Настоящее время (начало июня)
Западная Беолл стрит, Бозмен, округ Галлатин, штат Монтана
Бен не был идиотом и прекрасно понимал, что в крушении их брака есть не только вина Рей, но и его тоже. Не бывает так, что виноват только один из супругов. Не то чтобы он пришел к этому выводу сразу. До сих пор он периодически спрашивал себя, как он мог не заметить; почему так легко поверил ей, в ее чувства; как так глупо повелся… С чего вдруг ни разу даже предположения не возникло, что Армитаж мог быть в чем-то прав… Но все же у него было достаточно времени, чтобы тщательно обдумать произошедшее, проанализировать каждую деталь. И вывод, который он в итоге нашел-таки в себе силы сделать, был неутешительным — пусть их отношения начались с вранья, пусть Рей многое скрывала от него, но его же это вполне устраивало. Он был слишком счастлив, чтобы докапываться до причин, до правды. А если уж быть совсем честным, он вел себя как эгоист, словно бы чувствовал, что правда может совсем не понравиться и даже ранить. Так что сейчас он в полной мере расплачивался за собственную невнимательность! В какой момент он стал трусить? Почему это произошло именно с появлением Рей? Ведь вынь он вовремя голову из задницы, все можно было бы решить, исправить! Бен ведь не был слепым, он видел нестыковки в поведении Рей, знал о подозрительных поездках, которые она зачастую объясняла необходимостью навестить мать. В этом не было бы ничего странного, если бы у них с матерью были бы хоть какие-то отношения. Но Рей же ее даже на свадьбу не пригласила, не говоря уже о том, что все его попытки завести разговор об этой женщине наталкивались на стену чуть ли не враждебности. Даже если бы Арми не возвращался регулярно к этой теме, Бен не мог не обратить внимания на то, как резко менялось поведение Рей в присутствии ее друзей, словно она стеснялась Бена или их отношений, а, может, и того, и другого. Он пытался осторожно переговорить с Рей, выяснить причину, но она лишь отмахивалась, говоря, что ему показалось, или уходила в глухую оборону. Но больше всего его всегда поражало, что она боялась. Он буквально видел омывающие ее волны неконтролируемого страха. Спустя некоторое время он пришел к выводу, что Рей панически боялась потерять его. Это становилось очевидно по тому, как неистово она стискивала его руку после всех этих пространных разговоров, как прижималась к нему во время секса, боясь отпустить хоть на минуту, словно стоило это сделать, он исчезнет. Чаще всего требовалось несколько дней, чтобы она пришла в себя и успокоилась. Так что со временем Бен просто перестал обращать внимание на все нестыковки. В конце концов, прошлое было у каждого, и везло с ним не всем. Кое-что о Рей он все же узнал. Например, что они с матерью постоянно переезжали в поисках лучшей жизни (а на деле, как он догадался по нескольким брошенным вскользь фразам, лучшего мужика). Женщина остепенилась лишь, когда Рей поступила в университет. То ли потому, что наконец избавилась от обузы в виде дочери, то ли в ее возрасте шансы удачно устроиться оказались невелики. Но никаких подробностей взросления Рей, кроме общих сведений, он так и не узнал, но отметил про себя, что первым ее настоящим другом стал никто иной, как Финн Трупер — про начало обучения в Гарварде Рей уже говорила гораздо охотнее. Со временем свое нежелание давить и выяснять подробности ее жизни и причины странного поведения Бен начал объяснять уважением к личным границам и ее жизни до него, хотя сейчас вынужден был признать, что скорее это оказалось позицией страуса — засунуть голову в песок и сделать вид, что проблемы нет и в помине, или что она рассосется сама собой. Не рассосалась. Он ведь искренне собирался ее простить, потому что любил, потому что, если разобраться, хоть она и очень многое не рассказала, но она не скрыла ничего критичного. Да, в свое время он был, если можно так выразиться, несколько помешан на честности и открытости, хотя, видит бог, невозможно прожить жизнь, ничего не утаив и ни разу не солгав, но он честно старался свести подобное к минимуму. Но была одна ложь, смириться с которой оказалось выше его сил. Ребенок. Он так хотел, так мечтал и стремился стать отцом. С собственным чадом Бен надеялся хоть чуть-чуть исправить ошибки, совершенные Ханом и Леей. Но Рей лишила его этой возможности. И он никак не мог понять, почему. Он был уверен, будь у них ребенок, они бы легко преодолели все разногласия и сейчас сидели бы рука об руку на веранде собственного дома, глядя на копошащегося на заднем дворе сына или дочь. Ему иногда снилось, как он катает коляску или качает малыша на качелях. После таких ночей он просыпался еще более опустошенным, чем