобы подобное единение тел и душ никогда не заканчивалось.