обычно. Несколько раз Бен ловил себя на том, что задерживается у детских площадок и смотрит на счастливые семьи, гордых отцов, которые играют с собственными детьми. В эти мгновения одиночество и неприкаянность становились особенно оглушающими. Пару раз Бен задумывался, не усыновить ли ребенка, но не был уверен, что одинокий человек с незакрытой судимостью окажется достойным кандидатом, а еще одного разочарования ой как не хотелось. Сейчас так точно. Мужчина невидящим взглядом окинул помещение бара, которое покидали последние посетители, не замечая сухонькую старушку в огромных старомодных очках, так и оставшуюся сидеть в углу. Бен смешал себе безалкогольный мохито (ему же еще за руль) — в последнее время он регулярно смотрел специальные ролики на ютьюбе по приготовлению коктейлей, а потом пытался применить полученные знания на практике — какое-никакое, а развлечение. Так в меню его бара появилась пара новых позиций, которые завсегдатаи, как ни удивительно, с удовольствием заказывали и называли не иначе, как коктейлями от Кайло. Он задумчиво разглядывал высокий стакан, когда наконец уловил справа от себя какое-то движение. Он даже не предполагал, что старая Маз оказывается сегодня не только была здесь, но и не ушла, когда бар официально закрылся. — Пойдем присядем, — пожилая леди цепко ухватила Бена за рукав рубашки и потянула в направлении одного из столиков у окна. Не то чтобы он в принципе хотел разговаривать, но понимал, что отвертеться будет проблематично — это же Маз — живым не вырваться. Он чувствовал, как устал. Не физически, морально. Подобное, пусть и редко, случалось и раньше. В такие моменты он обычно навещал или звонил дяде Люку, а после его смерти (пока еще жил в Англии, разумеется) ехал на кладбище, где чувствовал себя будто бы ближе к нему. Так уж сложилось, что подобной поддержки или скорее полного понимания и приятия Бен больше ни от кого не ощущал. И вот сейчас податься со своими переживаниями было некуда. Хакс при всем его сочувствии никогда не сможет до конца его понять — слишком уж у них с Роуз все хорошо. Не без ссор, конечно, но хорошо. Фазма тоже. Родители… Вместо выражения хоть минимальной поддержки мать заявила, что, мол, говорила и предупреждала быть осмотрительнее с Рей, так что он сам виноват, что не послушал. Что же касается отца, то тот лишь извинился, что попросил пристроить Рей в «Орден», что ему даже в голову не могло прийти, чем все обернется. А ведь Бену просто хотелось услышать, что мол, все наладится, а так же обычные слова любви, обращенные к нему. Но увы. Он отлично помнил то отвратительное ощущение какой-то отверженности, как тогда, когда он, десятилетний, стоял в аэропорту Хитроу в ожидании опаздывающего из-за пробок дяди Люка и в глубине души ужасно боялся, что по факту не нужен и тому тоже. И вот сейчас, сидя напротив пожилой миссис Каната, Бен вдруг словно бы сломался. Наверное, в жизни каждого рано или поздно наступает тот момент, когда человек просто больше не может быть сильным, когда тщательно выстроенные вокруг стены рушатся, несмотря на многочисленные подпорки, когда держать свою боль в себе оказывается невозможно. Именно это и произошло. Пожилая женщина, сжав его огромную руку в своих маленьких морщинистых руках, сказала: — Расскажи мне, что тебя так гнетет, Кайло. Я чувствую, тебе просто необходимо выговориться. Вероятно, она оказалась права — ему был нужен кто-то, с кем можно было бы поделиться, кто-то непредвзятый, кто не займет предсказуемо одну из сторон. Конечно, он не стал рассказывать все, лишь основные, возможно, наиболее болезненные моменты знакомства и отношений с Рей. Маз долго молчала, пока Бен, отвернувшись к окну, всеми силами старался хоть немного скрыть охватившие его эмоции, делая вид, что рассматривает освещенную тусклым светом уличных фонарей стоянку перед баром. — А знаешь, Кайло, — вдруг нарушила молчание пожилая женщина, — я бы на ее месте тоже не стала бы рожать тебе ребенка в той ситуации, даже если бы хотела. — Почему? — он удивился безмерно. Ведь единственная причина для подобного решения, которую мог придумать его измученный бесконечными размышлениями мозг, заключалась в том, что Рей на самом деле не любила его. Но когда он в очередной раз думал об этом, в памяти, как по команде, всплывали моменты, когда Рей была счастлива. Счастлива с ним. Он будто наяву видел восторженные, лучистые глаза, смотрящие на него с неподдельной любовью, широкую улыбку, слышал ее искрящийся радостью смех. «Могла ли она настолько хорошо имитировать подлинные чувства? Или я просто наивный идиот, до сих пор цепляющийся за эфемерное счастье, которого на самом-то деле не было?» — продолжал Бен периодически задаваться вопросом, постоянно сомневаясь во всем, а в особенности, в собственной способности делать правильные выводы. — Она хотела быть с тобой честной. Да-да, именно так, — уточнила Маз, заметив недоуменное выражение лица мужчины напротив. — Честной именно в этом. Ребенок, Кайло, связывает людей навсегда, хотят они того или нет. А ты хотел ребенка, и твоя жена это знала. Но вот захотел ли бы ты ребенка именно от нее с той же силой, узнав правду, она сказать не могла. Вот и ждала. Опасалась, что ты пожалеешь; боялась, что будешь любить ребенка меньше или, не дай бог, обвинять его наравне с нею. — Да-да, мальчик, — продолжила Маз спустя немного времени. — И такое бывает сплошь и рядом. Поверь мне. Я давно живу на свете, всякого навидалась.Два года назад (май)
Карлтон-парк, Сиэтл, округ Кинг, штат Вашингтон
— Бен, ты совсем рехнулся? Какого хрена мы вообще тогда аннулировали брак? Столько усилий! И ради чего? Бен лишь пожал плечами в ответ. Он и сам не понимал, какого лешего согласился тогда на предложение друга. Хотя, положа руку на сердце, в том состоянии, в котором он находился, в этом не было ничего удивительного — если разобраться, Бен и не особо-то вслушивался в доводы Хакса. Мотивация Армитажа была понятна — тот просто пытался максимально оградить состояние Бена от возможных притязаний практически уже бывшей жены, ведь согласно брачному контракту никаких причин, при которых Рей не могла бы претендовать на половину совместно нажитого имущества и положенную при разводе компенсацию, не было. Он долго распинался перед Соло, описывая преимущества аннуляции перед разводом. Возможно, если бы Бен дал себе труд проанализировать речь Армитажа, то не стал бы заморачиваться с этой самой аннуляцией, но… Он пропустил большую часть мимо ушей, о чем уже очень скоро пожалел, ведь для судьи оказались нужны свидетели, готовые подтвердить, что Рей изначально использовала их брак в корыстных целях, намеренно ввела его в заблуждение. Именно поэтому Хакс связался с ее коллегами и друзьями. Так что наслушался о самом себе и об их с Рей отношениях Бен вдоволь. На всю оставшуюся жизнь наслушался, честно говоря. Так, что в зеркало смотреть было тошно, то ли от собственного идиотизма, то ли от вопиющего несоответствия некоторых показаний реальному положению вещей. В общем, после всего ему еще долго предстояло приходить в себя. Но тем не менее, когда их с Рей дом был-таки выставлен на продажу, Бен наконец-то собрался с силами попросить друга встретиться с ней. — Да я и так собирался, — сообщил тот. — Ей нужно передать документы об аннуляции брака. А еще согласно судебному решению она обязана вернуть все дорогие подарки, автомобиль и прочее. — Нет. — Что нет? — Пусть оставит все себе, кроме обручального кольца бабушки. А еще уточни у нее номер счета, куда перевести половину стоимости дома после продажи. Хакс добрых пять минут шокировано открывал и закрывал рот, просто не находя нужных слов, чтобы выразить свое огроменное возмущение. — Бен, ты совсем рехнулся? Какого хрена мы тогда аннулировали брак? — Я люблю ее и не могу так с ней поступить. Несмотря ни на что. — Бен, после уплаты штрафа ты уже не настолько богат, как раньше. Не забывай об этом. Но Бену было все равно. Деньги у него по-прежнему оставались. И не такие уж маленькие, если на то пошло (он просто не афишировал размер своих счетов Хаксу; не то чтобы не доверял, банально не видел смысла). А учитывая, что теперь он остался один… Совсем. Ему не было нужно столько — да, он любил комфорт, дорогой алкоголь и качественную еду, но это не означало непременной потребности водить исключительно мерседес, жить в большом доме стоимостью миллионы долларов или покупать элитный вискарь ящиками. Он вполне мог ездить на форде или, скажем, шевроле, поселиться в небольшом уютном коттедже, продолжить покупать органические продукты. А виски… ему хватит и пары бутылок. И вообще, что он будет делать с украшениями, которые покупал для нее? Бен знал, что продать не поднимется рука, а держать их в банковской ячейке попусту глупо. Так что уж пусть останутся у Рей. Дорогие шмотки тем более. Наверное, он бы и обручальное кольцо ей оставил, если бы это не было фамильной драгоценностью и не принадлежало в свое время бабушке Падме. Бен получил его после смерти дяди, и это была одна из немногих памятных вещей, оставшихся от умершего старика. Дом в Кинтоне Соло продал после переезда в Америку, когда на возвращении в Британию пришлось поставить крест. Так что в итоге после еще около получаса ожесточенных споров (на самом деле, это был не столько спор, а скорее пламенный монолог Хакса в попытке убедить Бена в совершаемой ошибке) Армитажу пришлось смириться с, как он заявил, яростно сжав руки в кулаки, полнейшим идиотизмом приятеля.Два года назад (июнь)
Ресторан Spinasse, 14-я авеню, Сиэтл, округ Кинг, штат Вашингтон
— Чем планируешь заняться? — Фазма ободряюще сжала его руку, не скрывая жалости во взгляде. Пожалуй, в мире остались всего два человека, кому Бен мог простить подобное: она и Хакс. Сочувствие, да. Жалость, нет. — Понятия не имею. — Останешься в Сиэтле до конца условного или тоже пока не решил? — Не решил. Наверное, нет. Достало все. Журналисты эти, которые все интервью пытаются взять… Как же! Сын главы минфина осужден за финансовое преступление! Благодатная, блядь, тема! — он устало вздохнул. —Хочу, чтобы меня перестали дергать, чтобы никто не знал… — Мне очень жаль, Бен. Правда. Никогда бы не подумала, что все обернется так. Он лишь пожал плечами, опуская взгляд в тарелку с по-прежнему нетронутым салатом. Что тут можно было сказать? Знал бы он, чем все закончится, многое бы сделал по-другому. Например, не пошел бы работать в «Орден», раньше переговорил с матерью… Можно было долго перечислять. Но смысл? Что-то менять было поздно. — Тебе нужно найти себе какое-нибудь занятие, — осторожно продолжила Фаз. Она была в курсе, с каким трепетом Соло относился к выбранной профессии, и что значило для него в одночасье потерять сразу все. — Я знаю! — Он яростно сжал руки в кулаки. — Знаю. Только вот я ничего не умею, кроме гребаных налогов и долбаных финансов. — Айкидо? — Это тоже преподавательская деятельность, Гвен. Арми узнавал. — Не то чтобы ему в принципе хотелось работать тренером. — Не хочешь снять напряжение? Могу тебе кого-нибудь подобрать. — Нет! — Окрик был настолько резким и полным боли, что Гвен вздрогнула. Он не хотел изменять Рей! И пусть они уже как месяц формально были чужими друг другу людьми, но это ничего не меняло — он до сих пор чувствовал себя женатым человеком. Пусть сердце разрывалось на части от ее предательства, но лечить его бездушным сексом с проституткой однозначно не вариант. — Тебе это нужно, Бен. Когда-то подобное уже помогло.***
Девушка перед ним была несомненно красива, не отнять, чем-то напоминая Фазму — высокая, стройная, сероглазая, мягкие блондинистые волосы, рассыпавшиеся волнами по округлым плечам. В обычной ситуации Бен был бы совершенно не против познакомиться с ней поближе со всеми вытекающими, но сейчас смущался, будто ему снова пятнадцать. Он не понимал, какого хрена вообще согласился. Не то чтобы он в полной мере осознавал, что именно предлагает Фазма, ровно до момента, когда пришедшая девушка провела идеально наманикюренным пальчиком по пуговицам его рубашки. Догадаться, кто она, и что предлагает, оказалось несложно, но Бен откровенно впал в ступор. Ни разу, ни единого раза в жизни он не трахался с женщиной, которую впервые видит, и не понимал, хотел ли вообще начинать. Но, видимо, та была отлично проинструктирована, потому что уверенно взяла его за руку и безошибочно повела в направлении дивана в гостиной. — Садись и расслабься. Поверь, тебе будет очень хорошо. И Бен смирился. Он знал, что ему и правда нужно отвлечься — смерть Люка, защита кандидатской. Он был выжат физически, а еще больше морально. Так что просто откинул голову на спинку дивана, закрывая глаза и позволяя ей делать то, за что ей заплатили. В конце концов почему бы и нет — между ними все было ясно, никаких недомолвок или пустых ожиданий. Все честно. Надо отдать ей должное, свое дело она знала — и вот уже Бен остервенело вколачивался ей глубоко в горло, крепко держа за волосы на затылке. Блядь! Ни одна из его пассий даже близко не могла так. Это было необычно, непривычно, все же горло — не вагина, но несомненно хорошо. Сладко. Он быстро кончил с несколько разочарованным стоном — и совсем не потому, что ему не понравилось. Просто хотелось продержаться подольше, продолжать чувствовать головкой члена ее гортань, как она трепетала вокруг него, когда девушка пыталась сглатывать скопившуюся слюну. Ее звали Мисси. Ей заплатили за всю ночь, так что он еще раз получил глубокий минет, а уже почти перед самым уходом выебал традиционным способом. Бен позвонил Фазме в тот же день чуть позже. — Спасибо. — Пожалуйста. — Им не нужно было уточнять, за что. Оба прекрасно друг друга поняли. — Сколько? — решил все же спросить Бен. — Это подарок. — Но Фазма была умной женщиной и по последовавшему молчанию сразу догадалась, к чему этот вопрос. — Ты уверен? — Нет. Совсем. Но кто знает, вчера мне… понравилось. — Я рада. — Откуда у тебя вообще такие контакты? — Ты уверен, что действительно хочешь это знать? — Фаз! — Что? Последовало долгое молчание. — Наверное, ничего. Просто я не ожидал. — Бен был в курсе существования модельного агентства Гвендолин, но даже предположить не мог наличия дополнительных услуг. Он еще немного помолчал. — Так сколько?***
В следующий раз Бен позвонил Фазме с просьбой подобрать ему кого-нибудь в день, когда получил документы, подтверждающие защиту диссертации и присвоение звания кандидата наук. Ему было хреново — дядя Люк должен был быть рядом, должен был это видеть. Жизнь казалась чертовски несправедливой. Он хотел отвлечься. И совсем не хотел никаких отношений — был не в состоянии прикладывать усилия. Так что решение показалось очевидным. Да, подобное развлечение было недешевым, а работавший преподавателем Бен получал, скажем прямо, немного. Но Фазма пообещала скидку, так что Соло наплевал на все. Он не собирался брать девушку на всю ночь, но хотел, чтобы ему отсосали так же, как в прошлый раз. Когда Фазма спросила, чего бы ему хотелось, он, немного смущаясь, озвучил пожелания. В день прихода девушки он получил с курьером небольшую коробку, в которой оказалось эрекционное кольцо и смазка, а на почту пришла ссылка на видео, как этим пользоваться. И фраза: «Думаю, ты оценишь». О, да! Он оценил! Даже очень. Он чувствовал возбуждение, когда язычок пришедшей девушки, Клэр, скользил по его члену от основания до кончика, когда кончик ее языка легонько трахал его щель, когда она впервые насадилась на его болезненную к тому моменту эрекцию. Блядь! С каждым движением она брала чуть больше, опускаясь чуть ниже, посасывая чуть сильнее. Его набухший пенис рвался глубже, Бен еле сдерживался от того, чтобы не схватить девушку за волосы и не начать неистово вколачиваться в горло. Кольцо словно бы продлевало приятные ощущения — оргазм нарастал медленнее, а не обрушивался лавиной. Но в какой-то момент Бен все же не выдержал — он был безумно близко и сил растягивать удовольствие и дальше просто не осталось, поэтому он положил обе руки Клэр на затылок и начал вскидывать бедра в погоне за освобождением. Перед самым финалом, Соло просунул пульсирующий член, как мог, глубоко в ее горло, проливаясь и наполняя его собственной спермой. Да, это были не отношения — обниматься после пусть и охуенного минета с неизвестной девицей не хотелось совершенно, хоть обнимашки Бен и любил. Но он был вынужден признать, что редко какая обычная девушка, не профессионалка, согласится, а главное сможет, сделать нечто подобное. Так что если он хотел повторения — а он, блядь, хотел! — похоже, ему все же следовало пересмотреть и скорректировать свои взгляды на секс.Настоящее время (середина июня)
Бристоль лейн, Бозмен, округ Галлатин, штат Монтана
Все время после того разговора с Маз Бен размышлял. Он никогда не смотрел на вопрос нежелания Рей рожать с этой стороны — сам факт обесценивал ее чувства, становилось не суть важно, любит она или нет. Но теперь… Было над чем подумать, посмотреть на произошедшее под новым углом. И не сказать, что процесс радовал, скорее наоборот. Собственная вина захлестывала — все встало с ног на голову. Он начал жалеть. Жалеть о том, как среагировал; жалеть, что не поговорил, что не дал шанса все объяснить. Он знал, что Рей хотела — по пропущенным звонкам, по осторожным вопросам Роуз, замечаниям Хакса. Но он был слишком обижен, слишком подавлен. Он культивировал это в себе, даже не замечая, как это разрушает, опустошает. Скорее всего обоих. И вот сейчас Бен изо всех сил пытался понять, не упустил ли он шанс, не уничтожил ли его своими собственными руками. И самое страшное, что чаще всего ответ был неутешительным — да! Прошло два года, и сейчас так и не зарубцевавшаяся до конца рана открылась с новой силой и болела, болела, болела. Только вот делать что-то было уже поздно. Конечно, при желании он мог бы попробовать найти Рей, но зачем? Какой в этом смысл, если она сама решила обрубить концы? Он знал это, знал точно, ведь в итоге не выдержал и позвонил… Позвонил, чтобы поздравить с днем рождения. Позвонил, потому что больше не мог, потому что хотел убедиться, что у нее все в порядке. Но… Ему ответил какой-то мужчина и сообщил, что приобрел симку с этим номером с месяц назад. Итак, Рей сменила номер. И не только его. Попытки написать электронное письмо и найти Рей в соцсетях успехом тоже не увенчались. Отправленный имейл вернулся с указанием, что не может быть доставлен; на Фейсбуке все найденные люди с именем Рей Эдвардс не были ею; ее ник в Инстаграме он не знал, да и был ли у нее вообще аккаунт - тоже. Сам Бен в свое время зарегистрировался на Фейсбуке, но его страница так и осталась пустой — он так и не проникся выставлением собственной жизни на всеобщее обозрение. Наверное, он мог бы попросить Хакса узнать о Рей хоть что-нибудь, но понимал, как его друг отнесется к подобной просьбе, поэтому просто махнул рукой. Бен понимал — Рей хотела оставить прошлое в прошлом, как много раз делала раньше. И он не мог винить ее. Ведь сам же заблокировал ее телефон. Сам же под влиянием обиды удалил, не читая, присланное ею электронное письмо, о чем сейчас очень жалел, размышляя, было ли там что-то важное или нет. С другой стороны, она могла попытаться связаться с ним с чужого номера, да той же Джесс, но не стала. Значит, в итоге согласилась или смирилась с его решением, или же… была даже рада такому повороту. Кто знает? Что теперь гадать! Но Бен гадал. Не хотел, но выкинуть все сомнения из головы, отпустить, как советовали Фазма с Хаксом, никак не получалось. Черт, как же больно было тогда! Как же тошно сейчас! Он сидел перед камином, снова вертя в руках фотографию. Да, Маз в чем-то права. Вполне возможно, Рей действительно намеревалась поступить честно. С ним, с ребенком. Малыш был бы не виноват, что родители запутались, но хватило ли бы им — ему! — сил это понять, Бен не знал. Его девочка просто не хотела окончательно привязать его к себе, хотела дать выбор… А он не увидел, не понял. Идиот! Раздался стук в дверь. Конечно, сомнений в том, кого именно он увидит на пороге, не было. Маз принесла ему, судя по неповторимому аромату, яблочный пирог. — Поставь чайник, Кайло, а я пока разрежу пирог. — Иногда старушенция вела себя, как у себя дома. Она приносила с собой суетливость, но вместе с тем и непривычный уют, который сам он создать так и не смог. — Я тебя совсем не понимаю, мальчик, — пробормотала миссис Каната между делом. — О чем вы? — Бену показалось, что он задумался и потерял нить разговора. — Ты любишь ее, скучаешь. Это очевидно. Тут даже присматриваться не надо — вечно мрачный, угрюмый, как неживой. Ну позвони ты ей, неужели сложно. Сам же говоришь, что тебе до сих пор кажется, что она любила тебя. — Я звонил ей, Маз. В прошлом январе. Она сменила номер. — Ну выясни новый! Неужели ты не знаешь никого, кто бы оставался с нею в контакте? — Маз неодобрительно вздернула бровь и покачала головой. — На самом деле нет. Никогда не видел в этом необходимости. — Ну вот поэтому все у вас так и получилось! Ты не видел необходимости, чтобы иметь номера телефонов ее друзей. Она не видела необходимости объяснять смысл собственных поступков. А ведь эта необходимость была. Ваша. Друг в друге. Только вы принимали все, что имели, как должное. Вот и результат! — Почему вы так говорите? — Нет, он понимал, что в словах Маз есть рациональное зерно, но признавать это до сих пор было сложно даже перед собой, что уж говорить о чужом, в сущности, человеке. — Потому что вместо того, чтобы искать ее, ты сидишь и приписываешь ей свои собственные измышления. Что, хочешь сказать, я не права? И не дождавшись ответа, пожилая женщина продолжила: — Молчишь? Вот именно! Мало того, что вы с этой девочкой наломали дров, так еще и оба не хотите пусть не исправить, но хотя бы выяснить все друг с другом. Как ты можешь двигаться дальше, если твои предыдущие отношения не закончены? Вы не вместе, но и не порознь. Ты так точно. Либо попробуй ее вернуть, либо поставь точку. Но так как сейчас, жить нельзя. Ты сожрешь сам себя рано или поздно. Ты молод, красив. У тебя все еще может быть. Жизнь слишком коротка, Кайло, чтобы безнаказанно тратить ее на вот это все. Потом захочешь, а будет поздно. — Я подумаю, Маз. — Подумай-подумай! Старая Маз плохого не посоветует.Пять лет назад (октябрь)
Бо-Артс-Вилладж, Белвью, округ Кинг, штат Вашингтон
Бен смотрел на файл, про который и думать уже забыл — докторская диссертация. Он начал писать ее еще живя в Англии, фактически сразу после защиты кандидатской, а после переезда в США почему-то так и не решился продолжить. И вот сейчас он сидел и на полном серьезе размышлял, актуальна на данный момент выбранная им в свое время тема или уже нет. Конечно, после того, как он снова с подачи Рей стал заниматься айкидо (было очень приятно, что она запомнила, хотя он обмолвился об этом всего-то пару раз), жизнь стала не такой беспросветно–унылой, но все равно у него оставалась куча свободного времени. И вот сейчас он смотрел на план работы, пытаясь восстановить в памяти отдельные уже написанные разделы. Конечно, прошло много времени, но… Почему бы не попробовать закончить работу? Почему бы не попытаться еще раз. Опять же свободного времени куча. Выпив кофе, взвесив все за и против, Бен решительно открыл почтовое приложение. От: ben.solo@gmail.com Кому: amilin.holdo@harvard.edu Тема: докторская диссертация Добрый день, Эмилин! Нашел тут файл с набросками моей докторской диссертации и списком литературы и подумал, почему бы не попытаться закончить, пока есть время. Не могла бы ты посмотреть на предмет актуальности темы и посоветовать научного консультанта. Спасибо. Бен Соло Вложение: ДокДисс.doc Закрыв ноутбук, Бен позвонил Хаксу. — Привет! — Привет, Бен! Как ты? — Ничего. Потихоньку. Слушай, Арми, можешь поговорить со следователями, я решил дописать диссер. Но если все сложится, мне скорее всего нужно будет ездить в Гарвард, добирать преподавательские часы, все такое. — О, блин! Ну ты даешь! Не думал, что решишься дописывать. — Нужно же что-то делать. Иначе совсем свихнусь. — Ладно. Поговорю. Без проблем. — Спасибо.***
Бен совершенно не ожидал, что все срастется: Эмилин изъявила желание самой стать научным консультантом его диссертации; тему в итоге пришлось подкорректировать совсем незначительно, что практически не влияло на уже написанный материал; а Хакс договорился со следователями, что Бену разрешат поездки в Бостон, если он будет уведомлять заранее. В итоге было решено, что после Рождества он уедет на семестр, а Рей будет приезжать на выходные. И только вернувшись в университет, Бенджамин Соло осознал, насколько скучал, и какой огромной ошибкой с его стороны было оставить преподавательскую деятельность ради полного погружения в бизнес. Лучше было бы сосредоточиться на консультировании.Девять лет назад (апрель)
Штаб-квартира корпорации «Первый Орден», Даунтаун, Сиэтл, округ Кинг, штат Вашингтон
— Заходите, мисс Эдвардс, присаживайтесь, — Бен указал на стоявшее напротив его стола кресло для посетителей. Он с удовольствием наблюдал, как Рей, слегка покачивая бедрами, идет к столу. Черт возьми, сегодня она была невероятно хороша — слегка расклешенные брюки и высоченные шпильки делали ее и без того длинные ноги еще длиннее, а приталенный жакет зрительно увеличивал грудь. Будь они не в офисе, Бен бы с удовольствием наклонил ее над столом или же опустился перед ней на колени, но… Хватало и того, что у него отношения с коллегой, а подобное было бы уже чересчур. Тем временем Рей уселась в кресло и элегантным движением закинула ногу на ногу. Бен поражался, как сильно она изменилась после университета, как из обычной, в общем–то ничем непримечательной девчонки, превратилась в сексуальную, стильно одетую женщину. Очевидно, за этим стояла большая работа над собой, заслуживающая уважения. Подождав немного, чтобы собраться с мыслями, Бен заговорил. Он знал, что новости Рей не обрадуют, но не хотел, чтобы она узнала об этом от кого-то другого. Опять же собирался дать выбор. — Рей, я должен тебе сообщить, что в моем отделе появилась вакансия такого же грейда, что у тебя сейчас. — Он видел, как вспыхнули надеждой ее глаза. Ему не хотелось ее разочаровывать, но другого выхода не было. — Но дело в том, что взять тебя я не смогу. — Почему? — она была удивлена, ведь они договаривались. — Потому что мы встречаемся. Я уточнил в отделе кадров, и политика «Первого Ордена» в сфере личных отношений сотрудников однозначна: отношения между начальником и подчиненным, работающими в одном департаменте, запрещены. Он помолчал и, сжав под столом руки в кулаки, продолжил: — Ты подумай, что для тебя важнее. Если карьера, то я, как и обещал, переведу тебя к себе в отдел. — Он замер, надеясь, что она не догадается, не поймет, с каким волнением на самом деле ждет ее ответа. Бен был готов к тому, что Рей возьмет тайм-аут для раздумий, но она, тряхнув головой, быстро произнесла: — Нельзя, значит, нельзя. Не скрою, я предпочла бы работать под твоим началом, нежели мистера Майлза, но… Тут даже думать нечего, Бен. Я выбираю тебя и наши отношения. Он смотрел, как она покрывалась очаровательным румянцем смущения, и расслаблялся.***
Тем же вечером, забрав Рей прямо с работы, Бен нагнул ее над кухонным столом, как хотел сделать еще днем. Он не стал раздевать Рей, лишь приспустил брюки и расстегнул пару лишних пуговиц на строгой кремовой блузке, да стянул лифчик вниз, обнажая небольшую, но задорную грудь. Сам же он снял пиджак и расстегнул ширинку, вынимая до боли твердый член. Рей была влажная и готовая принять его. Похоже, идея секса, имитирующего страсть в рабочем кабинете, заводила и ее тоже. Бен не особо любил работать дома, предпочитая в случае необходимости задерживаться в офисе, но сейчас жалел, что так и не потрудился обустроить в квартире соответствующую комнату. Все же кухня не давала эффекта полного погружения. Поэтому Соло прикрыл глаза, представляя, что все происходит в офисе «Первого Ордена», что Рей сейчас распростерлась на его массивном рабочем деревянном столе, что дверь в кабинет не заперта, и любой может внезапно войти и застукать их. При этом Бен не прекращал водить членом по влажным, набухшим складкам Рей, слегка задевая клитор, не прекращал ласкать другой рукой затвердевшую вершинку соска. Твою мать! Он бы хотел, чтобы их застукали. И совсем не потому, что в нем где-то глубоко жил эксгибиционист. Совсем нет! Он просто хотел, чтобы все наконец узнали, что он трахает Рей Эдвардс. И не только трахает! Все эти молодые мальчики, которые постоянно приглашали ее на свидания, ужины, в кино. Он хотел, чтобы эти сопляки осознали, что хоть сам Соло и приближался к сорока, но все еще был интересен такой горячей молодой женщине, как Рей. Да, Бен Соло мог быть тщеславен. В конце концов недостатки были у каждого! Он погрузил член глубоко в Рей с протяжным стоном. Черт! Она всегда так крепко обхватывала его, что не кончить сию же секунду было чуть ли не подвигом. Но блядь, как же это было хорошо! Горячая, влажная, трепещущая, стонущая! Это выжигало мозги! Думать не хотелось! Хотелось въебывать в гребаный стол ее податливое тело! Хотелось, чтобы каждый щенок в долбаном «Ордене» знал, что Бена Соло рано сбрасывать со счетов, что Бен Соло еще даст фору этим молодым выпендрежникам! Он с трудом заставил себя замедлиться, отчего Рей забилась под ним, недовольно ворча. Но он не хотел, чтобы все заканчивалось. Она ощущалась подарком, призом, который он получил, сам того не ожидая, но это не значило, что он был готов делиться или, паче чаяния, расстаться. О, нет! Он собирался доказывать Рей снова и снова, что он дорожит ею, что он благодарен, что она выбрала его. Движения становились все хаотичнее, ритм сбивался. Яйца наливались тяжестью с каждым ударом члена, готовые с минуты на минуту высвободить скопившуюся сперму. Он чувствовал, что Рей нужно еще немного, чтобы переступить через край, но вместо того, чтобы, как обычно, начать стимулировать клитор, Бен наклонился к самому ее уху и горячо зашептал (он надеялся, что фантазия, сносившая крышу ему, окажет соответствующее влияние и на Рей): — Представь, что мы в офисе, и я ебу тебя прямо на рабочем столе… На этих словах она издала протяжный стон. — …дверь не заперта, и в любой момент кто-то может зайти и увидеть, как твоя хорошенькая тугая киска жадно принимает мой член… Еще один стон и судорожное сжатие. — …раздается стук в дверь… Черт! Ее влагалище начало трепетать в преддверии оргазма. — …а потом она приоткрывается и… На этих словах Рей жестко кончила, утянув за собой Бена. Да, это была явно стóящая фантазия, хоть он бы никогда и не стал претворять ее в жизнь непосредственно на работе.Настоящее время (конец июня)
Галлатин Велли Молл, Мейн стрит, Бозмен, округ Галлатин, штат Монтана
Он в очередной раз брел по супермаркету со списком продуктов для Маз. Если честно, если бы не она, Бен, может, вообще бы в магазин и не поехал. В последнее время аппетита совсем не было, и он практически не готовил дома, предпочитая перехватить бутерброд в собственном баре. Но старушенция, как обычно, появилась на его пороге утром в субботу, когда у него был перерыв, ведь в выходные бар открывался только в три и работал до последнего клиента. Соло понимал, что пора начинать нормально питаться, ведь не заметить, как он похудел, особенно за последний месяц, было невозможно — все джинсы, которые еще зимой плотно обтягивали бедра, сейчас висели чуть ли не мешком и требовали обязательного наличия ремня. От него не укрылось, как неодобрительно каждый раз, видя его, цокала языком миссис Каната, как перешептывались за спиной официантки, но ничего не мог с собой поделать — слова Маз засели в подкорке и зудели там, словно осиное гнездо: «Как ты можешь двигаться дальше, если твои предыдущие отношения не закончены? Вы не вместе, но и не порознь. Либо попробуй ее вернуть, либо поставь точку». Бен никак не мог решить, чего хочет. С одной стороны, возможность двигаться дальше казалась интересной, привлекательной, но с другой, это означало лишь одно — он потеряет Рей навсегда. Ведь как бы глупо это ни звучало, но где-то очень глубоко в душе Соло до сих пор надеялся, что рано или поздно они смогут все вернуть. Когда, как, хочет ли этого Рей, он не знал, но в своих мечтах, которые всеми силами старался подавить, Бену виделось, что они снова вместе. Вот он и оттягивал принятие окончательного решения, как только мог. Нагруженный пакетами, он шел к крыльцу Маз, когда распахнулась дверь, и пожилая женщина кинулась его обнимать, не обращая внимания на продукты, которые он не уронил лишь чудом. — Кайло! Ты не представляешь! Ой, я так рада! Так рада! Сейчас звонил мой внучатый племянник Рэнди, я тебе про него рассказывала. Он приедет в гости в начале июля с девушкой и ребенком! Я так рада, передать не могу! Хочу, чтобы он наконец остепенился! А то ему скоро сорок, а все не женат!